О лингво-коммуникативном обеспечении модернизационных процессов в российском обществе и о коммуникативной безопасности

Задача модернизации страны, поставленная руководством РФ, имеет помимо общественнополитических, экономических и технологических аспектов и аспект коммуникационный. Предложенная и разрабатываемая нами [Данюшина, 2011] концепция лингво-коммуникативного обеспечения модернизационных процессов в российском обществе призвана соединить в себе фундаментальные и прикладные исследования в области лингвистики, коммуникативистики и применить их на благо социально-экономического развития страны. Проблематика инфо-коммуникативного обеспечения еще не получила полного изложения в отечественной науке, и именно ее комплексное изучение является нашей целью. Имеются некоторые кандидатские исследования отдельных ее областей и сфер приложения, например О.Ю. Салтыковой [2009] об информационнокоммуникационном обеспечении процессов муниципального управления в конкретных регионах или В.Н. Бусловского [2006] об аналогичном обеспечении перехода российской армии на контрактную основу, но они, как и докторские исследования [Киселев, 2003; Кравченко, 2004; Силкин, 2006 и др.], анализируют проблему в контексте политологии, социологии или журналистики; лингвистические же стороны проблемы остаются пока еще недостаточно изученными.

Между тем вопросы обеспечения коммуникативной эффективности управления приобрели чрезвычайную актуальность в наше время стремительного развития информационнокоммуникационных технологий, особенно в контексте прошедших недавно в ряде стран «интер-нет-революций», что поднимает и вопросы коммуникативной безопасности. При разработке нашей концепции мы исходим из следующего понимания роли коммуникации в (государственном, общественно-политическом и деловом) управлении:

– улучшение управленческих коммуникаций обеспечит прозрачность и формирование лучших отношений между элитой (политическим истэблишментом и крупным бизнесом) и гражданским обществом, негосударственными организациями), то есть принесет пользу демократическому развитию России;

• -    комплексное коммуникативное обеспечение управления создаст новые возможности эффективной публичной дипломатии и национального диалога, дальнейшего развития демократии, гражданских институтов и как итог - социальной устойчивости;

• -    улучшение коммуникаций также поможет в борьбе с терроризмом и экстремизмом;

• -    эффективные коммуникации уменьшают социальное напряженность (всех типов - между социальными стратами/классами, национальными, расовыми, профессиональными группами и т.п.) и стимулируют национальное развитие и социальный консенсус, способствуя борьбе с коррупцией и преодолению глобальных кризисов.

Коммуникативная эффективность во многом определяет эффективность всего государственного управления и руководства социально-политической и деловой деятельностью, поскольку коммуникация является важнейшим элементом любого управления. «В условиях формирования информационного общества и политической модернизации решающее значение приобретает проблема управления общественными отношениями с помощью информации и коммуникации... Проблема качественных изменений государственного управления неразрывно связана с необходимостью разработки социокоммуникативного механизма согласования интересов субъектов и объектов управления на основе формирования модусов оперативного обмена информацией, которые должны получить отражение в законодательстве, при формировании общественного сознания и информационной культуры государственных служащих. Объективные потребности общественного развития на современном этапе органично связаны с необходимостью формирования нового типа государственного управления, выработки стратегии взаимоотношений между государством и обществом, построенных на основе дискурсных, диалоговых, партнерских информационнокоммуникативных отношений» [Дмитрачков, 2008, с. 6-8].

По мере усложнения социума социальное пространство становится все более многовектор -ным, в нем происходит усложнение информационных процессов обменов и систем коммуникаций. Современное информационное пространство с его множествами полей, сетей, многомерных процессов, является открытой самоорганизующейся и в то же время управляемой системой. Государственная информационная политика должна быть направлена на развитие коммуникативного дискурса в системе «общество - власть» [Маслова, 2005]. Информация и коммуникация становятся все более мощными в конструировании социальной реальности и государственнно-политического управления.

• В .Г. Антипова [2010] называет информационно-коммуникативную деятельность органов власти новым типом социальной деятельности, когда передача актуальной социальной информации используется с целью воздействия на сознание и психику людей, их поведение в интересах государства и гражданского общества. Такая деятельность (особенно опережающее информационное сопровождение принимаемых властью решений) является мощным средством установления доверительного диалога между властью и населением, совершенствования качества общественной дискуссии.

