Некоторые проблемы правовой защиты имущественных отношений в Российской Федерации

Три последних десятилетия для нашей страны можно назвать временем непре-кращающихся реформ. В результате этих реформ в современной России сформировалась новая экономическая реальность. Исследователи отмечают, что российская экономика перешла на рыночные принципы хозяйствования, исправила основные структурные диспропорции и вошла в систему мировых хозяйственных связей. Как образно выразились специалисты Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (далее – НИУ ВШЭ): «Каркас и стены здания рыночной экономики уже построены» 1. По сравнению с девяностыми годами прошлого века существенным образом изменилась структура собственности в отечественной экономике. В результате первых трех этапов приватизации уже к 2003 году доля частной собственности составляла 77 процентов 2. За прошедшие десятилетия произошло значительное развитие технологий, прежде всего информационных. Возникла новая экономика – экономика высокотехнологичных товаров и услуг. Современная Россия все больше приобретает черты информационного общества. Согласно данным исследования, проведенного специалистами НИУ ВШЭ совместно с Федеральной службой государственной статистики, к 2020 году в России доля домашних хозяйств, имеющих доступ в интернет, составила 77 процентов, 65 процентов взрослого населения используют доступ в интернет с мобильных устройств вне работы или дома, 35 процентов россиян используют интернет для заказов товаров и услуг, а 39 процентов отечественных интернет-пользователей совершают финансовые операции онлайн 3.

Цифровизация экономики способствует появлению новых объектов гражданских прав, таких как электронные денежные средства, безналичные денежные средства и бездокументарные ценные бумаги, цифровые права. Очевидно, что новые объекты гражданских прав будут появляться снова и снова. Реальностью, хотя еще и не получившей юридического статуса, являются криптовалюты, иные цифровые объекты, имеющие значительную стоимость.

Одним из эффектов внедрения цифровых технологий в экономику стало широкое распространение в наши дни безналичных расчетов. И если в 90-х годах прошлого века возможность осуществления безналичных расчетов была в основном только у юридических лиц, то сейчас платежные карты и иные электронные средства платежа вошли в обиход подавляющего большинства людей. Количество эмитированных пла- тежных карт, как и количество проводимых с их помощью операций, неуклонно растет. Так, по сведениям Центрального банка Российской Федерации (далее – Банк России), в 2014 году было эмитировано 226 967 тысяч единиц банковских карт, а общий объем операций с использованием банковских карт составил 34 649 946 миллионов рублей 4. В 2018 году эти цифры выросли до 269 561 тысячи единиц карт и 74 955 023 миллионов рублей соответственно 5.

В настоящее время фондовый рынок сформирован и активно работает. Создана вся необходимая для нормального функционирования рынка инвестиций инфраструктура. Все чаще в торги на фондовых рынках вовлекаются физические лица. Так, доля физических лиц на рынке акций с 9,2 процента в январе 2018 года увеличилась до 11,4 процента в январе 2019 года 6.

Перечисленные изменения в экономике изменили содержание сферы имущественного обладания субъектов экономической деятельности, существенно расширив ее за счет включения новых объектов гражданских прав. Теперь в обладании даже обычного человека, не являющегося предпринимателем, как правило, находятся не только вещи, но и иное имущество, например безналичные денежные средства. Все чаще граждане становятся обладателями имущественных прав, таких как права требования или бездокументарные ценные бумаги. При этом нередко стоимость иного имущества, принадлежащего таким лицам, может быть весьма существенной и даже превышать стоимость имеющихся у них вещей.

При разработке норм Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ), устанавливающих уголовную ответствен- ность за посягательства на собственность, перечисленные реалии не учитывались и не могли учитываться, так как либо находились в зачаточном состоянии, либо еще не существовали. Система норм, устанавливающих ответственность за хищения, была взята из уголовного законодательства советского периода. Формы хищения и содержание их признаков также были полностью заимствованы из советского законодательства. Несмотря на то, что советские уголовные кодексы не содержали общего понятия хищения, работы по его созданию велись советскими учеными 7, их результаты и были положены в основу легального определения хищения, указанного в пункте 1 примечания к статье 158 УК РФ.

Способно ли действующее уголовное законодательство, разработанное в своей основе около четверти века назад, обеспечить насущные потребности экономики? Для ответа на этот вопрос необходимо определить, какие требования предъявляет экономика к уголовному законодательству в наши дни.

