О гражданско-правовых механизмах защиты Российской Федерации от диффамации

DOI:

В эпоху активного развития цифровой экономики и информационных технологий в рамках продолжающегося формирования цифрового общества произошло резкое увеличение потока информации, непосредственно связанной с правами и обязанностями всех субъектов гражданских и иных общественных отношений и, прежде всего, тех отношений, стороной которых является Российская Федерация, что обусловило острую потребность в научном осмыслении влияния цифровизации на эти отношения [10, с. 211].

В связи с этим новые процессы цифровизации и расширения доступа к информации для всех, в том числе получаемой с электронных носителей, привели к возникновению новых рисков, вызовов и угроз информационной безопасности государства [6, с. 6].

К таким вызовам и угрозам, несомненно, можно отнести участившиеся в последнее время масштабные потоки информации, фейковые новости и публикации, дискредитирующие Российскую Федерацию, в различных частях информационного пространства [2, с. 77]. Такие публикации направлены на разрушение репутации Российской Федерации во всех сферах ее деятельности, например, сознательно искажается и принижается культурный, нравственный, экономический и общий социальный потенциал страны, ставятся под сомнение спортивные достижения России и т. д.

В связи с тем, что часто встречается в средствах массовой информации, Интернете искаженная информация о Вооруженных силах РФ (далее – ВС РФ), был принят Федеральный закон от 4 марта 2022 г. № 32-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и ст. 31 и 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [11], в котором установлена уголовная ответственность за распространение заведомо ложной информации об использовании ВС РФ, а также за публичные действия, направленные на дискредитацию использования ВС РФ.

Принятие указанного закона направлено на предотвращение искусственного формирования у общества искаженных представлений о действиях ВС РФ.

Таким образом, защита информационного пространства от фейковых новостей и публикаций, диффамации и других негативных явлений и процессов в настоящее время является актуальной и стратегической задачей в сфере обеспечения национальных интересов Российской Федерации в условиях развития цифровой экономики. Это, в свою очередь, требует совершенствования существующих и формирования новых механизмов правового регулирования общественных отношений, а также введения однозначной юридической ответственности за правонарушения в информационной сфере, в которой информационные потоки играют решающую экономическую, социальную и культурную роль, что немаловажно в цифровом обществе.

Понятие и правовая природа диффамации в отечественном и зарубежном законодательстве

В случае диффамации (распространения порочащих сведений, не соответствующих действительности) между участниками общественных отношений должны возникнуть гражданские правоотношения по охране нематериального блага, принадлежащего лицу, в отношении которого имела место диффамация. Такое правоотношение возникает при желании потерпевшего реализовать свое субъективное право на восстановление своего положения до диффамации [10, с. 211].

Участники указанных правоотношений становятся носителями гражданских прав и обязанностей, и, как отмечает Г.Ф. Шерше-невич: «Одно лицо, которому принадлежит право, называется активным субъектом, в противном случае – субъектом права; другое лицо, на котором лежит соответствующая обязанность, называется пассивным субъектом» [12, с. 142]. При этом активным субъектом или субъектом права является потерпевшее лицо, которому причинен вред диффамацией и которое имеет право требовать возмещения причиненного вреда и восстановления своего положения до причинения вреда. Соответственно, пассивным субъектом, несущим надлежащую ответственность, будет лицо, совершившее диффамацию, противоправное поведение которого привело к причинению вреда.

В п. 2 и п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации юридических лиц» [9] указываются активные субъекты, которые вправе обращаться с исками о защите чести и достоинства от граждан и юридических лиц, считающих, что в отношении них были распространены клеветнические сведения, не соответствующие действительности. В п. 5 данного Постановления Пленума определены возможные пассивные субъекты ответственности: авторы заведомо ложных, порочащих сведений; лица, распространившие эти сведения; автор и редакция средства массовой информации, в том числе электронные (в случае если была распространена данным СМИ), их учредителей, журналистов и иных лиц, распространивших информацию от их имени в СМИ.

Однако в настоящее время субъектами, фактически затрагиваемыми диффамацией, являются не только физические и юридические лица, но и публично-правовые образования, в частности Российская Федерация, при распространении клеветнических сведений об их деятельности [1, с. 149].

Практические примеры диффамации в отношении Российской Федерации многочисленны. К ним относится, например, серия статей в прессе США о виновности России во вмешательстве в президентские выборы в США 2016 г. [7], серии публикаций об использовании допинга российскими спортсменами и др.

Эти дела о диффамации основаны на непроверенной, ничем не подтвержденной информации, предположениях, домыслах и заведомо выставляют Россию в негативном свете, формируют общий негативный фон вокруг страны, дискредитируют репутацию государства. Чтобы этого не произошло, эти ситуации необходимо правильно решать, не только для сохранения позиций страны на международном уровне, но и для укрепления ее позиций, укрепления репутации страны.