Необходимость создания оптимальных форм информационно-коммуникативного взаимодействия власти с гражданским обществом, построения концептуальных коммуникативных моделей и механизмов (государственного) управления, формирования целостной инфо-коммуникативной политики страны - внешней и внутренней, является требованием времени и гарантией социального развития страны. В решении этих задач мы и видим цель работы отечественных филологов-коммуникологов и цель создания российской коммуникологической школы .

Теоретическим основанием нашей концепции мы видим кросс-дисциплинарное пересечение теории коммуникации, политической лингвистики, медиалингвистики, социолингвистики, прикладной коммуникологии и социологии управления.

Предлагаемый нами проект лингво-коммуникативного обеспечения модернизационных процессов в российском обществе включает следующие направления:

• а)    формирование и внедрение долгосрочной государственной языковой политики и языкового планирования в Российской Федерации (с учетом всего комплекса национально-региональных аспектов);

• б)    формирование принципов вербального контентообразования в создаваемых системах «электронного общества» и «электронного правительства»;

• в)    исследование институционального дискурса элит/власти и коммуникативных составляющих лидерства;

• г)    разработка основ коммуникационной политики как инструмента развития гражданского общества и осуществления публичной дипломатии (исследование информации и коммуникации как необходимых элементов демократии);

• д)    изучение составных элементов «коммуникативного механизма» успешного управления, его структуры и функций;

• е)    теоретическое обоснование и практическая реализация безбарьерной языковой среды для крупных международных мероприятий в РФ;

• ж)    создание единой концепции по детерминации вербального контента при формировании международного имиджа страны, включая медийный аспект (наглядный пример для понимания этого аспекта: при переводе на иностранные языки боевиков-террористов вряд ли следует именовать «партизанами», «борцами» и т.п.);

• з)    определение набора необходимых коммуникативных компетенций для работников государственной службы - формирование соответствующего «вербального (в том числе иноязычного) портфолио» государственных служащих;

• и)    формирование у отечественных лидеров политических и деловых кругов, руководителей организаций и компаний социально значимых дискурсивных компетенций (в том числе по корректной балансировке деловых и социальных ценностей в своих публичных дискурсах);

• к)    разработка и проведение серий теоретико-практических тренингов, например «Коммуникация в современном обществе» (для специалистов в области государственного управления, сотрудников аппаратов органов законодательной и исполнительной власти, агентств и ведомств, работников органов правопорядка), «Коммуникация в современном мегаполисе» (для специалистов в области муниципального управления, сотрудников мэрий, префектур и управ), «Коммуникация в работе с молодежью» и т.п.;

• л)    лингвистическая экспертиза текстов законов актов (в том числе на предмет исключения формулировок, допускающих двусмысленное толкование, ведущее к злоупотреблениям);

• м)    лингво-коммуникативное сопровождение российского бизнеса в мировом информационном пространстве, с оптимизацией корпоративных (сетевых) коммуникаций;

• н)    разработка комплексной концепции коммуникативной безопасности страны, включая специальные исследования и мониторинг СМИ, особенно веб-медиа, сетевых сообществ, блогов и т.п. (в том числе и на предмет антиэкстремистских и антитеррористических задач, предотвращения утечек значимой информации или, напротив, организации новых каналов распространения желательной информации) и др.

Проблематика коммуникативной вербально-информационной безопасности государства приобретает особую актуальность в обстоятельствах, во-первых, все более обостряющихся новых геополитических и глобальных экономических вызовов , во-вторых, новых технологических вызовов, обусловленных возникновением и быстрым развитием новых информационных и коммуникационных технологий (ИКТ). В нынешних условиях регулярных и перманентных социальноэкономических кризисов и «интернет-революций» представляется необходимым определить само это понятие - коммуникативная безопасность страны и провести комплексное социолингвистическое (а точнее, лингво-социальное) исследование этой сложной, неоднозначной и многомерной области.

Филологи еще только начинают осознавать, какую роль они призваны сыграть в формировании условий национальной вербально-информационной безопасности, однако до сих пор коммуникативная безопасность рассматривалась лишь в ее текстово-медийном воплощении (с позиций сохранения языковой нормы, недопущения жаргонизации и т.п., то есть в рамках четко очерченных профессиональных лингвистических интересов). С массовой же «интернетизацией» населения обеспечение коммуникативной безопасности становится одной из важнейших государственных задач, выходящих далеко за рамки собственно филологии. Если, вслед за Т.М. Дридзе, рассматривать коммуникацию как «важнейший фактор совместной деятельности людей, предполагающий активность участвующих в нем контрагентов» [Дридзе, 1984, с. 17], то наличие комму -никативных действий и противодействий, а значит, и необходимость ведения осознанной коммуникативной деятельности и контрдеятельности следует уже из самого определения коммуникации как социального феномена .

