О "Встрече" И одном стихотворении сунь буэр: к проблеме интерпретации даосской поэзии

Во второй половине ХІІ в. в Китае возникает даосская школа Целостности и совершенства (Цюаньчжэнь). Одной из первых наставниц этого религиозного движения была Сунь Буэр (1119–1182)1, основательница субнаправления Чистоты и покоя (Цинцзин пай). В текстах, приписываемых ей, были изложены основы женской алхимической практики (нюй дань), которая является одним из самых интересных и малоизученных направлений даосизма в культуре современного Китая. Наибольшую известность получили ее стихи, посвященные даосской алхимии для женщин. В современном издании даосских сочинений «Даосские книги, не вошедшие в “Даосский канон”» (Цзан вай дао шу) они представлены под названием «Поучения Изначальной владычицы Сунь Буэр» ( Сунь Буэр юань цзюнь фа юй) (досл. «Уставные речи» (фа юй) – прим. авт.) [9, т. 10, с. 805–806]. Это поэтическое собрание включает в себя два сборника стихотворений – «Последовательность овладения мастерством женского Дао-Пути» (Кунь дао гун фу цы ди) [9, т. 10, с. 805–806] и «Женское мастерство внутренней алхимии» (Нюй гун нэй дань) [9, т. 10, с. 806].

В настоящей статье мы обратимся к теме перевода и интерпретации даосской поэзии на примере стихотворения, открывающего поэтический сборник «Женское мастерство внутренней алхимии». Это единственная поэма из вхо- дящих в него семи четверостиший, которая ни разу не была переведена с китайского языка2.

Чем седлать белых журавлей, лучше запрячь луаней,

Окружив двадцатью бунчуками и стягами слева и справа.

Моя пара войдет в келью ученого – промелькнет улыбка.

Снизойдут Совершенные, и дым благовоний обовьет лазурные перила.

[9, т. 10, с. 806].

В Китае журавлей и фениксов издревле наделяли волшебной природой. Журавль олицетворяет светлое космическое начало Ян и считается символом долголетия. В даосизме журавли служили средством передвижения небожителей- сяней . Еще с древних времен в мифах и сказаниях рассказывалось о людях, летавших на журавлях, что символизировало обретение человеком чудесных качеств. Это подтверждает множество иллюстраций, изображающих даосов, оседлавших журавлей для того, чтобы, поднявшись ввысь, предстать перед небесным императором для получения сяньского ранга.

Жизнеописания даосских подвижников школы Цюаньчжэнь так же свидетельствуют о том, что журавли играли в их жизни немаловажную роль. Согласно преданиям, мать Сунь Буэр забеременела в результате чудесного сна, где она увидела семерых журавлей, круживших над ее домом, один из которых чудесным образом вошел в ее грудь [2, с. 29]. Основатель учения Цю-аньчжэнь Ван Чунъян поселился во владениях супружеской пары Ма Даньяна и Сунь Буэр на том самом месте, куда однажды приземлились два журавля, что стало для них предзнаменованием чудесной встречи с даосским наставником [1, с. 251].

Что касается луаней, то это один из видов фениксов. Согласно китайской мифологии, в оперении луаней преобладает красный цвет, а посему они являются олицетворением Юга. В «Каталоге гор и морей» (Шань хай цзин) говорится, что водятся эти сказочные птицы на горе Куньлунь, где проживает Матушка-владычица Запада (Си-ван-му): «[На горе Куньлунь] <…> К западу от Открывающего свет живут птицы [фениксы] фэн, хуан и луань. На головах и на ногах у них [висят] змеи, на груди тоже змеи красного цвета» [4, с. 105]. Интересно, что в том же сочинении рассказывается о луанях, гнездящихся на горе под названием «Женское ложе» [4, с. 39]. Возможно, это одно из объяснений, восходящее к древнекитайской мифологии, почему в поэме, посвященной методам совершенствования для женщин, Сунь Буэр отдает предпочтение луаням в качестве средства передвижения.

Бунчуки и стяги ( чуан фань ) символизируют флаги и знамена ( ци чжи ), которые располагали вокруг алтаря ( шэнь тань , цзяо тань ) во время даосских богослужений. Во время проведения торжественного ритуала- цзяо даосы воскурива-ют благовония, призывая их ароматом спуститься на землю сяней и Совершенных. На первый взгляд кажется, что в этом четверостишье говорится о необходимости физического взаимодействия между партнерами для достижения результата в даосском искусстве «внутренней алхимии». Перед нами алтарь, вокруг него развеваются бунчуки и флаги, даосская подвижница и ее партнер возжигают благовония, взывая к небесным Совершенным, и уединяются для завершения «парного» ритуала. Такие методы совершенствования, известные как «парные» ( шуан сю ), получили широкое распространение в конце эпохи Мин (1368–1644). Парные методы, такие как, например, «соединение животворящих дыханий- ци [мужчины и женщины]» ( хэ ци ), объединяли в себе сексуальные отношения с ритуальной практикой. Часто для этого использовалась специальная комната, где был установлен алтарь, изображения даосских божеств и патриархов, а сам союз воспринимался как особый ритуал, во время которого партнеры должны были воздерживаться от чувственных желаний и похотливых мыслей [12, p. 211].