Если Российская Федерация, ее репутация не будут защищены от диффамации, то распространяемая ложная и недостоверная информация будет восприниматься в обществе как правдивая. А это может, в свою очередь, негативно сказаться на торгово-экономических отношениях России с другими странами, может впоследствии стать основанием для санкций против России, не допустит к участию наших спортсменов в международных спортивных соревнованиях под государственным флагом и т. д. Результатом будет материальный и нематериальный ущерб не только России в международных отношениях и внутри страны, но и всем лицам (физическим и юридическим лицам), находящимся под российской юрисдикцией.

В то же время абзац 4 ст. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам, связанным с защитой чести и достоинства граждан, а также деловой репутации юридических лиц» в соответствии с положениями ст. 3–4 Декларации о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, принятой 12 февраля 2004 г. [4], указывает более широкие пределы допустимой критики в адрес государства и должностных лиц для обеспечения публичного и ответственного осуществления ими своих полномочий, что может позволить сделать мнимые выводы о том, что любая порочащая и недостоверная информация против России может распространяться безнаказанно, а также вывод о том, что государство не имеет права на защиту в случаях диффамации.

Однако, на наш взгляд, следует, с одной стороны, различать обоснованную критику государства и его должностных лиц, а с другой стороны, необоснованное и преднамеренное распространение порочащих сведений, не соответствующих действительности, относительно деятельности государства.

Согласно общепринятому пониманию, критика представляет собой отрицательное оценочное суждение о чем-либо, акцентирование внимания на недостатках. То есть критика – это объективная оценка уже имевших место событий и явлений. Даже при наличии обоснованной критики или негативной оценки деятельности государства такое суждение можно считать правомерным, если оно объективно. Но, когда критика основывается на оценке необъективной и заведомо порочащей деятельность государства или основана на непроверенной информации, не соответствующей действительности, такую критику нельзя считать приемлемой. Следовательно, в этих ситуациях редакции средств массовой информации, в том числе редакции электронных СМИ, главный редактор и журналист должны нести ответственность за свои действия по делам о диффамации государства, основанные либо на заявлениях о фактах или событиях, не имеющих места в действительности и носящих порочащий характер, либо оценочные суждения (мнения), основанные на этих фактах или событиях, либо такие оценочные суждения носят явно предвзятый, нелогичный и прямо направленный на очернение репутации государства.

Нельзя также согласиться с позицией, выраженной в ст. 39 Постановления Европейского суда по правам человека от 08.10.2009 г. № 11751/03 по делу «Романенко и другие против Российской Федерации», а также в отчете об исполнении обязательств и ответственности Российской Федерации в Комиссию по наблюдению Парламентской ассамблеи Совета Европы, № 10568 от 3 июня 2005 г. (п. 389, 392–393), что «возможность предъявления исков к СМИ и журналистам со стороны органов государственной власти должна быть исключена, поскольку последние не могут сами по себе обладать такими качествами, как достоинство, честь или репутация» [8].

Однако возможность Российской Федерации быть равноправным субъектом гражданско-правовых отношений как имущественных, так и личных неимущественных, наряду с другими участниками этих отношений – физическими и юридическими лицами – и наравне с этими участниками закреплена в ч. 1 ст. 2 ГК РФ и в ч. 2 ст. 124 ГК РФ [3].

Относительно участия Российской Федерации в имущественных правоотношениях и обладания ею вещными правами вопрос решен законодательно. При этом вопросы принадлежности России нематериальных благ и личных неимущественных прав на них, а также участия государства в личных неимущественных правоотношениях в настоящее время практически не изучены и законодательно не урегулированы. Это связано с распространенным в доктрине особым подходом о принадлежности нематериальных благ и личных неимущественных прав к физическим и юри- дическим лицам, а также с тем, что публично-правовой характер России как публичноправового образования затмевает его гражданско-правовой статус.

В этой части в настоящее время весьма актуальным является исследование участия Российской Федерации в личных неимущественных отношениях как равноправной стороны гражданско-правовых отношений, учитывая положение ч. 1 ст. 125 ГК РФ, в которой прямо признаются, но четко не указываются личные неимущественные права государства.

На основе анализа законодательства можно обозначить право на защиту деловой репутации (п. 11 ст. 152 ГК РФ), вытекающее из положения п. 1 ч. 2 ст. 124 ГК РФ, согласно которому «к субъектам гражданского права, указанным в п. 1 настоящей статьи (Российская Федерация, субъекты Российской Федерации: республики, края, области, города федерального значения, автономные округа, автономная область, а также городские и сельские поселения и иные муниципальные образования), применяются правила, регулирующие участие юридических лиц в отношениях, установленных гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей этих субъектов» [3].

Но могут быть и другие права, например право на репутацию по делам о диффамации в отношении России в сферах ее деятельности, не связанных непосредственно с предпринимательской и иной экономической деятельностью, не связанных с деловой репутацией, но имеющих общесоциальный характер.

Такое положение и современное состояние дел в названных общественных отношениях, связанных с личными неимущественными правами, не позволяет говорить о равенстве в положении государства по сравнению с другими участниками гражданско-правовых отношений по делам о диффамации, заявленной в ч. 1 ст. 124 ГК РФ [3]. Существующее законодательство не предоставляет реальной возможности для защиты от диффамации нематериального блага государства такого, как репутация, права на которую были нарушены.

