Олимпиодор – схоларх Александрийской школы неоплатонизма

DOI:

Цитирование. Зайцева И. В. Олимпиодор – схоларх Александрийской школы неоплатонизма // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2021. – Т. 26, № 4. – С. 6–15. – DOI:

Введение. Александрия как крупнейший интеллектуальный центр Восточного Средиземноморья на протяжении длительного времени выступает в качестве центрального объекта исследований как отечественных (О.М. Новицкий, В.Н. Дмитриевский, В.Я. Саврей), так и зарубежных авторов (А. Роу, К. Хаас, П. Фрэйзер, Э. Уоттс). При этом исследователи диспропорционально подходят к изучению крупных персоналий александрийской интеллектуальной традиции IV–VI веков. Отдельным александрийским интеллектуалам (здесь мы ведем речь исключительно о представителях александрийской неоплатонической философии) уделяется, особенно в зарубежной историографии, значительное внимание (например, Гипатия, Аммоний Гермий, Иоанн Филопон) 1. Тогда как другие (Олимпиодор, Элий, Давид, Гораполлон), напротив, почти не изучены. В этой связи представляется очевидной научная новизна заявленной темы, из-за отсутствия полноценных работ, посвященных, по сути, последнему крупному александрийскому ученому-язычнику Олимпиодору, пытавшемуся соединить «языческое прошлое» и «христианское настоящее». Основной це- лью статьи является составление персонального биографического портрета Олим-пиодора – схоларха Александрийской школы неоплатонизма.

Методы и материалы. Методологическую основу статьи составляют отдельные положения интеллектуальной истории и мик-роисторический подход. Интеллектуальная история как важнейшая методологическая составляющая позволяет сконцентрировать внимание на трудах интеллектуальной элиты, в нашем случае Олимпиодора Александрийского, посредством чего мы определяем основные тенденции развития индивидуального и коллективного сознания александрийских ученых VI века. Микроисторический подход позволяет рассмотреть способ жизни и условия «выживания» языческой интеллектуальной элиты (на примере Олимпиодора) в период разрастания конфронтационных процессов между язычниками и христианами. Используя микроисторический подход, мы определяем способы, которые были выбраны представителями языческой интеллектуальной элиты Александрии для продолжения своей философской деятельности в разрезе христианского давления ².

Источниковая база исследования представлена отдельными текстами Олимпиодо-ра, дошедшими до наших дней, а именно комментариями к работам Платона и Аристотеля («Введение в логику», «Категории», «Ме-теорологика», комментарии на труды Платона «Алкивиад I», «Горгий», «Федон»). Переводы работ осуществлены У. Стуве [9], Р. Джэксоном, К. Ликосом, Х. Таррантом [10], Л. Вестеринком [11], А. Буссе [13].

Относительно историографического аспекта исследуемого предмета следует сказать, что в российской исторической науке нет ни одной работы, специально посвященной Олимпиодору. В отдельных трудах мы либо встречаем краткие заметки об этом александрийском схолархе [3; 5; 6], либо более расширенную информацию, но вписанную в биографические портреты других мыслителей, как это происходит в работе А.М. Болговой «Ранневизантийские портреты: риторы, софисты, философы» [1], в которой автор рассматривает личность Олимпиодора в контексте исследования жизни Аммония Гермия и Иоан- на Филопона. Зарубежная литература в этом отношении представлена более широко. К числу самых крупных авторов, которые посвящали свои научные изыскания личности Олимпиодора Александрийского, следует отнести: Л. Вестеринка [11; 21; 22], С. Финка [12], С. Виано [18], Н. Тарранта [17], Л. Тарана [16], Ж. Опсомера [14], Э. Уоттса [19; 20], К. Вайлдберга [23].

Анализ. Олимпиодор Александрийский (Младший) ( EÏ λυμπιόδωρος ¿ Νεώτερος) ³ стал одним из последних язычников, преподававших философию в Александрийской школе неоплатонизма в VI веке. Существует несколько достоверных фактов, на основании которых можно реконструировать основные вехи жизни Олимпиодора. Во-первых, известно, что он занимал кафедру философии в Александрии. Во-вторых, Олимпиодор считал себя интеллектуальным наследником Аммония и, как следствие, был его преемником, хотя и не состоял с ним в родственных отношениях [1, с. 306], несмотря на устоявшуюся в этом вопросе традицию, сложившуюся у неоплатоников начиная с III–IV веков ⁴. В-третьих, некоторые из его лекций были прочитаны вскоре после 565 г. (Olymp. Meteor. 52,31). То, как Олимпиодор напоминает своим ученикам о комете, появившейся в марте – апреле 565 г., наводит на мысль, что это событие произошло несколькими годами ранее. Аммоний Гер-мий скончался (или прекратил преподавание) между 517 и 526 годами ⁵. Если эти даты верны, мы можем заключить, что Олимпиодор был молодым человеком, когда начал заниматься у Аммония, и что он вел активную интеллектуальную жизнь в конце шестидесятых или начале семидесятых годов VI века. Исходя из вышесказанного, предполагаем, что Олимпиодор жил в промежутке между 500 и 570 годами ⁶.

