Общая характеристика вотчинной юстиции в российской судебной системе

С удебная власть любого государства – важнейшая составляющая систе‐ мы государственной власти: представляя собой связующее звено меж‐ ду обществом и государством, юрисдикционные органы при отправлении правосудия и вынесении решений используют нормы права, изданные зако‐ нодательной властью, проверяют правильность правоприменения исполни‐ тельной властью и даже оказывают существенное влияние на толкование норм права. От эффективности отправления правосудия и использования норм права во многом зависит уровень правозащитной деятельности госу‐ дарства, гарантия реализации населением прав и свобод.

История судебной системы России привлекала внимание исследовате‐ лей начиная с XVIII века. Однако до сих пор находятся «белые пятна», позво‐ ляющие нам вновь и вновь возвращаться к этой теме или отдельным ее ас‐ пектам. Пересмотр некоторых положений, нюансов, повлиявших в том числе и на современное понимание судебной системы, является приоритетным на‐ правлением современных исследователей в области теории и истории госу‐ дарства и права России. Особо важное значение в контексте истории станов‐ ления судебной системы России и эволюции юрисдикционных органов власти приобретает вотчина, поскольку вотчинные суды являлись важней‐ шим элементом отправления правосудия вплоть до отмены крепостного права в России в 1861 году.

Обратимся к этимологии термина «вотчина». Профессор И. А. Мали‐ новский считал, что вотчины, или отчины, – это участки земли, которые об‐ рабатывались отдельной семьей или родом и переходили по наследству (как правило, от отца к сыну, однако такое наследование могло осуществляться и от других родственников). Ссылаясь на древние источники права, историк называл эти участки дединами, прадединами, дядьковщинами, имениями отчизными и материзными1. В «Лекциях по истории русского права» он приводит интересный пример: в 1498 году в суде рассматривалось дело по поводу одного села, которое, как утверждал истец, перешло ему от дяди, и в материалах дела спорное имущество именовалось дядьковщиной2.

Как полагал А. Б. Лакиер, вотчина (отчина), или дедина, – это недвижи‐ мое имение, перешедшее к лицу от его предков3. Вотчина описывалась та‐ кими эпитетами, как «вековечная», «родовая», «старинная», «исконно веч‐ ная», «прародительская». При этом правнук, который вел счет владельцев земли несколько поколений, имел право называть эту землю прадединой. Известен случай (описанный и А. Б. Лакиером) с суздальскими князьями Ва‐ силием и Федором Юрьевичами, заключившими в 1453 году договорную грамоту с князем Дмитрием Юрьевичем Шемякою и с сыном его князем Ива‐ ном: «А что, Господине, Князь Великiй, отъималъ у насъ безъ пошлины села, да подавалъ святому Рожеству въ манастырь въ Володимиръ: и тѣ села намъ по старинѣ, какъ было при нашомъ прадѣдѣ при Великомъ Князи Дмитрiе Костянтиновиче... А вашему, Господине, Великому Княженью съ нашею прадѣдиною и дѣдиною и отчиною судъ по старинѣ...»4

Российский историк В. И. Сергеевич утверждал, что если в первоначаль‐ ном смысле термины «вотчина» и «дедина» указывали на способ приобретения имущества – доставшееся от отца или перешедшее от деда, то позднее, во вре‐ мена Московского государства, под вотчиной подразумевали всю совокупность прав, которые возникли у вотчинника по отношению не только к имуществу, перешедшему от отца (родовые вотчины), но и к имуществу, приобретенному в результате купли, дарения, пожалования5.

По словарю Даля, вотчина (отчина) – это родовое недвижимое имение, населенная земля, состоящая во владении вотчинника (вотчинницы), село, деревни, перешедшие в чье‐либо владение по прямому наследству (в этом случае носившие название коренная или столбовая вотчина) и по боковому (дядина,братанина)6.

