О верховой езде, всадничестве и колесничестве в Северном Китае во II-I тыс. до н.э

Вопросы появления верховой езды и всадниче-ства в Евразии относятся к разряду дискуссионных. Одна группа исследователей полагает верховую езду достаточно простой инновацией, возникшей в V–III тыс. до н.э. естественным путем в ходе одомашнивания лошади для пастьбы табунов и перевозки грузов на волокушах или во вьюках. Вероятность такого сценария как будто подтверждается логичным заключением о невозможности контроля табунов лошадей без верхового коня. Весомым аргументом выглядит легкость и простота, с которой североамериканские индейцы стали хорошими наездниками, управляя лошадьми при помощи ременной (веревочной) петли, затянутой на беззубом участке нижней челюсти животного [Ewers, 1955]. Проблема в том, что все эти предположения не подкреплены реальными фактами. Убедительные свидетельства одомашнивания лошади в V– IV тыс. до н.э. отсутствуют, в том числе и в ботай-ской культуре [Taylor, Barrón-Ortiz, 2021].

Согласно последним исследованиям, лошадь была одомашнена в районе Волги и Дона в III тыс. до н.э. Однако совершенно не ясно, как лошади в это время использовались и содержались, даже если они разводилиcь только ради получения конины [Drews, 2004, с. 8–25]. Детали снаряжения лошади появляются в степной Евразии только в первой половине II тыс. до н.э., и представлены они лишь роговыми псалиями (с шипами и без шипов). Они могли равнозначно использоваться в уздечках упряжной и верховой лошади. Перспективные археозоологические исследования по костякам лошадей II тыс. до н.э. пока не стали достаточно масштабными, чтобы говорить о соотношении в эпоху бронзы реально существовавших упряжных и предполагаемых верховых лошадей [Бози, Сабо, 2020]. Соответственно, имеющиеся научные данные и методики пока не позволяют однозначно ответить на вопрос о времени появления верховой езды на раннем этапе освоения лошади в III–II тыс. до н.э. Более того, традиционный анализ деталей конского снаряжения оказывается бессилен и для VIII–III вв. до н.э., если в сбруйные наборы не входят детали седел и седельных ремней.

Позиция сторонников изначального освоения лошади как тяглового животного в двуосной или 818

одноосной повозке выглядит более аргументированной. Действительно, этот процесс достаточно убедительно прослеживается на материалах передней Азии, где одомашненная лошадь до конца II тыс. до н.э. являлась тягловым животным, подобно традиционно использовавшимся быкам и ослам. Прослеживается там и процесс становления всад-ничества. Отдельные случаи верховой езды в Передней Азии фиксируются уже в первой половине II тыс. до н.э., но по ряду причин широкое распространение у земледельцев Передней Азии, Египта и Греции она получает только в IX–VIII вв. до н.э. [Littauer, Crouwel, 1979, с. 142–143]. Между тем, материалы с указанной территории не позволяют ответить на вопрос об обстоятельствах использования верховых и упряжных лошадей в степях. Не случайно указанные авторы допускали для степей более раннее, чем в Передней Азии, появление верховой езды.

Как видим, вопро с об использовании во II тыс. до н.э. лошади в степях под верх или в упряжке пока однозначно не решается. На этот счет имеются лишь более или менее обоснованные предположения. Если исходить из конкретных археологических данных, то можно лишь констатировать, что во II тыс. до н.э. в степях Евразии от Дуная до Центрального Казахстана использовались уздечки с роговыми псалиями, иногда встречаемыми со следами одноосных повозок (см.: [Чечуш-ков, 2013]). К востоку от Казахстана – в Синьцзяне, на Саяно-Алтае и Монголии до последних веков II тыс. до н.э. вообще нет данных о существовании конского снаряжения (в том числе щитковых псали-ев) за исключением петроглифов с изображениями колесниц и единичных архаичных бронзовых удил и псалиев из случайных находок в Минусинской котловине [Новоженов, 1994; Шульга, 2013]. Реальные свидетельства наличия уздечки в виде простых роговых стержневидных псалиев на востоке Степи появляются только в последних веках II тыс. до н.э. Датируемые бронзовые псалии и удила там распространяются не ранее IX в. до н.э. в Туве (Аржан-1) и Синьцзяне (Мохучахань) [Грязнов, 1980; Шульга, Шульга Д.П., 2020]. Как и раньше, сбруйные наборы здесь включают только детали уздечек, а потому не ясно их отношение к верховой или упряжной лошади. Достоверные верховые сбруйные наборы с седельными ремнями (индикатор наличия седла или подобного устройства) на востоке Евразии имеются только в комплексах VIII–VII вв. до н.э.

