О характерных особенностях авторского стиля А. Кристи

Жанр детектива не предполагает такой глубинной образности на лексическом уровне, как, например, изобилие оригинальных метафор, олицетворения, художественного сравнения, гиперболизации. Накладывая определенные ограничения, чтобы не утяжелять сюжет и не уходить от развлекательной литературы, жанр детектива предполагает создание определенной атмосферы на усмотрение автора. Творчество Агаты Кристи в этом плане, несомненно, выделяется на фоне многих подходов к детективу именно светлой атмосферой, позитивным и слегка ироничным настроем, часто романтическими нотками и верой в справедливость и неотвратимость наказания. Будь то роман или короткий рассказ, писательница внимательна не только к фабуле и сюжету, но и к стилистическим средствам различного уровня для создания того узнаваемого авторского стиля, который принес ей известность почти сто лет назад.

Не углубляясь во множественные трактовки термина «авторский стиль», хотелось бы отметить лингвостилистические особенности произведений разных литературных форм авторства Агаты Кристи – романов и рассказов – в лексической, синтаксической, а также графической плоскости; проанализировать вариативность видов речи, используемых ею для избегания однотипности изложения. Нам интересны и некоторые смысловые акценты, важные для читателя.

Теоретической основой работы послужили труды ведущих отечественных лингвистов, начиная с академика В.В. Виноградова. В ключевом понятии «авторский стиль» мы опираемся на концепцию, изложенную в трудах И.Р. Гальперина, посвятившего значительную часть книги “Stylistics” комплексному рассмотрению этого явления. Кроме того, его лингвистические исследования в совокупности с подходом В.А. Кухаренко взяты за основу анализа видов речи в художественном произведении. Концепции выдающихся стилистов-англистов И.В. Арнольд и А.Н. Мороховского составили фундамент работы с тектом художественного стиля в рамках лингвостилистического анализа. Как писала Ирина Владимировна в предисловии к первому изданию «Стилистики современного английского языка», современная наука «ставит вопрос о художественном мастерстве в его связи с идейностью произведения, выявляет функциональные связи элементов текста в их отношении к идейно-художественному единству произведения» [1, с. 5]. Осознанно подойдя и к плану выражения, и к плану содержания, постараемся комплексно проанализировать основные маркеры стиля «королевы детектива».

Обратившись для начала к видам речи, можем отметить, что неизменным спутником детективного жанра является опрос свидетелей, полицейский допрос, то есть ди-

алогическая речь персонажей. Еще одним важным элементом является их внутренняя речь – внутренний монолог. Очень интересно он подан, например, в романе «Смерь в облаках», где внешнее описание перемежается с мыслями каждого персонажа и сопровождается поразительным различием в стиле, выборе лексики. При помощи внутренней речи мастерски подчеркивается несоответствие сословной принадлежности и самой сущности человека: “ The Countess of Horbury thought: «What shall I do? It’s the hell of a mess. The hell of a mess. There’s only one way out that I can see <…>. That cat, Venetia Kerr, being here makes it worse. She always looks at me as though I were dirt. Wanted Stephen herself. Well, she didn’t get him!”

The Honorable Venetia Kerr thought: «Little tart! That’s what she is. Poor old Stephen! If he only could get rid of her!» ” [6, с. 12].

Размышляя о мужчине, которого они не поделили, две дамы с титулом (одна аристократического происхождения, вторая – бывшая актриса, а ныне его жена) используют сленговые выражения, лексику сниженного тона, включая вульгаризмы, эмоциональные повторы, восклицательные предложения, но их прямая речь, будет преисполнена собственного достоинства: “ I am Lady Horbury. I consider it absolutely outrageous that I should be detained in this manner! ” [Там же, с. 22]. Так, при помощи разных видов речи Агата Кристи раскрывает нам самую сущность персонажей.

Для избегания монотонности допросов в анализируемом романе используется чередование видов речи, например, цепочку из диалогической речи – слов автора – несобственно-прямой речи: “ Alibi, eh?» said the inspector darkly.

Poirot intervened with a question about wasps.

Yes, Mr Clancy had noticed a wasp. It had attacked him. He was afraid of wasps ... When was this?.. Just after the steward had brought him his coffee. He struck at it and it went away ” [Там же, с. 39].

