Наследие византинизма в контексте проблемы переосмысления нравственных ориентиров в современной России

Глубокий кризис, охвативший все стороны общественной жизни современного человечества, выявил проблему «размывания» духовной составляющей общества. Вопрос о том, существуют ли вообще в истории общества такого типа, в которых реальной осью интеграции всех сфер является духовность как высший принцип, требует детального рассмотрения и конструктивного решения. В этой связи в России вновь идет поиск социокультурной модели, «идеальных типов» развития, соответствующих традициям отечественной культуры и особенностям национального менталитета с его стремлением к абсолютным ценностям бытия.

Все мы, люди, живущие в России, – являемся ее детьми. Русские и мордва, чуваши и марийцы и другие многочисленные национальности, удивительным образом не похожие друг на друга и в то же время составляющие одно целое – народ. В Х в. на нашей, теперь российской, земле появилась мощная таинственная созидающая духовная сила. Имя этой силе – православие. Эта сила собрала и объединила разрозненные народы в единую великую нацию, создала великую русскую культуру, где идеал святости мыслился как высший моральный идеал, воплощение непреходящих духовных ценностей. Ушедшие поколения накопили и оставили бесценное духовное наследие «Святой

Руси» – самое ценное из всех богатств России.

Времена изменились, многое из того, что считалось в свое время неоспоримым, подверглось сильнейшей критике и было низвергнуто с пьедесталов. Однако мудрость древних гласит: «Все изучайте, но следуйте хорошему», поэтому огульное отрицание «бывших авторитетов», ставшее модным в наше время, по меньшей мере настораживает.

Как известно, ученого-гуманитария формирует не только и не столько научная школа, но и общественная ситуация, ставящая перед необходимостью выбора конкретной общественно-социальной позиции [8]. Совершенно очевидно, что каждый исследователь ищет в прошлом то, что его волнует сегодня в контексте личностного фактора с учетом нравственных ориентиров «человека эпохи». Мерилом нравственности при этом служит регулятивная идея (для автора в данном случае христианская идеология), идущая не только со стороны социума, но и присущая личности, что выводит личность на уровень культуры.

Развитие русской культуры – сложный исторический процесс, заключающий в себе сочетание различных культурнообразовательных форм и иновлияний. Вместе с тем в нем все подчинено единой тенденции – все самое ценное в нашей культуре, в самосознании религиозно по теме и идейному устремлению. Формирование отечественной культуры, в том числе философской, осуществлялось в многонациональном и поликультурном социальном организме, что позволило в течение веков создать особый культурно-национальный феномен – своеобразный тип мышления и мироведения.

Анализ явлений русского православного сознания свидетельствует о его заметной неоднородности. Православие носило этно-конфессиональный характер в силу своей сопряженности с бытом, традициями и общегосударственным устройством России. При этом сохранялся общехристианский космо-логизм, а для России – византинизм, доктрины, что подчеркивает преемственность ортодоксии восточной церкви. Однако бытие конфессии не исчерпывается доктриной. Идентификация с православным мировиде-нием издавна была сродни отождествлению с социальным целым: общественностью, государством, философским сознанием.

Итак, две тысячи лет назад на заре христианства были провозглашены истины, в которых закладывалась духовная основа современного человечества, где вера выступала как вечное рождение «внутреннего», идеального человека в системе личности, как движение к Абсолюту и встрече с ним, как способ преодоления вечно висящей над человеком угрозы относительности. В последующий период – IV–VII вв. – в Византии было положено начало социокультурной традиции, которую Русь восприняла как этическую концепцию «коллективного спасения» (духовно-нравственного Преображения), где личное спасение ставится в зависимость от спасения всех. Подобную концепцию можно назвать «православной этикой», которую русская мысль хотела сделать «духом» общественного мироустройства, особым типом развития цивилизации, апеллирующим не к области частных и национальных интересов, а к ее моральным основаниям.

Конечно, принятие христианства от Византии с его сложившейся системой духовных интенций вызвало в русских людях подъем духовного творчества, закрепив его социальные мотивы и наполнив философско-этическим содержанием. Однако не будем оспаривать и тех мнений, в которых высказы- вается прямо противоположная точка зрения на данное событие в истории нашей страны. В конечном счете они все подчинены определенным концептуальным построениям. Мы склонны видеть во взаимодействии славяноязыческого и византийско-православного культурных полей трансформацию мотива природно-этнического единства в идею национально-государственного единения, посредством сопряжения идей единства и духовности.

