Об истории изучения поселений и жилищ мордвы

На протяжении многовековой истории мордовского народа поселения, жилища, хозяйственные постройки занимали в его традиционной культуре особое место. Так, жилище служило местом не только проживания, но и совершения различных обрядов и проведения праздников. Поэтому к домашнему очагу мордва относилась с особым почтением и трепетом, а отдельные его архитектурно-конструктивные элементы обожествлялись [15; 17–18].

Мордовский народ с давних времен проживал в тесном соседстве с тюркскими и славянскими этносами. Социально-экономическое, политическое и культурное взаимодействие с ними нашло отражение в традиционной материальной и духовной культуре мордвы. В связи с этим, анализируя этнокультурное наследие народа, можно найти много схожих элементов, которые сближают один этнос с другим. Очень ярко это явление заметно на примере традиционного хозяйственно-жилого комплекса мордвы. Благодаря свидетельствам путешественников и миссионеров начиная с эпохи раннего Средневековья, а затем научным трудам отечественных и зарубежных исследователей мы можем проследить процесс эволюции поселений, жилищ, на- дворных построек мордвы, глубже изучить особенности традиционной техники строительства, узнать о предназначении определенных архитектурно-конструктивных элементов и хозяйственных помещений. Если до XVIII в. можно найти лишь отрывочные сведения о поселениях и жилых постройках мордвы, то с началом преобразований Петра I интерес к изучению народов, проживающих на территории Российской империи, увеличился. Российской академией наук был организован ряд научных экспедиций с целью лучшего познания жизнедеятельности народов страны. П. С. Паллас1, И. И. Лепехин2, Н. П. Рычков3, И. П. Фальк4, И.-Г. Георги5 и другие исследователи XVIII в. внесли весомый вклад в изучение традиционной культуры народов России, в частности, мордовского. В XIX в., с созданием Русского географического общества в 1845 г., был издан ряд научных работ, в которых довольно глубоко и детально рассмотрены особенности материальной и духовной культуры мордвы. В советский период регулярными стали этнографические экспедиции. Благодаря этому удалось собрать ценные сведения по истории и традиционной культуре мордовского народа. Среди советских исследователей, внесших весомый вклад в дело изучения поселе- ний и жилищ мордвы, следует отметить Н. П. Макушина [9–10], В. Н. Белицер [2– 3], В. А. Балашова [1], Е. И. Горюнову [6], В. Ф. Вавилина [4–5] и др. В постсоветский период проблема изучения поселений и жилищ мордвы по-прежнему остается весьма актуальной. Так, например, изучению семантики крестьянского жилища мордвы посвятил ряд научных работ М. В. Суль-динский [23], различные аспекты этой темы освещались в трудах Н. Ф. Мокшина [12– 16], Г. А. Корнишиной [7], А. С. Лузгина [8], Е. Н. Мокшиной, М. И. Святкина [15–20], В. Б. Махаева, А. И. Меркулова [11] и др.

Целью данной статьи является рассмотрение истории изучения традиционных поселений, жилых и хозяйственных построек мордовского народа.

Методы исследования

В основу исследования положены следующие методы: сравнительно-исторический, историко-генетический, проблемнохронологический, структурно-системный. Из общенаучных методов исследования были задействованы логический, описательно-повествовательный, обобщения, классификации и систематизации.

Результаты и обсуждение

Изучая историю народного жилища мордвы, необходимо прежде всего отметить те общие принципы и закономерности формирования жилища вообще, которые не обусловлены его этнической принадлежностью и не отражают специфику той или иной племенной культуры. Главными факторами, определяющими специфику формирования того или иного типа жилища, являются природная среда, климат, хозяйственный и общественный уклад и семейные отношения. Этническая традиция закрепляет на более или менее продолжительное время тот или иной тип жилища.

Однако с изменением перечисленных выше условий может существенно измениться и тип жилой постройки [6, с. 127].

Интерес к изучению традиционного жилища, поселения и надворных построек мордвы возник довольно рано. Историографию по данному вопросу можно разделить на три периода: дореволюционный, советский и постсоветский.

