Особенности оценки обстоятельств, исключающих участие представителей органов предварительного расследования и суда в производстве по уголовному делу

Аlexandr S. Dezhnev, Doctor of Science (in Law), Associate-Professor, Professor, Professor at the chair of Criminal Procedure 1; ;

Актуальность, значимость и сущность проблемы. Институт отводов в уголовном процессе играет важную роль в обеспечении объективности и справедливости принимаемых решений. В этом контексте он не может быть отнесен к числу второстепенных механизмов реализации уголовной ответственности. Важно, какой суд, следователь или дознаватель осуществляют производство по уголовному делу. Их предвзятое отношение к исследуемым событиям преступной деятельности может негативно сказаться на эффективности правосудия. Устранение такого рода проявлений субъективности обусловливает необходимость учета законодателем данных обстоятельств. Этому способствует достаточно высокий уровень нормативного регулирования указанных вопросов. Так, в положениях международного права содержатся гарантии, связанные с обеспечением обвиняемому возможности рассмотрения его дела независимым и беспристрастным судом ¹. В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации этим вопросам посвящена отдельная глава (глава 9, ст. ст. 61–72).

Сложность состоит в том, что на нормативном уровне невозможно учесть все ситуации, когда должностные лица, осуществляющие производство по уголовному делу, могут оказаться в числе заинтересованных сторон. По этой причине законодатель не предлагает исчерпывающий перечень оснований для отвода. Согласно ч. 2 ст. 61 УПК РФ существует возможность применения отвода в любых случаях, когда есть основания полагать, что судья, следователь, начальник органа дознания, начальник подразделения дознания, дознаватель лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе уголовного дела. Эти случаи могут быть вызваны широким спектром обстоятельств, которые трудно поддаются систематизации и учету. Большая их часть связана с обстоятельствами личной жизни участников уголовного процесса.

Цель — выявить особенности оценки рядом должностных лиц межличностных отношений участников уголовного процесса при принятии решения об отводе и их отражении в соответствующих законодательных установлениях.

Материалы, результаты и обсуждение

Социально-этические и правовые аспекты проблемы. Межличностные связи представителей органов предварительного расследования и суда, выступающие неотъемлемым элементом социальной структуры личности, могут оказать определенное влияние на принятие решений по уголовному делу. Наиболее важные из них вытекают из родственных отношений. Ввиду очевидности их воздействия на фактор заинтересованности в исходе уголовного дела законодатель предусмотрел учет этих вопросов в системе оснований отвода (п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК РФ). Однако здесь есть проблемы. В УПК РФ определен фактор родства как основание для отвода, но не закреплена предельная степень этих отношений. Если перечень близких родственников недвусмысленно сформулирован в п. 4 ст. 5 УПК РФ, то о составе родственников там ничего не говорится. Установление достаточной степени родства для решения вопроса об отводе может стать сложной задачей в условиях конкуренции сторон. При этом законодатель здесь не ведет речь об оценке заинтересованности соответствующего субъекта в исходе уголовного дела, хотя известно, что со степенью родства повышается социальная зависимость между людьми.

С учетом указанных обстоятельств решение законодателя о включении в число оснований для отвода судьи, следователя, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя родственных отношений без установления предельной степени родства представляется спорным. Круг родственников, не входящих в перечень, предусмотренный п. 4 ст. 5 УПК РФ, законодателем не очерчен. Он требует самостоятельного исследования при производстве по уголовному делу. По мере увеличения степени родства объем подтверждающих эту связь документов растет. Их отсутствие достаточно сложно восполнить оперативно, в рамках уголовного судопроизводства. Устные сведения в этой части могут иметь субъективный характер.

На данном фоне представляется достаточным в содержании п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК РФ учесть отношения близкого родства. Распространение правил отвода на всех родственников приводит к реализации формального подхода в определении оснований для отвода лиц, связанных между собой указанными отношениями лишь юридически, без учета фактического характера межличностных отношений. В таких случаях необходимость отвода должна быть обусловлена наличием определенного уровня нравственной зависимости. Лица, не являющиеся близкими родственни- ками, часто не имеют устойчивых социальных связей между собой. Однако их наличие должно интерпретироваться с учетом содержания ч. 2 ст. 61 УПК РФ. При таком подходе основанием для отвода будет не формально установленная генетическая связь между участниками уголовного процесса, а фактическая заинтересованность следователя, дознавателя или другого должностного лица в определенных результатах производства по уголовному делу.

Учет отношений свойства в институте отводов. Помимо указанной особенности законодательного регулирования обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу, законодатель не учел другую важную составляющую часть межличностных отношений — отношения свойства. Данный вид социальных связей между людьми упоминается лишь при определении состава близких лиц (п. 3 ст. 5 УПК РФ). Однако в системе оснований отвода участников уголовного процесса, предусмотренных в ст. 61 УПК РФ, близкие лица не упоминаются. В то же время отношения свойства, возникающие в результате брака, нельзя считать второстепенными. Они могут оказывать влияние на принимаемые по уголовному делу решения.