Восстановив экстралингвистический контекст четверостишья, мы поймем, кого Сунь Буэр называет «своей парой» и какие мысли и чувства она стремилась вложить в эти строки. Обратившись к жизнеописанию Сунь Буэр, мы узнаем, что ее первоначальное имя было Сунь Юаньчжэнь. Она происходила из знатной семьи и рано вышла замуж. Ее мужем стал Ма Цун-и

(1123–1183), потомок прославленного полководца эпохи Хань Ма Юаня, от которого у нее родилось трое детей. Их размеренная жизнь закончилась, когда в их владениях поселился даос Ван Чунъян (1113–1170). Соорудив в саду хижину «Целостности и совершенства» ( Цюань чжэнь ань ), Ван Чунъян стал обращать в свое учение супругов:

Эр-по, Вы знаете только, как жить в мире страстей,

Но не знаете, что на Пэн[лай] и Инь[чжоу] есть Нефритовый чайник3.

Если решите одуматься и устремитесь к пробуждению,

Тогда Ваше имя прославят навечно и прозовут Бессмертной девой.

[10, т. 26, с. 391].

Он настаивал на обязательном разделении семейной пары, преподнося им разрезанные пополам груши ( фэнь ли ), символизирующие их раздельную жизнь ( фэнь ли – записано другими иероглифами – прим. авт. ):

«Преподнесено деве Сунь» (Цзэн Сунь гу) Эр-по, Вы все еще сами цепляетесь за дом и хозяйство.

Но для дома и хозяйства нужны деньги, чтобы не прийти в негодность.

Если Вы продолжите оставаться дома, как и прежде,

Господин Ма не уйдет, чтобы стать чудесным сянем.

[10, т. 26, с. 384; 13, p. 179].

Вскоре Ма Цунъи стал даосом и получил даосское имя Юй и прозвище «Киноварный свет» (Даньян). Он ушел от жены и детей и отправился совершенствоваться в даосских методах в горы Куньюйшань вместе со своим наставником. Через год Сунь также обратилась к учению Ван Чунъя-на. Она получила от него посвящение в даосские монахини в Зале Золотого лотоса ( Цзиньлянь-тан ) и взяла даосское имя Буэр, означавшее, что она больше «Не [жена] второго [сына]», символизировавшее ее уход из семьи в монашество. Ван Чунъян дал ей даосское прозвище «Чистота и покой» (Цинцзин) и подарил поэму:

В позапрошлом году я делил груши десять раз, чтобы преобразовать Вас.

Этому самоестественно способствовали Небеса и благоприятное время.

Так почему же тогда Вы не расстались [со своей семьей]?

А потому что Вы всего-навсего ждали, когда сформируется Золотой лотос.

[10, т. 26, с. 377; 13, p. 178].

После смерти Ван Чунъяна Сунь Буэр оформила развод с Ма Даньяном и продолжила осваивать даосские методы в отдельной хижине. Ма Даньян посвятил ей поэму:

«О плавке киноварного песка» (Лянь дань ша)

С почтением преподношу деве из Фучунь, Ты больше не должна следовать за мной, и отныне мы не жена и не муж.

Каждый по отдельности закончит совершенствовать свой подлинный облик.

Для того, чтобы освободиться от Трех путей и очистить ци, нет нужды в общих покоях.

[Дыхание-ци тянется] вверх и вниз, поперек и вдоль,

Как бесконечная нить, как будто бы есть, но как будто бы нет.

Как только обернешь им чудесного ребенка,

С ним сонастроишь, побуждая появиться на свет,

Тогда будешь готова отправиться в столицу небожителей.

[10, т. 26, с. 52; 13, p. 180].

Примеры из жизнеописания Сунь Буэр свидетельствует о том, что в школе Цюаньчжэнь отказ от семьи ( чу цзя ) считался необходимым условием для вступление в члены монашеской общины. Таким образом, в заключительной строчке поэмы Сунь Буэр не может подразумеваться ни реальный союз женщины с мужчиной, ни даосские методы хэ ци, относящиеся к парному совершенствованию, потому что всеми членами этого религиозного сообщества соблюдался целибат.