Новая социально-экономическая реальность ставит новые задачи перед уголовным законодательством. Поскольку имущественная масса современного человека состоит не только (и не столько) из вещей, а включает и иное имущество, в том числе нематериальные объекты, обладающие экономической стоимостью, уголовноправовая защита от причинения прямого действительного ущерба не может ограничиваться установлением запретов нарушения только вещных прав граждан или только установлением запретов нарушения фактического владения вещами. Насущной является необходимость обеспечения уголовно-правовыми методами невозмож- ности произвольного лишения субъектов экономической деятельности иного имущества (безналичных денежных средств, бездокументарных ценных бумаг, цифровых прав и т. д.).

Наряду с изложенным необходимо обратить внимание и на то, что российская экономика становится частью мировой экономики. Процесс глобализации продолжает развиваться. Одним из его выражений является конкурентная борьба государств за инвестиции. Правительства большинства стран мира, в том числе России, заинтересованы в финансовых вливаниях в экономику извне. В связи с этим они вынуждены принимать законодательные решения, направленные на создание наиболее привлекательной среды для инвесторов. Экономисты отмечают, что в наше время качество (предсказуемость, надежность) государственного управления становится решающим фактором при принятии инвестиционных решений бизнесом – как крупнейшими, так и малыми фирмами. Таким образом, государства начинают конкурировать за инвестора не ценой труда и не природными ресурсами, а качеством государственного управления 8. Очевидно, что одним из критериев оценки инвесторами качества государственного управления является уголовно-правовая защищенность имущественных прав субъектов экономической деятельности, которая включает не только исключение возможности использования уголовного законодательства в целях воспрепятствования законной предпринимательской деятельности, о чем в последнее время много говорится и пишется, но и обеспечение защиты имущественных прав граждан и организаций от преступных посягательств.

Проблема уголовно-правовой защи- ты интересов владельцев новых объектов гражданских прав является одной из наиболее острых. Нормы действующего УК РФ об ответственности за хищения в их первоначальной редакции, вполне пригодные для применения в 90-х годах прошлого века, в современных реалиях уже не могли в полной мере обеспечивать защиту имущественных интересов. С появлением новых объектов гражданских прав понимание хищения исключительно как посягательства на вещные права не могло оградить субъектов экономической деятельности от причинения им прямого действительного материального ущерба вследствие лишения их не вещей, а иного имущества, например безналичных денег и ценных бумаг, иных прав требования. Ко второму десятилетию XXI века несоответствие системы норм о хищениях потребностям экономики стало очевидным как для правоприменителей, так и для законодателя, в связи с чем был предпринят ряд попыток решения этой проблемы посредством разъяснений высшей судебной инстанции 9 и внесения изменения в закон 10.

Положительным эффектом указанных решений стал отказ сначала на уровне правоприменения, а затем и на законодательном уровне от признания обязательности наличия у имущества вещного (физического) признака для того, чтобы считать его предметом хищения. Этот догмат, считавшийся незыблемым в доктрине уголовного права на протяжении многих десятилетий, являлся главным препятствием для включения новых объектов гражданских прав, не имеющих физического признака, в объем понятия «имущество» как предмета преступлений против собственности, что со всей очевидность не соответствовало экономическим реалиям. В условиях современной экономики, когда вещи могут с легкостью трансформироваться в иное имущество, и наоборот, главным свойством имущества, предопределяющим общественную опасность деяний, связанных с противоправным его изъятием у потерпевшего, является не его вещный признак, а наличие у него стоимости. Имущественная масса современного человека может состоять из различных объектов гражданских прав, но каждый из них и все они в совокупности обладают стоимостью. В лишении человека этой стоимости полностью или в части и заключается, по моему мнению, суть имущественных преступлений в современном их понимании.

Вместе с тем отказ законодателя от комплексного реформирования всей системы норм о преступлениях против собственности не позволил решить всех проблем и даже породил ряд новых. Попытки адаптировать нормы главы 21 УК РФ к новым условиям через внесение отдельных изменений в некоторые статьи и даже за счет введения нескольких дополнительных статей привели к тому, что система норм о хищениях стала более громоздкой и казуистичной, в результате существенным образом затруднилась возможность применять эти нормы на практике. Одной из главных проблем правоприменения стала проблема разграничения смежных составов преступлений против собственности. При этом нерешенным остался важный вопрос, существенным образом затрудняющий уголовно-правовую охрану интересов владельцев новых объектов гражданских прав – вопрос необходимости разделения предметов преступления против собственности на имущество и право на имущество.