В том, что мы назовем “uttered represented speech” [3, c.102], присутствуют третье лицо персонажа, прошедшее время глаголов, но традиционный для прямой речи порядок слов. Писательница нередко прибегает к этому виду речи как к средству, придающему живость повествованию.

В этом свете интересен и роман «Немезида». В 1 главе – увертюре – речь автора перемежается в привычной для читателя манере с внутренней речью персонажа: “ Having turned the paper over as usual to the births, marriages and deaths, Miss Marple thought to herself, as so often before, “It’s sad really, but nowadays one is only interested in the deaths!” ” [11, c. 4]. А позже уже совмещается с потоком сознания Мисс Марпл: читатель становится сопричастен ходу ее рассуждений, тому, как всплывают воспоминания о прошлом без, казалось бы, посредничества автора: “ Linda Ormerod. No, she hadn’t known her. Quantril? Dear me, that must be Elizabeth Quantril. Eighty-five. Well, really! She had thought Elizabeth Quantril had died some years ago. Fancy her having lived so long! So delicate she’d always been, too ” [Там же, c. 7].

Эмоционально-окрашенный синтаксис, характерный для внутренней речи, эллипсис, вставные конструкции в скобках, восклицания ( Dearme, Well, really! ) соседствуют с изображенной речью от третьего лица. Это неординарный подход для демонстрации потока мыслей Мисс Марпл и, в целом, глава, построенная таким образом, – один из запоминающихся моментов вариативности видов речи в романах Агаты Кристи.

Обращаясь к трудам И.Р. Гальперина, связанным с типизацией видов речи, отметим, что изображенная речь по сравнению даже с косвенно-прямой речью значительно более фрагментарна, непоследовательна, обрывиста. Она всегда более эмоциональна, хотя бы потому, что выражает чувства и переживания героя. Изображенная речь, рисуя невысказанные мысли и чувства, может со значительно большей свободой обращаться с логическим построением высказывания [2, c. 210]. Эта свобода в полной мере представлена в своеобразном начале романа «Немезида».

Если в «Немезиде» мы становимся свидетелями потока мыслей Мисс Марпл, то в рассказе «Пленение Цербера» из серии «Подвиги Геракла» знакомимся с размышлениями Пуаро о современном темпе жизни и об изменившихся женских образах. Случайная встреча в метро поразила сыщика, взволнованный ход его мыслей представлен через изображенную речь: “ «In Hell,» she had said. Surely his ears had not deceived him? She had said that?

But what had she meant by it? Had she meant London ‘s Underground Railways? Or were her words to be taken in a religious sense? Surely, even if her own way of life made Hell the most plausible destination for her after this life, surely – surely her Russian courtesy would not suggest that Hercule Poirot was necessarily bound for the same place?

Целый абзац отведен автором на недоумение сыщика, он полностью состоит из вопросов, а в следующем предполагается отрицательный ответ на них: бельгиец приходит к заключению, что под словом «ад» графиня имела в виду нечто другое, не религиозное, хотя лондонское метро в час пик было очень на него похоже. Агата Кристи мастерски переходит от изображенной речи к словам автора прямо в ходе следующего предложения второго абзаца, чтобы подчеркнуть, что герой был в тупике – его недосказанная мысль обрывается тире.

Возвращаясь к понятию авторского стиля, отметим, что «каждый писатель имеет свою индивидуально-художественную манеру использования несобственно-прямой речи. По-разному используются и способы ее введения в авторское повествование» [2, c. 212]. Стиль Агаты Кристи, по нашему мнению, близок, например, стилю Дж. Голсуорси с его тонкими, едва заметными переходами между разными видами речи, подчас без каких-либо вводящих авторских слов. При анализе построения повествования с точки зрения организации видов речи мастерство «королевы детектива» для нас становится очевидным.

Исключительно удачен с точки зрения нетривиального, тонкого чередования видов речи и зачин романа «День поминовения». Он начинается с рассуждения, где речь автора перемежается с внутренней речью персонажа: “ Once the inquest was over, Iris had deliberately tried to put the whole thing out of her mind. Of what good was remembrance? Forget it all! Forget the whole horrible business. But now, she realised, she had got to remember. She had got to think back into the past ... To remember carefully every slight unimportant seeming incident ... ” [12, c. 1].

