«Новый Перл-Харбор»: оценки киберугрозы в прессе США

Работа выполнена в рамках реализации гранта Президента РФ «"Русский Перл-Харбор": роль исторической метафоры в российско-американских отношениях 2001 - 2020 гг.» (МД-764.2022.2)

Введение . В современных исследованиях, посвященных международным отношениям, достаточно востребованным направлением является изучение специфики внешнеполитического дискурса. А особую роль в данном дискурсе играют исторические символы и устойчивые метафоры, обращение к которым может сформировать определённую общественную реакцию.

История вопроса. Вместе с тем, в современном внешнеполитическом дискурсе США существуют не только принципиально значимые метафоры, но и устоявшиеся образы прошлого, актуализация которых используется для объяснения, понимания и отчасти - формирования международной ситуации. Сразу после Второй Мировой войны в обществе США появляется страх «Нового Пёрл-Харбора», а с 1949 г. – «ядерного Пёрл-Хар-бора», тесно связанного прежде всего с «красной угрозой». Эта метафора присутствует в СМИ на протяжении всей Холодный войны. А в 2001 г. -происходят террористические атаки на США, которые уже 11 сентября назвали «Вторым Пёрл-Харбором», и метафора получает новую жизнь. Для периода 2010-х гг. «Новый Пёрл-Харбор» приобретает отчетливый антироссийский смысловой акцент.

Важным и показательным моментом является частота упоминания в СМИ США данной метафоры: за период 2001 - 2020 гг. - около 2500 упоминаний. Другие важные идеологемы внешнеполитического дискурса США упоминаются в СМИ США за этот же период: «Американская исключительность» - 1.480.000 раз; «Демократический мир» - 417.000; «Русская угроза» - 17.800; «Китайская угроза» 41.000. Таким образом, речь идет о метафоре, которая не занимает лидирующие позиции во внешнеполитическом дискурсе, но является значимым фактором как в процессе формирования представлений американцев о внешней политике, так и одной из моделей описания современных международных отношений.

Методы исследования . Исследования по определению специфики внешнеполитического дискурса и, в том числе, метафор - строятся на основе выявления и раскрытия, функционирующих в данном дискурсе вербально-знаковых элементов, каждый из которых выполняет определённые задачи по формированию национальной языковой картины современного мира. Наиболее часто в поле зрения исследователей попадают метафоры как ключевой элемент национальной ментальности.

Результаты исследования . Само понятие «Кибер Пёрл-Харбор» или «Цифровой (англ. Digital) Пёрл-Харбор» сформировалось в англоязычных (преимущественно американских) СМИ в начале нового тысячелетия, на рубеже 2000 - 2002 гг. и первоначально не выходило за пределы профессионального сообщества специалистов по безопасности компьютерных систем, хакеров и программистов. Более того, судя по всему, изначально это понятие носило откровенно иронический характер. Под «кибер Пёрл-Харбором» понимается внезапное масштабное и мощное негативное воздействие на жизненно важные для США компьютерные сети, серверы и иные хранилища данных, которое способно привести к реальным потерям в области инфраструктуры, энергетической, военной или гражданской безопасности, влекущее в том числе и реальные человеческие жертвы [4, 6]. Изначально такая масштабная хакерская атака считалась сценарием, близким к фантастическому, поэтому указание на Пёрл-Харбор и было своего рода иронией.

Отношение к компьютерной безопасности и такому сценарию, как масштабная хакерская атака, которая способна серьёзно навредить потенциалу страны, стало намного серьёзнее после трагических событий 11 сентября 2001 г. Более того, в этот период метафора «кибер Пёрл-Хар-бор» часто употреблялась в смеси с более актуальной и злободневной на тот момент метафорой «кибер 9/11» [8]. Отойдя от первичного шока, целый ряд американских изданий начал рассуждать о других формах агрессии со стороны международного терроризма и всех иных недоброжелателей Америки [7]. Журналисты в это время считали многочисленные перебои в работе Интернета, «обрушение» сайтов, в том числе новостных и сайтов госучреждений, звеньями одной цепи и дополнительной целью террористов, атаковавших Башни-близнецы. Впрочем, эти опасения достаточно быстро были развеяны администрацией президента Джорджа Буша-мл. и различными ведомствами, специализировавшимися на информационной безопасности, например, Агентством национальной безопасности (АНБ), а также ЦРУ и ФБР, не раз выступившим в прессе с убеждением, что все неудобства, с которыми столкнулись простые граждане в этот период в плане пользования Интернетом, не более чем следствие высокой нагрузки, которую испытали различные ресурсы в период атаки [10].

