Наполеоновская эпоха в исторической памяти современной Франции: юбилей как средство коммеморации

Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice

УДК 94                                             

Юбилеи как «ритуалы» памяти, возрождая в сознании общества устойчивые исторические символы, наделены способностью приблизить прошлое к современности, придавая человечеству ощущение устойчивости в настоящем. В современной Европе проблема сохранения образов прошлого приобрела новое звучание в связи с миграционными процессами, трансформировав восприятие юбилеев памятных дат в исторической политике и в общественном сознании.

Данный процесс наиболее ярко наблюдается применительно к трансформации образов Наполеоновской эпохи во французском обществе. Спустя двести лет символы Первой империи, став неотъемлемой частью национального сознания и живой памяти французов, приобрели актуальность в период празднования 200-их юбилеев сражений Наполеона.

До сих пор во Франции в качестве метафоры абсолютной победы господствует выражение «солнце Аустерлица». Это выражение используется французскими СМИ для обозначения победы как на футбольном матче, так и на президентских выборах. Слово «Аустерлиц» стало настолько популярным во Франции, что им называют рестораны, гостиницы Парижа, ибо оно ассоциируется с успехом. В сфере международных отношений этим прецедентом французы также обозначают успех, в том числе, как ни странно, в деле конструирования европейского единства. К примеру, в апреле 2014 г. под воздействием очередной волны кризиса Евросоюза одна из французских газет призвала не терять надежды на «восхождение солнца Аустерлица» для евро [16].

Однако под влиянием процесса европейской интеграции национальные символы вступают в конфликт с общеевропейскими, утрачивая свою изначальную «дискурсивную формацию». Так, в 2005 г. «Солнце Аустерлица» потрясло Францию, вызвав бурную дискуссию о необходимости и характере празднования юбилеев битв. Эта дискуссия, переросшая даже в настоящий конфликт, является примером столкновения между глобальной и национальной историей, памятью-победой и памятью-трагедией.

В этот период символы эпохи Наполеона приобретают новое звучание не только в «общественном мифе», но и в «политическом дискурсе». Французский президент Ж. Ширак, ориентируясь во внутренней политике на принципы развитой демократии, обратился к периоду «Ста дней» Наполеона как к примеру либерализма в условиях сохранения прочной «вертикали власти». Научное обоснование этой идеи попытался сделать министр иностранных дел Д. де Вильпен, опубликовав исследование, посвященное «Ста дням» Наполеона [10]. Автор высказал мысль о том, что в первый период правления император находился в состоянии опьянения властью, и стремление к авторитаризму привело его к краху. Критикуя подобные политические устремления Наполеона, де Вильпен выражал полное одобрение и солидарность с теми демократическими начинаниями, которые проявились в период его «Ста дней».

В своих публичных речах президент неоднократно вспоминал не только об эпохе «Ста дней», но и об Аустерлице, заявляя, что эта победа стала началом истории современной Франции. Возвращение образов наполеоновской эпохи в «политическое поле» вызвало протест части французского общества. Так, национальных меньшинств возмутил тот факт, что правительство Ширака, заявляя о проведении политики демократизации и мультикультурализма, в то же время использует культ того правителя, который обращал в рабство целые народы [11]. Пик этой дискуссии как раз и пришелся на празднование юбилея битвы под Аустерлицем. Поэтому правительство решило, приняв настроения национальных меньшинств во внимание, дистанцироваться от проведения юбилейных мероприятий.

Однако французские интеллектуалы ожидали от президента Ж. Ширака проведения в честь юбилея Аустерлица масштабных мероприятий, особенно после того, как англичане торжественно отметили победу при Трафальгаре. На волне недовольства государственной политикой в 2005 г. была создана организация «За свободу истории», от лица которой П. Нора осудил игнорирование правительством такого значимого события в истории Франции, как победы под Аустерлицем [12]. Историк Э. Ле Руа Ладюри обвинил правительство в том, что оно подчинилось «давлению заморских народов» [14].

В итоге, в Париже празднование юбилея Аустерлица свелось к «традиционному ритуалу» школы Сен-Сир. В церемонии на поле битвы французскую сторону представляла министр обороны Мишель Аллио-Мари. В своем выступлении она постаралась озвучить собственную позицию как нейтральную, не упомянув ни о победе Франции, ни о заслугах Наполеона [1]. По всей видимости, дискуссия, которая развернулась в интеллектуальных кругах, заставила правительство дистанцироваться от любых упоминаний о Наполеоне.