Б. Н. Чичерин под вотчиной ( Patrimonialherrschaft ) понимал форму гра‐ жданского союза, основанную на принадлежности земли князю как собст‐ веннику⁷. Причем дружинники становились частными собственниками в вот‐ чине князя. Это была вотчина в вотчине или, как в Западной Европе, аллод в аллоде. Разумеется, князь не мог распоряжаться лежащими в его владениях частными вотчинами как своими; частная собственность подчинялась только верховным княжеским правам, определяемым обычаем или договорами.

М. Ф. Владимирский‐Буданов утверждал, что «всякое владение землей на частном праве не воспрещалось никакому свободному лицу и именова‐ лось вотчиной»8. Однако следует заметить, что категория «частная собствен‐ ность» должна пониматься здесь весьма условно, поскольку она «заведомо обременена чертами, элементами, связями не частного, а публичного свойст‐ ва»9. Кроме того, важно указать, что пра́ва собственности как такового в рос‐ сийском праве не существовало вплоть до конца XVIII века, поскольку оно за‐ менялось иными аналогичными правовыми категориями (удел, отчина, поместье и пр.)10.

Современный исследователь Т. Р. Галимов, опираясь на Лаврентьев‐ ский и Ипатьевский списки русских летописей, приходит к выводу, что отчи‐ ной называлось не только передаваемое по наследству право на владение и пользование землей; так же назывался и город самого князя с обязательным упоминанием имени города11.

Сообразуясь со всеми вышеприведенными определениями, целесо‐ образно заключить, что вотчиной назывался важнейший вид земельного на‐ дела, недвижимости, возникший на территории Древнерусского государства в X–XI веках и являвшийся на протяжении долгого времени историческим аналогом современного и знакомого нам института собственности. В России владельцами вотчины были князья, бояре, церковь. Таким образом, изна‐ чально понимание вотчины как земельного участка, обладающего большой ценностью с точки зрения гражданского оборота, было неотделимо от сле‐ дующего постулата: либо это владение зажиточных слоев населения, либо это собственность государственной (княжеской) власти, выступающая пуб‐ личным объектом права.

В качестве основания классификации вотчин рассматриваются, как правило, субъект и способ приобретения12. В основном историками выделя‐ ются дворцовые, церковные, государственные и частные вотчины. Частные, в свою очередь, делятся на родовые, жалованные и купленные.

Согласно исследованиям Б. Н. Чичерина, среди вотчин различаются следующие виды: вотчина дружинная, основанная на отношениях князя к дружине; вотчина поземельная, разновидностями которой являются вотчина феодальная, основанная на ленных отношениях, и вотчина удельная, где пре‐ обладает княжеская собственность, делящаяся по наследству как частное вла‐ дение; наконец, вотчина сословная, которая предполагает объединение вокруг князя сословий, обладающих частными привилегиями и вольностями13.

А. Б. Лакиер в качестве особого вида недвижимости выделял имения княгинь, оставляемые в виде прожитка – как прожиточные, находившиеся постоянно в их владении, и благоприобретенные14. При этом прожиточные вотчины находились в уделах сыновей вдовствующей княгини, и с ее смер‐ тью вся полнота власти переходила к сыну‐удельщику. Этими землями кня‐ гиня распоряжалась как вотчинница, в том числе осуществляла суд над всеми лицами, проживавшими на них.

В дополнение к изложенному важно указать, что в XVI–XVII веках вот‐ чины выделялись также солепромышленникам, крестьянам и прочим лицам, не принадлежавшим к привилегированному сословию, проще говоря – слу‐ жилому люду15. В это же время появляется классификация вотчин «по отече‐ ству», то есть в связи с происхождением, и «по прибору» – дополнительному государственному набору16.

Как видно из особенностей трансформации института вотчины в доре‐ волюционном российском праве, он постепенно начал терять свое значение и былую весомость: если изначально вотчина могла быть в собственности государства или привилегированного сословия, то постепенно она приобре‐ тает статус рядового земельного участка, выделяемого и далеко не самым зажиточным слоям населения. Особенно ярко эта тенденция прослеживается после правления Ивана Грозного.