Такое разделение является анахронизмом советских времен, когда еще не существовало ни электронных денежных средств, ни цифровых прав, ни бездокументарных ценных бумаг, а наличие физического признака было обязательным для признания объекта гражданских прав предметом хищения. Понятие «право на имущество» было введено для квалификации случаев незаконного завладения объектами гражданских прав, не имеющими физического признака (имущественных прав). В действующем УК РФ право на имущество является предметом только таких преступлений против собственности, как мошенничество (в форме приобретения права на имущество) и вымогательство. Это обстоятельство существенным образом влияет на уровень уголовно-правовой защиты интересов собственников имущества и интересов владельцев прав на имущество. Например, требование преступника немедленно передать ему имущество, сопровождающееся угрозой применения насилия, согласно действующей редакции УК РФ должно квалифицироваться как тяжкое преступление (насильственный грабеж или разбой), аналогичное требование немедленной передачи права на имущество равной ему стоимости должно квалифицироваться как вымогательство, то есть преступление средней тяжести.

После отказа законодателя от обязательности физического (вещного) признака предмета хищения имеющееся в настоящее время в законе разделение предмета преступлений против собственности на имущество и право на имущество утратило всякий смысл. Существующая редакция закона вносит путаницу, заставляя специалистов каждый раз, когда они сталкиваются с посягательствами, предметом которых являются имущественные права, решать, относятся они к имуществу или к праву на имущество, усложняя таким образом правоприменение, что, безусловно, отрицательно сказывается на эффективности норм, включенных в главу 21 УК РФ.

В последние годы вопрос создания благоприятной среды для ведения предпринимательской деятельности и для инвестиций в его уголовно-правовом аспекте чаще всего рассматривается исключительно с позиций необходимости законодательного обеспечения безопасности бизнеса от незаконного уголовного преследования и исключения возможности решения гражданско-правовых споров субъектов экономической деятельности уголовно-правовыми методами. Не сомневаясь в важности обозначенных проблем, все же стоит отметить что в первую очередь они являются проблемами не закона, а правоприменения. Ни одна норма уголовного права, насколько бы совершенной она ни была, не может гарантировать того, что недобросовестные правоприменители, наделенные соответствующими полномочиями, не смогут ее использовать в противоправных целях. Несмотря на этот вполне очевидный факт, предпринимались и предпринимаются попытки оградить бизнес от указанных преступных посягательств посредством внесения различных изменений в УК РФ, в том числе в главу 21. Одним из таких законодательных решений стало введение в УК РФ специального состава мошенничества, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности (части 5–7 статьи 159 УК РФ).

Специальная статья, предусматривающая уголовную ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, впервые появилась в отечественном уголовном законодательстве с принятием Федерального закона № 207-ФЗ. Этим законом в УК РФ был введен ряд статей, предусматривающих уголовную ответственность за специальные виды мошенничества, среди которых была статья 159.4, поименованная как «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности».

Статья 159.4 УК РФ, кроме прочего, отличалась от других статей о специальных видах мошенничества существенно более мягкими санкциями. Крупный и особо крупный размеры хищения для этой статьи УК РФ в примечании к статье 159.1 УК РФ были определены иначе, чем для основного состава мошенничества. Согласно примечанию к статье 159.1 УК РФ крупным размером в статье 159.4 признавалась стоимость имущества, превышающая один миллион пятьсот тысяч рублей, а особо крупным – шесть миллионов рублей.

Сфера применения статьи 159.4 УК РФ была весьма широкой. Под действие этого привилегированного состава подпадали практически все случаи мошенничества, совершенного индивидуальными предпринимателями и руководителями коммерческих организаций, при условии, что обманывались потерпевшие посредством заключения с ними гражданско-правовых договоров с той лишь оговоркой, что виновный при заключении договора должен был выступать именно как субъект предпринимательской деятельности.

Таким образом, в результате введения в действие статьи 159.4 УК РФ была существенным образом смягчена уголовная ответственность субъектов предпринимательской деятельности за совершение ими мошенничества по сравнению с иными лицами. Такое смягчение необоснованно ставило субъектов предпринимательской деятельности в привилегированное положение по сравнению со всеми остальными лицами, что не могло оставаться незамеченным. В результате 11 декабря 2014 года Конституционным Судом Российской Федерации в связи с поступившим запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа было вынесено постановление № 32-П, которым были признаны не соответствующими статьям 19, 46 и 55 Конституции Российской Федерации положения статьи 159.4 УК РФ в той мере, в какой эти положения устанавливают за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности несоразмерное его общественной опасности наказание. Этим же постановлением законодателю было предложено в течение шести месяцев устранить выявленные неконституционные аспекты правового регулирования ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности. Поскольку сделать это в установленный срок не удалось, с 12 июня 2015 года статья 159.4 УК РФ утрати- ла силу, а позднее Федеральным законом от 3 июля 2016 года № 325-ФЗ была исключена из УК РФ.

