О формульной характеристике персонажа: поп в «Разливе» Александра Фадеева

Творчество Александра Фадеева, особенно – его роман «Разгром», и сейчас привлекает внимание исследователей; случаются литературоведческие обращения и к роману «Молодая гвардия», хотя еще недавно казалось, что фа-деевское художественное наследие мало кого может заинтересовать. Между тем еще один роман писателя – «Разлив» – оказывается в наши дни за пределами зоны филологического внимания. В статье именно этот роман становится объектом изучения; точнее – рассматривается специфическая характеристика одного из персонажей данного романа. Особенность этой характеристики в том, что она дается в виде лаконичных формул, которые вступают в системные отношения друг с другом. В «Разливе» довольно много персонажей, создающих весьма разветвленную и сложную персонажную систему; характеристики героев структурно разнообразны – от очень кратких до предельно развернутых. Рассматриваемая характеристика персонажа – священника Тимофея – выделяется не просто краткостью, но тем, что составляющие ее элементы носят формульный характер. Каждая такая формула представляет из себя короткую фразу, в которой лаконично, а вместе с тем глубоко и образно представлена та или иная грань характера персонажа. Относимые к отцу Тимофею формулы встречаются на протяжении романа несколько раз, и система их способствует развертыванию характеристики персонажа и углублению его авторской оценки по ходу действия; через формулы персонажная характеристика становится довольно объемной, но формульности своей при этом не теряет, создавая своего рода парадокс сочетания лаконичности и глубины, внешней краткости и внутренней развернутости. И такая система лаконичных формульных характеристик героя способствует реконструкции авторских представлений о человеке, о том, каким он должен быть и каким быть не должен, а отсюда можно сделать вывод и об авторских представлениях о мире. Формульность же в силу лаконизма позволяет особым образом воздействовать на читателя в эмоциональном плане.

ючевые слова

Формула; персонаж; Александр Фадеев; «Разлив».

Yu.V. Domanski (Moscow)

ON THE FORMULAR CHARACTERISTICS OF THE CHARACTER: POP IN ALEXANDER FADEEV’S “RAZLIV”

bstract

A

The work of Alexander Fadeev, especially his novel “The Rout”, still attracts the attention of researchers; literary criticism sometimes refers to the novel “Young Guard”, although until recently it seemed that Fadeev’s artistic heritage could be of little interest to anyone. Meanwhile, another novel of the writer – “Razliv” – is now outside the zone of philological attention. In the article, this novel becomes the object of study; more precisely, a specific characteristic of one of the characters in this novel is considered. The peculiarity of this characteristic is that it is given in the form of laconic formulas that enter into systemic relations with each other. In “Razliv” there are quite a lot of characters that create a very ramified and complex character system; the characteristics of the heroes are structurally diverse, from very brief to extremely detailed. The considered characteristic of the character, the priest Timofey, stands out not only for its brevity, but also for the fact that the elements that make it up are formulaic in nature. Each such formula is a short phrase, in which one or another facet of the character is presented laconically, and at the same time deeply and figuratively. The formulas related to Father Timofey are found several times throughout the novel, and their system contributes to the development of the character’s characteristics and the deepening of the author’s assessment of him as the action progresses; through the formulas, the character’s characteristics become quite voluminous, but do not lose their formulaic nature, creating a kind of paradox of combining laconism and depth, external brevity and internal development. And such a system of laconic formulaic characteristics of the hero contributes to the reconstruction of the author’s ideas about a person, about what he should be like and what he should not be like, and from this one can draw a conclusion about the author’s ideas about the world. The formulaic nature, due to its laconism, allows for a special emotional impact on the reader.

ey words

Formula; character; Alexander Fadeev; “Razliv”.