Первые упоминания о поселениях, жилых и хозяйственных постройках мордвы содержатся в работах арабских путешественников и европейских миссионеров. Арабский географ X в. Ибн Русте, описывая поселения жителей булгарской земли, населенной в его время мордвой и другими неславянскими племенами, отмечал, что холод здесь «бывает до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, который покрывают деревянной остроконечной крышей, какие мы видели у христианских церквей, и на крышу эту накидывают земли. В такие погреба переселяются со всем семейством и, взяв несколько дров и камней, раскаляют последние на огне докрасна… В таком остаются до самой весны»6. Приведенное сообщение о полу-земляночных жилищах, служивших убежищем в период зимних холодов, полностью согласуется с данными археологических исследований и наблюдениями этнографов.

В середине XIII в. европейцами было организовано несколько миссий в Монгольскую империю. Отчеты о путешествии монахов-францисканцев – итальянца П. Карпини и фламандца В. Рубрука – содержат уникальные сведения о народах Среднего Поволжья и Приуралья, в частности, о мордве. Рубрук, говоря о стране Сартаха и о ее народах, упоминает страну Моксель. «Эта страна Танаидом очень красива и имеет реки и леса. К северу находят- ся огромные леса, в которых живут два рода людей, именно Моксель, не имеющие никакого закона, чистые язычники. Города у них нет, а живут они в маленьких хижинах в лесах» [22, c. 111].

В XVI в. австрийский государственный деятель, историк и дипломат С. Герберштейн в результате путешествия в Россию написал работу «Записки о Московитских делах». Автор уделил внимание многим народам, включая мордву. Он писал: «На востоке и юге от реки Мокши встречаются огромные леса, в которых живет народ мордва. Они живут рассеянно по деревням»7.

В XVII в. в связи с укреплением экономических, политических и культурных отношений между Россией и Голландией среди голландцев возникла потребность в более глубоком изучении российской действительности. Был издан ряд работ, содержащих сведения о народах, проживающих на территории России. Голландский ученый-путешественник Н. Витсен в 1692 г. издал труд «Северная и Восточная Татария», в котором целый раздел был посвящен описанию мордовского народа. Автор отмечал, что мордвины «…зажиточные люди, гостеприимные и хорошие, живут в хороших селах, а также в хижинах, разбросанных по их территории…» [Цит. по: 24, c. 5].

Весомый вклад в изучение мордвы внес бывший пленный шведский офицер Ф. И. фон Страленберг. В работе «Северная и восточная часть Европы и Азии» он указывал: «Мордва – языческий народ в России, живет в Нижегородской губернии… Подобно чувашам, они ставят свои двери по направлению к югу, чтобы молиться, обратившись к солнцу; свои очаги они устраивают по левую руку у северной стены, чуваши же по правую руку к югу прямо у двери при входе, а так как эти народы кое-где проживают смешанно, можно узнать сразу же, в чью хижину или дом входишь»8.

В 1768 г. начала работу одна из крупнейших экспедиций, организованных Российской академией наук, так называемая Физическая или Академическая, завершившаяся в 1774 г. Ее руководителем по решению академии был назначен П. С. Паллас. Экспедиция состояла из нескольких отрядов, во главе которых были крупные ученые: П. С. Паллас, И. И. Лепехин, Н. П. Рычков, И. П. Фальк, И.-Г. Георги и др. Исследователи XVIII в. в качестве основного жилища мордвы называли курную избу, близкую по устройству избе соседнего русского населения [12, c. 65].

Представляют интерес заметки П. С. Палласа о близости хозяйственных занятий, материальной и духовной культуры мордвы с русскими, что особенно проявляется в смешанных мордовско-русских поселениях. Так, побывав в с. Пилокшево на р. Пьяне, где совместно проживали мордва и русские, он сообщал: «Мне надлежало ехать вверх по Пьяной, и так продолжал я путь свой к большому Мордвою и Россиянами населенному господскому селу Пилокшову. Тамошние Мордвинцы живут, отделяясь в хижинах, на правом берегу реки, и не много уж осталось у них старинных обрядов, ибо они почти все обращены в христианскую веру и, кроме старинного своего языка и отменного женского убранства, почти ни в чем не разнятся от Российского народа»9.

Ценные сведения о хозяйственной жизни, поселениях и жилищах мордвы содержатся в трудах И. И. Лепехина. Ученый констатировал большое сходство многих элементов хозяйства, культуры и быта народов Среднего Поволжья как между собой, так и с русскими. Он прослеживал его в типах поселений: «…деревни их и села в том только разнятся от русских, что они построены не улицами, как у русских, но кучею…»; в общественном управлении деревнями: «…каждая деревня имеет своих начальников, которые учреждены по обыкновению российских крестьян… есть десятники, выборные, сотские и старосты»10.

