Наказание в дореволюционном, советском и современном уголовном праве России: движение к антикриминальной консолидации общества

Scientific and Theoretical Article

UDC 340.15:343.01 © V. N. Borkov, 2023

• 5.1.1.    Theoretical and Historical Law Sciences; 5.1.4. Criminal Law Sciences

Punishment in Pre-Revolutionary, Soviet and Modern Russian Criminal Law: towards Anti-Criminal Consolidation of Society

Viktor N. Borkov ¹, Doctor of Science in Law, Associate-Professor, chief of the chair of Criminal Law;

; https://orcid/0000-0002-7583-5665

Introduction. Lawyers are in constant search of new effective means of combating crime. Increasing the effectiveness of prevention by means of criminal law is impossible without understanding the history of the development of technologies for influencing the psychology of a particular individual and the whole society through the applied criminal punishment. An important condition for a fair and balanced criminal policy aimed at preventing crime, combating current internal and external threats is an adequate assessment and consideration of emerging socio-economic tasks solved by the state. Materials, Results and Discussion. The article examines the evolution of the institution of punishment, its concept and goals in pre-revolutionary and Soviet criminal law from the mid-19th century to 1920. Considering the fundamentals of the regulation of criminal punishment laid down in the monuments of law testifies to its inherent nature of state coercion and retribution meant to cause physical suffering to the criminal. The public nature of the execution of torture punishments was intended to ensure general prevention. The author reveals the historical tendency of achieving the goals of special and general prevention not by inflicting physical suffering on the guilty person, but by implementing the idea of justice: the proportionality of punishment to the danger of the crime committed. Conclusions. The modern doctrine of criminal punishment is proposed to be formed with regard to the society’s perception and assessment of the danger of a crime and consolidation of the society on the basis of rejection of this type of encroachment. The role of citizens’ moral condemnation of criminals and solidarity of society in the fight against crime is shown. The increase in the importance of a developed legal consciousness and the consolidation of society against encroachments on public interests under external threats is substantiated.

Citation: Borkov V. N. Punishment in Pre-Revolutionary, Soviet and Modern Russian Criminal Law: towards Anti-Criminal Consolidation of Society. Psychopedagogy in Law Enforcement.

Основные положения

• 1.    Современную доктрину уголовного наказания следует формировать с учетом восприятия и оценки обществом опасности преступлений и его консолидации на основе морального осуждения посягательств на наиболее важные интересы личности и государства.

• 2.    В условиях повышения опасности посягательств на публичные интересы, модификации внешних и внутренних угроз возрастает значение развитого правосознания граждан, солидарности общества и государства в борьбе с преступностью.

Введение

Актуальность, значимость и сущность проблемы. Наказание относится к одному из базовых институтов российского уголовного права. «Преступление и реакция государства на него — в виде наказания или иных уголовно-правовых мер — главнейшие составляющие уголовного права во всем мире» [1, с. 128]. От того, насколько справедлива, сопоставима со степенью общественной опасности преступления и личности осужденного выбранная судом мера принуждения, зависит авторитет уголовного закона в обществе, а также уровень преступности. «Современные технологии воздействия на психологию как индивида, так и масс в целом способны доказать абсолютную необходимость применения мер экстраординарного характера, непопулярность которых будет нивелироваться степенью опасности возможной угрозы» [2, с. 14].

«Как и любое иное направление политики государства, судебно-уголовная политика главным источником имеет прежде всего реальное состояние общественных отношений, которое сложилось в обществе в тот или иной момент времени» [3, с. 28]. Законодательство нашего государства прошло длинный путь и изменялось под влиянием множества факторов, которые по-разному отражались в нормах закона.

Уголовное право состоит из множества различных правовых институтов, одним из которых является институт наказания. Наказание — мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда. Она применяется к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключается в предусмотренных уголовным законом лишении или ограничении прав и свобод этого лица (ч. 1 ст. 43 УК РФ). Четко сформулированы следующие цели наказания: восстановление социальной справедливости, предупреждение совершения будущих преступлений, а также исправление осужденного лица (ч. 2 ст. 43 УК РФ). Новые криминальные угрозы обусловливают необходимость совершенствования уголовно-правового воз- действия, что невозможно без осмысления института наказания.

Цель — на основе изучения в теоретико-историческом аспекте основных этапов эволюции видов и целей наказания определить социальные основания и задачи актуальной уголовной политики при применении наказания.