Л.Г. Лисицкая [2010, с. 4], ссылаясь на мнения Е.Л. Вартановой, В.Д. Мансуровой, М.В. Шкондина и др., отмечает, что «главным ресурсом власти в социуме становятся информаци- онные сети, а основным инструментом политического влияния - технологии манипулирования символами и «культурными кодами». ... Медиатексты обладают огромными возможностями воздействия на умы и чувства массовой аудитории. С одной стороны, они могут просвещать людей, содействовать стремлению к свободе и социальной справедливости, но с другой - могут порабощать людей, дезинформировать их, разжигать этнические конфликты, сеять недоверие и страх...» При этом под лингвистической безопасностью медиатекста понимается «отсутствие в его развертывании таких стратегий, которые ведут к негативным перлокутивным эффектам в сферах знаний, чувств и устремлений основного и косвенного адресата» [Лисицкая, 2009, с. 87].

Очевидно, настало время попытаться определить всю коммуникативную безопасность в целом, в широком социально значимом контексте. Итак, согласно нашему подходу, коммуникативная безопасность - государственная / национальная, организационная, корпоративная и т.п. - понимается как комплексная система действий и противодействий, предпринимаемых (государством, организацией, компанией и т.п.) в своей коммуникационной политике по недопущению, исключению, пресечению негативных (для данных государства, организации, компании) перлоку-тивных эффектов - социально-политических, финансово-экономических, национальноконфессиональных, гендерных, культурных, профессиональных, репутационных, деловых и т.п.

Информационная, коммуникационная и коммуникативная безопасность государства и политического развития в последние годы привлекает большой интерес отечественных исследователей, в числе которых, например, Д.А. Андрианов (работа о политической компоненте информационной безопасности российского общества [2002]), Н.А. Брусницин (информационная война и безопасность [2001]), Г.В. Грачев (информационно-психологическая безопасность личности: состояние и возможности психологической защиты [1999]), И.Н. Панарин (информационно-психологическое обеспечение национальной безопасности России [1998]), А.А. Прохожее (информационная безопасность как важнейшая составляющая национальной безопасности современной России [1996]), Е.В. Проценко (информационная безопасность политической коммуникации в современной России [2009]), С.П. Расторгуев (философия информационной войны [2001]), А.А. Стрельцов (обеспечение информационной безопасности России - теоретические и методологические основы [2002]), В.Н. Цыгичко, Г.Л. Смолян и Д.С. Черешкин (информационное оружие как геополитический фактор и инструмент силовой политики [1997]).

Любопытный опыт осмысления и анализа составляющих коммуникативной безопасности в плане государственного управления и политологии накоплен (в силу известных обстоятельств «оранжевых событий») нашими соседями - украинскими исследователями политических коммуникаций. Например, Д.В. Дубов [2007] анализирует политико-коммуникативную безопасность Украины в евроинтеграционном контексте. А.Ю. Гребиниченко [2008] исследует теоретикометодологические основы политических коммуникаций и политико-коммуникативной безопасности на материале международных рейтингов Украины и показывает, что основой политикокоммуникативной безопасности являются политические коммуникации и институциональные механизмы ее воспроизводства, а изменение параметров и качественных характеристик политикокоммуникативных процессов детерминирует направленность трансформации политических систем, тип управления политической системой и уровень обеспечения ее безопасности.

Широко известными в нашей стране стали исследования заведующего кафедрой международных коммуникаций и связей с общественностью Института международных отношений Киевского университета Г.Г. Почепцова, в том числе большой интерес для изучения проблем коммуникативных аспектов государственной / национальной безопасности представляют его книги: «Национальная безопасность стран переходного периода» (Киев, 1996), «Информационные войны. Основы военно-коммуникативных исследований» (Киев, 1998), «Как становятся президентами» (Киев, 1998), «Паблик рилейшнз, или как успешно управлять общественным мнением» (Москва, 1998). В работе «Теория коммуникации» [2001] Г.Г. Почепцов посвящает большой раздел роли коммуникации в разведывательной деятельности, подчеркивая коммуникативную сущность разведки и приводит полный набор разведывательных коммуникативных процессов: работа с фактами (сбор; оценка достоверности; аналитика, сопоставление факта с системой), работа с носителями фактов (вербовка; допрос; повышение имиджа спецслужб), распространение фактов (пропаганда; политические акции; поддержка необходимых СМИ, передача фактов).