Оренбургской экспедицией руководил И. П. Фальк. Исследователь, как и его предшественники, обратил внимание на схожесть поселений и жилищ, хозяйства поволжских народов с русским: «Хотя жилища, одежда, пища, хозяйство, словом, все на Русский образец, но есть в них много от-мен…»11.

В состав I Оренбургской экспедиции входил Н. П. Рычков. В исследованиях ученый обратил внимание на важность государственного строительства в Оренбургской губернии укрепленных поселений, защищавших границы России от набегов кочевых, в частности киргиз-кайсатских, племен, которые совершали «частые нападения на сии места». Возведение укрепленных поселений способствовало тому, что был «способом оных восстановлен совершенный покой и тишина в великой области»12.

Определенный интерес представляет карта, опубликованная Н. П. Рычковым вместе с «дневными записями», на которую он занес поселения, располагавшиеся на пути его следования «по разным провин- циям Казанской и Оренбургской губерний» [12, c. 75].

В 1883–1885 гг. доцент, затем профессор финской этнографии Гельсингфорсского университета А. О. Гейкель совершил этнографические поездки к мордве. Он посетил Тамбовскую, Нижегородскую, Пензенскую, Саратовскую, Самарскую, Симбирскую, Казанскую губернии. А. О. Гейкель – автор капитальной работы, посвященной изучению истории развития жилища ряда финских народов (черемис, мордвы, эстонцев и финнов) в историко-сравнительном плане13.

Н. Н. Харузин в рецензии на работу А. О. Гейкеля о жилище марийцев, мордвы, эстонцев и финнов написал: «Книга Акселя Гейкеля представляет единственный в своем роде труд: в ней собран обширный, в большинстве случаев добытый личными наблюдениями автора материал по современным жилищам разных народностей финского племени; текст дополнен большим количеством рисунков (с лишком 300)»14. Отметим, что именно книга А. О. Гейкеля побудила Н. Н. Харузина к созданию работы о жилище финно-угорских народов [12, c. 129].

А. О. Гейкель за основу хронологической классификации существующих у мордвы и родственных угро-финнов жилых построек принимал жилища земляночного и полуземляночного типа. В частности, он говорил, что у мордвы-мокши древнейшей формой жилища является сруб, спущенный в яму, с открытым огнищем посередине и легким наземным строением. Последнее, по его мнению, появилось позднее15.

Другой рецензент, И. Н. Смирнов, уделил особое внимание тому, что труд А. О. Гейкеля раскрыл «новую страницу из истории взаимодействия славянского и финского миров, отмечая следы славяно-русского влияния там, где их, может быть, никто не предполагает в народной архитектуре»16.

В 1878 г. на основе отдела антропологии и этнографии Общества естествоиспытателей было создано самостоятельное Общество археологии, истории и этнографии (ОАИЭ) при Казанском университете. Периодическим органом нового Общества с того же года стали его «Известия». Активное участие в работе ОАИЭ принимал Н. Н. Харузин. Известный русский этнограф считал первоосновой жилища не овин, а легкую наземную постройку типа шала-ша17. Однако трудно представить, чтобы такая постройка в условиях суровой зимы была единственным видом жилья. Скорее всего, полуземляночные и наземные строения развивались параллельно, так же, как у родственных мордве финно-угорских племен Поволжья и Западного Приуралья [5, c. 130].

В советский период проблема изучения поселений и жилищ мордвы становилась все более актуальной. В результате проведенных в то время этнографических и археологических экспедиций был издан ряд работ, посвященных этой теме.

Весомый вклад в изучение жилища мордвы-эрзи внес Н. П. Макушин. Ученый уделял внимание трансформации традиционного жилища мордвы-эрзи в советское время: «Современное жилище мордвы-эрзи имеет более рациональную внутреннюю планировку. Для сооружения жилых домов стали использовать новые местные строи- тельные материалы. Но в строительстве индивидуальных жилищ и хозяйственных построек нет плановости, усадьбы чрезмерно разбросаны. Типовые архитектурные проекты составляются часто без учета местных особенностей.

Более разнообразными становятся архитектурные украшения мордовского жилища. Правда, традиционные и новые мотивы орнамента пока еще мало используются…» [10, c. 207–208].