Материалы, результаты и обсуждение

Эволюция института наказания, его понятия и целей в дореволюционном и советском уголовном праве (середина XIX в. — 1920-е гг.) . Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. определения наказания не содержит, хотя данному институту в нем отведена целая глава. Впервые указывается, что наказание назначается за проступок или преступление в соответствии с их тяжестью и подразделяется на два основных вида: «уголовное» и «исправительное». В Уложении перечислены признаки наказания: обусловленность преступлением, возможность его применения только по отношению к лицу, являющемуся виновным в совершении преступления или проступка. Причем каждое наказание может быть назначено только судом.

Телесные наказания, сопутствующие основным уголовным наказаниям в качестве дополнительных, предусмотренные в Уложении 1845 г., позволяют предположить, что одной из целей уголовного наказания являлось устрашение. Это подтверждают статьи, требующие приведения наказания в исполнение публично, что предполагало не только специальную превенцию, но и общую. Со временем в России стали отказываться от применения телесных наказаний. Указ от 17 апреля 1863 г. «О некоторых изменениях в существующей ныне системе наказаний уголовных и исправительных» запретил использование плетей, наложение клейм и штемпельных знаков (пп. 1, 2), однако сохранил наказание розгами, которое не распространялось на женщин (п. 4) [4, с. 533–534]. Телесные наказания сохранялись вплоть до революции 1917 г.

Согласно Уголовному уложению 1903 г. смертная казнь должна была осуществляться непублично. Таким образом, в Российской империи укреплялось убеждение в безнравственности и нецелесообразности применения телесных наказаний, что побуждало к поиску иных подходов к предупреждению преступлений. Предполагалось достижение целей специального и общего предупреждения не за счет причинения физических страданий, а посредством использования иных мер государственного принуждения. Со временем российский законодатель пришел к идее справедливости как соразмерности наказания опасности совершенного преступления.

Обращаясь к постреволюционному законодательству, мы видим иной подход к пониманию наказания. Впервые наказание определяется в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. Его суть раскрывается через категорию принудительного воздействия 1. «Задача наказания — охрана общественного порядка от совершившего преступления или покушавшегося на совершение такового и от будущих возможных преступлений как данного лица, так и других лиц» (ст. 8). Стало быть, уголовная репрессия проводилась в целях как общей, так и специальной превенции. Способами достижения последней цели Руководящие начала называли следующие: «Обезопасить общественный порядок от будущих преступных действий лица, уже совершившего преступление, можно или приспособлением его к данному общественному порядку, или, если не поддастся приспособлению, изоляцией его и, в исключительных случаях, физическим уничтожением его» (ст. 9).

Обратим внимание на упоминание еще одной цели наказания — перевоспитание и исправление. В советский период их сущность понималась по-особому. Так, Е. Г. Ширвиндт предостерегал от неправильного толкования смысла исправления и перевоспитания: «Из целей наказания и перевоспитания человека, его исправление в прошлом мещанском смысле исчезает и остается лишь приспособление преступников к общественной жизни и разного вида воздействия на его психику» [цит. по: 5, с. 11].

Отход в 1919–1920 гг. от практики назначения наказания в виде лишения свободы, выбор судьями в качестве предпочтительных мер воздействия общественного порицания и принудительных работ свидетельствовали об изменении уголовно-правовой политики. Молодое Советское государство должно было не карать, а воспитывать и предотвращать преступления. «Преступник — это человек, который опасен в данное время, которого нужно изолировать или попытаться исправить, но которому ни в коем случае нельзя мстить» [6, с. 262].

Данный подход был в полной мере реализован в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г., в ст. 26 которого подчеркивался оборонительный характер наказания, призванного быть целесообразным и в полной мере лишенным «признаков мучительства» 2. Анализ советского уголовного законодательства позволяет утверждать, что концептуально представления о целях наказания не менялись. Последним посвящена ст. 8 УК РСФСР 1922 г.: «Наказание и другие меры социальной защиты применяются с целью: а) общего предупреждения новых нарушений как со стороны нарушителя, так и со стороны других неустойчивых элементов общества; б) приспособления нарушителя к условиям общежития путем исправительно-трудового воздействия; в) лишения преступника возможности совершения дальнейших преступлений». По сути, во всех трех пунктах идет речь о превенции.

