Некоторые проблемы реализации свидетельского иммунитета в процессуальном праве

Правовые нормы, указанные в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации (далее – ГПК РФ), закрепляют институт свидетельского иммунитета [1]. Анализ соответствующих законов показывает, что в данном случае наличествуют определённые проблемы практического характера, требующие рассмотрения и разрешения. Как следствие в целях единообразия действующего законодательства, повышения эффективности совершения процессуальных действий требуется внесение некоторых поправок на федеральном уровне.

Исходя из толкования части 3 статьи 69 ГПК РФ, части 3 статьи 51 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (далее – КАС РФ) следует, что священнослужители в качестве свидетелей освобождены от допроса. Однако, указанные правовые нормы содержат некоторые требования: священнослужители должны иметь отношение к религиозным организациям; указанные организации должны пройти государственную регистрацию; обстоятельства стали известны священнослужителям именно из исповеди [2].

Только при наличии всех вышеназванных обстоятельств указанные субъекты не подлежат допросу в статусе свидетеля.

Также, согласно толкования п. 7 ст. 3 Федерального закона от 26.09.1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религи- озных объединениях» следует, что тайна исповеди подлежит соответствующей правовой охране. При этом также отмечается, что священнослужитель не может быть привлечен к какой-либо ответственности за отказ от дачи показаний, связанный с его деятельностью. Однако это норма содержит ограничение, которое связано с тем, что подобный отказ носит правомерный характер в случае, когда указанное лицо узнало об определённых обстоятельствах непосредственно из исповеди. Тем самым фактически положения указанного нормативного правового акта, аналогичны содержанию норм процессуального законодательства [3].

С учетом изложенного следует обратить внимание на справедливую точку зрения, сложившуюся в научном сообществе, в частности о наличии разнообразного количества конфессий, в которых может отсутствовать понятие исповеди, но при этом может иметься подобный по сути ей обряд [4]. В связи с чем, на практике могут возникнуть определённые правовые проблемы, связанные с реализацией вышеуказанных норм института свидетельского иммунитета. Следовательно, имеются основания для внесения соответствующих изменений в законодательство с целью исключения подобного правового пробела.

Также, как отмечает А.В. Пчелинцев, ни один из действующих нормативных правовых актов не раскрывает понятие «свя- щеннослужитель» [5]. При этом, на наш взгляд, представляется, что в различных конфессиях не всегда может наличествовать именно такой работник религиозной организации, который принимает участие в исповеди, что также может повлечь проблемы, связанные с институтом свидетельского иммунитета. Вследствие этого необходимо внесение соответствующих поправок в вышеназванные правовые нормы. С учетом того, что в различных вероисповеданиях существует достаточно большое количество религиозных представителей необходимо выработать обобщающее для таких работников понятие с целью внесения изменений в законодательство.

Исходя из толкования положений Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» можно выявить следующее понятие: «работник религиозной организации». С учетом изложенного представляется возможным использовать данный термин в контексте правовых норм, закрепленных в части 3 статьи 69 ГПК РФ и части 3 статьи 51 КАС РФ.

На основании положений, закреплённых в части 4 статьи 69 ГПК РФ и части 11 статьи 51 КАС РФ, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации может воспользоваться правом отказа давать соответствующие свидетельские показания в случае, определенном в данных статьях.

Также, как следует из толкования п. 2 статьи 24 Федерального конституционного закона от 26.02.1997 г. № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации», Уполномоченный вправе отказаться от дачи свидетельских показаний относительно обстоятельств, ставших ему известными в связи с исполнением им своих обязанностей, по гражданскому или административному делу [6].

Согласно п. 1 и п. 3 статьи 16.1 Федерального закона от 06.10.1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и испол- нительных органах государственной власти субъектов Российской Федерации» следует, что конституцией (уставом), законом субъекта Российской Федерации может учреждаться должность уполномоченного по правам человека в субъекте Российской Федерации, а порядок осуществления и организации его деятельности определяется также указанными законами [7]. Так, согласно информации, представленной на официальном интернет-сайте Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, в настоящий момент в каждом субъекте Российской Федерации имеется вышеназванная должность [8].

Исходя из анализа правовой нормы, закреплённой в части 4 статьи 69 ГПК и части 11 статьи 51 КАС РФ, представляется, что вышеназванная должность необоснованно отсутствует в контексте указанных правовых положений, поскольку основная цель учреждения должности Уполномоченного по правам человека независимо от уровня осуществления своих публичных функций остается неизменной. Следовательно, данный пробел должен подлежать устранению, что будет способствовать совершенствованию судопроизводства.

Таким образом, обоснована необходимость внесения соответствующих изменений в процессуальное законодательство, в частности п. 3 части 3 статьи 69 ГПК РФ и п. 3 части 3 статьи 51 КАС РФ представляется возможным изложить в следующем содержании: «священнослужители и иные работники религиозных организаций, прошедшие государственную регистрацию, – об обстоятельствах, которые стали им известны из исповеди и иных подобных обрядов», а п. 5 части 4 статьи 69 ГПК РФ и п. 6 части 11 статьи 51 КАС РФ – «Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, уполномоченные по правам человека в субъектах Российской Федерации – в отношении сведений, ставших им известными в связи с выполнением своих обязанностей».