Речь автора переходит в вопросы и восклицания ( Of what good was remembrance? Forget it all!), а потом и в многоточия, погружая нас в мир воспоминаний героини. Так мы переходим к мыслям героини, оформленным изображенной речью: “ That extraordinary interview with George last night necessitated remembrance. It had been so unexpected, so frightening. Wait – Had it been so unexpected? Hadn’t there been indications beforehand? George’s growing absorption, his absentmindedness, his unaccountable actions – his – well, queerness was the only word for it! ” [Там же].

Это пример эмоционального рассуждения с командами Wait и вопросами самой себе ( Had it been so unexpected? ). Сочетание приема эмоционального нарастания, данного в перечислении, с аллитерацией absorption, his absentmindedness, his unaccountable actions, выделение финальной мысли при помощи тире и оформление предложения как восклицательного демонстрируют искусность писательницы и позволяют читателю почувствовать этот внутренний дискомфорт героини, удивиться и насторожиться вместе с ней.

От видов речи перейдем к особенностям авторского стиля при характеристике персонажей.

Безусловно, использование точных эпитетов – ключ к описанию персонажей в детективном жанре, где читатель во многом концентрируется на развитии сюжета. Множество подобных примеров мы можем найти в работах «королевы детективного жанра». Вот начало рассказа «Яблоки Гесперид»: “ He noted the generous brow, the mean mouth, the rapacious line of the jaw and the piercing, visionary eyes. He understood from looking at the man why Emery Power had become the great financial force that he was.

And his eyes falling to the long delicate hands, exquisitely shaped, that lay on the desk, he understood, too, why Emery Power had attained renown as a great collector ” [13, c. 59].

Использование существительных в обязательной связке с эмоционально-окрашенным эпитетом, с одной стороны, сразу создает точный образ жесткой хватки финансового дельца, с другой – в сочетании с параллельной организацией предложений на синтаксическом уровне фокусирует наше внимание на неожиданных эпитетах delicate, exquisitely shaped – совершенно иной стороне внешности и характера. Переплетение этих двух характеристик – тоже один из характерных признаков стиля А. Кристи. Такое построение дает нам самое точное и емкое описание противоречивой натуры героя. Интересен и тот факт, что в параллельных конструкциях даже имя героя повторяется полностью, не подвергается местоименной замене, как возможно было бы предположить в нейтральном, не эмоционально заряженном тексте. Использование в данном фрагменте параллельных конструкций представляется принципиально важным.

В этом же рассказе при передаче необычности, самобытности того уголка света, откуда родом персонаж, мы находим сильное, эмоционально заряженное описание пейзажа, а точнее «края света»: “ Hercule Poirot had the feeling, not uncommon in those who come to Inishgowlan for the first time, that he had reached the end of the world. He had never in his life imagined anything so remote, so desolate, so abandoned. It had beauty, a melancholy, haunted beauty, the beauty of a remote and incredible past. Here, in the west of Ireland, the Romans had never marched, tramp, tramp, tramp; had never fortified a camp; had never built a well-ordered, sensible, useful road. It was a land where common sense and an orderly way of life were unknown ” [Там же, c. 67].

Автор использует прием литоты not uncommon , цепочки эмотивных эпитетов, подчеркивающих отдаленность, в сочетании с анафорой so remote, so desolate, so abandoned , лексический повтор и подхват эмотива beauty ; также выразительные средства синтаксического уровня – параллелизм при описании того, насколько эта земля нетронута порядком, методом (тем, что мы бы назвали цивилизацией): the Romans had never marched; had never fortified <…>; had never built <…>. Автором сначала используется прямое звукоподражание tramp, tramp, tramp , а в дальнейшем полный параллелизм в сочетании с лексическим повтором наречия никогда . Конвергенция стилистических приемов делает этот фрагмент текста необычайно насыщенным, читатель поневоле проникается атмосферой «края земли» и вечности.