В этой ситуации особый интерес представляют материалы из Северного Китая, где, согласно принятым датам, домашние лошади, колесницы и конское снаряжение представлены начиная с XIII в. до н.э. По всем данным, весь этот колесничный комплекс появился внезапно и был привнесен с севера через территорию Монголии. Примерно к 1250 г. до н.э. рядом с погребениями элиты государства Шан начинали хоронить домашних лошадей с колесницами. Отдельные детали снаряжения лошадей и колесниц могли помещать и непосредственно в захоронения знати. При этом в ранних комплексах из Аньяна XIII–XI вв. до н.э. еще отсутствуют стержневидные псалии. Там представлены ранние бронзовые псалии с шипами или шипастыми накладками и боковой петелькой, во многом подобные псалиям из Микен XIII–XII вв. до н.э. [Нефёдкин, 2001, с. 129]. Первоначально использовались они также с мягкими (ременными) удилами.

Никаких достоверных данных о верховых лошадях и верховой сбруе в Китае для раннего этапа (XIII–XI вв. до н.э.) нет, хотя некоторые китайские исследователи и предполагают наличие захоронений всадников, а также специфических деталей верховой уздечки. На фоне замечательных колесничных комплексов вопросы появления в Китае верховой езды и становления всадничества долгое время не рассматривались. Традиционно считалось, что в отличие от «варваров» собственно китайцы до IV в. до н.э. на войне и в быту использовали колесницы. Лишь к 307 г. в северном царстве Чжао была впервые сформирована конница по подобию пограничных с ними кочевников. При этом предполагалось, что у последних колесниц не было, и основу войска составляли конные лучники уже в начале I тыс. до н.э.

В последнее время данные вопросы привлекают все больше внимания. Более тщательно изучаются исторические источники, проводятся крупные археологические исследования могильников «варваров», обитавших в I тыс. до н.э. на границах царств древнего Китая. Все чаще выполняются и подробно публикуются археозоологические исследования костей лошадей на территории Северного Китая и Синьцзяна. Комплексный анализ этих источников позволяет внести существенные коррективы в традиционные представления: 1) о колесниче-стве у «кочевников», наиболее ярко проявившимся в погребальном обряде западных жунов (культура янлан); 2) о верховой езде и всадничестве у древних китайцев.

• 1.    По имеющимся данным, у «варваров» на границах Древнего Китая также превалировали колесницы. Самые ранние достоверные указания на верховую езду у кочевников и земледельцев на границах Древнего Китая обнаружены во Внутренней Монголии только в захоронениях IX–VIII вв. до н.э. культуры верхнего слоя Сяцзядянь. Оттуда происходят две пряжки с изображениями всадников, охотящихся на зайца. Во многих объединениях «кочевых варваров» широко использовали двуколки и боевые колесницы с IX по III–II вв. до н.э. и даже раньше, чем они появились в Шан. Первые колесницы с лошадьми и ранней сбруйной фурнитурой были привнесены в XIII–XII вв. до н.э. в царство Шан представителями неких групп населения, обитавшего от Шан к северу (во Внутренней Монголии?) [Linduff, 2003; Shelach-Lavi, 2014; Rawson et al., 2020] или к западу и северо-западу [Mair, 2003]. Что из себя представляла эта загадочная культура пока неясно. Учитывая многочисленные петроглифы с изображениями колесниц на Саяно-Алтае и в Монголии, следует полагать, что одноо сные повозки широко использовали за пределами Шан и Западной Чжоу и в X–IX вв. до н.э. Так, согласно надписи на треножнике из Чанъани, в IX в. до н.э. колесницы в значительном количестве были на вооружении северных варваров сяньюнь . С последними связана военная экспедиция отряда Западной Чжоу, состоявшаяся ок. 816 г. до н.э. Только в одном эпизоде у сяньюнь было захвачено 117 колесниц. Наличие или участие конницы у сяньюнь там не упоминается [Mair, 2003, с. 165]. Показательным примером готовности «варваров» к оседлой жизни, созданию государства с колесничным войском является царство Чжуншань, созданное осевшими в VII в. до н.э. северными ди у юго-западных границ царства Янь . Оно могло выставить тысячу колесниц, но имело и конницу . В VII в. до н.э. у северной границы царства Янь оседают шаньжуны. Они также использовали колесницы, а у воинов шаньжунов из Юй-хуанмяо даже зафиксирован уникальный костюм колесничего в виде передника и свисавших сзади от пояса до икр ремешков с бронзовыми подвесками. Такой костюм непригоден для всадника, но был хорошо виден у колесничего [Шульга, 2015, с. 60].