Говоря о «византийском влиянии» на генезис отечественной культуры в целом, уместно привести высказывание отечественного философа К. Я. Жакова о том, что связь с Константинополем была для русской культурной истории «всесветным педагогом» [6, с. 72] и мощным импульсом к возрождению и развитию некоторых наиболее значимых элементов «византинизма», проявившихся, во-первых, в колоссальном влиянии ранневизантийской литературы, главным образом периода патристики, времен догматических движений и первых семи Вселенских соборов (325–787 гг.), она явилась основным, после Библии, источником религиознофилософской мысли и «служила источником распространения многих философских идей» [8, с. 192]; во-вторых, в заимствовании системы христианских нравственных ценностей, где духовное начало явилось принципиально новым знанием. В этой связи составляющими выступали добродетели аскетизма, смирения, кротости, миролюбия, нестяжательства и др., мыслящиеся как социальные нормы, ценности человеческого сознания, т. е. система идеальных интенций (установок, предпочтений), выступающих как предписания поведения, взятого в модальности долженствования.

Своеобразная нравственная культура православного византийского христианства получила интерпретацию в древнерусской культуре. С точки зрения В. Бычкова? «c особым воодушевлением воспринята была на Руси основная идея христианской этики – любви к ближнему, которую по традиции отцов Церкви основывали на любви Бога к людям. Библейское повествование о миро-творении свидетельствует, что человек был создан Творцом с предназначением к осуществлению особых высших нравственно- религиозных целей. По Священному Писанию, «Бог определил сотворить» некое отличие от прочих земных тварей существо, которое должно заключать в себе единство Неба и Земли. В то же самое время восприятие христианской позиции «человек – Бог» шло в русском сознании достаточно специфично, отличаясь от византийской рафинированности и догматизма. Основной особенностью русского православия является уникальная чувственность и глубина понимания запредельной сущности Христа: «Если… дифференцировать слитный образ Троицы по-русски, то Бог здесь не столько Творец, но Пантократор, Вседержитель… Христос мало чувствуется как Сын Отца, разве что как Сын Божьей Матери… Он царь небесный и судья… перед кем лишь Матерь Божия нам заступница [3, с. 125].

Как уже отмечалось ранее, с христианизацией меняется и нравственная ориентация древнерусского общества. Принятие глубоких религиозно-этических ценностей христианской культуры повышало уровень духовности русского народа, наполняя культуру новым содержанием. Безусловно, особая заслуга здесь принадлежит византийской святоотеческой традиции, знакомство с которой произошло в результате проникновения на Русь просветительской литературы. Отметим, что византийские проповедники не раз утверждали высокую ценность «чтения книг». В результате чего происходило утверждение новой тенденции в древнерусской культуре – стремление к преображению человеком своего внутреннего мира. Согласно представлениям славян обучение книжной премудрости не путь к самовозвы-шению, но поиск смиренных путей познания самого себя.

«Приняв крещение, – как отмечает И. Экономцев, – русский народ получил в готовом виде как дар богатейшую литературу на славянском языке, практически адекватную той, которая составляет круг чтения в самой культурной стране того времени – Византии… это позволило произвести переворот в русском сознании…книги были восприняты как откровение, приобрели непререкаемый авторитет [14, с. 38]. Любовь к книгам – отличительная черта многих русских святых. Все это, безусловно, имеет исключительное значение для понимания духовной атмосферы древнерусского общества.

Особая роль в распространении и внедрении в общественное сознание новой нравственной философии, каковой являлась евангельская проповедь усовершенствования «внутреннего человека» путем «стяжания добродетелей», а также непосредственная разработка новой социологической теории государственного централизма и самобытности Киевской державы, принадлежит киевскому митрополиту Илариону. Он выдвигает новый жизненный принцип: «Родися благодать и истина, а не закон».

С точки зрения В. Ф. Пустарнакова, Ила-рион «…в своих гносеологических философемах защищает весьма скромный, но рационалистический по сути дела взгляд на характер познавательных способностей человеческого разума» [10, с. 204]. В своем трактате митрополит дает богословский анализ ветхозаветной традиции и ее значения в христианстве в целом и в контексте христианизации средневековой Руси. Актуальность поставленной задачи состояла в попытке формулировки историософской идеи равенства народов (во Христе). Благодаря библейской традиции народы познали Закон, преобразив тем самым свое внутреннее нравственное сознание, мир «ветхого» человека.