Изучение правоприменительной деятельности показывает, что отсутствие в УПК РФ упоминания об отношениях свойства при оценке оснований для отвода создает определенные сложности. Для принятия соответствующего решения нельзя руководствоваться п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК РФ, так как лица, входящие в эту социальную группу, не относятся к числу родственников. С учетом того что данное законодательное установление не предполагает расширенного толкования, в сложившейся ситуации целесообразно обращаться к ч. 2 ст. 61 УПК РФ. Этот подход обоснован в юридической литературе [1, с. 12]. Однако и здесь не все столь однозначно. Сформулированное положение предусматривает отвод ввиду прямой или косвенной заинтересованности в исходе уголовного дела. Данное основание имеет оценочный характер, и в значительной степени принятие соответствующего решения зависит от усмотрения правоприменителя. На этом фоне можно предположить, что сам по себе факт установления отношений свойства между лицом, осуществляющим производство по уголовному делу, и другим участником уголовного процесса не создает основания для отвода. Требуется доказать наличие его заинтересованности в исходе уголовного дела. Вместе с тем заинтересованность может иметь и субъективный характер. Такого рода неопределенности не всегда положительно сказываются на законности и обоснованности принимаемых решений.

Если для анализа данной проблемы обратиться к Гражданскому процессуальному кодексу РФ (далее — ГПК РФ), то можно увидеть другую ситуацию. Законодатель предусматривает отвод судьи, если он является родственником или свойственником кого-либо из лиц, участвующих в деле, или их представителей (п. 2 ч. 1 ст. 16 ГПК РФ). В этом примере отношения свойства все же учитываются в процессуальных актах при регламентации оснований для отвода участников судебного разбирательства. Однако этот опыт не распространяется на другие сходные сферы правового регулирования и не носит системного характера.

Таким образом, использование законодателем достаточно широкой трактовки оснований для отвода в ч. 2 ст. 61 УПК РФ, с одной стороны, нивелирует некоторые недостатки законодательного регулирования рассматриваемого института, а с другой — в силу своей субъективности может способствовать формированию разной правоприменительной практики. Перечень обстоятельств, когда лицо, осуществляющее производство по уголовному делу, имеет в нем прямую или косвенную заинтересованность, законодателем не определен. Он объективно не может быть спрогнозирован и закреплен в УПК РФ ввиду своей множественности. В связи с этим его отсутствие выглядит оправданным. Представляется целесообразным отражение в ст. 61 УПК РФ лишь тех аспектов, которые являются наиболее типичными, апробированными в практической деятельности, получившими широкое распространение на практике.

Особенности принятия решений об отводе. Сформулированные в ч. 2 ст. 61 УПК РФ оценочные категории, используемые при установлении обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу, предполагают оценку такого понятия, как «заинтересованность в исходе уголовного дела», которая может быть и прямой, и косвенной. Характер этой заинтересованности достаточно субъективен и не всегда может быть спрогнозирован. Если же дело рассматривается единолично судьей, которому заявлен отвод, то в силу ч. 4 ст. 65 УПК РФ он вынужден будет самостоятельно оценивать степень своей заинтересованности в исходе дела. При таком подходе судья должен оценивать сам себя. В юридической литературе данная законодательная конструкция справедливо отнесена к наиболее критикуемым элементам изучаемого института [2, с. 88]. Этот порядок отличается от отвода следователя, дознавателя и других субъектов, указанных в ст. ст. 66, 67 УПК РФ.

Такая разница обусловлена иными требованиями к судьям и порядку реализации ими своих полномочий. Они включают достаточно эффективный механизм их самоотвода в случае возникновения конфликта интересов. Он возникает, когда «личная заинтересованность (прямая или косвенная) судьи влияет или может повлиять на надлежащее исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью судьи и правами и законными интересами граждан, организаций, общества, муниципального образования, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации, способное привести к причинению вреда правам и законным интересам граждан, организаций, общества, муниципального образования, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации» (ст. 3 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» 2). Личная заинтересованность судьи связывается законодателем с возможностью получения судьей при исполнении должностных обязанностей доходов в виде материальной выгоды либо иного неправомерного преимущества непосредственно для судьи, членов его семьи или иных лиц и организаций, с которыми судья связан финансовыми или иными обязательствами.

Исследуя данный вопрос, Е. В. Рябцева справедливо отмечает, что «оценка обстоятельств личной заинтересованности предполагает их соотнесение с исполнением властных полномочий судьи. Прежде всего, судья по своему усмотрению должен оценивать наличие или отсутствие такой заинтересованности. Доверие государства к судье презюмируется с момента наделения его властными полномочиями и предполагает возможность судьи оценивать обстоятельства, влияющие на беспристрастность при вынесении решения и принимать меры по их урегулированию» [3, с. 23].