• 2.    В Китае сбруйные наборы конца II – начала I тыс. до н.э. не содержат деталей седел и седельных ремней, а известные там уздечки могли принадлежать как верховым, так и упряжным лошадям. Между тем, в исторических источниках содержатся намеки или прямые свидетельства о верховой езде в Китае в период Чуньцю (VIII – начало 820

На широкое распространение колесниц у скотоводов в VII–III вв. до н.э. указывают могильники культуры янлан, оставленные западными жунами, обитавшими на западных границах царства Цинь. Согласно археологическим материалам, конское снаряжение и детали колесниц достоверно фиксируются уже в наиболее ранних погребениях культуры янлан, предположительно датируемых с VII в. до н.э. Так, на могильнике Мачжуан в могиле IМ11 бронзовый наосник колесницы найден в комплекте с бронзовыми «восточными» удилами, датируемыми VII – началом VI в. до н.э. [Сюй Чэн и др., 1993: рис. 20, 18; 21, 18]. Последующий период культуры янлан V–III вв. до н.э. хорошо прослеживается по полно стью опубликованным материалам могильника Вандаху (V–III вв. до н.э.) [Институт археологии…, 2016] и Мацзяюань (около III в. до н.э.) [Институт археологии…, 2014]. На материалах «рядовых» погребений из Вандаху установлен обряд погребения вооруженных воинов-колесничих с черепами и снаряжением четверки упряжных лошадей. В элитном могильнике Мацзя-юань центральное положение во входных ямах занимали не черепа домашних животных, а изготовленные из дерева и кожи колесницы, украшенные изделиями из золота, серебра и бронзы В наиболее крупных захоронениях у дышла колесниц находились не черепа, а полные костяки лошадей. Зафиксированы и усиленные грузовые колесницы с черепами быков [Чжао Учэн, 2018].

Полученные данные из оставленных западными жунами могильников Вандаху и Мацзяюань демонстрируют только использование колесниц. Верховые лошади там не зафиксированы. Однако исторические источники позволяют уверенно говорить о раннем существовании кавалерии у населения культуры янлан. Уже в IX в. до н.э. западные жуны были известными коневодами. В последующее время (до III в. до н.э. включительно) из них набирались всадники в армию соседнего царства Цинь. Подобная практика существовала и в других царствах. Вплоть до династии Хань основными воинами-конниками в китайских армиях по-прежнему являлись этнические меньшинства [Ань Чжунъи, 2002, с. 35]. Очевидно, что в реальной жизни среди скотоводов культуры янлан имелось значительное количество всадников. Однако, согласно сложившемуся в VII–VI вв. до н.э. погребальному обряду, в захоронения предполагалось помещать реальные или условные колесницы и колесничные упряжки. В элитные погребения ставили колесницы, иногда с полными тушами лошадей, а в рядовые – части колесниц, отдельные их детали, а также конское снаряжение и черепа лошадей. Формирование данного погребального обряда могло происходить как на основе местных традиций, так и под влиянием китайской культуры, все более усиливавшимся в V– III вв. до н.э.

