О сопротивлении попыткам достижения гендерной симметрии в языке

Критики реформы сексистского употребления тех или иных языковых форм нередко прибегают к юмору и иронии для того, чтобы показать всю смехотворность и никчемность предлагаемого. Несмотря на то, что мы не согласны с ними по принципиальным соображениям, следует отдать им должное: они иногда проявляют чудеса изобретательности и языкотворчества для того, чтобы подвергнуть осмеянию попытки изменить асимметрию, существующую в языке. Примеров тому множество, и они достаточно известны: Personchester вместо Manchester, Isle of Person вместо Isle of Man, girlcott вместо boycott и даже chairdaughter вместо chairman/chairperson.

Основная идея такой критики достаточно проста: донести до широкой общественности тривиальность и бесполезность попыток реформировать язык. При этом банальность и смехотворность данных проблем рассматриваются как составная часть характеристик, свойственных женщинам и женскому движению вообще. Подобная стратегия является достаточно распространенным способом, используемым доминантной в обществе группой с целью вновь подтвердить свое право определять нормы поведения в соответствии со своими стандартами. По мнению многих критиков, попытки подобного реформирования языка бессмысленны, они могут привести только к возникновению “linguistic absurdities” (лингвистических несуразностей) и, в конечном итоге, к “bastardizing the language” (появлению языка худшего качества). Так, например, Дж. Саймон писал: “There is something ineffably lovely about being a girl …in stead of enjoying girlhood, the feminists want to be women the moment they leave high school, if not before. How wrongheaded!” (Simon 1980: 26).

Представляется, что дело, конечно, не в конкретном слове или словах. Гораздо более важно здесь то, что споры о праве давать наименования людям и объектам действительности – это не просто споры о языке, это споры о власти. Действительно, человек, обладающий правом назвать какой-то объект определенным образом, по сути, обладает правом его определить и классифицировать. Хотя попытки реформирования языка имеют более длительную историю по сравнению с так называемой РС (политкорректной) речью, эти два явления нередко оказываются взаимосвязанными. Так, например, тот же Дж. Саймон объединяет группы людей, испытывающих дискриминацию по раз- личным основаниям: классовой, расовой, этнической и сексуальной принадлежности, а также пола: “Notion that in a democratic society language must accommodate itself to the whims, idiosyncrasies, dialects and sheer ignorance of underprivileged minorities, especially if these happen to be black, Hispanic, and later on female or homosexual seems absurd” (Simon 1980: xiv).

Сегодня в западном обществе считается неприемлемым использование дискри-минаторной пейоративной лексики по отношению к различным расовым или этническим группам; однако это же общество проявляет гораздо большую терпимость к подобного рода проявлениям по отношению к феминистам и гомосексуалам. Исследователь Дж. Валентайн отмечает, например, что слова, связанные именно с этими двумя группами, часто высмеивают, презрительно отвергают, относят к РС (Valentine 1995).

В спорах о праве на называние, нередко с целью оправдания своей точки зрения, используются упрощенные схемы, объясняющие взаимоотношения между языком и действительностью. Именно так, на наш взгляд, поступал редактор журнала «Спектейтор» Д. Лоусон, когда утверждал, что он всего лишь описывает мир какон есть (describing the world as it is), возражая против возрастающей неприемлемости слов poofter и queer (Lawson 1994). По сути дела, это и подобные возражения заявляют о необходимости поддерживать подчиненный статус женщин и других дискриминируемых групп, т.е. существующий порядок вещей. Уместно в этой связи привести критические слова П. Ска-манза, направленные как против попыток реформирования языка, так и против самих реформаторов (при этом язык в его высказывании предстает в образе “Old Lady”): “Adding words and phrases to our Mother-Tongue in the natural progression of language growth is one thing, but spaying the Old Lady for the sake of change is another. Let the social-levelers keep hands off” (цит. по Penelope 1990: 41 – 42). Перед нами еще один образец предвзятого отношения к женщинам (в особенности, к старым), а также проявление унизительных коннотаций слова lady, несколько замаскированных под личиной вежливости. Кроме того, перед нами пример использования женского образа, символизирующего некую абстракцию. Язык выступает здесь как своего рода метафора объективной действительности. Это метафорическое отображение объясняет, почему феминистски ориентированные попытки реформирования языка воспринимаются как атака на установленный и поддерживаемый мужчинами нравственный и социальный порядок. Аргумент, по большему счету, совсем не нов, однако он вновь обрел силу: женщины выходят из-под контроля, и виноваты в этом феминисты.