А в книге «Как "переключают" народы» [Почепцов 1998] описываются специальные информационные операции как технологии воздействия на массовое сознание и использование паблик рилейшнз в международной политике, и этот анализ особенно интересен для коммуникологов всех стран, особенно в свете наделавших много шума «Викиликс-утечек» и недавно появившихся сообщений СМИ о том, что спецслужбы США создают «теневой» Интернет для «потенциальных революций» [ 2011].

Мы полагаем, что специальные мероприятия по обеспечению коммуникационной безопасности государства должны идти рука об руку с активной и целенаправленной работой по обеспечению его коммуникативной безопасности. В связи с этим необходимо еще раз четко разграничить используемые термины (путаница возможна из-за полисемантичности английского слова communication(s), означающего как связь, так и общение). Показательно, что в англоязычных Wiki-ресурсах эти понятия зачастую объединяются, и вместе с собственно техническим шпионажем, «жучками» и хакерскими атаками (то есть угрозами для коммуникационной безопасности) рассматриваются технологии «черной пропаганды» (что входит в зону компетенции коммуникативной безопасности).

Итак, коммуникационная безопасность - это безопасность коммуникационных сетей. Коммуникативная же безопасность связана с вербальными (а также паравербальными экстралингви-стическими) аспектами общения. Связывает эти два направления информационная составляющая, поскольку сутью коммуникации является передача информации.

Наконец, важнейшей частью деятельности по коммуникативному обеспечению модернизации российского общества, процветания и безопасности страны, на наш взгляд, является коммуникативное сопровождение отечественного бизнеса в мировом информационном пространстве. Последний глобальный финансово-экономический кризис заострил проблемы эффективности бизнеса, в том числе эффективности информационно-коммуникативной, ведь новая глобальная информационная среда (Интернет и прочие сети) заставляет по-новому взглянуть на бизнес-коммуникации - как с точки зрения открывающихся возможностей, так и в плане возникающих неизбежных опасностей.

Наши исследования [Данюшина, 2010, 2011] показывают, что деловая профессиональная (внутренняя и внешняя) коммуникация конкретной компании, как и практически любой другой аспект бизнес-деятельности, потенциально несет в себе как новые положительные возможности, так и угрозы. Например, активное ведение высокоинформативного корпоративного сайта несет в себе значительное усиление позиций компании в мировом информационном (а значит, и рекламном) пространстве и открывает новые возможности по установлению позитивных, доверительных отношений как с широкой общественностью, так и с существующими клиентами, партнерами. В то же время не стоит забывать, что сайт будет тщательно изучаться как минимум конкурентами, что создает некоторые угрозы при неправильном ведении, а слабые места в деятельности компании неизбежно высветятся и на сайте, вызывая критику.

Российский бизнес все увереннее входит в международную экономическую систему и стремится расширить свою нишу, следовательно, российским специалистам необходимо иметь соответствующую коммуникативную компетенцию, а российским компаниям требуется создавать бизнес-коммуникационные модели мирового уровня, уметь эффективно представить себя и свой продукт на корпоративном сайте, сформировать позитивный образ и наладить систему отношений с существующими и потенциальными инвесторами и клиентами, в том числе посредством корпоративного блога.

Коммуникационным службам отечественных компаний и организаций необходимо уметь решать ряд практических задач специального назначения, таких как вербальное конструирование имиджа и раппорта российским предприятиям на мировой бизнес-сцене, информационнокоммуникационные аспекты конкурентной разведки и борьбы, применение технологий речевого воздействия и т.п. Разработанные нами лингво-коммуникационные технологии могут стать составной частью таких специальных коммуникативных компетенций и использоваться для интенсификации и оптимизации информационно-коммуникационной стороны конкурентной разведки и конкурентной борьбы, где «боевые корпоративные коммуникации» и «лингвистическая мобилизация» являются важным оружием и позволяют компании выстоять в неблагоприятных условиях.