Анализ многочисленных источников, дает право утверждать, что закон действительно не дает человеку свободы воли, выбора поступка, поскольку он ограничен рамками нравственных норм. Они могут быть праведными, но слепое подчинение ведет к несвободе, духовному рабству. Иларион же провозглашает принципом жизни свободу воли, совесть, сострадание. Таким образом, речь шла о нравственном обосновании для России свободы воли, долга, ответственности, совести, добродетели, достоинства. Выступая как продолжатель просветительской традиции ранневизантийских св. отцов, митрополит Иларион обращает особое внимание на приоритеты духовных ценностей, оказывая тем самым влияние на дальнейшее развитие русской духовной мысли, направленной на воспитание человека, носителя нового мировоззрения.

Что же подразумевала «жизнь по достоинству» в «русском видении»? Основа- нием для нее служила добродетель, «спо-спешествуемая Божественной благодатью». На религиозной основе выражался здравый смысл о плодотворности в жизни человека «доброго ума». Таким образом определялся дальнейший путь к нравственному подвижничеству, которым так богата история России и который становился традиционным в духовной жизни и культуре русского народа.

Далее евангельская тема «жизни по благодати», духовно-нравственного преображения продолжает развиваться в сочинениях многих мыслителей. Среди них следует обратить особое внимание на Кирилла Туровского, который получил известность как философ и блестящий литератор. В его сочинениях четко прослеживается господствующая тенденция в духовной атмосфере древнерусского общества XII в. Если ранние деятели русского православия выступали в русле традиции строгого аскетизма, то Кирилл Туровский придерживался в этом вопросе умеренной позиции, как и его византийские предшественники. Он призывал к «разумному трезвению», подражанию христианским идеалам и в то же время, предостерегал от неумеренной аскетической практики. В «Слове на 318 святых отец» епископ Кирилл высоко оценивает роль творческой деятельности отцов – просветителей Православной церкви. «Они насадили, – констатирует Туровский, – богопознание для всех человеков…» [5, с. 67].

Наиболее четко особенность древнерусской духовно-нравственной мысли проявилась в посланиях «Слова о летописцах и песнетворцах», где мыслитель акцентирует внимание на проблеме нравственнопатриотической памяти, возвеличивающей дух народа: «Яко же историци и витии, рек-ши летописци и песнетворцы, преклоняют пусть своя слухы… да украсят словесы и возвеличат мужествовавших своих царей… приложити храбрым и великим воеводам божиим, подвизавшимся по сыне божии, своим царе и господе нашем Иисусе Христе» [5, с. 93].

В целом творчество Кирилла Туровского полностью находилось в русле ранневизантийской православной традиции, которая в отличие от западноевропейской в большей степени антропологична, так как именно в

Византии богословами был обоснован принцип «свободной воли» человека. «Бог создал меня самовластным, а я по своей воле… предался плотскому», – пишет епископ Кирилл. Данная позиция свидетельствует о достаточно высоком уровне религиозно-духовной мысли Древней Руси.

Итак, главным условием ценностной ориентации древнерусского человека-христианина является эсхатологическая направленность личности на «вечные блага», стремление к возвышенной онтологии. Именно поэтому обращение к опыту прошедших эпох, выявление как специфических для того времени основополагающих философских, этических идей, так и универсальных тенденций развития и взаимопроникновения древних культур является необходимой предпосылкой анализа нравственной жизни современного общества.

Говоря о влиянии византинизма в контексте проблемы «человека эпохи», отметим, что на протяжении столетий происходило разрушение архетипов сознания и определенных социальных конструктов, заложенных в исследуемый нами исторический период. Был нарушен идеологический стержень византинизма, коим являлось религиозное сознание, питающее социальные идеалы, такие как святость, добродетель и т. д. Необходимо к ним вернуться и переосмыслить не только в контексте традиций исторического прошлого, но в первую очередь рамках новых социальных перспектив общественного развития. Идеи и идеалы, которые лежали в основе формирования феномена византинизма, актуальны и сейчас, так как они составляют духовную основу общества. На сегодняшний день процесс экономический эскалации, неукротимо набирающий темп, волнует и настораживает многих, поэтому возвращение к духовным истокам могло бы послужить определенным положительным импульсом в процессе социальной и духовной гармонизации современного общества. «Общество, – читаем у С. Л. Франка, – имеет духовную природу… по характеру своего бытия оно принадлежит к той, выходящей за пределы всякого эмпирического (в том числе и психического) бытия сфере, которую мы зовем духовной жизнью» [13, с. 338–339].