По логике законодателя, опасность преступника заключается в возможности совершения им повторного правонарушения. Поэтому, пожалуй, главной целью должна является именно превенция, которую можно достичь тремя способами: перевоспитанием («приспособление нарушителя к условиям общежития путем исправительно-трудового воздействия» [6, с. 262], ст. 8); устрашением либо лишением преступника физической возможности совершения преступлений в дальнейшем. На это указывают предусмотренные Кодексом меры социальной защиты, применяемые вместо наказания или наряду с ним (ст. 46 УК РСФСР 1922 г.). Однако успех достижения специальной превенции ставится в прямую зависимость от назначения наказания, при определении вида и размера которого необходимо учитывать «степень и характер опасности как самого преступника, так и совершенного им преступления» (ст. 24).

В Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. (далее — Основные начала) и УК РСФСР 1926 г. термин «наказание» отсутствует. «Отказ от понятия “наказание” в данное время не означает для нас простой терминологической замены слова “наказание” словами “мер социальной защиты”. В этом отказе выражается разрыв советского уголовного права со старыми, проникнутыми юридическим фетишизмом уголовно-правовыми построениями», — указывал А. Я. Эстрин [7, с. 6]. При этом цели уголовного наказания практически не изменились. Как и ранее, применение мер социальной защиты было направлено на «предупреждение преступлений, лишение общественно опасных элементов возможности совершать новые преступления, а также исправительно-трудовое воздействие на осужденных». Особо подчеркивалось, что «задач возмездия и кары уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик себе не ставит. Все меры социальной защиты должны быть целесообразны и не должны иметь целью причинение физического страдания и унижение человеческого достоинства» (ст. 4 Основных начал). Как видно из содержания нормы, приоритетной оставалась цель превенции, в первую очередь — общей.

В УК РСФСР 1926 г. приоритеты в целях наказания расставлены несколько иначе, нежели в Основных началах. На первый план выдвигалось «предупреждение новых преступлений со стороны лиц, совершивших их» 3, т. е. специальная превенция. Далее указывалось на применение мер социальной защиты в иных целях:

«…воздействия на других неустойчивых членов общества и приспособления совершивших преступные действия к условиям общежития государства трудящихся» (ст. 9). Подобные расхождения советский ученый-юрист А. А. Пионтковский объяснял тем, что «соотношение общего и частного предупреждения, иерархия целей наказания зависят от конкретной социально-политической обстановки, а развитие советской уголовной политики будет идти по пути выдвижения на первый план специальной, но не общей превенции» [цит. по: 6, с. 262].

Однако стоит заметить, что подход законодателя к преступникам был крайне избирательным. В отношении «неустойчивых трудящихся элементов», нарушивших социалистический правопорядок, большое значение приобретала воспитательная работа, в частности, приспособление — путем принуждения — совершившего преступление к условиям социалистического общежития, в то время как для «врагов революции и социалистического правопорядка» предусматривалось только самое суровое наказание.

В середине XIX в. сложилось современное представление о наказании, однако общее определение данному институту уголовного права было впервые дано только в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. С течением времени (к началу ХХ в.) возмездие, устрашение уходят на второй план, а в уголовном законодательстве РСФСР они вообще не упоминаются как цель наказания. Однако согласно ст. 20 УК РСФСР 1960 г. наказание является карой, хотя не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства. В науке уголовного права стало общепринятым понимание сущности наказания как совокупности правоограничений карательного характера [8, с. 3]. А. И. Марцев характеризовал кару как сущность, но не цель наказания: «Перед уголовным законом могут быть поставлены только две цели: общее предупреждение преступлений и специальное предупреждение преступлений» [9, с. 131‒132]. В свою очередь, «механизм специального предупреждения, — продолжает А. И. Марцев, — складывается главным образом, из устрашения и воспитания» [9, с. 132]. Действительно, устрашать следует только лицо, совершившее преступление. Законопослушные граждане в устрашении не нуждаются, их ожидаемой реакцией может выступить солидарность с государственным осуждением преступника. «Взгляд на сущность наказания как на осуждение, — считает А. А. Нечепуренко, — имеет право на существование, однако с оговоркой, что в осуждении проявляется сущность более высокого порядка, свойственная не только наказанию как элементу в системе мер уголовно-правового принуждения» [8, с. 4]. В контексте позиции А. А. Нечепуренко государственное осуждение характеризует и наказание, и иные смежные правоограничения, но данное обстоятельство не препятствует единству общества и государства в неприятии преступления.

В период развитого социализма высказывались аргументы, обосновывающие гуманизацию уголовной политики. «Причиняя излишние страдания осужденным и его близким, такое наказание превращает преступника в глазах общественности в жертву, вызывая к нему чувство сострадания вместо осуждения его преступного поведения. Тем самым чрезмерно суровое наказание препятствует формированию правильного правосознания, достижению целей общей превенции» [10, с. 152]. Наказание не должно быть избыточным, но при этом государство, должно не просто обеспечить баланс между интересами осужденных и потерпевших, но всячески поддержать последних.