V в. до н.э.). Как и в Передней Азии, возможность перемещения верхом на лошади в Китае была известна уже на начальном этапе. В частности, верхом на лошади могли спасаться от преследования колесничие, как и в других экстренных ситуациях. Вероятно, присутствовал и спортивный интерес. В работе Ань Чжунъи приводятся тексты, согласно которым «в период Чуньцю цзиньский дафу Цзы Чжань предоставил пару прекрасных лошадей дяде и брату, предлагая спасаться верхом на лошади», а в 517 г. до н.э. «дафу царства Чжэн Цзы Чань услышал, что дафу царства Чжу хочет убить Цзы Си и поспособствовал тому, чтобы тот верхом на лошади быстрее возвратился домой из далеких земель. Луский дафу Цзо Шичжань тоже возвращался домой верхом на лошади из царства Ци» [Ань Чжунъи, 2002, с. 34]. Такое отношение к верховой езде подтверждается анализом сложного иероглифа ци (qí) 骑 «ездить верхом». Он состоит из двух частей: иероглифа ци 奇 «необычный» и иероглифа ма (mǎ) 马«лошадь». Первоначально они писались раздельно, и получалось – «дело необычное, связанное с лошадью». Впоследствии, когда езда верхом стала явлением распространенным, два иероглифа слились воедино и стали ци 骑 «ездить верхом». В период Чуньцю среди шести искусств, которыми должно было владеть служилое сословие, есть иероглиф юй (yù) 御, то есть «езда на колесницах», но нет «езды верхом», что значит, что верховая езда у китайцев еще не была распространена. Подчеркивается, что в исторических и военных книгах периода Чуньцю «Чуньцю», «Цзочжуань», «Го юй», «Суньцзы бинфа» и «Сыма фа» нет иероглифа 骑, что еще раз подтверждает, что в то время верховая езда в Китае не была распространена и не использовалась при ведении войн [Ibid.]. Можно было бы ожидать в этом деле довольно быстрого прогресса, поскольку уже в XIII–XI вв. до н.э. в Китае (как и на западе) существовала совершенная уздечка с бронзовыми удилами и со всеми основными ремнями оголовья. Однако, земледельческие государства Евразии предпочитали колесницы и начали создавать конницу только через тысячу лет – примерно в IX в. до н.э. в Передней Азии, и в IV–II вв. до н.э. в Китае. Причин тому несколько. Долгое время сказывалась недооценка всадничества и некоторое презрение к этому способу перемещения «варваров». Помимо этого, в Китае традиционная одежда (длинные халаты с широкими рукавами) была неудобна для верховой езды, и существовало предубеждение против использования штанов. Однако, для широкого введения конницы не хватало главного – насущной необходимости реформировать армию перед лицом неуловимых конных лучников противника. В Китае этот процесс реформа- ции начался в северных царствах Китая. Наиболее известна реформа Улин-вана в царстве Чжао, осуществленная около 307 г. до н.э. Она предполагала введение нового обмундирования, а также верховой езды со стрельбой из лука по варварскому обычаю. Несмотря на объективные трудности и неприятие китайской знатью одежды кочевников, предполагающей ношение штанов, Улин-вану удалось создать в Чжао конное войско числом до 10 тыс. всадников. Через несколько лет соседние кочевые объединения были разбиты и захвачено полуварварское царство Чжуншань. Примерно такое же число всадников появилось и в царстве Цинь, в 221 г. до н.э. объединившем Китай [Ань Чжунъи, 2002, с. 35]. Однако и тогда в процентном отношении конница составляла лишь малую долю китайской армии. Число всадников в армии Китая выросло в разы лишь во II в. до н.э., когда появилась реальная угроза со стороны почти одновременно возникшей кочевой империи хунну.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 21-59-23003/21 «Верховые и упряжные лошади в археологических культурах степей Евразии в XX–III вв. до н.э. по материалам конского снаряжения и археозоологии».