Противопоставление этой земли привычным англичанину понятиям commonsense, orderly way of life особенно интересно, сближает его с греческой мифологией, как и положено сборнику «Труды Геракла»: Somewhere out there, so tradition had it, were the Isles of the Blest, the Land of Youth …

Интересно, что рассказ фокусируется совсем не на криминальной стороне, а весьма неожиданно для читателя подытоживает отношение писательницы к богатству как таковому и его корреляции со счастьем: “ «Is he then an unhappy man?»

Poirot said: “So unhappy that he has forgotten what happiness means. So unhappy that he does not know he is unhappy”.

The nun said softly: “Ah, a rich man …”

Hercule Poirot said nothing – for he knew there was nothing to say ” [Там же, c. 72].

«Ничего не сказал, так как нечего было говорить», – очень просто, совершенно без дискуссий А. Кристи отвечает на извечный вопрос о том, в деньгах ли заключает- ся счастье. Таким образом, этот небольшой рассказ становится одним из маяков, опорных столпов, передающих философию писательницы. Вопроса о смысловых доминантах мы еще коснемся в дальнейшем.

Рассмотрим еще один пример описания, на этот раз «абсолютно очаровательной женщины», вызвавшей восхищение Артура Гастингса: “ I shall never forget my first sight of Mary Cavendish. Her tall, slender form, outlined against the bright light; the vivid sense of slumbering fire that seemed to find expression only in those wonderful tawny eyes of hers, remarkable eyes, different from any other woman’s that I have ever known; the intense power of stillness she possessed, which nevertheless conveyed the impression of a wild untamed spirit in an exquisitely civilized body – all these things are burnt into my memory. I shall never forget them ” [10, c. 12].

Описание оформлено отдельным абзацем, содержащим рамочный повтор лексических элементов I shall never forget, чтобы подчеркнуть незабываемость первой встречи. Мы не найдем здесь цепочки эпитетов, суммирующих общее впечатление. Скорее каждый аспект, который так поразил Гастингса, определяется одним-двумя эпитетами ( tall , slender form ; wonderful tawny eyes ), конструкциями two-step epithet в семантической оппозиции wild untamed spirit – exquisitely civilized body , в которой мы также наблюдаем стертую метафору. Особое значение, конечно, отведено глазам, для этого опять же используется лексический повтор, но автор не ограничивается им, переводя прием в разряд нарастания: wonderful tawny eyes of hers, remarkable eyes, different from any other woman’s that I have ever known. Так, на наш взгляд, подчеркивается их абсолютная исключительность. Метафора vivid sense of slumbering fire «освещает» героиню изнутри, определяя ее неординарность.

Если Артур Гастингс всегда был романтически настроен по отношению к женскому полу, и Эркюль Пуаро все время подшучивал над этим, то сам бельгийский детектив был сражен лишь однажды – русской графиней. Мы найдем описание этих чувств в рассказе «Пленение Цербера». Агата Кристи так же посвящает описанию этой слабости детектива целый абзац, подавая ее как чары, которые Пуаро не мог преодолеть. Она начинает с обобщения: “ It is the misfortune of small precise men to hanker after large and flamboyant women. Poirot had never been able to rid himself of the fatal fascination the Countess held for him. Though it was something like twenty years since he had seen her last the magic still held. Granted that her makeup now resembled a scene-painter’s sunset, with the woman under the make-up well hidden from sight, to Hercule Poirot she still represented the sumptuous and the alluring. The little bourgeois was still thrilled by the aristocrat <…>. A woman in a thousand – in a million! And he had met her again – and lost her! ” [14, c. 318].

Номинативные элементы fatal fascination, magic, the sumptuous and the alluring в сочетании с глаголом to hanker after и причастием be thrilled описывают весь спектр эмоций маленького бельгийца, которого не миновало это волшебство, неподдающееся логике. Интересна игра видов речи, когда абзац начинается речью автора, а заканчивается изображенной речью героя, оформленной восклицательными предложениями и тире, в которых можно предположить прием нарастания ( A woman in a thousand – in a million! ) с последующей развязкой ( And he had met her again – and lost her! ). Отчаяние героя писательница передает в следующем предложении при помощи художественного сравнения: “ But Fate itself is not more inexorable than the behavior of two escalators moving in an inverse direction ” [Там же].

