Новое истолкование юродства

Сегодня в философии назрела необходимость найти всеобъемлющие закономерности, стирающие границы между человеком и природой, субъектом и объектом, духом и материей, духовностью и телесностью, разумом и безумием, характерные для мировоззрения предшествующих поколений философов и мыслителей, однозначно и конкретно трактующих онтологические и культурологические основы мироздания.

На настоящий момент в рамках так называемой «нелинейной эволюции» происходит переосмысление процесса развития человека и природы. Природный и общественный прогресс воспринимается уже не как необходимый и однонаправленный процесс. Понятие «развитие» приобретает статус лишь одного из возможных векторов движения общества и самого человека. Важным следствием такого истолкования является трактовка разума и свободы человека не как познанной необходимости линейного порядка, а как умения определить границы возможного в сложном, непредсказуемом, многовариантном движении к идеальному социальному будущему. В этом отношении рассмотрение онтологических основ юродства, его современное истолкование представляются актуальными и наиболее показательными в вопросе непредсказуемости и нелинейности человеческого бытия. Неустойчивость и нестабильность понимаются нами как фундаментальные онтологические характеристики мироздания, позволяющие по-иному взглянуть на прежние детерминистские концепции. Научная новизна работы заключается в том, что от фиксированных и незыблемых оценок онтологического положения человека в мире мы приходим к утверждению «нового нелинейного видения человека» в естественно-природном и социальном мире.

В этом контексте изучение феномена юродства представляется актуальным и практически значимым. Будущее обладает большой степенью неопределенности в силу того, что в нем порождается нечто новое, неизвестное, не повторяющее предыдущего, как уникальное явление в первые моменты своего зарождения и существования. Юродивый обладает редкостной возможностью генерации нового и уникального и через это утверждает и свободу, и все свое существование. Юродивый как средоточие творческих (имманентных и трансцендентальных) сил универсума утверждает ее с беспрецедентной мощью и как общественное существо, и как уникальный индивид.

На Руси было время особого почитания юродивых, многие из которых остались неизвестными, а некоторые вошли в историю Православной Церкви и были причислены к лику святых. Но понятие о юродивых в словарях и энциклопедиях появилось лишь в XIX в., а в ХХ в. снова стало исчезать или намеренно искажаться в угоду идеологии и борьбы с религией. Поэтому можно встретить самые разные определения юродства, начиная с отражающих восхищение им как проявлением православной святости и заканчивая признающими его самым изощренным видом уродства, убожества, безумия и безобразия.

В словарях юродивые часто изображаются людьми, принявшими на себя из-за великой любви к Господу Богу и людям один из самых сложных и самоотрешающих подвигов христианского благочестия – юродство во Христе. Говорится, что они добровольно отказывались от удобств и благ земной жизни, от выгод общественной жизни, от самого близкого и кровного родства и принимали на себя вид безумного человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, позволяющего себе недопустимые действия. Эти подвижники всегда говорили правду в глаза властителям, обличали несправедливых людей и особенно тех, кто забывает правду и веру в Господа Бога. Юродивые поддерживали, радовали и утешали благочестивых и богобоязненных людей.

Такое описательное определение юродивых дает довольно полное представление о них и их жизни. Но в нем не раскрыты их индивидуальные сверхъестественные особенности. То же самое, но более краткое мнение о них содержится и в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой: «Юродивый – чудаковатый, помешанный безумец, обладающий даром прорицания» [1, с. 915].

В Толковом словаре В. Даля дано пояснение об отношении народа к юродивым: «Народ считает юродивых божьими людьми, находя нередко в бессознательных поступках их глубокий смысл, даже предчувствие или предвиденье» [2, с. 669]. Такое определение имеет большое значение. Оно побуждает задуматься о том, что же дает юродивому эту удивительную способность предчувствовать и предсказывать будущие события.

