О вопросе правового регулирования статуса электронных носителей в уголовном судопроизводстве

Цифровизация общественных отношений и государственных процессов является одной из главных предпосылок трансформации и совершенствования российского законодательства, в том числе и уголовнопроцессуального. Современные информационно-коммуникационные технологии применяются в целях оптимизации работы российских судов и реализации принципа процессуальной экономии. Неизбежным последствием перевода и хранения информации в электронном формате признается изменение системы доказательств по различным категориям уголовных дел. Все чаще в процессе проведения следственных действий представители уполномоченных правоохранительных органов изымают телефоны, компьютеры, флешки как носители информации, необходимые для формирования доказательственной базы по уголовному делу и способствующие расследованию и раскрытию преступлений.

Следовательно, уголовнопроцессуальное право как отрасль российского права реагирует на запросы государства, вводя новые правовые институты, связанные с регулированием процедуры изъятия и хранения таких видов доказательств, как электронные носители ин- формации. Первые такие изменения и дополнения в действующее уголовнопроцессуальное законодательство были внесены в 2012 году [2]. За последние десять лет российским законодателем внесены значимые поправки в Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации (далее - УПК РФ) [1], в том числе: закреплены правовые основы изъятия, выемки, осмотра, копирования таких носителей и порядок обращения с ними в рамках уголовного дела. В то же время на официальном нормативном уровне отсутствует законодательное определение электронного носителя информации, не представлен перечень объектов, признаваемых в качестве таковых. Указанный пробел негативно сказывается на определении правовой природы данных доказательств. В настоящее время правоприменители относят их или к вещественным доказательствам, или к «иным документам» [6; 8]. Отдельные представители процессуальной науки указывают на необходимость введения понятия «электронные доказательства» [7, с. 76]. В отечественной юридической литературе имеется и противоположная позиция, отрицающая правовую значимость выделения нового вида доказательств.

Например, П.С. Пастухов и Л.В. Головко, определяя правовой режим электронных носителей, рассматривают их как разновидность вещественного доказательства или документа [9; 17]. Аналогичной позиции придерживаются и российские правоприменители (органы предварительного расследования и суды).

Разграничение правового режима электронных носителей как вещественного доказательства и как документа зависит от ценности информации, содержащейся на носителе, и его места в доказательственной базе по конкретному уголовному делу. Если значение для уголовного дела имеет объект материального мира, то электронный носитель приобщается как вещественное доказательство [15]. В случае признания информации на носителе доказательством по уголовному делу электронный носитель характеризуют как «иной документ» [18].

Таким образом, электронные носители в уголовном процессе имеют двойственное значение: как самостоятельное вещественное доказательство (например, предмет (орудие) совершения преступления) и как носитель доказательства (соответствующей информации, имеющей доказательственное значение по конкретному уголовному делу). Например, Восьмой кассационный суд общей юрисдикции по уголовному делу, рассматривая вопрос о привлечении к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159.3 УК РФ, банковская карта как электронный носитель признана судом вещественным доказательством (средством, позволившим виновному лицу незаконно завладеть чужими денежными средствами) [5]. По уголовному делу о привлечении к ответственности за совершение кражи и неправомерное завладение автомобилем без цели хищения Волгоградский областной суд доказательством признал информацию, полученную при исследовании электронных носителей (видеоизображения с камер видеонаблюдения), а вещественными доказательствами – приобщенные DVD и CD-диски [4].

Множественность подходов к определению правового режима электронных но- сителей в уголовном процессе связано с отсутствием официальной позиции российского законодателя по данному вопросу. В настоящее время единственный нормативный акт, закрепляющий определение электронного носителя, является ГОСТ 2.051-2013 «Единая система конструкторской документации. Электронные документы. Общие положения», в рамках которого электронный носитель характеризуется как «материальный носитель, предназначенный для записи, хранения и воспроизведения информации, обрабатываемой с помощью средств вычислительной техники» [3]. К электронным носителям программисты относят носители для однократной или многократной записи (обычно цифровой) электрическим способом: оптические диски (CD-ROM, DVD-ROM, Blu-ray Disc); полупроводниковые (флеш-память, SSD-диски и т.п.); магнитные (магнитные ленты, дискеты, жесткие диски).

Указанное понятие электронного носителя в науке уголовного процессе подвергается критической оценке, так как в нем не отражены значение и сущность данного материального объекта для предварительного расследования и деятельности судов в процессе обоснования принимаемых решений и действий по уголовному делу. В то же время, как указывает В.Н. Григорьев, самостоятельное толкование следователем данного термина является основанием допущения многочисленных ошибок в процессе «необоснованного отказа в отнесении устройств к электронным носителям информации» [10, с. 26].

В последнее десятилетие достаточно часто в научной литературе обосновывается необходимость закрепления понятия электронного носителя в нормах УПК РФ с учетом особенностей его использования в уголовном процессе [8]. Следует отразить доказательственное значение электронного носителя, формирование его до начала процесса расследования (раскрытия) уголовного дела с применением информационно-коммуникационных технологий или вычислительной техники [11].