Предпосылки антикриминальной солидарности общества и государства. «…Наказание в историческом контексте меняло свою сущность неоднократно. Пережив при этом несколько идейных трансформаций, начиная от мести за совершенное преступление до исправления виновного лица, транзитом через начало устрашения, оно неизменно выполняло карательную функцию», — пишет М. В. Бавсун [11, с. 645‒647]. Для подавляющего большинства людей совершение преступления невозможно по морально-этическим соображениям, но лиц, склонных к общественно опасным посягательствам, способен остановить только страх перед неотвратимым наказанием. Предупредительное воздействие последнего усиливает справедливая суровость, поддержанная обществом.

Находясь в постоянном поиске наиболее эффективных и при этом гуманных средств предупреждения преступлений, ученые все чаще обращаются к мерам профилактики и безопасности. М. М. Бабаев и Ю. Е. Пу-довочкин исследуют практику конструирования и внедрения государством превентивных мер, лежащих за пределами уголовного закона. «Эти правоограни-чения применяются не потому, что лицо в прошлом совершило преступление, а в силу того, что такое лицо представляет потенциальную опасность, несет в себе значимый риск повторения преступной деятельности. Это правоограничение „не за совершенное“, а „для не-совершения“, сугубо упреждающая правоограничительная мера» [12, с. 139]. Учитывая, что данные меры не являются воздаянием за конкретное совершенное деяние, серьезной проработки требует проблема оснований применения таких ограничений.

Уголовный закон не может оставаться в стороне от осуществления государственных функций. «Уголовно-политическая составляющая пронизывает все сферы деятельности государства. Поэтому повышению эффективности уголовно-правовой охраны его функционирования концептуально подчинены цели, направления и приоритеты уголовной политики» [13, с. 23]. Актуализация отдельных направлений деятельности государства не может не сопровождаться акцентированием их уголовно-правовой охраны. Механизмы усиления и ослабления уголовной репрессии в различных сферах используются для регулирования социальных, экономических процессов, обеспечения безопасности общества и государства. Например, негативное влияние санкций на экономику и предпринимательскую деятельность обусловило внесение в уголовный закон изменений, направленных на смягчение наказания за уклонение от уплаты налогов и иных платежей [14, с. 44]. И напротив, подвергнуты дополнительной криминализации деяния, представляющие собой разновидности государственной измены, посягательства в сфере оборонного заказа, усилена ответственность за совершение ряда преступлений против военной службы в период военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий.

Уголовно-правовая политика учитывает приоритетное значение в современной России задач по обеспечению социальной справедливости, развитию государства в интересах всех граждан и консолидации общества. В исследуемом аспекте интересна констатация М. М. Бабаевым и Ю. Е. Пудовочкиным существования доктрины, оправдывающей конструирование «уголовно-правовых запретов в целях обеспечения безопасности процесса социальной трансформации от любых минимально возможных и потенциальных угроз за счет формирования и поддержания посредством угрозы уголовного наказания необходимого морального статуса отдельных лиц и морального единства общества на основе тех ценностей, которые представляются смыслообразующими акторам социальной трансформации» [15, с. 123]. Легитимность наказанию придает государственный, основанный на солидарной воле народа, осуществляемый при его исполнении характер принуждения.

Выводы

• 1.    Наказание должно быть не избыточным, но достаточным. При осуществлении функции борьбы с преступностью государство должно не просто обеспечить баланс между интересами осужденных и потерпевших, но всячески поддержать последних, в том числе и формируя положительное отношение общества к практике назначения и исполнения наказания.

• 2.    Восприятие обществом опасности того или иного деяния как является одним из оснований его криминализации, так и предполагает объединение подавляющего большинства в солидарном неприятии посягательств данного вида.

• 3.    Значение развитого правосознания, консолидации граждан и государства многократно возрастает в условиях роста посягательств на публичные интересы, модификации внутренних и внешних угроз.

Перспективы. Перспективными при осуществлении поиска новых подходов к обеспечению безопасности личности и общества, определению преступности и наказуемости деяний являются идеи справедливости, солидарности гражданина и государства, учета актуальных угроз. Последние, возникая и видоизменяясь, проявляются в посягательствах, которые требуют немедленного пресечения и предупреждения. Моральная поддержка обществом их криминализации повысит эффективность уголовно-правового воздействия, обеспечит благополучие и безопасность социума.