А может быть под словами «моя пара» имеется в виду не мужчина, а женщина? После развода и расставания с Ма Даньяном Сунь Буэр отправилась в Лоян, где продолжила изучать даосские методы под руководством Фэн Сяньгу (Бессмертной девы Фэн). Сунь Буэр поселилась над пещерой, в которой проживала Фэн Сяньгу. Женщины забаррикадировали подступы к своему жилищу камнями и сбрасывали их вниз, если к ним приближался мужчина [10, т. 47, с. 662].

Как отмечает С.В. Филонов, литературный текст может указывать как на реальные, так и на непройденные пути, рождаемые творческим воображением автора [6]. Следовательно, «парой» из поэмы Сунь Буэр не обязательно является реально существовавший человек. Кому же посвящаются данные строки? Разгадка кроется в стихотворении, написанном даосским деятелем по прозвищу «Совершенный человек Правильного сокровенного» (Чжэнсюань чжэньжэнь) и входящем в сборник «Чудесное мастерство даоинь и тонкости женской алхимии» (Нюйдань синьфа юй даоинь шэньгун) [5, с. 285]. Первые иероглифы каждой строки образуют фразу «снизойдет Бессмертная дева Хэ» (Хэ Сяньгу цзян).

Хэ [Сяньгу] выезжает на белом журавле, не садится на луаней.

Бессмертные -сяни окружают с бунчуками и стягами слева и справа.

Дева войдет в Сокровенные врата – промелькнет улыбка.

Снизойдет , окутает ароматом, переведет на Иной берег

[на аудиенцию] к Изначальным [владыкам].

Описание визитов небожителей к даосским подвижникам, которые С.В. Филонов называет «концепцией встречи», было весьма характерно еще для сочинений возникшей в ІІІ–ІV в. школы Высшей чистоты (Шанцин). Как уточняет С.В. Филонов, «во время этих встреч и небожители и простые смертные являют собой образцы изысканности и утонченности, образованности и эстетизма – они декламируют, поют, играют на музыкальных инструментах, дарят друг другу экспромтом составленные стихи, проявляют чувства восторга, смущения или робости». В результате общения с Совершенными, даос «получает от них наставления, указания, книги»4 [6]. Торжественный выезд высших даосских божеств и Совершенных сопровождает свита из небожителей, нефритовых дев и отроков. Эта процессия шествует рядом с экипажем и несет императорские регалии, бунчуки и стяги. «Моя пара войдет в келью ученого» – это и есть описание «Встречи» даосской подвижницы, долгие годы стремившейся постичь тайны Дао-Пути в одинокой келье, с божеством, которых тексты шанцинских сочинений называют оу цзин – «моя пара, созданная из света звезд». Основная цель даосского совершенствования – это отнюдь не обретение бессмертия или продление физического существования, а спасение из мира пыли и грязи, вознесение на Небеса и получение сяньского чина [7, с. 508]. Одна из особенностей сотериологической парадигмы даосских сочинений ХVІІІ–ХХ вв., описывающих методы совершенствования для женщин, состоит в том, что даже после завершения практики женщина не может самостоятельно подняться на Небеса и вынуждена ждать, пока за ней придут небожители. Это связано с представлениями о «грязном» иньском начале, из которого состоит ее тело. Считалось, что оно не может быть очищено полностью, пока да-оска не совершит множество добродетельных деяний и не накопит достаточное количество заслуг. Только тогда небожители сжалятся над ней и переведут на Иной берег. Согласно содержанию второго стихотворения, именно эта парадигма лежит в основе и стихотворения Сунь Буэр. Это Хэ Сяньгу послала за ней свою колесницу, чтобы сопроводить на Небеса.

Однако перед нами не просто поэзия, а наставления в высших методах приобщения к сяньскому . Поэтому за описанием торжественного появления небожителей может быть скрыт тайный язык даосских методов совершенствования, называемых «внутренней алхимией» ( нэй дань ).

Японский специалист в области даосизма Хатия Кунио считает, что выражение «белый журавль» символизирует мужское жидкостное начало – семенную эссенцию ( цзин ), а красный цвет луаней указывает на женское жидкостное начало – кровь ( сюэ ). «Двадцать бунчуков и стягов» – может обозначать движение дыхания- ци в природе по Небесному кругу ( чжоу тянь ), а также оборот, который внутреннее дыхание- ци совершает в течение суток в теле человека. Слово « тань » (с ключом «почва») – это не только «алтарь» или «хижина», но и омофон иероглифа тань (с ключом «мясо» ) , которым обозначается особая область в груди, носящая в акупунктуре название « тань чжун ». Согласно Хатии Кунио, в этом четверостишье рассказывается о том, как дыхание- ци совершает кругооборот из Моря крови ( сюэ хай ), расположенного у женщин внизу живота, к груди, в область тань чжун , где соединяется с духом- шэнь , создавая зародыш «еще-не родившегося- сяня » [8, с. 419–420].

