Особенности крестьянского самоуправления в дореволюционной России в середине XIX — начале XX веков

В системе современных общедемократических преобразований государственности и общественного устройства Российской Федерации начинает получать признание фундаментальное положение о том, что структура государственной власти будет неустойчивой до тех пор, пока ее не подкрепит жизнеспособная система местного самоуправления.

Для современной историко-правовой науки немаловажным является опыт организации и исполнения должностных обязанностей должностными лицами местного управления в дореволюционной России, в частности, обязанностей выборными лицами крестьянского общинного самоуправления в ходе проведения первых реформ в области местного самоуправления в середине XIX — начале XX веков.

Подавляющая часть российского крестьянства дореволюционной России была связана общинной формой землепользования. Под «поземельной общиной» историки понимают объединение непосредственных производителей на почве совместного пользования на- ходящимися у них землею или отдельными угодьями при разделе отдельным дворам и ведении хозяйства членами этого земельного объединения.

«Крестьянская община» учеными отождествлялась с поземельными функциями. С. М. Дубровский, один из ведущих исследователей общины советской исторической школы, писал: «Под крестьянской общиной принято понимать совокупность крестьян, получивших одинаковый надел на душу и при том имеющих одну уставную грамоту или владенную запись, независимо от того, проживают ли эти крестьяне в одном селении или нескольких рядом расположенных, или же только в части одного селения и владеют ли они надельными землями всем миром или подворно» [4, с. 180].

Следует заметить, что слово «община» было неупотребительно и даже неизвестно среди крестьян. Совокупность домохозяев, владеющих сообща всеми или некоторыми угодьями, народ называл «миром».

Закон называл общинным такое обычное пользование, при котором полевые земли (пашни, покосы и другие угодья) по приговору «мира» распределялись между крестьянами по душам, тяглам или иным способам, а повинности, положенные за землю, отбывались круговою порукой. Мирской землей называлась та, которая была отведена за установленные повинности в постоянное пользование сельского общества.

Последнему законодательство, в лице сельского схода, составляющегося из всех крестьян-домохозяев и назначенных по выбору сельских должностных лиц, предоставляло право заведовать всеми делами, касающимися порядков землевладения. Согласно Положению 19 февраля 1861 года, сельские общества составлялись из крестьян, водворенных на земле одного помещика, и могли состоять либо из одного селения, либо из нескольких мелких, по возможности смежных и во всяком случае ближайших между собою поселков, пользующихся сообща всеми угодьями или некоторыми из них, или имеющих другие общие хозяйственные выгоды [4].

Таким образом, Положение имело в виду создание такой административной единицы (сельское общество), которая заключала бы в себе лишь лица, связанные между собою общим наделом. Фактически от этого принципа пришлось отступить уже при самом введении уставных грамот и владенных записей, а с течением времени такие отступления стали общим явлением.

После исследований В. И. Орлова в литературе установилось деление общин на три группы [7].

Простыми общинами назывались такие, земли которых были сосредоточены в одном селении; составными — такие, земли которых принадлежали нескольким селениям; наконец, раздельными — такие, земли которых принадлежали нескольким «мирам», живущим в одном селении и образующим одно сельское общество. Большинство общин были простыми, составные или сложные встречались чаще в северной и северо-восточных частях России, отчасти в южных.

Периодические переделы земель и круговая порука в отбывании податей и повинностей являлись самыми характерными признаками сельской общины конца XIX — начала XX века. Распределение земли было наиболее существенной функцией общины, исследование которой позволит выявить эволюционные процессы самого массового крестьянского института самоуправления.

Е. Д. Максимов считал, что принцип круговой поруки крестьянских общин выполнял страховые функции, способствовал сохранению крестьянского хозяйства от разорения и в случае неуплаты налогов являлся механизмом, наиболее адекватно учитывающим экономическую состоятельность каждого крестьянского двора.

Главным управляющим и организующим деятельность общинного самоуправления являлся сельский староста [6], в ведении которого находились другие лица, избранные для разных общественных нужд, такие как сборщик податей, смотритель хлебозапасного магазина, опекун малолетних сирот, лесные, ночные и полевые сторожа, т. е. лица, несущие то или иное общественное дело, общественную обязанность [2, с. 140].

