Опыт использования результатов судебно-медицинской экспертизы в организации защиты обвиняемых (из практики адвокатского бюро г. Москвы "Ошеров, Онисковец и партнеры")

П ри судебном разбирательстве суд должен не только установить событие преступления, но и доказать также виновность лица в совершении преступления, форму его вины и мотивы преступления (п. 2 ст. 73 УПК РФ).

Вместе с тем, как показывает практика, многие следователи ограничиваются выдвижением одной наиболее вероятной, по их мнению, версии, не собирают достаточных доказательств, обосновывающих решение о приостановлении, прекращении или направлении дела в суд. Кроме того, в ходе следствия слабо используются современные технологии, научно-технические средства и возможности проведения различных судебных экспертиз, не назначается ряд явно необходимых по обстоятельствам дела экспертиз, в том числе судебно- медицинских, сужен круг поставленных перед экспертами вопросов, нередко привлекаются ненадлежащие специалисты, не проводятся необходимые следственные действия и т.д.

В этой связи собранная доказательная база не всегда в полной мере учитывает все обстоятельства совершенного преступления. Этому обязан противостоять адвокат подзащитного.

В целях организации правильной линии защиты адвокат должен установить с достаточной полнотой факты, характеризующие субъективную сторону преступления. Первоначальному уяснению подлежит установление события преступления и доказательств, свидетельствующих о виновности подзащитного. При этом адвокату прежде всего необходимо установить формы вины обвиняемого (умысел или неосторожность). С этой целью можно использовать широкие возможности судебной экспертизы [5].

Уголовно-процессуальный кодекс РФ (далее – УПК РФ) содержит главу 27 «Производство судебной экспертизы». На досудебных стадиях производство судебной экспертизы возможно по решению следователя или суда. Однако в ч. 2 ст. 159 УПК РФ закреплена обязанность следователя рассмотреть ходатайство подозреваемого, обвиняемого, защиты о производстве судебной экспертизы в случае, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для уголовного дела.

В ст. 196 УПК РФ регламентируются случаи, когда назначение судебной экспертизы на досудебной стадии обязательно, если необходимо установить:

• 1)    причины смерти;

• 2)    характер и степень вреда, причиненного здоровью;

• 3)    психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в его вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве;

  • 3.1)    психическое состояние подозреваемого, обвиняемого в совершении в возрасте старше восемнадцати лет преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего возраста четырнадцати лет, для решения вопроса о наличии или об отсутствии у него расстройства сексуального предпочтения (педофилии);

  • 3.2)    психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда имеются основания полагать, что он является больным наркоманией;

• 4)    психическое или физическое состояние потерпевшего, когда возникает сомнение в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания;

• 5)    возраст подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, когда это имеет значение для уголовного дела, а документы, подтверждающие его возраст, отсутствуют или вызывают сомнение [4].

Законодательством РФ предусматривается проведение комиссионной и комплексной экспертизы. В соответствии со ст. 283 УПК РФ суд по ходатайству сторон либо по собственной инициативе назначает повторную либо дополнительную судебную экспертизу при наличии противоречий между заключениями экспертов, которые невозможно преодолеть в судебном разбирательстве путем допроса экспертов.

В соответствии с ч. 1 ст. 200 УПК РФ комиссионная судебная экспертиза производится не менее чем двумя экспертами одной специальности. Комиссионный характер экспертизы определяется следователем либо руководителем экспертного учреждения, которому поручено производство судебной экспертизы. В ст. 201 УПК РФ регламентируется производство комплексной судебной экспертизы, в которой участвуют эксперты разных специальностей.

Судебно-медицинская экспертиза занимает одно из ведущих мест среди всех назначаемых по уголовным делам экспертиз. Однако в силу возможной экспертной ошибки либо неправильной оценки заключения эксперта органами уголовного преследования при повторной экспертизе можно прийти к противоположным выводам, что в значительной степени может изменить ход дела [2]. Проиллюстрируем это на конкретном примере.

Я, как адвокат, практикующий более 18 лет, имею опыт использования результатов судебно-медицинской экспертизы в организации защиты обвиняемых, процессе этого удалось добиться справедливого приговора для подзащитного. Изложу суть дела.

