О соотношении понятий "язык" и "речь" в современной лингвистике

Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice

УДК 82                                             

В обыденном общении и дидактолингвистике язык и речь определяются как тождественные объекты сознания и познания. Именно так понимают некоторые языковеды и составители учебников «Русская речь» и «Русский язык» для начальных классов.

В языкознании глубоко осознаны различия между языком и речью. Мы ставим своей целью охарактеризовать основные подходы к разграничению этих двух лингвистических понятий с позиций киргизско-русского двуязычия.

• В.    фон Гумбольдт первым высказал догадку о том, что язык и речь - нечто разное и что в речевой деятельности необходимо различать процесс и продукт, т.е. energeia и ergon [1, с.

• 70]. Вероятно, такое понимание у Гумбольдта возникло под влиянием философских воззрений Г.Гегеля, который достаточно определенно разграничивал то, что стали называть позже языком и речью. Он писал: «Звук, получающий для определенных представлений дальнейшее расчленение — речь и ее система, язык - дают ощущениям, созерцаниям, представлениям второе существование, более высокое, чем их непосредственное наличное бытие…» [2; с. 266]. Высшее и тончайшее в языке, полагал В. фон Гумбольдт, постигается и улавливается только в связной речи и это лишний раз доказывает, что каждый язык заключается в акте его реального порождения [1, с. 70].

Младограмматики с их индивидуалистическим психологизмом, по существу, сняли эту проблему, сосредоточив все внимание на речи (языке индивида), и объявили язык коллектива, нации и человечества научной абстракцией, фикцией, не заслуживающей изучения [3, с. 216].

Мысль о том, что целое, именуемое языком, на самом деле представляет собой единство, по меньшей мере двух явлений, — языка и речи, была высказана в работе И. А. Бодуэна де Куртенэ «Некоторые общие замечания о языковедении и языке». Эта идея, к сожалению, не получила у него развития и не выросла в лингвистическую концепцию [3, с. 216].

Разграничение языка и речи четко проведено Ф. де Соссюром, но в рамках теории речевой деятельности: «Изучение речевой деятельности распадается на две части, одна из них, основная, имеет своим предметом язык, т. е нечто социальное по существу и независимое от индивида, эта наука чисто психическая; другая, второстепенная, имеет предметом индивидуальную сторону речевой деятельности, т.е. речь, включая фонацию; она психофизична» [4, с. 57]. По его мнению, речь отличается от языка целым рядом основных свойств: 1) речь – это реализация, язык – установление; 2) речь индивидуальна, язык социален; 3) речь свободна, язык фиксирован; 4) речь случайна, язык существен.

В речевой деятельности как бы два уровня информации: осознаваемое (речь, смысл сказанного) и неосознаваемое (язык, структура).

Сам Ф. де Соссюр считал соотношение языка и речи основным предметом языкознания. Он считал, что в langage «речевой деятельности» соединены объекты принципиально разной природы: langue (язык) и parole (речь). Хотя язык и речь взаимообусловлены, они несводимы друг к другу и не могут рассматриваться с одной точки зрения. Речевая же деятельность, по мнению ученого, непознаваема, так как она неоднородна. На этом основании он настаивал на разграничении лингвистики языка и лингвистики речи [4, с. 57].

Ученики и сторонники Ф. де Соссюра пошли еще дальше. Они стали противопоставлять язык речи и рассматривать их как два автономных объекта языкознания (Ш. Балли, А. Гардинер и др.). А. Х. Гардинер предложил «применять наименование «язык» ко всему тому, что является традиционным и органическим в словах и сочетаниях слов, а наименование «речь» — ко всему тому, что определяется конкретными условиями, «значением» и «намерением» говорящего. Достоянием речи он считал прежде всего функции слов в высказывании и соответственно такие категории, как субъект, объект, настоящее историческое, предложение, понимаемое как отнесенное к действительности высказывание. А грамматическую структуру и типовые модели предложения он считал фактом языка [5, с. 19].

В советском языкознании 30-х гг. ХХ в. язык рассматривался как полифункциональный феномен, изучение которого не может быть отделено от конкретных форм речи. Система языка определялась как совокупность правил и норм речевой деятельности. Мысль Ф. де Соссюра о соприсутствии в феномене языка элементов системы и речи, напротив, побуждала формулировать достаточно жесткие принципы их разграничения. Единство и различия языка и речи были предметом изучения советских языковедов. А. И. Смирницкий относил к языку все то, что воспроизводится в речи (слова, фразеологизмы, морфологические формы), а к речи — все то, что производится в процессе коммуникации (словосочетания, конкретные предложения) [6, с. 415]. Эта точка зрения вызвала возражения тех, кто видел в языке и речи два аспекта одного феномена. Т. П. Ломтев полагал, что «все лингвистические единицы являются единицами языка и речи: одной своей стороной они обращены к языку, другой – к речи». Единицы речи суть реализации единиц языка. Эта точка зрения хорошо объясняет функционирование таких конструктивных единиц, как фонемы, морфемы, слова, синтаксические структуры в контексте дихотомий: фон — фонема, морф — морфема, в которых «эмический» (второй) член принадлежит системе языка и характеризуется инвариантными признаками, реализуемыми в речевых вариантах — фонах и морфах [6, с. 415].