Прием художественного сравнения, особенно при описании персонажей и их действий, можно выделить в качестве характерной черты стиля Агаты Кристи. Сранение делает характеристики четкими и емкими. Так, когда Мисс Марпл ободряет инспектора полиции, ее поведение очень точно передается сравнением с тетушкой, вселяющей в племянника уверенность перед важным экзаменом: “«How do you think?» he asked reproachfully, «that I’m ever going to be able to prove all this?» Miss Marple nodded at him en- couragingly, as an aunt might have encouraged a bright nephew who was going in for a scholarship exam. “You’ll prove it,” she said. “You’re a very, very clever man, Inspector Neele. I’ve seen that from the first”” [5, c. 246].

Подобным образом через художественное сравнение описывается и сама героиня: “ Like a General planning a possible battle, Miss Marple thought through the facts for and against further action ” [4, c. 6].

Прием сравнения присутствует и в описании неприглядных, с точки зрения Пуаро, представительниц прекрасного пола, которые умудряются вязать в метро: “ A woman did not look her best knitting; the absorption, the glassy eyes, the restless, busy fingers! One needed the agility of a wild cat, and the willpower of a Napoleon to manage to knit in a crowded tube, but women managed it! If they succeeded in obtaining a seat, out came a miserable little strip of shrimp pink and click, click went the pins! ” [14, c. 318].

Эмоциональный синтаксис, цепочка номинативных элементов, передающих отталкивающие черты, эпатажное сравнение с силой воли Наполеона – все идет в копилку степени раздражения героя. Инверсионный порядок слов в параллельных конструкциях, элементы звукоподражания в последнем восклицательном предложении усиливают этот эффект.

Описание непривлекательной женщины в этом же рассказе аккумулируется в двух сжатых характеристиках с использованием традиционного для Агаты Кристи приема two-step epithet [3, c. 54]: “ Miss Lemon was unbelievably ugly and incredibly efficient ” [14, c. 320]. Такое построение через обладающие определенным созвучием наречия unbelievably – incredibly и совершенно далекие по смыслу прилагательные ugly – efficient , которые, на наш взгляд, можно отнести к контекстуальным антонимам, призвано поразить воображение читателя. Интересно, что и героиня Мисс Марпл в первом романе с ее участием представлена читателю тоже через антонимичное построение, прием контраста, в сочетании с метафорой: “ Miss Marple is a white-haired old lady with a gentle, appealing manner – Miss Wether by is a mixture of vinegar and gush. Of the two Miss Marple is much the more dangerous ” [9, c. 24]. Этот посыл мягкой иронии, которым пропитан роман, сохранится до последней его строки: “ Really Miss Marple is rather a dear ... ” [Там же, c. 383].

В романе «При помощи зеркал» мы находим еще одно очень мягкое, располагающее к себе описание этой героини: “ Miss Marple was white-haired, with a soft pink and white wrinkled face and innocent china blue eyes. She looked a very sweet old lady ” [18, c. 3]. Интересно, что такая подача идет на контрасте с ее молодящейся всеми средствами подругой сразу после фразы Мисс Марпл об их возрасте: “‘I’m afraid, you know, that I look every minute of my age!’” Графическое выделение, помогающее передать акценты в речи персонажей – еще одна характерная черта писательницы. Если перед нами диалогическая речь персонажей, то там непременно будет присутствовать эта расстановка акцентов. Это способ А. Кристи направить внимание читателя.

Так, в рассказе «Компаньонка», когда самая красивая женщина Англии, звезда сцены, обращается к сельскому доктору, подчеркивая, что он-то повидал мир, и ему есть, чем поделиться, ключевые слова подвергаются графическому выделению: “‘But you haven’t always lived here’ said Jane Helier, still addressing the doctor. ‘You have been in all sorts of queer places all over the world – places where things happen!’” [15, c. 82]. Курсив в словах «вы», «повидали» лестно помещает доктора над остальными собравшимися, а упрек в ограниченности адресуется сельским жителям. Услышав этот упрек на первых страницах рассказа и, вероятно, поверив ему, читатель найдет в концовке полное иронии противопоставление недальновидной красавицы Лондона старенькой Мисс Марпл, чей острый ум всегда способен найти отгадку. Актриса, так и не поняв до конца объяснения загадки, воскликнет: “But nothing ever happens in a village, does it?” She sighed. “I’m sure I shouldn’t have any brains at all if I lived in a village”” [15, с. 96]. Восклицание, совершенно не соответствующее действительности, обнажающее противоположную точ- ку зрения, которую книга за книгой отстаивает А. Кристи, звучит в последних строках рассказа, вызывая улыбку читателя. Так, мягко, иронично, самим ходом событий опровергая стереотипы, писательница адресует читателю нужные ей смыслы.