Вотчинная юстиция лишь один из немногих видов отправления право‐ судия, существовавших во времена средневековья в России и ряде европей‐ ских стран. И хотя за несколько столетий вотчинная юстиция доказала свою значимость в системе органов судебной власти, однако и ее постигла участь большинства средневековых институтов и в наши дни она является лишь архаичным пережитком прошлого.

Частные вотчинники обладали полными государственными правами суда и управления в своих имениях. Права политические зависели от част‐ ных: только землевладельцам, как утверждал известный дореволюционный историк М. Ф. Владимирский‐Буданов, принадлежало право на государствен‐ ную службу и деятельность17. Подтверждение тому мы находим в договор‐ ной грамоте Великого князя Димитрия Иоанновича (Донского) с двоюрод‐ ным его братом князем Володимером Андреевичем, датированной 1362 годом: «тобѣ знати своя отчина, а мнѣ знати своя отчина»18.

При изучении истории становления и развития вотчинных судов следу‐ ет, на наш взгляд, придерживаться периодизации русского права, предло‐ женной М. Ф. Владимирским‐Будановым, который выделял земский (или княжеский) период, московский и период империи19.

В Киевской Руси (земский период) судебные органы делились на суд князя (светский, публичный), другого уполномоченного органа (например, вечевой) или должностного лица (например, суд посадника, тиуна и т.д.); церковный (святительский) суд; наконец, вотчинный суд, который, как верно указывает профессор М. А. Исаев, «вышел из суда pater familias над своими домочадцами и предполагал неограниченную власть над ними»20. Таким об‐ разом, возникновение вотчинного суда следует отнести к X–XI векам. В част‐ ности, А. А. Постнова отмечает зарождение вотчинной юстиции еще во вре‐ мена «Русской Правды»21. Ряд авторов также указывают на появление вот‐ чинной юстиции в России еще в раннем средневековье22. Тем не менее су‐ ществуют и другие точки зрения. В частности, Т. Ю. Амплеева утверждает, что вплоть до XV века вотчинных судов в Северо‐Восточной Руси не существова‐ ло23. Впрочем, поскольку достоверных эмпирических сведений до наших дней не сохранилось, нам приходится лишь констатировать множество раз‐ личных гипотез, касающихся времени зарождения и механизма функциони‐ рования тех или иных органов Древнерусского государства. Следует, кроме того, отметить, что нередко вотчинные суды в указанный период исследова‐ тели ассоциировали с владельческими судами24.

В церковном суде осуществлялось правосудие «по делам собственно духовным над лицами как духовного, так и светского звания»25, а также над людьми, проживавшими на землях церковных и монастырских и в той или иной мере зависевшими от духовенства. Таким образом, церковь, будучи крупным землевладельцем, осуществляла суд вотчинника над своими под‐ данными – «церковными людьми».

Судебные полномочия, передаваемые вотчинникам‐«своеземцам», осуществлялись ими на основании особых жалованных несудимых и тархан‐ ных грамот великих и удельных князей, а также ханских ярлыков.

В Московском государстве судебная система включала три основные ветви судебных учреждений: государственные суды, вотчинные и церковные.

К вотчинным судам этого периода относят прежде всего дворцовый суд, который рассматривал дела населения дворцовых вотчин26, светский (суд помещиков‐феодалов) и духовный (суд игуменов или архимандритов на монастырских землях)27. Что касается церковно‐монастырского землевладе‐ ния, то судебные полномочия над монастырскими крестьянами осуществля‐ лись в полном объеме вплоть до Ивана IV, в правление которого произошло сужение круга лиц, подсудных вотчинному суду игумена, до одних только монахов монастыря. Таким образом, в монастырских и церковных имениях административные и судебные функции выполняли приказчики, заказчики и «посельские старцы» (последние существовали, по К. Е. Троцине, вплоть до 1701 года, покуда Петр I не распорядился заменить их приказчиками28).

Иногда правительственные и вотчинные судьи собирались вместе и со‐ ставляли «смесные» суды, которые также называют сместными, совместны‐ ми. В этом случае грамотчику или его приказчику предоставлялось право участвовать в суде вместе с наместниками князя. Упоминание смесных судов в рамках настоящего исследования особенно интересно в связи с включением ими в состав судейской коллегии лиц из разных княжеств, что могло означать зарождение принципа беспристрастности, объективности. Это же означало и исключение давления со стороны одного княжества в ходе рассмотрения дела. Смесный суд еще именовался общим судом29.