Таким образом, вышеуказанное определение электронного носителя для исполь- зования его в уголовном процессе следует уточнить, добавив к его основной характеристике как материального объекта, фиксирующего и хранящего определенную информацию, созданную и обрабатываемую с помощью электронновычислительных средств, элементы использования его в расследовании и раскрытии преступления. Указанные носители имеют значение для обоснования обвинения и приговора по уголовному делу как непосредственное доказательство или как носитель значимой доказательственной электронной информации». В качестве электронных носителей, которые имеют ценность для получения необходимой информации для раскрытия и расследования преступления, российские следователи называют: сотовые телефоны, смартфоны, компьютеры, портативные устройства GPS, цифровые фотоаппараты, видеорегистраторы, платежные системы, дискеты, USB-устройства флеш-памяти, CD, DVD, HD диски, магнитную ленту и т.п.

Актуальным является вопрос о признании несостоятельной концепции, в рамках которой электронные носители отождествляются с «традиционными» вещественными доказательствами, путем введения новой категории «электронные доказательства». Как отмечает В.Н. Григорьев, критерий сложности изменения предметных вещественных доказательств путем механического воздействия на материальный объект не применим в отношении электронных носителей информации [10, с. 26]. В последнем случае информация может быть изменена путем ее простого исправления (искажения, удаления) с применением информационнокоммуникационных технологий и программного обеспечения. Таким образом, необходимо проработать вопрос о создании новой классификации доказательств по уголовным делам, выделив электронные доказательства в качестве самостоятельной разновидности.

Следует различать понятия «электронные доказательства» и «электронные носители», они соотносятся как общее и частное. Электронными доказательствами признаются не только соответствующие мате- риальные объекты цифровизации, но и значимая для уголовного дела электронная информация. Как указывает Н.В. Олиндер «электронными доказательствами могут быть любые документы, электронные письма, другие файлы, хранящиеся в электронном виде, электронные записи, хранящиеся сетевыми или интернет-провайдерами» [16, с. 108].

Дискуссионным является вопрос о закреплении в уголовно-процессуальном законодательстве закрытого перечня электронных носителей. Полагаем, что данный список не может иметь законодательно ограниченные рамки. Стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий постоянно расширяют границы цифровизации, увеличивает количество способов формирования и хранения электронной информации. В судебноследственной практике традиционными электронными носителями признаются персональный компьютер, флеш-карту, телефон, съемный диск. Как разновидности электронных носителей можно назвать фото-, аудио- и видео- и иных материальные объекты. В научной литературе также отмечается значительное многообразие электронных носителей. Полагаем, что указание в определении электронного носителя на все его возможные виды является с юридической точки излишним, поскольку затруднит его понимание и ограничит возможности дознавателей и следователей в изъятии определенных предметов цифровизации, имеющих значение для уголовного дела. При этом уголовнопроцессуальное законодательство не всегда успевает за изменениями в сфере информационно-коммуникационных технологий. На современном этапе развития уголовного процесса следователями активно в качестве доказательств по уголовным делам используется информация, полученная с кардиостимуляторов, фитнес-браслетов.

Вещественные доказательства в виде электронных носителей информации (например, жесткий диск с содержащимися на нем файлами и т.д.) изымаются в соответствии со ст. 164.1 УПК РФ в ходе производства следственных действий. Ис- следуя данный вопрос, Е.А. Никитина характеризует изъятие как основной способ получения электронной информации в ходе производства следственных действий [13, с. 103]. Обыск, выемка, осмотр предусматривают совершение действий, направленных на изъятие носителей электронной информации. Следовательно, недопустимы процессуальные нарушения в процессе их изъятия и приобщения к материалам уголовного дела. Обязательным участником указанной процедуры является специалист. Введение такого императивного требования связано со сложностью определения изымаемого носителя в рамках конкретного уголовного дела (а именно, что «забрать»). «Невнимание законодателя к вопросу об определении категории «электронные носители информации» в рамках УПК РФ способствует противоречивой практике, когда, например, в одной ситуации следователь изымает ноутбук как электронный носитель информации, в другой – изымает только жесткий диск или же отказывает в копировании информации, так как полагает, что провел выемку предмета – ноутбука, а не выемку электронных носителей информации» [14, с. 201]. Как следствие, в науке уголовного процесса предлагают на законодательном уровне уточнить термин «электронный ресурс», заменив его на «цифровой носитель информации» [12, с. 46]. По мнению А.И. Зазулина, предлагаемый термин является более широким по смыслу и охватывает как электронные, так и магнитные, оптические и иные носители информации [12, с. 47]. В настоящее время российский законодатель, по сути, отождествляет термины: «электронный» и «цифровой»

Разрешение вопросов теоретического характера имеет прикладное значение в целях формирования единообразной правоприменительной практики, в том числе путем дальнейшего совершенствования норм уголовно-процессуального законодательства [14].

Резюмируя проведенное исследование, можно сформулировать следующие выводы.

Термин «электронный носитель информации» впервые введен в отечественное уголовно-процессуальное законодательство в 2012 году.

В силу отсутствия официального системного определения правового режима электронного носителя, данные материальные предметы подвержены традиционной классификации доказательств и отнесены к вещественным доказательствам (или иным документам).

В то же время российский законодатель в нормах Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не раскрывает понятие электронного носителя информации. Правовое регулирование данных материальных предметов остановилось на этапе признания их разновидностью вещественных доказательств или иных документов.

Отсутствие общего подхода к толкованию данного термина является одной из основных препятствий к формированию единообразия в правоприменительной практике и совершению ошибок в рамках судебно-следственной деятельности по уголовным делам. Таким образом, необходимо на законодательном уровне уточнить термин «электронный носитель информации».

носитель.