Олимпиодор не сразу занял пост схолар-ха. После смерти Аммония руководство школой перешло к математику Евтокию Аскалон-скому. Евтокий умер вскоре после вступления в должность (возможно, уже в 525 г.), не оставив после себя преемника. Как разворачивались последующие события, которые привели Олимпиодора к должности руководителя Александрийской школы неоплатонизма, неизвестно. Э. Уоттс предполагает, что назна- чение произошло в середине 520-х гг. [20, р. 234], а А.М. Болгова называет более точную дату – 526 г. [1, с. 306].

Будучи главой школы Олимпиодор сделал ставку на развитие системы оплаты обучения. Это решение не могло даться схолар-ху легко, поскольку в отличие от учителей риторики преподаватели платонической философии считали ниже своего достоинства взимать плату за преподавание. В комментарии на «Алкивиада I» (написан около 560 г.) Олим-пиодор косвенно обосновывает необходимость такой меры: «когда философ провозглашает, что его задача делать хороших людей, он надеется, что таким образом они не будут несправедливо обращаться с ним» (Olymp. Alc. 140.22). Это мягкий намек на то, что ученики, которые учились у философа, должны выражать свою благодарность, добровольно делая ему подарки и выплачивая суммы денег. В комментарии к «Горгию» эти призывы уже выглядят как открытое требование: «студенты, которые понимают, что они получают пользу, не должны слышать, как их учителя говорят им принести плату. Они спешат сами позаботиться о своих учителях и выразить им свою благодарность» (Olymp. Gorg. 43.2). Подобный интерес к взиманию платы может выступать подтверждением тому, что Олим-пиодор выполнял административные функции в школе и был вынужден заботиться о ее финансировании. Таким образом, присутствие подобной темы в комментарии к «Горгию» предполагает, что текст был опубликован после того, как Олимпиодор взял на себя формальный контроль над школой Аммония.

По мнению А.М. Болговой, на деятельность Олимпиодора повлиял изданный в 529 г. указ Юстиниана I, из-за которого он вынужден был сложить обязанности главы школы, хотя и продолжил преподавать в ней минимум до 565 года [1, с. 324] 7. Вероятно, эту возможность он получил благодаря тому, что Олимпиодор шел по пути Аммония, достигшего договоренности о христианизации школы с александрийским патриархом Петром Монгом 8. Возможно, из-за своего молодого возраста, неопытности и отсутствия родства с Аммонием, Олимпиодор мог согласиться с даже более жесткими ограничениями в отношении язычников, обучающихся в школе, на- лагаемыми христианскими властями [1, с. 306]. Выгода этого соглашения для Олимпиодора была, как нам кажется, вполне очевидной. Во-первых, Олимпиодор вступил в конкурентную борьбу за пост схоларха Александрийской школы неоплатонизма с другим, не менее именитым учеником Аммония Гермия – Иоанном Филопоном, отношение к которому со стороны как язычников, так и христиан на протяжении всей его жизни было неоднозначным. Во-вторых, у Олимпиодора отсутствовала родственная связь с Аммонием, что делало его положение в среде неоплатоников-интеллектуалов не вполне устойчивым. Исходя из этих обстоятельств следует полагать, что для Олимпиодора выгодным было продолжить традиции Аммония, как интеллектуальные, так и административные, что в дальнейшем позволило ему сохранить школу и должность в ней для себя.