В юродство порой впадали выдающиеся мыслители, поэты, писатели, священники, ученые и общественные деятели. ХХ век породил скрытое, нерелигиозное юродство (в его каноническом определении), которое проявилось во многих сферах ума и страшного безумия. Российская история была бы неполной, необъяснимой, если бы остались без внимания такие явления, как юродство, старчество, подвижничество, о чем в Советском Союзе не принято было писать из-за страха возможности осуждения и обвинения в реакционности и предательстве. На самом деле это были реальные факты народной жизни, живой истории во всем ее многообразии.

Юродство тем и интересно, что явно допускало в сферу сознания некую «единую диалектику ума и безумия». Под видом безумия оно выдавало такие образцы прозрения, предчувствия и предвидения, которые поражали своей необычностью и часто сбывались до мелочей в реальной жизни.

Сегодня в философии и науке необходимо обосновать особенности религиозного и нерелигиозного юродства, начиная с тайны Григория Распутина, о котором сегодня спорят: «Святой он или дьявол?» В нем проявляется юродство, и понимание его как юродивого сегодня звучит все чаще и чаще. Нами введено понятие «нерелигиозное юродство», которое ярко и отчетливо проявилось в ХХ в., но стало доступно философскому осмыслению лишь в XXI в., когда возникли иные подходы к проблемам отношения науки и религии в рамках нелинейного истолкования исторической действительности [3]. В ХХ в. в борьбе с религией философы и ученые, атеисты и верующие не замечали, что сами испытывают очень сильное влияние тех идей, с которыми ведут непримиримую борьбу. Так, юродство вторгалось в науку, философию, поэзию и духовную культуру ХХ в. [4].

Новым и очень спорным является взгляд современных философов на академика А.Д. Сахарова не только как на великого физика, но и как на юродивого ХХ в., каким он стал после пережитых им потрясений в годы испытаний ядерного оружия и особенно в годы создания им водородной бомбы. В КГБ его воспринимали не как юродивого, а как диссидента, каким он, конечно, являлся, но не по своей природе, а по сочувствию узникам совести.

Сегодня юродство должно изучаться ради памяти святых подвижников, праведников, блаженных и тех самых «узников совести», служивших пробуждению духовных сил России в ее трудные времена, помогая людям пережить утраты и бедствия. В этом проявляется смысл юродства как особого удивительного и необычного явления русской религиозной мысли и жизни, не ушедшей в прошлое, а оставшейся и возродившейся в XXI в.

Христианские заповеди «не убий», «не завидуй», «не делай зла», «подавляй в себе жажду наживы», «избегай насилия» ярко проявились в юродстве, хотя и в самом крайнем, порой уродливом виде. Важно понять это и оценить значение странной, одновременно святой и грешной природы русского человека, которая проявилась в юродстве и не осуждалась народом, а иногда даже возводилась в высшие сферы служения людям, угодные Богу. Из них самые близкие к безумию на вид в народной памяти остались знаменитыми людьми.

Василий Блаженный в XVI в. бродил по Москве абсолютно нагим, а в народной памяти остался святым подвижником, достойным того, чтобы его именем назвали знаменитый Покровский собор – храм Василия Блаженного.

В XVIII в. Ксения Петербургская ходила по Санкт-Петербургу в одежде своего умершего мужа и просила называть себя не своим, а его именем. В народе же она обрела такую славу, что была причислена к лику святых.

В XIX в. в Москве обрел славу мудреца и целителя юродивый Иван Яковлевич Корейша, который сорок лет трудился в лечебнице умалишенных и к которому шли люди со всей округи. И.Я. Корейша почитается в народе как божий человек.

Все это остается чудом, тайной, не раскрытой в современной науке о человеке. Но люди верят в чудо, которое помогает им жить и ощущать в себе прилив духовных и физических сил.

Наша задача – представить образы юродивых, понять тайну их духовного и физического воздействия на сознание и самочувствие людей, которые верят им и нуждаются в их помощи. Современные люди, чувствующие в себе духовную силу вести образ жизни юродивого, отрекаясь от плодов цивилизации, порой обрекающей человека на грех, обман, жажду наживы, становятся юродивыми. Следовательно, есть в нашем народе интерес к их образу мысли и жизни.