Сложно сегодня не согласиться с биографом Александра Фадеева, утверждающим следующее: «Фадеев – очень краснознаменный, очень советский, к тому же “функционер” и даже “сталинист”; если он, безжалостно изгнанный из школьной программы, сейчас кому-то интересен, то, кажется, не столько текстами, сколько загадкой своего самоубийства» [Авченко 2022, 169; Авченко 2017]. Между тем нельзя не заметить, что художественное наследие Александра Фадеева и в наши дни не остается без внимания ориентированных не столько на биографию, сколько на художественные тексты филологов: обращаются исследователи, прежде всего, к главному тексту писателя – роману «Разгром»; сошлемся на работы совсем новые – двадцатых годов [Коршунова 2023; Одесский 2023; Соколов 2024; Юань 2023a; Юань 2023b]; не обходится стороной и некогда мейнстримная «Молодая гвардия» [Липовецкий 2013]. Однако еще одно сравнительно крупное произведение Фадеева – повесть «Разлив» (вышла в свет в 1924-м году) – отнюдь не часто удостаивается филологических исследований; мы попробуем хотя бы в некоторой степени начать заполнять эту ла- куну, рассмотрев, правда, лишь один элемент, элемент, который позволим себе назвать формульной характеристикой персонажа.

В персонажном плане «Разлив» является довольно-таки густонаселенным произведением. И среди прочих героев в фадеевской повести есть поп Тимофей – сильный, работящий, неглупый, но к своему священническому служению относящийся с, мягко говоря, прохладцей, однако много трудящийся на земле – как обычный крестьянин; персонаж отнюдь не центральный, даже, можно сказать, эпизодический. И при первом своем появлении в тексте поп Тимофей наделяется со стороны повествователя, то есть в речи изображающей, краткой, буквально – формульной, характеристикой: «Пахло от попа землей, самогонкой и Библией, и был он так же жизнелюбив, пьян и мудр» [Фадеев 2023, 249].

Несмотря на краткость, на нарочитую формульность, характеристика эта оказывается весьма глубокой и строится на своего рода параллелизме, организованном при помощи «так же» – параллелизме трех обозначений запаха с одной стороны и трех соответствующих им собственно характеристик человека с другой: запаху земли соответствует то, что поп был жизнелюбив, запаху самогона – то, что был пьян, запаху Библии – то, что был мудр. Отметим только, что если два первых запаха (земли и самогона) имеют вполне реальные соответствия в физической реальности, то запах Библии – это, конечно, метафора, но метафора, надо сказать, и изящная, и глубокая, а потому из нее органично прорастает такая характеристика попа Тимофея, как мудрость. В целом же лаконичная формула, построенная на параллелизме, содержит в себе емкую и целостную характеристику персонажа, сразу же формирующую читательское восприятие; и эта характеристика строится на системном единстве параметров внешних, фактически – портретных (запахи), среди которых выбивающаяся из триады, но и вписанная в нее метафора, основанная на профессии персонажа (запах Библии), и внутренних параметров, каждый из которых базируется на том или ином из перечисленных запахов. Тем самым уже при первом знакомстве с персонажем у читателя складывается довольно-таки глубокое и позитивное впечатление о нем.

И при дальнейшем участии попа Тимофея в действии сохраняется этот оценочный позитив, сохраняется в числе прочего и в формульных характеристиках; при этом частные моменты из начальной формулы подвергаются трансформации. Так, в разгар заглавного сюжетного события – разлива реки, грозного наводнения – характеристика попа Тимофея относительно предыдущего указания наглядно меняется, но формульность остается ведущим принципом текстовой трансляции: «Он скинул рваный подрясник, и вместе с подрясником ушел от него весь его библейский запах. Был отец Тимофей обыкновенный чернобородый востроглазый мужик Полтавской губернии – шутник, философ и баштанник» [Фадеев 2023, 284]. Как видим, одно из качеств, названных при первом знакомстве, нарочито и на глазах читателя исчезает – это метафорический библейский запах, который, как оказывается, был визуализирован профессиональным элементом одежды отца Тимофея – поповским подрясником. Идеологически исчезновение поповского из попа носит с авторской позиции позитивный характер, ведь «Разлив» писался что называется «за советскую власть», которая, как известно, служителей культа отнюдь не жаловала. Однако же если вспомнить первую формулу характеристики попа Тимофея, где запах Библии был соотнесен с мудростью, то в описанном во второй формуле событии утраты этого запаха неизбежно возникнет и утрата того, с чем ранее он был запараллелен, то есть утратится мудрость. Что же компенсировало дан- ную утрату? А это передано в следующей части формулы – через внешнюю портретную характеристику («обыкновенный чернобородый востроглазый мужик Полтавской губернии») и через три однословных поведенческих сегмента («шутник, философ и баштанник»). Как видим, среди последних нашлось место и, казалось бы, утраченной мудрости, которая вышла теперь за пределы Библии в более широкую сферу философии.