Спустя десять лет, в связи с празднованием юбилея Ватерлоо, французы вновь вспомнили о дискуссии 2005 г. Писатели, историки, журналисты, как это было после Второй мировой войны, вновь задались вопросами: «Почему стыдно быть героем? Почему юбилей убивает память о победах, но возрождает память о травме?» [6]. Ответ на эти вопросы постарался дать газете «Ле Монд» историк П. Генифе: «Ватерлоо – это, действительно, европейский поворот, на который Аустерлиц не может претендовать, поскольку победа 1805 года не привела к переломному моменту в ходе континентального конфликта» [8].

Несмотря на все перипетии исторической судьбы образа Аустерлица, Вандомская площадь по-прежнему является для французов символом громких побед Наполеона. Каждый прохожий может увидеть слова, высеченные у основания колонны: «Император Наполеон посвятил эту колонну победам Великой армии…».

Активизация процесса европейской интеграции в преддверии 200-летнего юбилея войны 1812 г. привела к актуализации образов далекой эпохи в «метафорической» памяти французского общества. Особенно часто в информационном пространстве использовалась метафора «Березина» с целью характеристики неудачной политики президента Н. Саркози. Так, сделанное им в 2011 г. заявление о начале вывода французских войск из Афганистана вызвало отклик в обществе в виде карикатур. На одной из них был запечатлен сюжет, напоминающий отступление Наполеона из России. Карикатуру сопровождала надпись «История продолжается». Каждый неудачный шаг Саркози на политической сцене сопровождался в периодической печати словом «Березина». К примеру, многим политикам Западной Европы Н. Саркози, активно взявшийся за реформирование Евросоюза, напомнил Наполеона, политика которого была направлена на «имперское» объединение Европейского континента. Когда Саркози в 2007 г. принял активное участие в реанимации конституции

Евросоюза, в газетах стран еврозоны говорилось, что французский правитель вновь обещает спасти европейцев на Березине. В период жарких выборов, проходивших во Франции в мае 2012 г., одна газета зафиксировала, что кому-то из кандидатов придется пережить «Березину» [7]. Как известно, им оказался Саркози, и Франция отметила юбилейные мероприятия войны 1812 г. (которые, впрочем, в основном проходили в России) с новым президентом Ф. Олландом.

Значительным этапом в трансформации образов Наполеоновской эпохи в исторической памяти французов стали юбилейные мероприятия на Бородинском поле. Делегации двух стран возглавляли российский президент В.В. Путин и экс-президент Франции В. Жискар д’Эстен [7]. Через несколько дней после реконструкции Жискар д’Эстен дал интервью, посвященное русско-французским отношениям, радио «Эхо Москва». Подчеркнув уважительное отношение к России как к великой стране, он отметил, что русская кампания 1812 г. стала важным шагом на пути поиска взаимопонимания двух народов. По мнению Жискар д’Эстена, интерпретация результатов сражений этой войны как победы и для Франции, и для России способствует сближению наших стран.

Праздничные мероприятия на Бородинском поле, оживив в сознании французов память о русской кампании, привели к активному обсуждению этих событий на французских интернет-форумах. Французское общество выразило явную заинтересованность в продолжении исторических исследований событий войны 1812 г. Некоторые из участников дискуссий сообщили, что в последнее время в исторических исследованиях говорится о неоднозначности результатов как Бородинского сражения, так и битвы на Березине [13].

В 2015 г. европейский мир отметил 200-летие Ватерлоо. Париж принял решение не участвовать в памятных мероприятиях, поручив представлять на них Францию только послу в Бельгии. Среди реконструкторов было всего 5 % французов, а армию Наполеона пополнили ряды представителей других национальностей [6]. Французское правительство в очередной раз проявило равнодушие к празднованию событий Наполеоновской эпохи. В СМИ разгорелась дискуссия об отношении французского общества к своей собственной истории. В процессе обсуждения высказывались разные версии. Часть публицистов предположила, что французы до сих пор не могут признать своего поражения перед европейской коалицией [15]. В большинстве газет было отмечено, что такое поведение является вполне «нормальным» для французского правительства по отношению к своему прошлому, даже к победным датам.

Таким образом, память о сражениях Наполеоновской эпохи в современной Франции перешла из «церемониальной» памяти (сражение как национальная гордость) в «метафорическую» (битва как далекое прошлое, не имеющее никакой политической связи с современной Европой). «Французские юбилеи» Наполеоновской эпохи продемонстрировали, что интерпретация прошлого может стать эффективным инструментом реализации интеграционного проекта на уровне исторической политики, но не основой для европейской коллективной памяти. Очевидно, что общая европейская установка на памяти-жертвы приводит к совершенно обратному процессу – обострению чувства национальной идентичности.

Исследование выполнено при поддержке РФФИ, проект №20-011-31560 опн «Образ войны в коллективной памяти молодежи России и Европы: коммеморативные практики и механизмы формирования гражданской идентичности»