Учитывая образный язык «даосской алхимии», первая строка «Чем седлать белых журавлей, лучше запрячь луаней», означает, что даоска не будет заниматься практиками для мужчин – «выезжать на белых журавлях», она предпочитает «выезжать на луанях», т. е. использовать методы «женской алхимии». Тайваньская исследовательница Е Ицзин полагает, что в первой строке четверостишья описан даосский метод совершенствования для женщин, который напоминает, что к женским методам следует приступать с «обезглавливания Красного дракона» (чжань чи лун), т. е. с «очищения тела». Исходя из этого, можно предположить, что вторая строка является кратким изложением реального практического метода женской практики. Этот метод известен в сочинениях по «женской алхимии» под названием «Великое иньское начало очищает тело» (тай инь лянь син). «Тело» в женских методах совершенствования указывает на «груди», поэтому главное место в этом методе отводится массажу груди. Именно в этой области, согласно представлениям «даосской алхимии», происходит концентрация жизненных сил женщины и там же осуществляется главное действо «алхимического» очищения крови и превращение ее в дыхание-ци (лянь сюэ хуа ци).

Варианты исполнения метода Тай инь лянь синь описаны в нескольких сочинениях по «женской алхимии», однако наиболее точно раскрывает смысл, зашифрованный в первом стихотворении, фрагмент из «Женского мастерства совершенствования и очищения из “Книги-основы Цяояна”» (« Цяоян цзин » нюй гун сю лянь ): «Сделай так, чтобы сердце успокоилось, а дыхание стало ровным, а после сосредоточь дух- шэнь и введи в Пещеру ци . Скрестив руки, придерживай груди, слегка массируя их двадцать раз. Когда дыхание- ци само опустится в Киноварное поле, неслышно вдохни тридцать шесть раз. <…> Какое-то продолжительное время Совершенное ци будет самоестественно приходить и уходить, раз раскрылось, раз закрылось (обр. в знач. вдоха и выдоха – прим. авт. ), так и вскормишь инь е. Дух и ци восполнятся, Совершенное янское начало само преисполнится, регулы сами прервутся» [9, т. 26, с. 428].

«Инь е», поясняет Е Ицзин, - это Изначальный дух (юань шэнь). «Пещера ци» (ци сюэ) - это и есть область тань чжун, находящаяся между грудей. Поэтому за фразой «Окружив двадцатью бунчуками и стягами слева и справа» скрывается аллегория на массаж груди – двадцать раз поглаживать по кругу левую и правую груди. «Моя пара войдет в келью ученого» – это указание на то, что дух-шэнь и дыхание-ци необходимо соединить вместе в Пещере ци. Заключительная строка четверостишья передает ощущение от круговращения Совершенного ци (чжэнь ци), свободно циркулирующего по телу [3, с. 94].

В заглавии всего цикла стихотворений указывается, что это «Женское мастерство внутренней алхимии» ( Нюй гун нэй дань ), подчеркивая тем самым, что начало практики женщины и мужчины имеет отличия. Поэтому в первом стихотворении акцентируется особое внимание на методе «обезглавливания Красного дракона». Так как, согласно представлениям «женской алхимии», женское тело состоит из крови, то для того, чтобы «очистить тело», нужно трансформировать в субстанцию ци Чудесный жир грудей. Только тогда красное обратится в белое, кровь превратится в ци . Для этого даоска должна одновременно с массажем груди мысленно сосредоточиться в области тань чжун, побуждая с помощью массажа прийти в движение Механизм ци ( ци цзи ). Затем ей необходимо сосредоточить дух и ввести в Пещеру ци , направив Совершенное ци из Моря крови в область тань чжун.

Таким образом, содержание этого четверостишья можно рассматривать как указание на парные методы совершенствования, описание встречи с небожителями, а можно как символический язык даосской «внутренней алхимии» или как практическое руководство по «женской алхимии». Исходя из предложенных вариантов, можно сделать вывод, что различные контексты могут дать различное прочтение поэтических строк, а символический язык описания даосских методов – породить самые разнообразные интерпретации их образов, которые будут зависеть от времени написания комментария, предпочтений комментатора или отражать идеи той даосской субтрадиции, к которой он принадлежит.