Со стилистической точки зрения интересна категоризация персонажа, олицетворяющего красивую женщину, именно через глаза и улыбку. Мы находим его в самом начале рассказа: “And those “eyes” were at this minute fixed appealingly on the grizzled elderly bachelor doctor <…>” [Там же, с. 82]. Использование метонимии those eyes вместе с графическим приемом курсива украшает начало повествования в «Компаньонке». Отметим, что и в приведенном выше описании Мисс Марпл писательница так же обращает внимание именно на «невинный взгляд» голубых глаз ее любимой героини, которую она в предисловии к сборнику рассказов назовет my fluffy old lady .

При описании окружающей обстановки, причем и в положительном, и в отрицательном свете, Агата Кристи нередко прибегает к номинативным конструкциям: “ Heat, noise, crowd, contiguity – the unwelcome pressure of hands, arms, bodies, shoulders! Hemmed in and pressed around by strangers – and on the whole (he thought distastefully) a plain and uninteresting lot of strangers! Humanity seen thus en masse was not attractive ” [14, c. 318].

Такой прием дает легкость и красочность повествованию. Живость сменяемых картин без отягощения субъектно-предикатными конструкциями сразу позволяет читателю ухватить главное: “ The pensionnat in Florence. Herself, the pink and white English girl from a Cathedral Close.The two Martin girls, Americans, exciting to the English girl because of their quaint ways of speech and their forthright manner and vitality.Ruth, tall, eager, on top of the world; Carrie Louise, small, dainty, wistful ” [18, c. 5]. Целый абзац, посвященный воспоминаниям Мисс Марпл, состоит исключительно из номинативных предложений: подчеркивается контраст юной англичанки и двух ее подруг-американок. Английская сдержанность в традиционных бело-розовых тонах и смелость, живость, яркий говор американок. Особенно интересен, на наш взгляд, и важен с точки зрения сюжета заключительный аккорд – противоположные черты этих сестер: “ Ruth, tall, eager, on top of the world; Carrie Louise, small, dainty, wistful ” . Мастерство писательницы в краткой, емкой, точной характеристике персонажей проявляется здесь сполна: параллелизм номинативных построений на основе цепочки эпитетов подчеркивает разность характеров и дает совершенно четкое представление о личности каждой. В жанре детектива, где в центре внимания читателя находятся перипетии сюжета, уметь нарисовать портрет персонажа самым кратким образом, а иногда и подать эти характеристики на контрасте, – настоящее искусство.

Интересно, что это мастерство автора проявляется не только в обязательных для каждого произведения описаниях персонажей и местности. Внимание уделяется и другим темам, в частности, в том же романе «С помощью зеркал» – теме дружбы. Какие стилистические средства обрамляют размышления Джейн Марпл, высказывающей, скорее всего, мысли самой Агаты Кристи? Опять же нехарактерные для английского повествования номинативные конструкции в совокупности с неизменной сменой видов речи: от диалогической речи персонажей к изображенной речи героини: “Such an odd thing, friend ship! She, young Jane Marple, and the two Americans. Their ways diverging almost at once, and yet the old affection persisting; occasional letters, remembrances at Christmas” [Там же, c. 6]. Парадоксальный вывод о том, что с англичанами видишься намного реже, а если вращаешься в разных кругах, то никогда, писательница противопоставляет мимолетным встречам и торопливым прощаниям с американскими друзьями. Торопливость их жизни прекрасно передают именно номинативные конструкции: “A re-cherche´ meal, affectionate reminiscences, and a hurried and affectionate goodbye” [Там же, c. 8]. Сравнивая темп жизни, Агата Кристи тактично выбирает музыкальные термины, описывая Мисс Марпл и ее американскую подругу: Everyone’s life has a tempo. Ruth’s was presto whereas Miss Marple’s was content to be adagio. Зная, что писательница в юно- сти увлекалась игрой на фортепиано и одно время планировала стать пианисткой, читатель особенно оценит эту отсылку к музыке, также как и графическое выделение важнейших элементов смысла за счет итальянских терминов. Опять же подчеркнем лаконичность и в то же время красочность, запоминающийся характер и описаний, и рассуждений в романах писательницы.