Согласно обвинительному заключению следствие инкриминировало Б. и К. совершение преступления против личности, а именно преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ – умышленное причинение тяжкого вреда здоровью группой лиц по предварительному сговору, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Частью 4 ст. 111 УК РФ предусмотрено наказание до 15 лет лишения свободы.

Фабула дела такова: в новогоднюю ночь компания молодых людей отмечала праздник. Неожиданно к ним зашел сосед М., после чего праздник продолжился уже совместно с М. Через какое-то время хозяева попросили М. уйти, так как он был сильно пьян. М. отказался покидать квартиру, возник конфликт, в результате которого завязалась драка. В процессе драки М. получил множественные телесные повреждения, от которых, по мнению следствия, позже скончался. В ходе предварительного следствия была проведена судебно-медицинская экспертиза. В выводах эксперта говорилось, что смерть М. наступила от отека и дислокации головного мозга, развившихся в результате закрытой непроникающей черепно-мозговой травмы. На основании этого заключения Б. и К. было предъявлено обвинение в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего М.

При знакомстве с материалами дела я обратила внимание, что у потерпевшего М. концентрация алкоголя в крови составила 3,8 промилле, а в моче – 5,2 промилле (что свидетельствует о том, что какое-то время назад и в крови концентрация алкоголя составляла 5,2 промилле). Согласно «Методическим указаниям о судебно-медицинской диагностике смертельных отравлений этиловым алкоголем и допускаемых при этом ошибках» рекомендована схема определения выраженности алкогольной интоксикации, в соответствии с которой концентрация алкоголя в крови, равная 3–5 промилле, считается тяжелым отравлением, алкогольной комой, а 5–6 промилле – смертельным отравлением алкоголем.

У меня сразу возник вопрос: верно ли установлена причина смерти потерпевшего. За помощьюя обратилась к судебно-медицинскому эксперту из другого экспертного учреждения. Изучив заключение эксперта, специалист выразил мнение, что по результатам проведенного входе предварительногоследствия исследования не исключен смешанный (травматический и нетравматический) генез изменения оболочек головного мозга. То есть эксперт, проводивший судебно-медицинскую экспертизу, не исключил сосудистую патологию и патологию оболочек головного мозга пострадавшего, а также не оценил роль алкогольной интоксикации в момент травмы. Кроме того, им не была дана оценка механизма травмы головы. При этом не были даны ответы и на следующие вопросы:

• -    все ли внутричерепные изменения возникли от ударов травмирующим предметом?

• -    не могли ли внутричерепные изменения (или хотя бы часть из них) возникнуть при падении (падениях) пострадавшего и ударах головой о травмирующие предметы?

Если обобщить итог консультации у специалиста, то напрашивается вывод о том, что следствием доподлинно не была установлена причинно-следственная связь между действиями обвиняемых и смертью потерпевшего.

В ходе судебного заседания мной было заявлено ходатайство о вызове и допросе эксперта, проводившего по делу судебно-медицинскую экспертизу.

Допрошенная в судебном заседании эксперт не смогла ответить на ряд поставленных защитником вопросов, в том числе не смогла пояснить, почему она сделала вывод о том, что кровоизлияние в затылочную область головы связано с падением с приданным ускорением (т.е. от удара), а также она не смогла обосновать свою позицию в том, что субдуральные и субарахноидальные кровоизлияния, приведшие к смерти М., появились у потерпевшего именно после драки с обвиняемыми, а не ранее.

После допроса эксперта образовались некоторые противоречия между протокольной частью экс- пертного заключения и выводами эксперта. В связи с тем, что экспертом не были даны однозначные ответы на ряд вопросов, судом по моему ходатайству была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза (т.е. исследование проводили уже четыре профессионала, стаж работы двоих из них составлял более 40 лет). Таким образом, на практике была осуществлена так называемая «состязательность экспертов», которая, по мнению Е.Р. Россинской [3], является «единственной возможностью проверки научной обоснованности и достоверности экспертного заключения». При этом сама состязательность экспертов, по мнению автора, должна быть достигнута предоставлением права назначения судебных экспертиз не только суду и стороне обвинения, но и стороне защиты.