Достаточно обширный спектр гарантий реализации судебной власти, подкрепленный положениями Кодекса судейской этики (ст. 9) 3, не позволяет наделять правом отвода судьи, рассматривающего дело единолично, какого-либо иного субъекта. Законодатель достаточно последовательно придерживается именно этой линии развития процессуального законодательства. Так, согласно начальной редакции ч. 2 ст. 25 Арбитражного процессуального кодекса РФ вопрос об отводе судьи, рассматривающего дело единолично, разрешался председателем арбитражного суда, его заместителем или председателем судебного состава. Затем редакция данной нормы была изменена, и в настоящее время вопрос об отводе судьи, рассматривающего дело единолично, разрешается тем же судьей 4. Данный подход прослеживается и в других процессуальных законодательных актах (УПК РФ, ГПК РФ, Кодекс административного судопроизводства РФ).

Анализ оснований для отвода лиц, принимающих участие в уголовном процессе, выявил и другую особенность этого института. Так, законодатель не устанавливает запрета на представительство интересов потерпевшего несколькими родственниками. Однако в отношении властных субъектов такой запрет существует. Так, в рамках одного уголовного дела на стороне обвинения могут оказаться следователь и прокурор. При том что они выполняют одну функцию — функцию обвинения, один из них все же подлежит отводу. Причина тому — императивное предписание законодателя о невозможности участия в деле любого родственника судьи, прокурора, следователя, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя (ч. 1 ст. 61 УПК РФ). Вопрос об оценке их заинтересованности в исходе уголовного дела здесь даже не стоит.

Думаем, что она предполагается и не требует обоснования. Данное обстоятельство подчеркивает особый характер родственных отношений, который обусловлен сильной нравственной зависимостью между людьми, требующей внимания со стороны законодателя.

Этот подход достаточно определенно соблюдается в судебной практике. Так, в ходе судебного разбирательства по уголовному делу было установлено, что предварительное следствие по уголовному делу осуществлял следователь ФИО 1. Постановлением Кировского районного суда г. Ярославля от 2 июля 2020 г. уголовное дело было возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ. В дальнейшем предварительное следствие проводилось следователем ФИО 2, который составил обвинительное заключение. Следователи ФИО 1 и 2 являются супругами. В судебном решении суда отмечается, что данное обстоятельство в силу п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК РФ исключает участие следователя ФИО 2 в производстве по уголовному делу. Причем объем процессуальных действий, совершенных следователем ФИО 2, правового значения не имеет. В апелляционном постановлении подчеркивается, что допущенное нарушение уголовнопроцессуального закона является существенным и влечет необходимость направления уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ 5.

Кроме того, исследование правил отвода участников уголовного процесса выявило конкуренцию норм, содержащихся в п. 3 ч. 1 ст. 61 и п. 2 ч. 1 ст. 72 УПК РФ. Анализ названных положений закона ставит вопрос, кто должен подлежать отводу, если, например, следователь и адвокат состоят между собой в родственных отношениях. Указанные законодательные установления предусматривают запрет на участие в уголовном процессе обоих лиц. Между тем, полагаем, в данной ситуации достаточно отстранить одного из них. Однако в УПК РФ не содержится ответа на вопрос, кто из них должен быть отведен. На наш взгляд, в этих условиях целесообразно закрепить правило, согласно которому приоритет участия в деле имеет тот участник уголовного процесса, который раньше вступил в него. Такая норма содержится в УПК Республики Казахстан. В части 3 ст. 86 УПК РК отмечается, что «в случае, если одновременное участие в уголовном судопроизводстве нескольких лиц исключается из-за их родственных отношений или других отношений личной зависимости, из уголовного процесса должны устраняться лица, которые позднее других обрели положение участника процесса» 6. Сходное положение закреплено в ч. 4 ст. 76 УПК Республики Беларусь 7.

Выводы

Проблема заинтересованности участников уголовного процесса, влекущая основания применения отвода, не может рассматриваться в отрыве от родственных и иных межличностных отношений. При этом открытый перечень оснований для их отстранения от участия в деле играет положительную роль, что связано с широким спектром социальных связей и интересов людей, полный перечень которых сформулировать на законодательном уровне невозможно. Изложенное доказывает, что без определенного усмотрения должностных лиц не обойтись.

Перспективы. Сформулированные в работе направления совершенствования института отводов позволяют сократить проблемный характер некоторых законодательных установлений. Закрепленная в главе 9 УПК РФ система запретов гармонично вписывается в общую стратегию развития уголовно-процессуального законодательства, направленную на обеспечение независимого и справедливого правосудия.