Рисуя биографический портрет Олимпи-одора, необходимо скорректировать общее представление о его личности, сложившееся в современной науке. Традиционно принято полагать, что Олимпиодор явно проигрывал своему сопернику Иоанну Филопону по ряду характеристик, в том числе и личностных [1; 8; 15]. То обстоятельство, что Олимпиодору в достаточно молодом возрасте удалось получить должность схоларха школы, несмотря на возросшую в этот период популярность Иоанна Филопона, указывает на то, что не только Филопона отличал «бойцовский характер» [1, с. 305]. Олимпиодор, по крайней мере к концу своей жизни, пользовался авторитетом и уважением как крупный интеллектуал. В сохранившихся фрагментах его трудов встречается словосочетание «великий философ», которое применялось в том случае, если человек пользовался уважением в интеллектуальных кругах города [1, с. 325; 7, р. 12]. О публичной жизни Олимпиодора сохранилось мало сведений. Тем не менее очевидно, что как руководитель школы он имел сильные позиции в общественной жизни города. Так, известно, что он присутствовал в 546 г. на выступлении грамматика Анатолия, приглашенного губернатором Гефестом в город (Olymp. Alc. 2. 80–82).

Интеллектуальную традицию Олимпио-дора можно отследить по его трудам, дошед- шим до наших дней в той или иной степени сохранности. К их числу относятся: комментарии к работам Аристотеля «Введение в логику», «Категории» [13], «Метеорологика» [9], комментарии на труды Платона «Алкивиад I», «Горгий» [10; 11; 12], «Федон» [6; 12], работа «Жизнь Платона»9. Некоторые исследователи приписывают Олимпиодору комментарии к «Филебу» Платона 10, а также алхимический трактат по работе Зосима Панопольского «Об энергии»11. Следует полагать, что за свою долгую карьеру Олимпиодор написал гораздо больше произведений. Так, сам он ссылается на комментарий к «Введению» Порфирия, которым пользовались Давид и Элий. Также он мог быть автором комментария на аристотелевскую «Аналитику» и на «физические» трактаты Аристотеля, которые упоминаются в арабских источниках. В комментарии на платоновского «Алкивиада» Олимпиодор упоминает лекцию о «Софисте». Полный очерк трудов Олимпиодора можно найти в работе Л. Вестерника [22, р. 21–25].

Особого внимания заслуживают комментарии на платоновские диалоги, которые представляли собой отдельные части цикла более обширного платоновского комментария, предположительно состоявшего из 12 диалогов. Комментарий Олимпиодора на «Горгия» был издан предположительно около 525 года. Несмотря на то что текст сочинения чаще всего называют комментарием, данная работа представляет собой собрание лекций, которые, очевидно, прослушал Олимпиодор в школе своего учителя Аммония [1, с. 259; 19, р. 229]. Работая над текстом сочинения, Х. Таррант [17, р. 181–192] определил некоторые особенности педагогических интересов Олимпи-одора как преемника Аммония Схоларха. Х. Таррант отмечает, что Олимпиодор был заинтересован в том, чтобы его студенты получали правильное знание о языческом прошлом. На это обстоятельство указывает тот факт, что рассматриваемая работа Олимпио-дора изобилует упоминаниями греческих героев классической древности и историями, связанными с ними (Olymp. Gorg. 44. 3–7 – о Тезее; 7.3 и 33.2 – о Перикле; 44.1–3 – о Ликурге; 33.2 – о Фемистокле). А.М. Болгова указывает, что, возможно, целью этого было формирование осознания у обучающихся ве- личия греческого наследия через призму анализа биографий древних греков [1, с. 259]. Поскольку работа относится к раннему периоду творчества Олимпиодора, маловероятно, чтобы интерес к анализу античных авторов был заимствован им у своего учителя.

Сочинение указывает на то, что среди обучающихся у Олимпиодора было много христиан (Olymp. Gorg. 44.4, 6). В целом для руководителей языческих философских школ это было не новым, если вспомнить аналогичные примеры школ Гипатии и Аммония Гермия. Олимпиодор, как и его учитель Аммоний, продолжал традицию симбиоза язычества и христианства в преподавательской сфере. В этом состоит неоспоримая заслуга Олимпиодора как администратора, поскольку он не только преподавал христианам, но и позволил им занять высшие преподавательские должности в своей школе (к числу таких преподавателей относились также Элий и Давид).

Для творчества Олимпиодора характерным является то, что он показывал своим ученикам пользу изучения философии Платона 12. Поэтому неудивительно, что он снабжает свои комментарии к Платону ссылками на Гомера, Демосфена, Элия Аристида 13, Плутарха, Эпиктета и Аристотеля, а также на другие работы Платона. В этой связи следует согласиться с мнением Х. Тарранта, который назвал Олимпиодора «первым классицистом» и отметил, что он жил в тот позднеантичный период, когда Платон и Аристотель перестали быть «воротами к истине» и превратились в некое культурное наследие, которое стоило сохранить по другим причинам [17].