С 1953 по 1969 г. под руководством В. Н. Белицер проводились совместные мордовские этнографические экспедиции Института этнографии АН СССР и Мордовского научно-исследовательского института ЯЛИЭ МАССР. По итогам этих экспедиций удалось собрать богатый этнографический материал, на основе которого был написан ряд научных работ. Отдельные статьи В. Н. Белицер были посвящены изучению поселений и жилищ мордвы.

В 1956 г. экспедицией была обследована группа мордвы-терюхан, живущих в селах Нижегородской области – Большое и Малое Сеськино и Мокраши. В 1957 г. работы экспедиции были перенесены в Пензенскую область, где были обследованы с. Пиксан-кино, Колдаис, Старая Яксарка с мокша-мордовским населением и с. Вязовка, Ега, Пичелейка, Кардафлей, Водолей, Нижний Катмис с мокша-мордовским и эрзя-мордовским населением.

В 1958 г. экспедиция работала в Татарской АССР, Ульяновской, Самарской и Оренбургской областях. В Тетюшском районе Татарской АССР исследователи собрали интересный материал у мордвы-каратаев в с. Мордовские Каратаи, Шершелан, Заов-ражные Каратаи, а также в эрзя-мордовских и мокша-мордовских селениях Урюм, Кир-тели, Бессоновка. В Ульяновской области экспедиция обследовала эрзя-мордовские поселения, расположенные как на правом, так и на левом берегу Волги. На правобережье ученые работали в с. Мордовская Темрязань и Еделево, на левобережье – в с. Старое Матюшкино, Старая Бесовка, Александровка. В Самарской области были обследованы села мордвы-эрзи Старый Байтермиш, Старые Сосны, Старый Ма-клауш и Малый Толкай. В Оренбургской области обследование проводилось в двух селах со смешанным эрзя-мокшанским населением – Пронькине и Сапожкове, расположенных на территории, пограничной с Самарской областью.

В. Н. Белицер отмечала: «Не все названные селения были изучены в равной степени. В одних селах было проведено подворное статистическое обследование, в других – собирался только сравнительный материал. Обширность территории расселения мордовского народа и ограниченность времени не позволили экспедиции обследовать все мордовские населенные пункты, расположенные в пределах названных областей и республик. Однако, изучая выборочно селения мордвы, мы старались побывать в наиболее типичных из них» [3, c. 211].

Обобщая результаты обследования мордовских селений, В. Н. Белицер пришла к выводу: «Для мордвы, живущей за пределами Мордовской АССР, наиболее характерны овражно-долинный тип расселения и крупные села с двурядной уличной планировкой» [3, c. 245]. Анализируя процесс изменения традиционного мордовского жилища и поселений, она отмечала: «С каждым годом старые традиционные черты мордовского жилища все больше стираются. Так, уходят в прошлое постановка избы фасадом во двор и глухой стеной на улицу, устройство лаза в подполье под печью, наличие в избе казенки и кершпиля, коника, потмара, обычай ставить против дома полуземлянку, выход для хранения имущества и т. д.

Современные жилые и хозяйственные постройки мордвы за пределами республики почти ничем не отличаются от построек русского населения соседних сел, с которыми мордва жила и живет в тесном общении в течение многих столетий» [3, c. 247].

Значительный вклад в изучение топонимов мордовских селений внес В. А. Никонов. На конкретных материалах, особенно данных гидронимии, он показал, что территория расселения мордовского этноса в Средневековье продвигалась на запад гораздо дальше, чем в настоящее время. Вероятная былая граница мордвы на западе намечается приблизительно по линии Тула – Ливны, с изгибом в обе стороны (к Оке под Алексином, к Дону под Епифа-нью), а несомненная – западнее Венева [21, c. 288].

Истории развития жилища мордвы уделяла внимание в научных трудах Е. И. Горюнова. В результате исследований она пришла к выводам: «Развитие жилища у мордвы шло по тем же двум направлениям, что и у родственных ей финно-угорских племен Поволжья и западного Приуралья. Плохая сохранность остатков жилищ (особенно наземных), а часто и неудовлетворительная фиксация их в процессе раскопок, создают трудности в восстановлении важных конструктивных деталей, т. е. данных для изучения строительной техники, ее развития и локальных особенностей жилищ» [6, c. 130].