Результатом диффамации являются негативные материальные или нематериальные последствия для государства. Любые гражданские права, в том числе права государства как субъекта гражданско-правовых отношений, могут быть ограничены только на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо для защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов и других, обеспечивающих оборону страны и безопасность государства, что следует из ч. 2 ст. 1 ГКРФ [3].

Во многих государствах поддерживается на законодательном уровне позиция «защиты от диффамации». Так, в каждом штате США разработаны свои законы о диффамации, а термин «диффамация» означает «выявление ложных сведений, порочащих честь и достоинство лица или компании» [13, с. 114]. Кроме того, в Великобритании, Сингапуре действуют специальные законы о диффамации.

Исходя из положений гражданского права, знаний международного права, положений судебной практики, правовой доктрины, возникает необходимость законодательного определения такого понятия, как «репутация» – отдельного вида нематериальных активов, который выступает в отечественном законодательстве в качестве предмета гражданского права, необходимость законодательного определения такого понятия, как «диффамация» – особый вид гражданско-правового правонарушения, а также закрепление в качестве равноправного субъекта – Российской Федерации, которые, наряду с физическими и юридическими лицами, также могут быть жертвой диффамации [10, с. 214].

Выводы

Исходя из вышеизложенного, представляется, что для предотвращения негативных последствий для России, которые могут возникнуть в результате частых случаев диффамации, необходимо обеспечить гражданско-правовую защиту репутации России от диффамации.

Для этого необходимо, прежде всего, законодательное определение термина «диффамация». Определение клеветы как «распространение порочащих сведений, не соответствующих действительности», содержащееся в ст. 1 Постановления Пленума Верховного Суда от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации юридических лиц», упомянутое в ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, является узким и не отражает все особенности этого явления, которые могут гарантировать защиту потерпевшей стороне [5, с. 135]. Кроме того, нельзя согласиться с тем, что понятие «диффамация» отождествляется с конкретной нормой права (норма ст. 152 ГК РФ), поскольку наличие тождества подразумевает полное совпадение.

Использование термина «диффамация» в российском законодательстве и его нормативное закрепление именно в этом значении, безусловно, необходимо, исходя из широкого использования этого общепринятого юридического термина в большинстве зарубежных стран и в международном праве, например, в постановлениях Европейского суда по правам человека.

Таким образом, если речь идет о защите личных неимущественных прав в случаях распространения недостоверных, порочащих сведений, например в отношениях с иностранным элементом или за пределами территории нашей страны термин «диффамация» должен быть определен в законе для обеспечения его общепринятого понимания, в том числе и нерезидентами, чтобы его можно было защитить наиболее эффективно и чтобы это было легче сделать.

Кроме того, необходимо законодательно определить, что Россия, как самостоятельный участник гражданско-правовых отношений, может быть субъектом диффамации наравне с гражданами и юридическими лицами. Невыполнение этого требования приведет к постоянным разногласиям на всех уровнях (законодательном, доктринальном, правоохранительном) о том, имеет ли государство право и способность защищать себя в случаях диффамации, чего ни в коем случае нельзя допускать в настоящее время, когда диффамация против нашей страны крайне распространена.

Считаем также необходимым нормативно определить такое нематериальное благо, как репутация, которым может обладать такой субъект гражданско-правовых отношений, как Россия, который может пострадать от клеветнических посягательств в отношении него.

Если диффамация касается сферы бизнеса, экономической сферы, то следует говорить о защите «деловой репутации». Если нарушение касается какой-либо другой сферы, то затронутым нематериальным благом будет являться «репутация» России, относящаяся к более широкой сфере общественных отношений, включающей в себя общесоциальную оценку деятельности государства, а не только оценку бизнеса и другие виды экономической деятельности.

Понятие «репутация», наряду с «диффамацией», также является распространенным термином в западных правовых системах, когда речь идет об идентификации нематериального блага, затронутого диффамацией. И в связи с этим использование понятия «репутация» также будет способствовать цели защиты от диффамации личных неимущественных прав Российской Федерации.

В делах о диффамации в отношении Российской Федерации важно быстро и эффективно реагировать, защищать личные неимущественные права государства, для чего необходимо принимать комплекс мер, в том числе правовых. Если этого не сделать, положение нашей страны с большим потоком недостоверной информации будет дестабилизировано, а ее репутация в глазах мировой общественности понизится, что, в свою очередь, сформирует негативное отношение к российским гражданам и организациям, так как существует очевидное взаимовлияние репутации государства на репутацию граждан и организаций.

Таким образом, с целью предотвращения огромных убытков, которые могут понести российские компании из-за нежелания иностранных компаний сотрудничать с ними в торгово-экономической сфере из-за их связи с российской юрисдикцией, необходимо ввести в гражданское законодательство термины «диффамация» и «репутация» и дать им соответствующее определение, а также закрепить тот факт, что Российская Федерация может быть субъектом диффамации наряду с физическими и юридическими лицами.