В XXI в. средства массовой информации навязывают человеку образ жизни, угодный не Богу, а духу наживы и легкой прибыли. Создается впечатление, что ХХI в. не нужны юродивые, праведники и святые подвижники, действующие ради истины, добра и справедливости, а не ради личной наживы.

В Советском Союзе, где преобладала идеология атеизма, сложилось однозначное представление о юродивых как о безумных (клинически: умалишенных, сумасшедших), убогих людях, напустивших на себя болезненную манию божьих людей. Задача современной философии – изменить это представление, показать, что в юродстве действительно проявилась особая сила сознания и мышления, свободного от цепей индустриального общества, от быта и достижений цивилизации в режиме падения сочувствия человеку [5].

В современных онтологических исследованиях юродства необходимо дать истинные образы юродивых на Руси и в России начиная с XIII в. и заканчивая ХХ в., показать основные типы юродивых в зависимости от образа их мыслей и жизни в разных исторических условиях. Следует обратить особое внимание на образы юродивых ХХ в. Когда религия в России переживала глубокий кризис, а наука поражала лишь своими открытиями, люди продолжали обращаться к юродивым и верить им порой больше, чем науке и медицине.

Большая наука не обращает внимания на эти факты. Они кажутся ей проявлением слепой веры, надежды на чудо. У автора сложилась иная точка зрения на образы и типы юродивых. Мы видим в их сознании особый и очень своеобразный способ мышления и поведения, независимый от пут цивилизации, в которых люди привыкли мыслить и жить довольно однообразно и примитивно. Люди верят в могущество науки и цивилизации больше, чем в творческие способности индивидуального сознания. О том, способно ли оно выходить за пределы повседневного опыта, пробуждать подсознание и подниматься на уровень сверхсознания и самотрансценден-ции, постигать тайны мироздания, наука пока не знает. Думается, что в юродстве скрыты такие трансцендентальные особенности человеческого духа, которые должны быть подвержены анализу для раскрытия их значения.

Исследовав онтологические аспекты юродства, можем сделать вывод о том, что свобода духа юродивого – это и есть сила его мысли. В этом способность юродивого изрекать истину, опираясь на свое подсознание, на свое чувство как на божественный разум. Понятие нерелигиозного юродства приводит нас к более широкому представлению о юродстве как об особом состоянии сознания, своеобразном соединении веры и знания, религии и науки, ума и безумия. Это состояние зародилось в глубокой древности, но наиболее сильно проявилось в XX в., когда в юродство впадали люди, которые не считали себя верующими в Бога. Представляется возможным назвать их не юродивыми, а юродствующими. В их жизни и творчестве проявились особенности юродства с его отрицательным отношением к цивилизации, сближением силы ума и безумия. Люди XX в. устали от рационализма и прагматизма в реальной жизни. На наш взгляд, XXI век углубит взаимное влияние форм общественного сознания, и прежде всего это проявится в религии и искусстве.

Ссылки и примечания:

• 1.    Толковый словарь русского языка / под ред. С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. М., 1997. С. 915.

• 2.   Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т. IV. СПб., 1996. С. 669.

• 3.   Ильин А.Н. Глоссолалия как признак юродства // Казанская наука. 2014. № 5. С. 71–73.

• 4.    Ильин А.Н.: 1) Феноменология юродства // Казанская наука. 2014. № 1. С. 106–108 ; 2) Юродство как протест против мшелоимства // Там же. № 2. С. 118–121.

• 5.    Подробнее о феномене юродства см.: Ильин А.Н.: 1) Онтологический смысл юродства : монография / под ред. О.И. Кирикова. М., 2013. 298 с. ; 2) Энтелехия юродства в творчестве Александра Башлачёва // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 8 (46), ч. 2. С. 56–58 ; 3) Юродство как нагоходство // Казанская наука. 2014. № 4. С. 125–127 ; 4) Юродство как самотрансценденция // Там же. № 3. С. 117–119.