Если до начала XV века грамоты позволяли вотчиннику или указанному им лицу вершить суд по любым делам, то при Василии II было введено огра‐ ничение, касавшееся изъятия дел «по душегубству», а со второй половины XV века, с правления Ивана III, исключавшее и разбойные дела – «оприч душе‐ губства и разбоя с поличным». Соответственно, в компетенции вотчинного суда остались лишь мелкие гражданские и уголовные дела.

Имперский период в российской истории выделяется большим количе‐ ством самых разнообразных судебных органов. Вотчинные суды этого вре‐ мени примечательны прежде всего дошедшими до нас материалами по осу‐ ществлению правосудия, а также организации судебных органов в вотчинах помещиков. Можно упомянуть о существовании третейских судов, активной деятельности словесных судов и других судебных органов в верхневолжских вотчинах графов Шереметевых, Пермском нераздельном имении графов Стро‐ гановых30 и пр. При этом для вотчинных судов было характерно использование демократических принципов: в указах Шереметевых, например, подчеркива‐ лось, что судебные споры между крепостными крестьянами должны произво‐ дить определенные выборные и старосты в вотчинном правлении31. Как пра‐ вило, наказы по управлению вотчиной, в том числе по осуществлению суда и расправы над крестьянами, доводились до сведения приказчиков и иных должностных лиц путем написания особых инструкций – уложений, которые были весьма распространенным явлением для XVIII–XIX веков.

Таким образом, вотчинный суд (или вотчинная юстиция), также имено‐ вавшийся феодальным, на протяжении длительного времени представлял собой юрисдикционный орган, осуществлявший правосудие над служилыми и подвластными слоями населения на территории, ограниченной земельным владением. По своей сути вотчинная юстиция являлась лишь звеном в доре‐ волюционной судебной системе России, правосудие в котором над подвла‐ стными ему людьми осуществлял феодал (владелец земельного надела). Та‐ ким феодалом чаще всего являлся князь или боярин – представитель зажиточного, свободного слоя населения, вершившего суд над крепостными по своему усмотрению.

Примечательно, что вотчинная юстиция являлась светским судопроиз‐ водством, в то время как церковные суды осуществляли совсем иную форму отправления правосудия. Это исключало влияние церкви на население, под‐ властное князю или боярину, из чего можно сделать вывод о безграничном, абсолютном, неподотчетном церковной власти правосудии феодала.

Среди явных преимуществ вотчинной юстиции в дореволюционном праве можно назвать следующие: самостоятельность в отправлении право‐ судия феодалом и снятие колоссальной нагрузки с системы государственных судебных органов в связи с отсутствием надобности разрешать споры в от‐ дельных территориях, отнесенных к компетенции отдельной вотчины.

Недостатки вотчинной юстиции столь же очевидны: отсутствие бреме‐ ни доказывания, незнакомого инквизиционному процессу эпохи абсолютиз‐ ма; неограниченность властных полномочий феодала над крепостными; от‐ сутствие возможности обжалования и пересмотра дела, наблюдавшееся на протяжении долгого времени.

Характер отправления правосудия, принципы судопроизводства, а так‐ же требования, предъявляемые к судьям, зависели от конкретной террито‐ рии, на которой осуществлялась вотчинная юстиция, и от срока действия нормативного акта определенного времени. Например, для вотчинной юсти‐ ции Строгановых в XIX веке, существовавшей на территории Пермской губер‐ нии, были характерны выборность судей, возможность подачи апелляции и строгое соблюдение важнейшего принципа правосудия – справедливости.

Безусловно, характер и статус института вотчинной юстиции в доре‐ волюционной России уникален: имея собственные властные полномочия, феодалы могли отправлять правосудие самостоятельно, что положительно повлияло на развитие судебной системы в отдельных губерниях, изменив средневековые стандарты отправления правосудия.