Новый этап исследования памятников Крохалевка-5, -11 (Новосибирское Приобье)

Курганный могильник Крохалевка-5 и поселение Крохалевка-11 расположены в Коченевском районе Новосибирской обл., относятся к центральной части Крохалевского археологического микрорайона (АМР) – одной из крупнейших концентраций археологических памятников Приобья [Молодин, Мыльникова, Новиков, 1994; Сумин и др., 2013]. АМР располагается вдоль западного края Кудряшовского бора, на берегу системы старичных озер и р. Чаус, образовавшихся на месте древнего рукава р. Обь.

Курганный могильник, большинство насыпей которого являются средневековыми, частично перекрывает поселенческие слои раннего железа, бронзового века и ранние погребения. Памятники были открыты В.И. Молодиным [Троицкая, Молодин, Соболев, 1980, с. 69, 70], изучались Т.Н. Троицкой, Е.А. Сидоровым, Г.И. Галяминой, А.В. Новиковым, С.Г. Росляковым, В.А. Суминым, И.А. Дураковым. Наибольшую площадь объектов (ок. 500 м2) исследовала в 1987, 1997 и 1998 гг. Г.И. Галямина, выявившая, помимо известных культурных горизонтов, грунтовый могильник эпохи неолита – ранней бронзы [1987].

Актуальность проведенных в 2014 г. и запланированных на следующий год полевых работ заключается в необходимости продолжения изучения одного из крупнейших АМР региона, в аварийном состоянии ряда его объектов, а также в развитии научной составляющей достопримечательного места Новосибирской обл. «Кудряшов-ский бор». Основная цель – поиск следов ранних некрополей и разновременных поселений, информация о которых носит пока фрагментарный характер.

Раскоп располагался на приусадебном участке, в центральной части памятника и включал три курганные насыпи и часть раскопа 1998 г. (рис. 1). В отличие от раскопов предыдущих лет, участок 2014 г. ориентирован согласно границам мысовидного останца второй надпойменной террасы, на котором располагается прибрежная часть памятников. На площади раскопа и прилегающей территории (более 2500 м2) специалистами ОИГГМ СО РАН были проведены геофизические разведочные работы с целью отработки методики поиска углубленных объектов, перекрытых земляными насыпями (рук. – науч. сотр. ИАЭТ СО РАН О.А. Позднякова).

В итоге на площади 265 м2 были исследованы 105 разновременных археологических объектов, относящихся ко всем известным на данных памят- никах культурно-хронологическим горизонтам. Первыми на Крохалевке-5, -11 являются остатки слабоуглубленного сооружения эпохи энеолита – ранней бронзы с очагом и участки двух рвов пока неясной атрибуции. Следует упомянуть и новую серию ям раннего железного века с многочисленным фаунистическим и ихтиологическим материалом. Значимым является обнаружение 21 погребения, относящегося как минимум к четырем разновременным некрополям (рис. 1). Большинство могил потревожено еще в древности и не имели инвентаря, но следы погребальной практики позволяют провести их культурно-хронологическую атрибуцию, которую мы и предлагаем в настоящей статье.

К разным периодам эпохи бронзы отнесены две не связанные с насыпями, параллельные цепочки могил, ориентированные вдоль края террасы. Первую группу составляют три средне и слабо углубленные непотревоженные могилы, где умершие были помещены вытянуто на спине, головой на северо-восток (погр. 16, 19, 23 – рис. 2, 1 ). В этом небольшом ряду зафиксировано парное и ярусное размещение умерших,

Рис. 1. Крохалевка-5, -11. Расположение погребений в раскопе 2014 г. и части раскопа 1998 г.

Рис. 2. Крохалевка-5, -11. Планы погребений 19 ( 1 ), 1 ( 2 ) и 14 ( 3 ). Керамические сосуды из могил 19 ( 4 ), 21 ( 5 ) и 1 ( 6).

ингумация частично обожженных на стороне тел и не тронутых огнем останков. Инвентарь взрослых представлен каменной прямоугольной плиткой, костяным предметом с насадом и целым сосудом (ярусное погребение № 19). Плоскодонный баночный сосуд открытой формы, украшенный горизонтальными рядами «жемчужин» по туло-ву и дну, располагался в изголовье (рис. 2, 4 ). В облике сосуда присутствуют явные крохалев-ские черты как в морфологии (открытая банка), так и в декоре («жемчужины»). В погребении 19 один из детей был снабжен несомкнутой бронзовой и двумя свинцовыми серьгами. Примечательно, что погребение взрослого индивида в этом же ряду, исследованное Г.И. Галяминой в 1998 г., содержало поясную зооморфную каповую пряжку. Аналогичные предметы «в виде стилизованной головы медведя» известны на Алтае и в Барабин-ской лесостепи и связаны с культурами развитой бронзы – каракольской и одиновской [Молодин, 2012, с. 169–171]. Найденные в 2014 г. металлические украшения и каменная пластина также демонстрируют эпохальную близость с указанными традициями. Не исключаем, что нами идентифицированы первые погребальные комплексы кро-халевской культуры.