По закону лицо, которое могло бы занять должность общинного старосты, должно быть обязательно одним из домохозяев данной общины, он не должен быть моложе 25 лет, обязательно отличаться хорошим поведением, не находиться под следствием и судом. Кандидатура в старосты всегда тщательно обговаривалась среди крестьян. В своих обществах сельские старосты были хозяевами, и крестьяне признавали их власть [1, с. 117]. Необходимо отметить, что некоторые старосты находились на должности многие годы без замены.

Структурная организация сельского общинного управления сложилась до крестьянской реформы 1861 года и оставалась практически неизменной до революции 1917 года.

Столыпинская аграрная реформа в экономическом смысле была шагом вперед, так как она ликвидировала архаичность общинного землевладения.

Также нельзя отрицать влияние на обычно-правовые нормы крестьянства государственного законодательства и развивавшегося капитализма, поэтому в деятельности сельских общин были и подъемы, и спады.

К началу ХХ столетия в губерниях европейской части России произошло земельное утеснение. Крестьяне были вынуждены искать пути увеличения дохода и места приложения рабочих рук. Распределение земли между об- щинниками — главный вопрос, от которого в значительной степени зависело материальное благополучие крестьянской семьи.

Как отмечали исследователи, землю делили периодически по мужским душам, а сам передел совпадал с ревизией. В пореформенный период общество стало переходить к самостоятельным переделам. С начала революционных преобразований в селе община приняла еще более демократичный принцип — наделять землею младенцев и лиц женского пола.

Таким образом, в период столыпинских преобразований были нарушены правила длительных сроков между переделами в тех обществах, где в индивидуальном порядке крестьяне выходили из общины, что влекло за собой очередное земельное перераспределение и вызывало гнев крестьян-общинников. Возобновились ежегодные переделы земли в силу указа, а не внутренних процессов [3]. Община имела слабые позиции там, где отмечались сильные социально-дифференциаль ные процессы. В зависимости от конкретной ситуации в этих обществах либо производились ежегодные переделы, либо вообще прекратились переделы. В общинах с мощным середняцким ядром выходов было меньше, там передельный земельный фонд расширялся за счет расчистки лесов, болот, кустарника, приобретения земли. Подобные общины были и среди помещичьих, с полным наделом, и среди государственных и удельных крестьян [5, с. 217].

Аграрная реформа П. А. Столыпина активизировала рыночные преобразования в российской деревне, создала необходимые социально-экономические предпосылки для возникновения и бурного развития капиталистических отношений в сельском хозяйстве.

Главным препятствием на пути рыночных преобразований в сельском хозяйстве служила община. Община консервировала крестьянское малоземелье и способствовала созданию натурального характера производства, в то же самое время удерживала беднейшие крестьянские хозяйства от полного разорения. Переход к частному крестьянскому землевладению, по мнению правительства, должен был осуществляться через разрушение общины и передачу надельной земли в личную собственность крестьян [8, с. 147].

• 1.    Александров, В. А. Сельская община в России (XVII — начало XIX в.) / В. А. Александров. М., 1976.

• 2.    Артемова, С. Т. Организация и правовые прерогативы крестьянского самоуправления в дореволюционный период (конец XIX — начало XX в.) / С. Т. Артемова // Правовая политика и правовая жизнь / С. Т. Артемова, И. А. Чуканов, М. М. Ионеско. Саратов—М., 2009. № 1(34). С. 139—145.

• 3.    Данилов, В. П. Об исторических судьбах крестьянской общины в России / В. П. Данилов // Ежегодник по аграрной истории: проблемы истории русской общины. Вологда, 1976. № 6.

• 4.    Дубровский, С. М. Сельское хозяйство и крестьянство России в период империализма / С. М. Дубровский. М., 1975.

• 5.    Еферина, Т. В. Земельно-распределительная функция крестьянской общины на территории Мордовии (1861—1934) / Т. В. Еферина // Материалы I Всерос. науч. конф. финно-уговедов. Йошкар-Ола, 1995.

• 6.    Общественное положение. 1902. Ст. 62, п. 1.

• 7.    Орлов, В. И. Формы крестьянского землевладения в Московской губернии / В. И. Орлов // Сб. статистических сведений по Московской губернии. М., 1879. Т. 4. Вып. 1.

• 8.    Хауке, О. А. Крестьянское земельное право / О. А. Хауке. М., 1914.