Неподчинение женщин мужским стандартам власти (в области языка или в какой-либо иной сфере) представляет собой угрозу патриархальному порядку вещей, при котором мужчины обладают «естественным» правом доминирования. Иными словами, общество, контролирующее себя, контролирует свою грамматику и своих женщин, как, возможно, добавил бы известный американский писатель Г. Джеймс. Его и многих других его последователей (Дж. Саймона, В.Сафайя) раздражало то, что доминирование в жизни вообще и в языке, в частности, выходит из-под мужского контроля. В статье, опубликованной в журнале «Харпер Базар», Г. Джеймс выражает свое неудовольствие по поводу речи американок. В частности, он описывает разговор (с его точки зрения, монолог) с “interlocutress”, в котором собеседница возражает против насаждения норм стандартного произношения, воспринимая это как форму гендерного насилия, и заявляет, что американки не потерпят такого (James 1906 – 1907). Писатель воспринимает подобные новации как некое перерождение, как прямое свидетельство растущего влияния женщин в обществе. Он пишет о необходимости предпринять срочные шаги, т.к. иначе неминуем крах – ни больше, ни меньше – американской цивилизации: “American English, and by implication, civilization as we know it, will degenerate unto the moo of the cow, the bray of the ass, and the bark of the dog” (Ibid 41: 113).

Г. Джеймс с очень большим уважением отзывается об, увы, утерянном языке Новой Англии, который принадлежал настоящим мужчинам. Эти мужчины, считает писатель, были оплотом себе и зависящим от них людям – женам, дочерям, сестрам: “ the few capable of taking care of themselves, and of keeping themselves in hand – capable even of keeping their wives, their daughters, their sisters” (Ibid 41: 20 – 21). Иными словами, при условии сохранения существующего патриархатного порядка вещей с языком все будет нормально, и за его судьбу можно не беспокоиться. Именно таким подходом руководствовался доктор С. Джонсон, заявивший в предисловии к своему монументальному труду, опубликованному в 1755 г., о том, что языки являются “pedigree of nations” (родословной народа). По-видимому, это следует понимать в том смысле, что и то, и другое нуждается в определенных правилах и регулировании для того, чтобы сдерживать естественные дегенеративные тенденции. Отсюда возникает необходимость в том, чтобы мужчины разработали подобные четкие регулирующие установки и чтобы общество им следовало.

Достаточно широко известны символические ассоциации, существующие между странами (их названиями) и образом женщины. Речь идет о так называемых mother countries (родине), которые обладают mother tongues (родным языком). Поскольку преподавание грамматики всегда считалось краеугольным камнем классического образования, оттачивание знания грамматических правил воспринималось как эквивалент приучения к порядку и дисциплине. Женщины традиционно воспринимались как хранительницы принципов нравственного поведения. Не удивительно, что грамматика нередко персонифицируется как строгая учительница с книгой в одной руке и с розгами – в другой. Преподавание ее правил оказывается, таким образом, связанным с приучением детей к дисциплине и, по большому счету, с обучением их нормам, принятым в обществе. Не случайно в английском языке выполнение грамматических упражнений нередко называется словом drilling , основное значение которого – ‘строевая подготовка, муштра’. По мнению Д. Камерон, кампания, предпринятая консервативной частью британского общества в целях возврата к преподаванию в школах традиционной грамматики, символична как проявление обеспокоенности относительно социального и нравственного порядка в стране (Cameron 1995). Получается, что неприятие мужских стандартов в грамматике (и, в целом, в языке) равно в каком-то смысле гражданскому неповиновению.

Язык и грамматика, по мнению многих ученых (Cameron 1995; Romaine 1999), служат своеобразными метафорами общества, его устройства. Вслед за С. Ромейн (Romaine 1999: 300) представляется интересным отметить следующее перенесение свойств одного предмета (общества) на другой (язык):

Структура общества          Структура языка

Законы общества         Правила грамматики

Соблюдение законов   Правильная грамматика

Изменения в обществе Изменения в языке Распад общества          Расстройство системы языка

Справедливости ради следует заметить, что критика противников реформирования языка касалась не только глобальных, но и очень конкретных предложений об изменении тех или иных языковых черт. Однако представляется, что все это, в конечном счете, является своего рода дымовой завесой, за которой прослеживается одна цель: контроль над языковыми стандартами. Так, например, были возражения против использования титула Ms. на том основании, что трудно определить правильное написание этого слова, опираясь на его произношение. Этот аргумент представляется несостоятельным, т. к. то же самое можно сказать и о титулах Mrs. и Mr. , а также о большинстве других английских слов. Вполне возможно, что в действительности, как тонко замечает С. Ромейн, цитируя коллегу-мужчину, все дело в том, что мужчинам стало труднее определять статус женщины (Romaine 1999: 300).

Действительно, объяснить маркирование брачного статуса женщины чем-либо иным, кроме как удобством для мужчин, довольно сложно. Практика смены своей фамилии на фамилию мужа, а также маркирование брачного статуса титулами Miss и Mrs. символизирует ее подчиненное, объектное положение. Настаивание на титуле Ms. может восприниматься как подрыв существующих властных отношений в обществе и свидетельствовать в какой-то мере об общечеловеческих установках конкретной личности. Представляется, что дальнейшее исследование вопроса, связанного с использованием тех или иных титулов и сменой фамилии, было бы весьма интересно, т. к., несмотря на кажущуюся специфичность, эта проблема, на наш взгляд, носит универсальный характер и может быть прослежена на материале многих языков.