Таким образом, первоначальная характеристика по ходу развития сюжета трансформируется, но ведущим принципом ее презентации остается формуль-ность, способная лаконично и в то же время емко показать персонажа и снаружи, и изнутри. Кроме того, две характеристики одного персонажа, находящиеся в пространстве текста довольно далеко друг от друга, формируют единый контекст, систему, в которой сегменты порождают смыслы во взаимодействии друг с другом: через редукцию одного из элементов первой формулы (а редукция, как известно, один из способов актуализации) во второй формуле возникают новые элементы, формирующие в системе с элементами первой формулы еще более объемную характеристику, показывая персонаж в развитии, но при сохранении лаконичной формульности как способа организации текста.

Обозначенные в названных первых двух формулах характеристики попа Тимофея дополняются формулами из финала «Разлива»: отец Тимофей принимает непосредственное участие в развязке одной из событийных линий романа – в венчании Харитона Кислого и Марии. На этот раз характеристики попа оказываются более подробными, но, что показательно, формульности при этом не теряют. Рассмотрим эти несколько характеристик, компактно расположенных относительно друг друга на последних страницах «Разлива».

Сначала это сугубо портретная деталь, деталь конкретная – нос: «… по-прежнему шутил и смеялся лукаво священник. Разве только от жары больше обычного налился кровью поповский мясистый нос и сиял и лоснился от пота» [Фадеев 2023, 304]. Примечательно, что изменение относительно предыдущих формул строится здесь как раз на основе внешней характеристики: если «шутил и смеялся лукаво» священник по-прежнему (не может не броситься в глаза слово «лукаво» применительно к священнослужителю, ведь лукавым издавна называли беса, дьявола; мы, однако, лишь констатируем данный факт, делать же какие-либо очевидно напрашивающиеся выводы не будем), то нос Тимофея «налился кровью» и «сиял и лоснился от пота» больше обычного. Причина этих внешних изменений – жара. Точнее даже не изменения перед нами, а усиление того, что было и до жары. И почти сразу характеристика персонажа, не утрачивая формульности, выходит на уровень поведенческий через звуковое и визуальное: «…сидел отец Тимофей на толстом обрубке дерева и, подвывая под нос что-то веселое, чинил свои уже не менее ста раз чиненные сапоги. Разбирался поп в дратве чище Евангелия» [Фадеев 2023, 304]. Примечательно, что и в этом сегменте фигурирует нос, правда, уже как часть устойчивого оборота, сопровождающего формулу, содержащую характеристику аудиального действия («подвывая под нос что-то веселое»). А следующая формула строится вновь на соотнесении сохранения характеристики и некоторого основанного на изменении уточнения к ней: «Был отец Тимофей по-прежнему спокоен и весел, только в черемушных глазах появилась маленькая серьезность» [Фадеев 2023, 305]. Нельзя не заметить, что веселость становится в характеристике персонажа лейтмотивом. Что же касается портретной детали, то в данной формуле это глаза. Но функционируют они здесь так же, как чуть выше функционировал нос: показывают некоторое изменение внешности, в котором, правда, прочитывается и небольшое, но значимое изменение внутреннее – появившаяся «маленькая серьезность» относительно доминирующей до этого веселости. Реплика же Тимофея по поводу просьбы о венчании («Штуку мне тут одну отмочили… Человеку, скажем, счастье на всю жизнь, а мне – выпивка» [Фадеев 2023, 307]) продолжается еще одной формулой, только на этот раз не визуальной, не звуковой, а знакомой нам по более ранним характеристикам персонажа формулой, в основе которой лежит запах: «Тянуло от попа едким табаком и спиртом» [Фадеев 2023, 307]. Напомним, что при самом первом появлении на страницах романа от Тимофея пахло «землей, самогонкой и Библией». Как видим, составные элементы запаха поменялись ближе к финалу, но сохранился сам принцип портретной характеристики через запах и сохранилась формуль-ность трансляции этой характеристики. И еще одна характеристика почти тут же, уже визуальная, но вновь формульная: «Неодобрительно тряхнул большой и гулкой, как котел, головой» [Фадеев 2023, 307]. Все эти формулы добавляют в характеристику попа Тимофея важные дополнительные оттенки, связанные с его образом жизни и портретной характеристикой, а общая система формул дает достаточно объемный и глубокий характер позитивного, но шаблонно положительного персонажа.