Возвращаясь к нашему случаю, отмечу, что на основании исследования представленных материалов дела, в том числе первоначального заключения эксперта, составленного с использованием судебнохимического и гистологического исследований, в соответствии с поставленными вопросами, комиссия судебно-медицинских экспертов пришла к следующему выводу: учитывая характер черепно-мозговой травмы (повреждение мягких тканей, оболочек вещества головного мозга при отсутствии переломов костей мозгового и лицевого черепа), имевшуюся у потерпевшего тяжелую алкогольную интоксикацию, вызывающую саму по себе отек головного мозга, а также свойственные лицам, злоупотребляющим алкоголем, к каковым относился потерпевший, атрофические изменения в головном мозгу, на фоне которых его повреждения могут возникнуть от небольших по силе травматических воздействий, отсутствуют основания для установления прямой причинно-следственной связи между характером причиненных повреждений и его смертью.

Подтверждением того, что потерпевший при жизни злоупотреблял алкоголем, являются выявленные при исследовании его трупа изменения в сердце (кардиомиопатия), в печени (жировой гепатоз), в поджелудочной железе (фиброз), характерные для хронической экзогенной (алкогольной) интоксикации.

Кроме того, характер черепно-мозговой травмы у потерпевшего не исключал возможности в процессе и после ее причинения совершения им активных действий, в том числе возможности передвигаться. Кровоизлияние в мягких тканях затылочной области, с учетом его локализации, могло образоваться при ударе головой, вызванным посторонним воздействием, а также в условиях падения из положения стоя, в том числе самопроизвольном, с учетом состо- яния алкогольного опьянения, при котором отмечается нарушение координации движений.

На основании комиссионной экспертизы в судебном заседании государственный обвинитель просил квалифицировать действия подсудимых по ч. 3 ст. 111 УК РФ (наказание по этой части составляет до 12 лет лишения свободы). По приговору суда Б. был осужден к лишению свободы на срок 3 года (так как было установлено, что он ударов потерпевшему по голове не наносил), а К. – на срок 5 лет.

Тем самым практика показала, что чем больше будет выраженных обоснованных точек зрения сведущих лиц по вопросам, требующим использования специальных знаний, тем больше вероятность того, что суд, оценив их, для принятия решения по делу примет за основу то доказательство, которое наиболее полно соответствует критериям, предъявляемым к допустимым доказательствам. При этом состязательность экспертов в уголовном судопроизводстве должна быть основана на компетентном, профессиональном подходе, и, безусловно, ангажированность экспертов должна быть исключена.

Резюмируя вышеизложенное, отмечу, что такой опыт свидетельствует о том, что, как правило, работа нескольких профессионалов-экспертов в связке, особенно по преступлениям против личности, приводит к вынесению справедливого приговора. Представленный выше пример – далеко не единственный в моей практике, и выводы, сделанные в данной статье – результаты отнюдь не единичного случая, а повседневной деятельности адвокатов, ко- торые используют все официальные возможности для помощи своим клиентам в вынесении справедливых приговоров.

Как отмечают Зинин А.М., Горянов Ю.И. [1], с чьим мнением я солидарна, сама идея равнодоступности судебной экспертизы для всех участников процесса, заинтересованных в ее результатах, безусловно, позитивна (при условии, которое особо отмечают авторы, что досудебное производство не превратится в череду проводимых заинтересованными участниками процесса экспертиз, затягивающих сроки предварительного расследования). В этой связи необходимо поддерживать инициативу участников со стороны защиты по отношению к судебной экспертизе на стадии предварительного расследования через институт заявления соответствующих ходатайств и права обращаться с жалобой на необоснованные действия (бездействия) органов уголовного преследования в надзирающие за соблюдением законности органы. При этом в целях исключения необоснованного отказа в удовлетворении заявленных ходатайств необходимо включить в УПК РФ правило, в силу которого следователь не вправе отказать стороне защиты в назначении экспертизы, проведении повторной или дополнительной экспертизы по ходатайству подозреваемого (обвиняемого), его защитника, за исключением случаев, когда вопросы, представленные на ее разрешение, не относятся к уголовному делу или не входят в компетенцию эксперта; в последнем случае следует оформлять процессуальное решение в соответствующем документе.