В ряде концепций выделяется не два, а три аспекта языка. Мысль о возможности троякого подхода к языку, перекликающаяся с идеями В. фон Гумбольдта, была высказана в 1931 г. Л. В. Щербой, который различал:

• -речевую деятельность (процессы говорения и понимания речи), производимую психофизиологическими механизмами индивида;

• -языковую систему (словарь и грамматику языка);

  -языковой материал (совокупность всего говоримого и понимаемого в той или иной обстановке жизнедеятельности человека, в ту или иную эпоху жизни данной общественной группы). Л.В. Щерба указывал, что это несколько искусственное разграничение, поскольку «языковая система и языковой материал — это лишь разные аспекты единственно данной в опыте речевой деятельности [7, с. 362].

Всех исследователей данной проблемы интересовало, что же связывает язык и речь, исподволь складывалась мысль о каком-то промежуточном явлении между языком и речью. Э. Косериу присоединил к оппозиции языка и речи третий компонент — норму, понимаемую им как социально закрепленный узус, т.е. обязательные формы и стереотипы, принятые в данном обществе. Сюда он относил не только явления речи (например, ситуативно обусловленные стереотипы), но и явления языка, такие, как отклоняющиеся от продуктивного образца парадигмы склонения и спряжения. Тем самым в системе языка и в речи был выделен некоторый «окаменевший» компонент, охраняемый от изменений нормирующей деятельностью общества [6, с. 415].

Под влиянием идеи Э. Косериу и со ссылкой на него Ю. С. Степанов выделяет три отдельных уровня:

уровень индивидуальной речи — реальный акт речи, включающий говорящего и слушающего с их индивидуальными чертами произношения и понимания и акустические процессы, акт, доступный восприятию наших органов чувств, записи на магнитофонную пленку;

уровень нормы — язык, рассмотренный «с несколько большей высоты абстракции», включающий лишь те явления индивидуальной речи, которые являются повторением существующих образов, принятых в данном человеческом коллективе, и обладающий не только материальным, но и идеальным аспектом;

структурный уровень — язык, рассмотренный «с еще большей абстракцией» и не допускающий восприятия органами чувств человека (зрения, слуха и т.д.) [7, с. 5].

Д. Г. Богушевич предлагает применять не три, а четыре различных термина для описания того, что называют языком: система языка как совокупность средств коммуникации; система употребления, определяющая уместность-неуместность использования языковых средств в общении; речь, актуализирующая средства коммуникации; язык как триединый комплекс общения, включающий в себя систему, употребление и речь. Иначе говоря, язык в данном случае представляется как совокупность инвентаря, инструкции его использования и результатов реализации инвентаря и инструкции [9, с. 219].

Рассмотрение проблемы «язык - речь» осуществляется на трех плоскостях и другими учеными. В частности, А. Мустайоки, выступая за треугольник «язык — норма — узус», системой называет то, что «в принципе возможно», нормой – то, что «правильно», узусом -то, «как говорят». Система и норма в сумме соответствуют языку, а узус — речи. Он убедительно продемонстрировал взаимодействие системы, нормы и узуса на примере модели «много + существительное в родительном падеже (заводов, солдат, тортов, солдатов и т.д.), оценивая правомерность образования словосочетаний в формулах «соответствует», «не соответствует», «правильно», «вопреки системе», «употребительно», «согласно с системой», «против нормы», «неупотребительно», «не нормативно» и т.д. Например, оценку «сочетания» много завод — «невозможная форма с точки зрения системы и нормы русского языка; она и не употребляется» [3, с. 218-219].

Необходимо отметить, что из этих трех плоскостей норма не является обязательной, поскольку она существует только в высокоразвитых языках, где четко дифференцированы литературная и диалектная формы общения, стандартизированный и разговорно-бытовой способы передачи мысли и где доминирует стремление общества унифицировать, кодифицировать и закрепить узус. Некоторые исследователи сводят оппозицию языка и речи к противопоставлению реального объекта его научному описанию, т.е. теоретической модели, ставя существование и сущность языка от существования и качества лингвистики, разрабатывающей модели его описания. В данном случае сама система языка утрачивает стабильность, поскольку одна и та же речевая реальность допускает различие в моделировании [6, с. 415].

Как видим, в языкознании существуют взаимоисключающие точки зрения на проблему «язык — речь», что свидетельствует о сложности и недостаточной изученности самого объекта.

Результаты:

• 1.    Использовать одни и те же знаки в качестве орудия общения. Понятие языка, речи, речевой деятельности едины по природе, взаимосвязаны между собой.

• 2.    Соотносить совокупность речевых актов, которые составляют речевую деятельность. Язык и речь не противопоставляются друг другу, но отличаются между собой по целому ряду признаков.

• 3.    Изучить проблематику теории речевой деятельности, взаимоотношения языка и речи в кыргызском языкознании. Факты кыргызского языка изучаются в контексте теории речевосприятия в условиях кыргызско-русского двуязычия, а также с позицией дидактолингвистики.