Опыт борьбы с нищенством и бродяжничеством в дореволюционной России (на примере Тобольской губернии)

Происхождение нищенства и бродяжничества, меры по устранению этих социальных явлений, в частности посредством благотворительности, освещаются в трудах отечественных и зарубежных ученых [1]. В настоящей работе предпринята попытка рассмотреть эту тему на региональном уровне.

В дореволюционной России вопрос борьбы с нищенством и бродяжничеством имел большое государственное значение. Государство осознавало, что распространение данных видов общественного и социального недуга ведет к развитию различных форм девиантности: преступности, проституции, наркомании и алкоголизму.

Российское нищенство сформировалось на благодатной почве традиционной подачи милостыни всякому просящему, чрезмерно развивалось и разрасталось, что привело к криминализации общества. Как верно заметил дореволюционный исследователь этого порока Е. Максимов, «нищенство из религиозного подвига превратилось в глазах современных деятелей в крупное зло, с которым необходимо было бороться, и притом весьма настойчиво» [2, с. 16].

Отметим, что в XIX в. нищенство быстро развивалось и достигло значительных размеров в Иркутской, Тобольской и Курской губерниях, в городах Астрахани, Казани, Киеве, Москве, Николаеве, Орле, Одессе, Санкт-Петербурге, Саратове, Ченстохове (Петроковской губернии), Херсоне и Царицыне [3, с. 45].

Сибирский регион неслучайно был лидером по наплыву нищих. Напомним, что начиная с 1823 г. в Сибирь ссылались бродяги со всей России. Закон от 23 февраля 1823 г. «Об отсылке в Сибирь на поселение бродяг и преступников вместо отдачи их в военную службу и крепостные работы» фактически подтверждал Указ от 11 мая 1765 г. и с целью «сколько можно пресечь столь вредное бродяжничество» определял необходимость отправлять виновных по-прежнему в Сибирь, «не ожидая окончания изысканий о первобытном их жительстве из тех мест, откуда они показывают себя бежавшими» [4, с. 58]. В результате описанной государственной политики Сибирский регион, в котором в исследуемый период уже находилось множество преступников, пополнился также бродячими элементами. Впоследствии бродяжничество и нищенство приобрело в Сибири огромные масштабы и начало представлять собой криминогенный фактор.

Распространению нищенства способствовали большие массы переселенцев. Многие из них, не находя работы, стремились назад в Европейскую Россию и дорогой питались милостыней. Сами же сибиряки этого промысла не одобряли. Даже мальчики, которые ходили поводырями у слепых, отказывались от дела, как только достигали 13 лет и могли поступить работниками к богатому мужику. Следовательно, «если в сибирском крае кто-либо просил на погорелое, то это обычно были новоселы, которые с родины привезли некрасивую привычку ходить по миру с сумой» [5].

Широкому распространению нищенства и бродяжничества в Тобольской губернии, помимо вышеперечисленных, способствовали следующие факторы:

• –    Экономический – существенный недостаток промышленных предприятий и фабрик в Тобольской губернии. В конце XIX в. с началом действия железной дороги значительно ускорилось развитие торгово-промышленного сектора в крае [6].

• –    Географический – особые природно-климатические условия (холодный климат, наводнения, засуха и т. п.). Неизбежным следствием этих природных явлений становились стихийные бедствия (неурожаи и нехватка продовольствия, пожары и т. д.).

• –    Социальный – бедность населения, пьянство и алкоголизм и т. п.

Проблема нищенства позволила четко обозначить задачу государства и его правительственных структур: не только бороться с этим антиобщественным явлением, но и по возможности помочь бродяжным элементам встать на ноги, вовлечь их в активную общественную жизнь и сделать ее полноправными членами [7, с. 4]. Однако, как показывала практика, ссыльные в Сибири практически не имели возможности трудоустроиться, а в большинстве случаев многие из них вовсе не хотели работать.

Одной из мер по предупреждению преступных действий населения явилось открытие учреждений по борьбе с безработицей. В частности, в конце XIX в. в России появились новые формы благотворительности – учреждения, именуемые Домами трудолюбия. В то время отмечалось, что «эти прекрасные учреждения, направленные на борьбу с нищенством, имеют главной целью дать возможность беднейшим жителям зарабатывать себе трудом кусок хлеба и тем избавить их от унизительной необходимости просить милостыню» [8, с. 1].