Переходя к разговору о смысловых доминантах, отметим ту светлую атмосферу, которая царит в большинстве произведений Агаты Кристи. Так, Эркюль Пуаро, совершенно не являясь сентиментальным, всегда будет на стороне влюбленных, будет лично заниматься теми, кто еще даже не подозревает о том, что им суждено быть вместе, однако без его помощи им не обойтись. Наглядным примером этого является роман «Миссис Макгинти с жизнью рассталась» [8].

Откуда этот посыл? Еще в первом романе, где мы только знакомимся с Эркюлем Пуаро через Капитана Гастингса, бельгиец объясняет своему другу: «От этого зависит самое главное!». Гастингс спросит: «Что же?» «Счастье женщины», – таков ответ Пуаро. Счастье женщины, супружеской пары всегда останется приоритетом, главной надеждой, практически путеводной звездой для героев Агаты Кристи: “The happiness of one man and one woman is the greatest thing in all the world” [10, c. 318].

Мы видим этот светлый финал и в конце «Убийства в доме викария», и в «Тайне голубого экспресса». В последнем особенно ярко прослеживается линия надежды для каждого: жизнь подобна поезду, она всегда мчится вперед, обещая долгожданную встречу. “ Journeys end in lovers meeting ”, – вспоминает поговорку Эркюль Пуаро. И в этом заложен глубокий смысл, который он обьясняет героине: “ You are young, younger than you yourself know. Trust the train, Mademoiselle, for it is le bon Dieu who drives it ” [17, c. 267]. Упоминание высших сил в устах Пуаро всегда дается по-французски. Его мудрости вкупе с проведением доверяют и читатели романа: “ «Trust the train, Mademoiselle,» murmured Poirot again. «And trust Hercule Poirot. He knows» ”. Таким образом, роман заканчивается словами «Доверяйте Эркюлю Пуаро. Он знает все».

Как ни у какого другого автора детектива финал романа становится торжеством жизни и света: «Как хорошо, что в мире есть счастье», будет сказано в конце «Смерти на Ниле»: “ But thank God, there is happiness in the world ” [7, c. 371].

«Ну а дальше что, Мисс Марпл? Где счастливый конец?», – спросит в финале романа «В 4.50 с вокзала Паддингтон» инспектор Креддок: “ Craddock laughed. ‘So, Miss Marple, what is the happy ending? ” [4, c. 284]. И получит в ответ, что все женские судьбы устроятся.

В этом же гуманистическом ключе звучит еще одна из смысловых доминант в произведениях писательницы – обязательная защита невинных, снятие тени недоверия, отравляющей жизнь попавшему под подозрение человеку. И вновь Агата Кристи доверяет высказаться об этом доброй, проницательной и дальновидной Мисс Марпл: “One’s guilty; but the other there are innocent . And unless the truth is found out, those three are going to remain under the terrible shadow of doubt” [16, c. 99]. Автор даже прибегает к графическому выделению этого ключевого смысла, чтобы переключить внимание других персонажей и читателя на эту тему. Поскольку в любой детективной загадке мы прежде всего концентрируемся на вычислении преступника, не задумываясь, сколько зла приносит преступление всем сопричастным, именно невиновность во многих произведениях ставится во главу угла. Целый роман посвящен тяжелым последствиям соприкосновения с преступлением – Ordeal by Innocence – в разных переводах «Горе невинным» и «Испытание невиновностью».

Таким образом, мы подошли к главной смысловой доминанте в произведениях Агаты Кристи. Принципиальной позицией «королевы детективного жанра» является неотвратимость наказания. Эта тема не нагнетается, не подлежит длительным обсуждениям. Она принимается как аксиома, и мы можем проследить ее и в случае с Мисс Марпл, и в диалогах Эркюля Пуаро с Артуром Гастингсом: “You say crime goes unpunished; but does it? Unpunished by the law perhaps; but cause and effect works outside the law. To say that every crime brings its own punishment is by way of being a platitude, and yet in my opinion nothing can be truer” [Там же, c. 98].

