Названия форм отрицательного рельефа в языке баргутов северо-востока Китая

В ходе комплексной экспедиции в округ Хулун-Буир автономного района Внутренняя Монголия КНР с 4 по 19 июля 2015 г. нами был собран материал, составляющий около 2800 топонимических единиц. При этом большая часть топонимов (78%) содержит географический термин, или детерминатив, обозначающий различные объекты ландшафта. В данной статье анализируются результаты экспедиции, а также использованы материалы книги «Шинэ Барга Зүүн хушууны газар ус» (Топонимия Восточного хошуна новых баргутов) [3], автор которой ‒ Д. Ваанчин на протяжении 30 лет собирал сведения о названиях природных объектов своего хошуна.

Орографические термины, номинирующие различные формы рельефа, позволяют восстановить целостный образ представлений и многообразия видов деятельности человека. В таблице представлены названия форм отрицательного рельефа, зафиксированные в топонимии Шинэ Барга Зуун хошуна. Значения терминов выявлены на основе описания информантами географических реалий и баргут-ских топонимов.

Таблица

Термины отрицательного рельефа

Как видно, основной фонд баргутских орографических терминов и их значения совпадают с таковыми в халха-монгольском языке ( хөндий, хотгор, хонхор, хүнхэр, төхөм, жалга, ганга, ам, хавчил, гав ). Безусловно, в рассматриваемой системе географической терминологии представлены узколокальные, собственно баргутские ландшафтные апеллятивы. К ним, в первую очередь, относится термин хургалж , которым обозначается низкое, вогнутое, укрытое от ветра и теплое место [3, с. 55]. Тем не менее, в одном из топонимов Хургалж слово имеет основное значение ‘полевичка малая’ в связи с тем, что в этой местности в обилии произрастает это однолетнее растение из семейства злаков. Очевидно, эти два слова восходят к разным этимонам. П.-монг. qurγal ǰ i , монг. хургалж ‘полевичка малая’ сопоставимо с другими названиями растений и их частей: п.-монг. qursu , монг. хурc ‘вегетативный побег’; п.-монг. γuri , монг. гурь [бөх] ‘гречиха восточная’, п.-монг. γurbal ǰ i , монг. гурвалж ‘камыш, тростник’, п.-монг. kürmeli ‘трава осока, которой кроют дома’ [5, p. 2650], которые объединены дифференцирующим семантическим признаком корней * qur / γur / kür ‘длинный, вытянутый’: длинные, прямые, гладкие стебли данных растений, как стрелы, торчат вверх [2, с. 146].

Что же касается орографического термина хургалж , то сема ‘укрытый от ветра’ позволяет связать его с бурятским глаголом хорголхо ‘укрываться, прятаться’, халха-монгольским хоргодох ‘укрываться, прятаться; находить убежище’. Характер словопроизводства данной лексемы схож со словом бур.

баргуз. хорголжоо ‘прятки’ ( хорголжоо наадая ‘давай играть в прятки’), образованным от глагольной основы хоргол- с помощью суффикса -лжоо . Словообразование сопровождалось таким морфонологическим процессом, как наложение морфов, т. е. объединение конца одного морфа с началом другого, которое, как правило, происходит в тех случаях, когда на морфемном шве происходит столкновение двух тождественных фонем (ср. бялда р ‘физическое развитие, рост’ + - р хаг = бялда р хаг ‘рослый, развитый’).

В халха-монгольском языке прилагательное тасархай имеет значение ‘оторванный; обособленный’. Несмотря на то, что «Большом академическом монгольско-русском словаре» значение ‘ущелье, теснина’ не указано, в «Толковом словаре монгольского языка» приводится словосочетание: уулын тасархайгаар давах ‘переваливать через небольшую седловину’ ( уулын ониор давах ), что свидетельствует о том, что данное слово все же используется в орографическом значении. Следует отметить, что лексема тасархай чаще обозначает обособленный отрог горного хребта или что-либо отдаленное. Тому подтверждение большое количество бурятских и монгольских топонимов: Тасархай (село в Джидинском районе РБ), Таһархай (урочище в Баргузинском районе РБ), Элсэн-Тасархай (песчаные дюны в Центральном, Убурангайском и Булганском аймаках Монголии).