Памятуя о преемстве Россией византийского наследия, сформировавшего ментальные основы нации, а также, исходя из единства принципа мировой истории, понимаемого как заданная целостность прошлого, настоящего и будущего с учетом фактора исторического времени, современные модели, концепции развития российского общества должны содержать те традиционные формы-конструкты, которые позволят способствовать, во-первых, укреплению нравственных устоев общественной жизни, а во-вторых, расширению международного диалога, основанного на культуре самосознания.

Православная культура, являясь ядром традиционной российской культуры, тесно связана с национальными культурами не только русского народа, но многих народов России в их историческом развитии и современном состоянии. Приобщение детей и молодежи к православным культурным ценностям, имеющим общенациональную значимость, является необходимым условием формирования нравственного потенциала личности.

Православные ценности и принципы всегда лежали в основе жизни народа [1; 2]. Они напрямую связаны с самыми важными вопросами, от которых никому не уйти. Для чего мы живем, для чего трудимся, познаем, изучаем? Что такое добро и зло, в чем предназначение человека, смысл его бытия? Вот некоторые из христианских духовнонравственных ценностей для осмысления которых не обойтись без установления их религиозного смысла. ВЕРА В БОГА. Имеется в виду уверенность в существовании Бога, которая определяет мысли и чувства, поведение человека. СОВЕСТЬ. Считается, что это врожденное, Богом данное нравственное чутье, побуждающее человека к истине и добру и отвращающее от зла и лжи. ЛЮБОВЬ к БОГУ – которая подразумевает милосердие, сострадание, сочувствие, благоговение, великодушие, желание творить добро, терпение. ЛЮБОВЬ к БЛИЖНИМ. Как говорят отцы Церкви, человеку хочется жить потому, что есть люди, которых он желает увидеть завтра, с которыми его тянет общаться, которых он любит и которые его любят. Жить – значит любить. Человек при- зван быть любящим существом. В свое время В. В. Розанов писал: «Цивилизации гибнут от извращения основных добродетелей, стержневых, на роду написанных, на которых все тесто взошло. В Греции был ум, а у христиан – любовь» [11, с. 176–177].

В некоторых философских учениях человек представляется деятельным; сверхчеловеком (концепция Ф. Ницше), предпринимателем (концепция человека Homo economicus) и т. д., выделяются соответствующие ценности: труд, индивидуализм, рационализм, протест против общества и т. д. Но все это лишь бесконечные поиски «человека в человеке». При этом остается в стороне главное свойство человека – духовность. Христианские Заповеди представляют путь обретения внутренней гармонии, нравственного совершенства посредством развития в себе способности любви к ближнему, Отечеству.

Таким образом, христианское мировосприятие, формировавшееся под влиянием византийских традиций и популярной греческой литературы, постепенно создавало некую «модель» человека с доминирующим духовным восприятием. Иначе говоря, ранний византинизм выступил в роли религиознофилософского феномена, особой социокультурной среды, в преломлении которой создавался «тип целостного человека», не повторенный нигде. Некогда К. Н. Леонтьев определил ценность Византии в том, что она выступает для России не только своеобразным идеалом, но и особым культурным типом, в котором наиболее чисто выражена суть христианского Откровения. С его точки зрения, особо ценной идеей в концепции византинизма в первую очередь является «отвержение всякой надежды на всеобщее благоденствие народов», что «есть сильнейшая антитеза идее всечеловечества в смысле земного всеравенства, земной всесвободы, земного всесовершенства и вседовольства» [7, с. 81].