Вторая группа могил эпохи бронзы демонстрирует иные ритуальные традиции (погр. 2, 3, 5, 9). В четырех сравнительно глубоких могилах с подпрямоугольным и округлым контуром были зафиксированы остатки деревянных конструкций. Комплексы нарушены, но в одном случае можно предположить первоначальную позу погребенного – вытянуто на спине, головой на северо-восток (погр. 3). Сравнительно небольшая длина могилы 5 указывает на то, что взрослый погребенный, разрозненные кости которого обнаружены в заполнении, вероятно был расположен скорченно на боку или на спине с согнутыми вверх коленями. Металлических изделий в комплексах нет, но на некоторых перемещенных костях были зафиксированы окислы меди (погр. 3). Остальные находки представлены немногочисленным переотложенным керамическим материалом кротовско-елунинского или андроноидного облика. Несмотря на фрагментарность картины, относительную близость можно наблюдать, например, с могилами елунинской культуры [Кирюшин, Грушин, Тишкин, 2003, с. 268, рис. 28 и др.], черноозерскими комплексами [Генинг, Стефанова, 1993, с. 36, рис. 2; с. 46, рис. 12 и др.] и погребениями анд-роноидного пласта Еловского могильника II [Ма-тющенко, 2004, с. 14–180, 334, 335 и др.]. Вторая группа не выглядит однородной и планиграфиче-ски, скорее всего, могилы относятся к различным 152

по времени и культуре некрополям эпохи развитой бронзы.

К эпохе раннего железного века отнесены два погребения с останками детей (погр. 1, 21). Курганных насыпей над могилами нет. Умершие погребены на значительном расстоянии друг от друга в неглубоких ямах, уложены на дне вытянуто на спину, головой в пределах юго-западного румба (рис. 2, 2 ). Обнаружены целые керамические сосуды, расположение которых в обоих случаях практически идентично – в придонном заполнении, справа или слева от тела, у центра продольной стенки, на боку, устьем к погребенному. Первая емкость – плоскодонная банка хорошего качества, со следами лощения, орнаментирована одним разряженным рядом ямок вдоль венчика (погр. 1 – рис. 2, 6 ). Негативы ямок с внутренней стороны сильно заглажены. Сквозные отверстия на сосуде – следы ремонта. Второй сосуд низкий, неорнаментированный, с прямой шейкой, раздутым туловом, уплощенным дном и отверстиями для подвешивания (погр. 21 – рис. 2, 5 ). Керамика и следы погребальной практики с большой долей определенности указывают на боль-шереченскую (или каменскую) принадлежность комплексов [Троицкая, Бородовский, 1994, с. 24–26].

Был расширен и состав средневековых погребений могильника Крохалевка-5 (погр. 8, 14, 15, 17, 18). Под двумя полностью исследованными насыпями обнаружены два комплекса, еще одна могила располагалась под периферией частично исследованной насыпи (погр. 14). Над двумя другими могилами, расположенными парой, насыпь отсутствовала или не сохранилась (погр. 17, 18). Рвы под насыпями не зафиксированы. Все могилы со взрослыми сильно нарушены, комплексы с детьми – нет. Погребенные уложены вытянуто на спину, головой в широтном направлении (два в западном, три в восточном). Контуры всех ям имели выраженные углы у изголовной стенки и значительно сужались к ногам. Углы в этой части ямы были сильно закруглены или край ямы был оформлен в один острый угол. Зафиксирована многоуровневая «изоляция» умершего: слой бересты поверх деревянного перекрытия из продольных плашек, берестяной «саван» и две-три деревянные поперечины на дне могилы, под телом умершего. Из этих комплексов происходят костяной язычок от подпружной пряжки, фрагменты берестяного изделия (чехла?), четыре бусины из разных пород камня, фрагменты текстиля (шелк и шерсть) и обломок бронзового изделия. Высокая степень нарушения не позволяет датировать сооружения точнее, чем 1-я пол. II тыс. н.э.

Это не противоречит более узкой датировке могильника XIII–XIV вв., предложенной на основе анализа предметов из комплексов, изученных в 1987 г. (срединная костяная накладка на лук, железные наконечники стрел и ножи) [Галямина, 1987].

Остальные комплексы нельзя атрибутировать по причине нарушенности или «лаконичности» информации. Но очевидно, что перед нами, хоть зачастую и «открытые», но в целом достаточно информативные ритуальные объекты. Наиболее оригинально на фоне древностей всего Кроха-левского АМР выглядят объекты обеих групп культурно-хронологического горизонта бронзового века. Очень вероятно, что нами обнаружены погребения ранее не выделенной крохалевской погребальной традиции (первая группа). Отметим, что радиоуглеродное датирование объектов на данных памятниках и для АМР в целом практически не производилось, и, особенно в ситуации высокой степени нарушенности могил, является чрезвычайно актуальным.