Несмотря на то что эти учреждения были новыми и не имели практического опыта, они получили широкое распространение во всей Российской империи. Польза Домов трудовой помощи была очевидна, потому число их стремительно росло. Так, в 1890–1894 гг. появились Дома трудолюбия в Киеве, Харькове, Орле, Ярославле, Твери, Вильно, Рязани, Новгороде, Митаве, Архангельске, в Западном и Польском крае и многих других регионах империи [9, с. 3].

По примеру больших городов Центральной России открылись Дома трудолюбия и в Тобольской губернии. 30 марта 1892 г. по образцу общепринятого Дома трудолюбия в городе Ишиме была открыта «Мастерская для бедных жителей» по инициативе господина Чайковского. Мастерская должна была обеспечить работу желающим трудиться бедным людям и «отличить желающих работать от лиц, специально занимающихся тунеядством и претендующих на получение дарового обеда из бесплатной столовой с целью продажи его другим лицам» [10, с. 2].

Процесс создания и управления мастерской был возложен на женщин-общественниц (Гвоздицкая, Бончковская, Попова и др.). Изготовленная в мастерской продукция фактически за себестоимость продавалась населению. В результате местное общество, в особенности класс торговцев и ремесленников, враждебно восприняли деятельность «Мастерской…». В связи с этим было принято решение приглашать в мастерскую и профессиональных рабочих, гарантировав им постоянный заработок. В дальнейшем учреждение утратило свое основное предназначение, так как основная часть бедных не могла конкурировать с квалифицированными кадрами.

Опыт организации Дома трудолюбия в Ишиме был повторен в Тобольске. К концу XIX в. социальная обстановка в городе была напряженной, так как большинство населения не могло найти применение своей рабочей силе. Несмотря на усилия местных властей (открытие чайной, дешевой столовой и ночлежного дома для бедного общества), ситуация в городе не менялась, количество нищих катастрофически увеличивалось.

Современники писали следующее: «Город Тобольск поражает обилием нищих всякого пола и возраста. По пятницам и субботам целые толпы нищих осаждают дома богатых людей, ожидая подачки. На всех базарах, на церковных папертях, на улицах и перекрестках просят милостыню. Дети ловят проходящих за платье, бегут целый квартал, униженно выпрашивая подаяние. Обратите далее внимание на контингент нищих: это не дряхлые старики и старухи, это не калеки, не больные и не уроды – это большей частью женщины с грудными детьми, подростки и завсегдатаи ночлежного дома. Выделите из этой оборванной толпы стариков, старух и калек – и их окажется очень немного. Они теряются среди здоровых, праздных людей, которые могли бы работать, желали бы работать и тем не менее поставлены в необходимость просить милостыню, потому что в Тобольске очень трудно, почти невозможно достать работу. Кто даст из домохозяев

Тобольска работу пролетариату, гнездящемуся в ночлежном доме? Как дать работу, т. е. нанять в дворники, кучера, в рабочие, оборванца, не внушающего ни малейшего доверия?..» [11, с. 5].

Созданный в Тобольске Дом трудолюбия преследовал несколько целей: дать заработок способным к труду беднейшим слоям населения, по возможности способствовать сокращению нищенства в городе. В Дом принимались все желающие мужского и женского пола, независимо от национальности и вероисповедания. До постройки специального помещения для Дома трудолюбия городское общественное управление Тобольска временно предоставило ему в безвозмездное пользование одно из зданий. Город взял на себя и коммунальные расходы учреждения.

Местные органы самоуправления и благотворители опекали и спонсировали Дом трудолюбия. Финансовые средства поступали «из ежегодных ассигнований городского общественного управления в размере 200 р.; из ежегодных взносов тобольского купеческого общества в размере 100 р.; из ежегодных ассигнований тобольского мещанского общества в размере 50 р.; из ежегодных взносов тобольского ремесленного общества в размере… р.; из процентов на капитал в 500 р., пожертвованный торговым домом “Михаил Плотников и С-вья”; из единовременно пожертвованного разными лицами капитала в сумме 600 р.» [12, с. 4].

Комиссия по заведованию Домом трудолюбия и отдельными его учреждениями состояла из председателя, секретаря, казначея и четырех членов: заведующих Домом трудолюбия, дневным убежищем для детей, бюро трудолюбия и ночлежным домом.

В Доме трудолюбия работали в основном женщины. За первые три месяца со дня открытия учреждения работавшими числились 69 чел. Социальный состав работниц был разнородным: крестьянки, мещанки (местные и иногородние), жены канцелярских служащих и надзирателей. Существовало разделение труда и обязанностей: крестьянки пряли и вязали, мещанки шили вручную и ткали, жены служащих вышивали и шили на машинках, которые в основном принадлежали лично им.