Как бы банально это не звучало, но за каждым преступлением следует наказание. Мы читаем прямо высказанную позицию автора о том, что зло должно быть повержено, и в романе «Карман полный ржи»: “ But it’s important, you know, that wickedness shouldn’t triumph ” [5, c. 250].

На наш взгляд, эта принципиальность чрезвычайно важна в ряде смыслов, заложенных в легкий, развлекательный жанр детектива. И каким бы очевидным этот посыл не казался, абстрактно автор детектива мог бы восхищаться дерзостью и изобретательностью, а может и последующим процветанием человека, идущего на преступление. Но этого мы никогда не найдем в романах А. Кристи. А увидим ужасающие последствия казалось бы ловко проделанных преступлений, как, например, в одном из самых мрачных и сильных романов писательницы «Ночная тьма». И в свою очередь восхитимся мудростью и силой Пуаро, необыкновенной проницательностью Мисс Марпл, отчаянной смелостью в восстановлении справедливости семейной пары Томми и Таппенс.

Подводя итог, отметим, что считаем необходимым отдать дань мастерству Агаты Кристи: при кажущейся простоте и понятности полотна художественного текста, при внимательном чтении, вооружившись методами лингвостилистического анализа, мы находим все разнообразие стилистических приемов и выразительных средств для создания необходимого эффекта, поданных в особом, своеобразном преломлении, создающим уникальный авторский стиль.

Так, впечатляющим маркером стиля Агаты Кристи является переплетение видов речи в повествовании: переходы между словами автора и речью персонажей, как несобственно-прямой, так и изображенной; легки, мастерски выстроены, помогают избежать монотонности изложения, в какой-то степени являясь частью приема обманутого ожидания, позволяют читателю при необходимости проникнуть в ход мыслей персонажа.

При условной дихотомии формы и содержания на уровне выражения в качестве характерных черт отметим широкое использование средств графического уровня языка, прежде всего, курсива. Он превалирует не столько в связи с иностранными словами в речи франкоговорящего детектива, сколько при акцентуации содержания, фокусировки внимания на ключевых словах в диалогической речи персонажей.

На синтаксическом уровне отдельного упоминания заслуживает тенденция к употреблению вставных конструкций как со скобками, так и с тире для комментариев, выражения эмоций, подчас вносящих весомый вклад в создание иронии, особенно когда повествование ведется от лица рассказчика.

При простом, не усложняющем восприятие сюжета синтаксисе произведений обращает на себя внимание яркое использование номинативных конструкций в описаниях, будь то красота природы или час пик в метро. Помня о том, что анализу подвергается произведения детективного жанра больших и малых форм и во многом внимание автора сосредоточено не на выверенности плотности ткани, те качества легкости и живописности, которые привносят номинативные конструкции, определенно являются маркерами стиля писательницы.

На лексическом уровне из палитры стилистических приемов и выразительных средств особо выделяются художественные сравнения, подчас содержащие аллюзии и служащие характеристике персонажей, а также интересное использование разных видов эпитетов. Наряду с эпитетами метафора, а также гипербола в произведениях А. Кристи часто служат основой более комплексных приемов синтаксического уровня языка, как нарастание или антитеза. Этим достигается необходимая емкость, в то же время лаконичность повествования детективного жанра.

На уровне содержания в качестве основных смысловых доминант присутствуют обязательная победа добра над злом, неотвратимость наказания виновного и защита невинных. И особенно важен выбор автора в пользу счастливого конца, дающего читателю надежду и веру в лучшее; а также мягкую иронию, с которой преподносятся персонажи, будь то Эркюль Пуаро глазами Артура Гастингса или Мисс Марпл через общественное мнение о ней. Слабости и странности человеческой натуры всегда передаются автором примирительно, воспитывая в читателе терпимость к своим ближним. Это сочетание мудрости на уровне смыслов и филигранной простоты на уровне формы и составляет основу авторского стиля «королевы детектива».