Как видим, и в начале романа, и почти в самом финале большинство характеристик попа Тимофея являются формулами – краткими и емкими. Все эти формулы (как внешнего свойства, многие из которых строятся на портретных деталях, так и несущие в себе оценочные характеристики) складываются в формульную систему, которая позволяет сделать вывод не только об отношении автора к конкретном персонажу, но и к месту человека в мире в условиях конкретной исторической ситуации. Тут получается, что поп Тимофей, где-то вопреки своей профессии, но где-то, как это ни парадоксально, и благодаря ей, оценивается автором позитивно, вписываясь в контекст культурных лиц духовного звания, которые живут отнюдь не только служением Господу, строго исполняя свои профессиональные обязанности, а и совершают доблестные поступки в бою и труде, но не брезгуют при этом и веселым отдыхом, застольем; вспомним, например, архиепископа Турпина из «Песни о Роланде», брата Жана из книги Рабле, брата Тука из английских народных баллад или Арамиса из мушкетерских романов Дюма-отца. Такой контекст может показаться по отношению к персонажу «Разлива» Фадеева несколько натянутым, однако нельзя не признать, что тот характер, что складывается из системы формульных характеристик попа Тимофея, близок перечисленным персонажам; и близок еще и на основании откровенного любования ими со стороны творцов текстов, а вслед за тем и со стороны читателей. В итоге же система лаконичных формульных характеристик отца Тимофея может способствовать и реконструкции авторских представлений о человеке, о том, каким он должен быть и каким быть не должен, а отсюда можно сделать вывод и об авторских представлениях о мире. И всему этому способствует именно формульность.

В завершении же разговора о формульных характеристиках персонажа позволим себе небольшую параллель к фадеевскому попу Тимофею, параллель из зарубежной и более близкой к нам по времени литературы, а конкретно – из романа Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества»; приведем по одному из переводов пример, в котором опять-таки через формульную организацию текста дается довольно глубокая и емкая характеристика персонажа; и тоже, как и у Фадеева, священника: «Для совершения бракосочетания дон Аполинар Москоте привез из соседнего города падре Никанора Рейну, старика, ожесто- ченного своей неблагодарной профессией. У него была сероватого цвета кожа, натянутая почти прямо на кости, и заметно выступающий круглый живот, а в лице его, как в лице одряхлевшего ангела, читалось больше простодушия, чем доброты» [Гарсиа Маркес 2023, 108]. Вполне возможно, что в будущем кому-то захочется соотнести эти два духовных лица – фадеевского отца Тимофея из «Разлива» и маркесовского падре Никанора Рейну из «Ста лет одиночества» – в плане формульных характеристик персонажей общего профессионального статуса, хотя примеров такого рода формульных характеристик, кратко задающих достаточно глубокие представления о персонажах и транслирующие эти представления читателям, в мировой литературе новейшего времени немало; можно даже сказать, что формульность в характеристике персонажа стала в XX–XXI вв. если и не общим местом, то весьма частотным явлением в художественном литературном творчестве. Вероятно, литература ощутила, что и отдельные формулы, и системы такого рода формул могут гораздо более емко и глубоко, чем подробные развернутые описания, представлять авторский взгляд на мир и на место человека в нем, при этом в силу лаконичности особым образом воздействуя на читателя в эмоциональном плане.