Будучи, прежде всего, администратором и преподавателем Олимпиодор понимал, что сдерживать «интеллектуальное обнищание» городских масс станет возможно лишь в том случае, если работа языческого преподавателя будет более системной, но при этом не лишенной гибкости. В этой связи он разработал педагогическую практику, в соответствии с которой каждый класс в школе разделялся на три секции. За чтением оригинального платоновского (или аристотелевского) текста следовал «обзор» отрывка (θεωρία), который, в свою очередь, переходил в более тщательное чтение (PνÜγνωσις). Обзор позволял преподавателю делать общие замечания о смысле обсуждаемого отрывка, а внимательное чтение представляло собой более подробные филологические, лингвистические, логические или риторические наблюдения. Подобная процедура представляется формализованным развитием работы Прокла (Olymp. Proleg. 21,101–3; Cat. 28,25ff7).

Судя по всему, ранняя программа Олим-пиодора была рассчитана на религиозную нейтральность. Олимпиодор старался не оспаривать ключевые догматы христианства. Вместо этого, как показывает комментарий к «Горгию», он прилагает усилия, чтобы подчеркнуть сходство между языческим и христианским богословием. Так, в рассуждении о происхождении устройства материального мира он утверждает: «Не следует поверхностно понимать учения, представленные в мифологических терминах. Мы и сами хорошо знаем, что Бог – единственная первопричина [устройства материального мира], ибо первопричин немного» (Olymp. Gorg. 43). Это делалось для того, чтобы у христиан не сложилось впечатление, что Олимпиодор или другие язычники имели принципиальное несогласие с их теологией творения. Далее, пытаясь совместить язычество и христианство, Олим-пиодор, используя христианский постулат «Единого Бога» в гностической интерпретации, упоминает, что языческие боги Зевс и Кронос лежат ниже единого Бога, но выше людей, и именно они ответственны за создание нижнего мира (Olymp. Gorg. 47.2).

Как следствие, Олимпиодор предостерегает, что не следует насмехаться над именами низших богов. Вместо этого, говорит он, нужно понять, что имена богов указывают на их творческую функцию или иным образом представляют атрибуты единого Бога. Например, он объясняет: «Они говорят о жизни, используя имя Зин (жизнь), а также Зевс, потому что именно через себя Зевс дает жизнь» (Olymp. Gorg. 47.4). Затем Олимпиодор объясняет языческую теологию в христианских терминах, давая понять христианам, что она выполняет многие из тех же функций, что и христианский Бог. Олимпиодор также защищает языческие идеи от христианской критики. Данную позицию не следует путать с доктринальной гибкостью. Подобно Аммонию он утверждал вечность материи и говорил, что мир не может быть разрушен. Олимпиодор также отрицал учение о вечном наказании нераскаянных грешников, полемизируя тем самым с основной массой христиан и, вероятно, склонялся к идее посмертного существования души. Так, в подтверждение последнего он писал: «Воистину, мы не наказаны навеки... если душа наказана навечно и никогда не наслаждается добром, она всегда в состоянии порока... Ибо если наказание не приносит нам пользы и не ведет нас к лучшему, то оно налагается напрасно, и ни Бог, ни природа ничего не делают напрасно» (Olymp. Gorg. 50.2). Позиция александрийского схоларха по этим двум вопросам согласовывалась с учениями предшественников Олимпиодора и представляла реальный вызов христианскому учению.

Помимо Платона, Олимпиодор также занимался комментированием текстов Аристотеля. Пролегомены к «Логике» Аристотеля, или, в некотором смысле, ко всему философскому творчеству последнего, начинаются с тщательно сформулированного утверждения, напоминающего первые слова комментария на «Алкивиада»: «поскольку мы хотим наслаждаться фонтаном хороших вещей, в нас есть стремление цепляться за философию Аристотеля, которая обеспечивает жизнь принципом хороших вещей, и не в последнюю очередь потому, что она ведет светлый ум к точности относительно того, что ищется» (Olymp. Proleg. 1,3–6). Работа состоит из пяти лекций, в которых Олимпиодор дает своим ученикам краткий обзор различных школ греческой философии и структуру сочинений Аристотеля. Олимпиодор объясняет цель философии Аристотеля – признание добра (Olymp. Proleg. 9,14–30) и определяет моральные и интеллектуальные требования ученика и учителя по отношению к философии (Olymp. Proleg. 10,3–33). Различные философские мыслители и школы упоминаются в работе без оценки их философских достоинств, и, безусловно, речь здесь не идет о гармонии философов вообще или гармонии между учениями Платона и Аристотеля. Олимпиодор принимает точку зрения Ямвлиха о том, что предметом категорий является речь, определяющая сущность вещей через мыслеформы (Olymp. Proleg. 21,101–3; Olymp. Cat. 28,25 и далее), что соответствует основному толкованию категорий в Александрийской школе.