Применительно к сегодняшнему времени данное «вседовольство и всесовершенство» видится многим в осуществлении концепции так называемой глобализации или интеграции современного мирового пространства, что, при всем том влечет за собой утрачивание культурных архетипов, как прошлых, так и настоящих. Печально, что нынешняя культура перестала быть формой общественного и национального самосознания, памяти. Идеи культуры или верования призваны помочь человеку в его мировоззренческой ориентации, в создании идеального образа преображенной реальности. Псевдоидеи отчуждают реальность, формируют ложные мотивации, порождая виртуализованную антикультуру, своего рода духовную подмену – симулякр. Приверженность православной системе ценностей составила основание историко-культурного феномена «русскости» и предопределила уникальность Руси в семье других народов. Основой христианской аксиологии выступает идеал богоуподобле-ния. Само понятие религиозности И. Ильин определял как стремление к совершенству. Утрата христианской православной ценностной ориентации оказалась разрушительной и для личности, переставшей сознавать смысл собственного существования, и для общества, ввергаемого в состояние хаоса.

Одним из направлений модернизации и реформирования современной школы (в том числе и высшей) является обновление содержания образования. Культура России исторически сформировалась под воздействием религиозных взглядов и устоев, являющихся важнейшими областями социальногуманитарного знания. На сегодняшний день ясно представляется, что без их глубокого изучения невозможно адекватное освоение ценностей российской культуры, особенно гуманитарных.

Через Крещение и последующее воспитание нашего народа мы приобщились к вечным и неизменным духовным и нравственным истинам и целям, содержащимся в Евангелии. Эта нравственная и духовная система ценностей, которая происходит из Слова Божия и многократно подкреплялась живым опытом народа, его мудростью, которая нашла свое отражение в произведениях искусства, в культуре. Вся эта система ценностей живет и сегодня. И пока мы находимся внутри этой системы ценностей, мы, православный верующий народ, имеем надежду сохранить самобытность, непреходящий духовный и культурный лик.

Итак, в чем же сущность попыток модернизации сферы общественного сознания, призванной сформировать «новый тип человека…»? Как уже случалось в истории нашего государства, это очередная попытка переосмысления тех «элементарных понятий», из которых выстраивается наша жизнь, наше ВСЕ. После того как в конце ХХ в. философия ценностей развенчала мифы о могуществе многочисленных «измов» – марксизма, позитивизма и т. д., – необходимо вновь возвратиться к простым началам, нравственным основам – к совести. «Совесть так мучит! Господи, дай силы, помоги мне», – записал А. Блок в дневнике в 1913 г. А вот потрясающие слова Блеза Паскаля: «О чем кричит человеку его жажда и бессилие, как не о том, что было у него некогда истинное счастье, от которого ныне остался лишь…призрач-ный след, и он тщетно пытается наполнить эту пустоту всем, что его окружает, ищет ее в том, что у него нет; но ничто не может ее дать, ибо эту бездонную пропасть способен заполнить лишь предмет бесконечный и неизменный, то есть сам Бог» [9, c. 119].

Вот такой мольбой, стенанием (часто неосознанным) наполнена душа современного человека, запутавшегося в паутине псевдоценностей, где вера отождествляется с знанием, ценность с юридическим законом… Но даже простое отвержение мира высших ценностей, если подходить к этому всерьез чревато духовной гибелью. Кризис цивилизации выражается в утрате прежнего смысла для тех целей, которые явились движущей силой ее возникновения и развития. Чтобы высшие принципы цивилизации в современный период человечества приобрели былое мотивирующее значение, необходимо вернуться к тем истинам, без которых осмысленная жизнь превращается в пустое существование, к тем первичным смысловым матрицам бытия, благодаря которым функционируют архетипы культуры, социальные инварианты жизни, феномены научного познания.

Итак, не надлежит ли нам вновь стяжать «ум отцов». Но стяжать не как архаическую позу или манеру и не только как почтенную реликвию прошлого, а как жизненную позицию, как духовную направленность. Издавна структура национального самосознания в России связана с такими понятиями, как «политический и религиозный авторитет», «социальное учение церкви», «нравственные основы общества». Освободиться от исторического наследия невозможно, оно всегда будет видоизменять любую заимствованную новацию, так как в цивилизации, этносе присутствует инерция социокультурных стереотипов, которые, единожды выработанные, сформировавшиеся с данной структурой, эволюционируют вплоть до полного разложения или самоотрицания, но не меняются кардинальным образом в своих базовых принципах. Всем этим обусловливается особая важность и первостепенность изучения социокультурной истории Византии именно в России, и не только историками-византинистами, но и философами, культурологами, социологами, политологами.