Ценные сведения об особенностях мордовского жилища и поселений имеются в работах В. А. Балашова. Ученый отмечал, что «состав жилых и хозяйственных построек и их добротность зависели от экономических возможностей крестьянской семьи. Зажиточные крестьяне располагали полным комплектом хозяйственных помещений и сооружений, необходимых при ведении хозяйства с большим количеством продуктивного и рабочего скота, со значительными посевными площадями. А подавляющее большинство хозяйств ограничивалось лишь самыми необходимыми подсобными помещениями и убогими жилищами» [1, c. 29].

Попытки классификации сельских поселений и жилищ мордвы предпринял В. Ф. Вавилин. В связи со своеобразием признаков этнокультурных комплексов ученый выделил шесть территориальных ареалов. По его мнению, различия внутри ареалов прослеживались как в конструктивных схемах жилища, его расположении в уличной застройке, формах и конструкциях крыши, типах застройки усадьбы, так и в типологических признаках сельских поселений: выраженности фасадных линий, формах поселений, типах заселения и типах жилой застройки [5, c. 84]. Ученый уделил внимание и мордовскому народному зодчеству: «Мордовские народные зодчие, умело приспособляясь к местным природным условиям, выработали устойчивые, традиционные приемы архитектурно-планировочных решений сельских поселений и застройки крестьянских усадеб» [5, c. 89]. Архитектурная отделка жилища во многом определялась экономическим положением крестьян, региональными плотническими традициями, индивидуальным творчеством народных зодчих, придавших им черты самобытности [5, c. 72].

В постсоветский период интерес к изучению поселений и жилищ мордвы сохранялся. Так, в конце 90-х гг. XX в. В. Б. Махаев и А. И. Меркулов провели сравнительную характеристику городского и сельского жилища мордовского края конца XVII – начала XX в., выстроили типологию, проанализировали декоративное оформление жилища [11]. Изучению семантики крестьянского жилища мордовского народа посвятил ряд научных работ М. В. Сульдин-ский. На основе широкого круга источников он раскрыл знаково-символическую природу крестьянского жилища мордвы [23].

Заключение

Таким образом, поселения, жилища, хозяйственные постройки мордвы являлись объектами изучения многих исследователей дореволюционного, советского и постсоветского периодов. Первые упоминания о поселениях и жилищах мордвы содержатся в работах арабских путешественников и европейских миссионеров. В середине XIII в. европейцами было организовано несколько миссий в Монгольскую империю. Отчеты о путешествии монахов-францисканцев – итальянца П. Карпини и фламандца В. Ру-брука – содержат уникальные сведения о народах Среднего Поволжья и Приуралья, в частности, о мордве. В XVII в. в связи с укреплением экономических, политических и культурных отношений между Россией и Голландией среди голландцев возникла потребность в более глубоком изучении российской действительности. Был издан ряд работ, содержащих сведения о народах, проживающих на территории России. В 1768 г. начала работу одна из крупнейших экспедиций, организованных Российской академией наук, так называемая Физическая или Академическая, завершившаяся в 1774 г. Ее руководителем по решению Академии был назначен П. С. Паллас. Экспедиция состояла из нескольких отрядов, во главе которых были крупные ученые: П. С. Паллас, И. И. Лепехин, Н. П. Рычков, И. П. Фальк, И.-Г. Георги и др. Исследователи XVIII в. в качестве основного жилища мордвы называли курную избу, близкую по устройству избе соседнего русского населения. В 1878 г. на основе отдела антропологии и этнографии Общества естествоиспытателей было основано самостоятельное Общество археологии, истории и этнографии (ОАИЭ) при Казанском университете. Его члены также внесли весомый вклад в рассматриваемую нами тему. В советский период проблема изучения поселений и жилищ мордвы становилась все более актуальной. В результате проведенных в то время этнографических и археологических экспедиций был издан ряд работ, посвященных этой теме. В постсоветский период изучение по- селений и жилищ мордвы продолжилось. В работах Н. Ф. Мокшина, Г. А. Корнишиной, А. С. Лузгина, Е. Н. Мокшиной, М. В. Суль-динского, В. Б. Махаева, А. И. Меркулова, М. И. Святкина и др. можно почерпнуть немало весьма ценных историко-этнографических сведений о хозяйстве, материальной и духовной культуре мордвы.