Несмотря на неудачность первой попытки, от идеи введения в УК РФ специальной нормы о предпринимательском мошенничестве законодатель не отказался. В первую очередь за введение такой нормы выступало бизнес-сообщество, мотивируя ее необходимость тем, что «предпринимательская деятельность связана с повышенными рисками и человек может быть внешними условиями поставлен в такие условия, когда не сможет выполнить обязательства». Состав «классического» мошенничества представители бизнеса называли не иначе как «резиновым» и утверждали, что по нему можно привлечь к уголовной ответственности любого предпринимателя 11.

В действительности состав «классического» мошенничества «резиновой» нормой, конечно же, назвать нельзя. Сформулированные в законе признаки состава мошенничества позволяют четко определить круг деяний, подпадающих под действие статьи 159 УК РФ, и точно отграничить мошенничество от вынужденного неисполнения договорных обязательств под влиянием внешних факторов. Имевшие место случаи необоснованного привлечения к уголовной ответственности предпринимателей по этой статье УК РФ, о которых так часто говорят представители бизнеса 12, были связаны не с формулировкой уголовно-правового запрета в статье 159 УК РФ, а, скорее, с недостатками правоприменения.

Несмотря на это, законодатель принял решение пойти навстречу пожеланиям предпринимателей. Федеральным законом от 3 июля 2016 года № 323-ФЗ в статью 159 УК РФ были введены три новые части (5, 6 и 7), предусматривающие уголовную ответственность за мошенничество, сопря- женное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности.

Не останавливаясь на допущенных при конструировании указанного состава мошенничества ошибках юридической техники, существенным образом затрудняющих уяснение истинного содержания положений частей 5–7 статьи 159 УК РФ и, соответственно, их применение 13, стоит отметить лишь два важных, на мой взгляд, момента.

Во-первых, введение такого специального состава мошенничества не повлияло и не могло повлиять на решение проблемы защиты добросовестных предпринимателей от незаконного уголовного преследования. С его принятием по большому счету изменилось лишь то, что недобросовестные предприниматели, обманывающие своих коллег и похищающие их имущество под видом заключения гражданско-правовых договоров, которые изначально исполнять не намеревались, могут рассчитывать на более мягкое наказание.

Во-вторых, в результате введения такого состава существенно пострадали права добросовестных предпринимателей.

В силу того, что состав предпринимательского мошенничества является привилегированным, а потерпевшими от предусмотренных им действий могут быть только лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью, уголовно-правовая охрана имущественных интересов предпринимателей была значительно ослаблена. Более того, согласно части 5 статьи 159 УК РФ уголовная ответственность за совершение предпринимательского мошенничества наступает только в случае причинения значительного ущерба в размере не менее 10 тысяч рублей. Действия, предусмотренные указанной нормой, причинившие меньший ущерб в настоящее время не являются уго- ловно наказуемыми. Это подтвердил Пленум Верховного Суда Российской Федерации, дав соответствующее разъяснение в абзаце 6 пункта 11 постановления от 30 ноября 2017 года № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате».

Сравнив часть 5 статьи 159 УК РФ со статьей 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, можно легко убедиться в том, что такие действия, причинившие ущерб на сумму свыше 2 500 рублей, но менее 10 000 рублей, ненаказуемы и административно. То есть мошенничество, потерпевшим от которого был бы обычный гражданин, квалифицировалось бы как преступление возможно даже средней тяжести (ч. 2 ст. 159 УК РФ), а в случае совершения его в отношении предпринимателя является всего лишь гражданским деликтом. Общеизвестно, что в нашей стране предпринимателями являются не только крупные бизнесмены, владеющие огромными состояниями. Бо ́ льшую часть российского предпринимательства составляет многотысячная армия мелких предпринимателей (водители такси, парикмахеры, торговцы на рынках и т. п.), чей доход сопоставим с доходами наемных рабочих и служащих. После введения в УК РФ рассматриваемого состава мошенничества их имущественные интересы пострадали больше всего.

В настоящей статье были рассмотрены далеко не все проблемы, связанные с уголовно-правовой защитой имущественных отношений в России в наши дни. Приведены лишь некоторые примеры недостатков действующих норм уголовного законодательства, препятствующих эффективному применению уголовного закона в целях защиты имущественных прав субъектов экономической деятельности. Представляется, что настало время для комплексного реформирования положений главы 21 УК РФ, которое позволило бы разработать систему уголовно-правовых норм, отвечающих потребностям современной экономики.