Комментарий на «Метеорологику» начинается без введения, а непосредственно с самого текста Аристотеля. В этой связи невозможно сказать, была ли осуществлена проработка самим Олимпиодором или его учениками других «физических» трактатов Аристотеля (в частности «Физики», «De Caelo» и «De Generatione et Corruptione»). Олимпиодор не ссылается на лекции, которые он ранее читал по этим текстам, а только упоминает, что «Метеорологика» относится к физическим трактатам древнегреческого мыслителя. Так, например, он говорит, что Аристотель написал три трактата об элементарных телах: «De Caelo», который касается их, поскольку они вечны; «De Generatione», касающийся их возникновения, и «Метеорологику», которая рассматривает их как вещи, «подверженные влияниям»14. Последняя работа (написанная после 565 г.) представляет особый интерес, поскольку это единственный полный комментарий по «Метеорологике» Аристотеля, сохранившийся с древности 15.

При комментировании трактатов Аристотеля Олимпиодор отмечает, что существует пять элементов, а не только четыре, и что небесный элемент (аЮ^р) является творческим, другие элементы материальные ( v ^n) (Olymp. Meteor. 2,15f). Также он воспроизводит аргумент Аристотеля о существовании пятого элемента из «De Caelo» (круговорот небесного движения можно объяснить только предположением об особом небесном элементе) (Olymp. Meteor. 16,25–17,9) и полемизирует против представления, что небеса состоят из огня (Olymp. Meteor. 17,1–18,30).

Более внимательное изучение текста показывает, что такие ученые, как Х. Саф-фрей [15], правы, полагая, что алхимический трактат не мог быть создан философом-неоплатоником. Во-первых, в отличие от философа, алхимик, по-видимому, был христианином. Во-вторых, содержание, стиль, а также вся риторическая атмосфера, созданная двумя авторами, кардинально различны. С. Виано [18], которая ранее отстаивала тождество двух фигур и которая обнаруживает некоторое сходство в языке между алхимическим трактатом и комментарием к IV книге «Метеорологики», теперь предполагает, что автор алхимического трактата мог использовать метеорологический комментарий Олимпиодора или другую, скорее алхимическую (а не философскую) работу для написания собственного труда. Однако рукописи алхимика тогда были бы свидетельством влияния Олимпиодора. В этой связи нам представляется маловероятным, чтобы Олимпио-дор мог написать подобный алхимический трактат. Поскольку псевдоэпиграфика является одной из определяющих характеристик жанра алхимической литературы, можно с уверенностью предположить, что комментарий к Зо-симу является ложной атрибуцией.

Со смертью Олимпиодора обучение философии в Александрии не прекратилось. У него были талантливые ученики, посвятившие себя философии на профессиональном уровне. Были они язычниками или христианами, не совсем ясно, но их комментарии передавались под именами Давида и Элия. То же самое относится к Стефану Александрийскому, который преподавал философию в Константинополе в начале VII в. и, как предпола- гают некоторые авторы (например, Н.Н. Болгов и А.М. Болгова) [2, с. 278], мог быть учеником Олимпиодора.

Результаты. Таким образом, исходя из вышесказанного, можно сделать следующие выводы:

– Олимпиодор Александрийский, вопреки устоявшемуся мнению, был не только крупным интеллектуалом, но и администратором, сумевшим противостоять своему авторитетному сопернику в борьбе за пост схоларха Александрийской школы неоплатонизма Иоанну Филопону;

– основная заслуга Олимпиодора как управленца состоит в том, что он, подобно Гипатии и Аммонию Гермию, сумел адаптировать школьную программу обучения под потребности христианских студентов, сняв тем самым угрозу закрытия школы;

– вклад Олимпиодора в развитие интеллектуальной традиции Александрии состоит в сохранении неоплатонической практики комментирования трудов Платона и Аристотеля. При этом Олимпиодор отошел от необходимости считать древнегреческих мыслителей идеалом философии, обращаясь к комментированию их работ с целью формирования у своих студентов фундаментального классического образования.