Оплата труда в тобольском Доме трудолюбия была сдельной. Рабочий день в мастерской начинался в 6 часов утра и заканчивался в 18 часов вечера. Каждой мастерице в день выдавали бесплатно «чай в 8 часов утра, в 12 часов и в 16 часов дня, хлеб к чаю по 1,5 фунта» [13, с. 1].

При Доме трудолюбия существовало дневное убежище для детей: грудных детей отдавали нянькам, а тех, кто постарше, старались занять несложной работой или играми, чтобы они не отвлекали матерей от работы.

Со временем при Доме трудолюбия открыли бюро труда. Оно должно было оказывать помощь в поиске работы тем, кто не нашел себе применение в Доме. В основном трудоустраивали всех желающих. Тобольское общество нуждалось в чернорабочих, прислуге, няньках, кухарках и горничных.

К сожалению, спустя некоторое время обозначились проблемы, которые мешали функционированию тобольского Дома трудолюбия. Заказов со стороны частных лиц и учреждений было мало. Пошив же на продажу был невыгоден, так как Дом трудолюбия находился далеко от центра города, поэтому у многих покупателей не было возможности и желания добираться до него. В целях содействия реализации пробовали разносить товар по домам и продавать его на рынке усилиями работниц. Для повышения мотивации к продаже вещей женщинам платили по 10 копеек с рубля. Однако попадались и недобросовестные продавцы, которые искусственно завышали цену на товар и разницу оставляли себе. В результате доходы Дома трудолюбия не покрывали расходы. По этой причине заработная плата была сравнительно невысокой.

Также в летние месяцы количество работниц уменьшалось, «шли только женщины с малыми детьми, для которых работа в кирпичных сараях, на пристанях и уход в деревню на страду являлись невозможными. Все же другие женщины, здоровые и свободные, понятно, предпочитали более выгодные заработки. Например, в сарае женский заработок в день доходил до 70–80 к., между тем как в Доме трудолюбия максимум женского заработка равнялся 30–40 к.» [14, с. 6].

Таким образом, несмотря на в целом успешную деятельность тобольского Дома трудолюбия в первое время и благотворительную поддержку населения, у него не было дальнейших перспектив. Во-первых, не все члены общества относились к таким учреждениям положительно, с сочувствием и пониманием. Во-вторых, Дом трудолюбия не реализовал свое основное предназначение: профессиональных нищих в Доме не наблюдалось, процент бедного населения в Тобольске не уменьшился. В-третьих, учреждения трудовой терапии нуждались в серьезной поддержке со стороны государственной власти (основную часть доходов составляли частные пожертвования).

Ссылки:

• 1.    Dinello N. Elites and philanthropy in Russia // International Journal of Politics, Culture and Society. 1998. Vol. 12, no. 1. P. 109–134 ; Lindenmeyr A. Poverty is not a vice: charity, society, and the state in imperial Russia. Prinston, 1996 ; Eadem. Building a civil society one brick at a time: People’s houses and worker enlightenment in late imperial Russia // Journal of Modern History. 2012. Vol. 84, no. 1. P. 1–39.

• 2.    Цит. по: Галай Ю.Г., Черных К.В. Нищенство и бродяжничество в дореволюционной России: законодательные и практические проблемы : монография. Н. Новгород, 2012.

• 3.    Максимов С.В. Бродячая Русь Христа ради. СПб., 1887.

• 4.    Галай Ю.Г., Черных К.В. Указ. соч. С. 58.

• 5.    Там же.

• 6.    Валитов А.А., Томилов И.С., Федотова Д.Ю. Роль модернизационного фактора в торговом развитии поселений Тобольской губернии на рубеже XIX–XX вв. // Studia Humanitatis : междунар. электрон. научн. журн. 2016. № 1.

• 7.    Левенстим А.А. Профессиональное нищенство: его причины и формы. СПб., 2004.

• 8.    Костюрина М.Н. Проект «Дома трудолюбия» в г. Тобольске. Тобольск, 1895.

• 9.    Там же. С. 3.

• 10.    Мастерская для бедных жителей в г. Ишиме Тобольской губернии // Сибирский листок. 1893. 25 апр.

• 11.    Цит. по: Костюрина М.Н. Проект «Дома трудолюбия» … С. 5.

• 12.    Инструкция исполнительной комиссии по заведованию Домом трудолюбия в г. Тобольске. Тобольск, б. г.

• 13.    Костюрина М.Н. Дом трудолюбия в г. Тобольске (женская мастерская в первые три месяца). Тобольск, б. г.

• 14.    Там же. С. 6.