В фонде баргутских орографических терминов представлены случаи, когда одна и та же лексема в разных монгольских языках оказывается связанной с семемами противоположного плана. Если в п.-монг. bajiиa ‘утес, скала’ [6, p. 73], монг. байц , бур. байса обозначает форму положительного рельефа ‒ утес, скалу, то в языке баргутов слово номинирует труднопроходимое ущелье в истоке реки [3, с. 218]. По наблюдениям В. А. Казакевича, в Восточной Халхе термин имеет гидрографическое значение ‘место слияния нескольких рек или истоков одной реки’ [1, с. 16]. Подобные противоположные значения имеет лексема п.-монг. qabčaγai, qabčiγai , монг. хавцгай ‘утес, отвесная скала, крутая скала; узкое ущелье, падь’, бур. хабсагай ‘скала, утес; каменистые гольцы’, бур. Зап. ‘предгорье; редк. ущелье’.

П.-монг. qoгulai ‘узкое ущелье, теснина; широкая долина между двух горных хребтов; ложбина, лощина; редк . низинная часть долины, в которой собирается вода’ [Lessing, 1960, p. 952], монг. хоо-лой ‘широкая долина между двух горных хребтов, ущелье; самое низкое место долины (по которому стекают дождевые воды)’, бур. хоолой ‘ геогр . горло, перешеек’ возникло в результате метафоризации от основного значения ‘горло, глотка’. В калмыцком языке развилось лишь гидрографическое значение хол ‘пролив’. В языке баргутов Китая термин хоолой используется в значениях ‘межгорная впадина с солончаками и топью’ [Ваанчин, 2015, с. 242], ‘болотистая низина с большим количеством солончаков и небольших озер’ [Ваанчин, 2015, с. 321]. Как видно, релевантным признаком для орографического термина является ‘наличие солончаковой почвы’. Следует отметить, что данное значение ‘низина с большим содержанием соли’ также приведено в словаре Ц. Норжин наряду со значением ‘широкая долина между двух горных хребтов’ [Норжин, 1999, с. 348], т.е. оно в целом характерно для языка монголов Внутренней Монголии.

В плане словообразования специфичным является термин хавчуу ‘ущелье, теснина’, образованный от прилагательного хавчуу ‘тесный, сжатый с двух сторон’, ср. бур. хабшуу ‘тесный, узкий’. Также примечателен пример субстантивации формы причастия будущего времени хотойх ‘понижаться, вдавливаться; становиться вогнутым, прогнутым’ → ‘лощина, впадина’. Оба примера возникли в результате эллипсиса словосочетаний хавчуу газар и хотойх газар.

Рассмотрение мотивов номинации позволяет прийти к выводу, что большинство терминов восходят к образным корням, позволяющим восстановить форму географического объекта. Так, корни * qon , kön , kün , qot , tök в терминах хөндий, хонхор, хүнхэр, хотгор, хотойх, төхөм передают значение ‘нечто вогнутое, прогнутое’ и имеют развитую систему не только образных производных с «прозрачной» семантикой, но и тех, связь которых с образной лексикой ныне утрачена.

Термин жалга ‘овраг, балка, узкий лог; падь, ров; буерак, впадина’ восходит к образу ‘нечто приплюснутое’: монг. жалгар , бур. жалагар ‘мелкий, неглубокий’, монг. жалбигар , бур. жалбагар ‘плоский, сплющенный’, монг. жалдгар ‘мелкий, неглубокий; плоский, с выступающими краями’, жалмагар ‘плоский’ и пр. Наконец, образные корни * гangг , qabи , гab в словах ганга , хавчил , хавчуу , гав отсылают к образу ‘нечто узкое, сжатое с двух сторон’.

Приведенная ниже диаграмма отражает степень продуктивности рассмотренных орографических терминов:

Рис. 1. Степень продуктивности терминов отрицательного рельефа

Таким образом, исследование показало, что язык баргутов располагает богатым спектром орографической лексики, которая представляет собой результат познавательной и практической деятельности носителей традиционной номадной культуры, отражающей формирование пространственных структур разного типа: систем расселения, кочевания, коммуникаций. Она позволяет проследить процесс формирования образов материально и духовно освоенного геопространства.