В контексте российско-американских отношений обращает на себя внимание то, что в этот период Российская Федерация не только категорически не рассматривалась как возможный автор подобной масштабной кибер-атаки на американские сети, но воспринималась как союзник и притом довольно важный как в деле компьютерной безопасности, так и в целом в борьбе с международным терроризмом. Впервые потенциальные кибер-угрозы для США были обозначены в показаниях Джорджа Тенета, директора ЦРУ (19972004), данных комитету по разведке Сената США, относительно потенциальных опасностей для безопасности страны и способности разведки оперативно на них реагировать. Что характерно, Тенет в своих показаниях лишь указывал на регионы (Ближний Восток и некоторые страны Азиатского региона), откуда может исходить опасность для компьютерной инфраструктуры страны, и подтвердил, что, по мере развития высоких технологий, такая угроза будет становиться всё реальнее (термин «Ось Зла» был использован президентом Джорджем Бушем-мл. в обращении к Конгрессу 29 января 2002 года. Термин использовался для описания государств откровенно недружественных США, и, что важнее, спонсирующих, даже «вероятно», террористов и способных разработать оружие массового поражения или передать террористам какие-то его компоненты.

Термин был создан как синтез понятия «страны Оси», которым назывался союз между странами-агрессорами во Второй мировой войне («Ось Бер-лин-Рим-Токио»), а также понятия «Империя Зла», который президент Рональд Рейган употреблял по отношению к позднему СССР на финальных этапах «Холодной войны») [3, 5]. Публикация «New York Times», посвящённая этим показаниям, попыталась рассмотреть более пристально сведения главы американской разведки и конкретизировать возможные угрозы для кибербезопасности Америки. В очерченном в прессе списке фигурировали все те страны, которые уже попали в «оригинальный» список стран «Оси Зла» – как Ирак, Иран и КНДР, так и страны, которые позднее (2004-2005 гг.) дополнили этот перечень – Куба, Ливия, Сирия, также упоминалась и республика Белоруссия [9]. В целом американская пресса считала наиболее опасными угрозами стабильности Интернета и стратегических компьютерных систем такие страны, как Иран, Ирак и КНДР. Примечательно, что Ирак в этом списке уступал Ирану, который воспринимался как более богатое и технологически развитое государство, а следовательно, более высокая хакерская угроза. Достаточно парадоксальным выглядит и нахождение в этом списке КНДР – государства крайне закрытого и на тот момент очень слабо включённого в мировые информационные процессы. Хотя в списке возможных компьютерных угроз и присутствует Белоруссия, её потенциал в качестве кибер-угрозы оценивается как в целом «довольно малый, хотя и возможный» [9].

Выводы . Следовательно, в 2001 г. происходит трансформация метафоры «Новый Пёрл-Харбор» из американских СМИ во внешнеполитический дискурс США. Подобное внимание к киберугрозам достаточно быстро отразилось и в официальных стратегических документах США. Так, в «Стратегии национальной безопасности США» указано: «Сегодня киберпространство дает возможность государственным и негосударственным субъектам проводить кампании и атаки против американской политики, экономики и безопасности». При анализе и в процессе комментирования данного положения «Стратегии национальной безопасности США» американские СМИ однозначно трактовали данную угрозу как «Кибер Пёрл-Харбор» [1]. Следовательно, изучение специфики понимания и использования понятия «Кибер Пёрл-Харбор» - важная и актуальная исследовательская задача, обусловленная положениями «Стратегии национальной безопасности США», помогающая более детально осветить специфику конструирования образа внешнеполитических угроз.

• 1.    Forbes. - 2018. - October 23. - P. 6.

• 2.    Foreign Policy. - 2018. - № 9. - Р. 3.

• 3.    Lausten, M. Language at War. A Critical Discourse Analysis by Speeches of Bush and Obama on War and Terrorism. -N.Y. GRIN Verlag. - 2016.

• 4.    PCMag. Encyclopedia. Cyber Pearl Harbor. - URL: https://www.pcmag.com/encyclopedia/term/cyber-pearl-harbor (дата обращения: 05.06.2022).

• 5.    Rashow, N. George W. Bush's "Axis of Evil". Helpfulness in Fighting the War on Terror. - N.Y. GRIN Verlag. - 2021.

• 6.    Technopedia. Dictionary. Cyber Pearl Harbor. 8 November 2012. - URL: https://www.techopedia.com/defini-

  tion/29052/cyber-pearl-harbor (дата обращения: 05.06.2022).

• 7.    The Daily Reporter. - 19 September, 2003. - P. 1.

• 8.    The New York Times. - 17 November, 2001. - P. 2.

• 9.    The New York Times. – 6 February, 2002. - P. 1-3.

• 10.    The New York Times. - 11 February, 2003. - P. 2.

• 11.    The New York Times. - 18 May, 2003. - P. 3.

«NEW PEARL HARBOR»: ASSESSMENTS OF THE CYBERTHREAM IN THE US PRESS