Особенности поэтического творчества удмуртского детского автора Г. А. Ходырева

ОСОБЕННОСТИ ПОЭТИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА УДМУРТСКОГО ДЕТСКОГО АВТОРА Г. А. ХОДЫРЕВА

Ю. Н. РАЗИНА, магистрант Института удмуртской филологии, финно-угроведения и журналистики ФГБОУ ВО «Удмуртский государственный университет», заведующий кабинетом литературы и фольклора (г. Ижевск, РФ)

В национальном литературном процессе второй половины XX в. творчество Германа Алексеевича Ходырева занимает уникальное место. Войдя в удмуртскую детскую литературу с незатейливыми четверостишиями, он стал популярен не только в республике, но и далеко за ее пределами. Многие его сочинения переведены на русский, марийский, белорусский, украинский, татарский, черемисский, якутский и другие языки. Широкую известность получили его книги “Кызьы мон буди” («Как я рос», 1959), “Пичи вор-горон” («Маленький мужичок», 1961), “Чибориё буко” («Пестрая дуга», 1974), “Зор, зор, зорые!” («Лей, лей, дождик!», 1975), “Кин со? Ма со?” («Кто это? Что это?», 1985), “Пиос но будо но…” («И мальчишки растут…», 1991), “Зеч визь-кенеш котьку дуно” («Добрый совет всегда дорог», 1989) и др. Сегодня на стихи Ходырева композиторы сочиняют песни, организуются различные конкурсы, читательские конференции и литературные вечера, его именем названа ежегодная районная литературная премия. Важным свидетельством современности поэта-шестидесятника является и то, что творческая молодежь делится его произведениями в сети Интернет. Не утратили актуальности слова Ю. Кушака, некогда заметившего: «Герман Ходырев – один из лучших поэтов Удмуртии. У него есть остроумные и смешные стихи. Есть серьезные и глубокие» [8].

Следует отметить, что в послевоенные годы в удмуртской литературе осталось очень мало авторов, пишущих для детей. Основоположники детской литературы были репрессированы, многие погибли на фронтах Гражданской и Великой Отечественной войн, и творчество Ходырева восполнило лакуну в ее развитии.

В ходе профессионального и творческого становления Ходырев, учитель по образованию, работал в школе, трудился в районном отделе народного образования, в редакциях районных и республиканских газет, журналов. Он, обладая незаурядными организаторскими способностями, легко завладевал любой аудиторией, отличался искрометным чувством юмора и, по свидетельству очевидцев, виртуозно играл на балалайке. К сожалению, литературный путь и художественный мир одного из самых интересных и талантливых представителей удмуртской детской литературы до сих пор остается практически не изученным, многие книги писателя до настоящего времени не введены в научный и критический оборот.

Для творчества Ходырева характерны увлекательные сюжеты, тематическое разнообразие, познавательность, наблюдательность, ненавязчивая назидательность. Часто его стихотворения объективно-сюжетны, им свойственны быстрая смена событий, живой диалог. Отличительными чертами сочинений Ходырева, пожалуй, можно назвать такие качества, как лиризм и задушевность. Своими поэтическими наставниками он считал великих мастеров русской дет

ской литературы и во вступительном слове к книге “Чале ми возы” («Встаньте рядом с нами») писал: “50-ти аръёслэн шор вадьсазы мон кык ар «Удмуртиысь Комсомолец» газетын ужай. Со вакытэ трос лыдзиськи, тужгес но нылпиослы гожъ-ясь кибашлы мастеръёслэсь книгаоссэс, выль произведениоссэс: С. Маршаклэсь, С. Михалковлэсь, А. Бартолэсь, Л. Квит-колэсь, П. Вороньколэсь, Д. Гулиалэсь но мукетъёсызлэсь. Куд-огъёссэ удмурт кылэ но берыкти, кылсярысь, Воронько-лэсь, Гулиалэсь, Бартолэсь кылбуръёс-сэс” [7, 6 ] («В середине 50-х я два года проработал в газете “Комсомолец Удмуртии”. В ту пору много читал, особенно книги и новые произведения великих мастеров, писавших для детей: С. Маршака, С. Михалкова, А. Барто, Л. Квитко, П. Воронько, Д. Гулиа и других. Некоторые перевел и на удмуртский язык, например стихи Воронько, Гулиа, Барто»¹. Обретение им собственного оригинального пути в литературе происходило одновременно с освоением уроков русской словесности и постоянным обращением к народной поэзии. Ходыреву удалось найти едва уловимую грань между фольклорным и авторским, национальным и общечеловеческим.

Известно, что детское чтение стремится найти в мире литературы нечто универсальное, основывающееся на незыблемых морально-этических принципах. Свое писательское кредо Ходырев сформулировал следующим образом: “Ога-зьын, котьку эшьяськыса, огдэ огед вала-са, ог-огедлы зеч карыны малпаса, алама йылолъёслэсь куштиськыса, умоезлы гинэ оскыса улоно” [7, 7 ] («Вместе, всегда в дружбе, друг друга понимая, друг другу доброе делать стараясь, отрекаясь от плохих привычек, веря только в хорошее, нужно жить»). Такая установка проявилась в особенностях его поэтического творчества.

Поэт стал популярен, как только, еще в самом начале литературного пути, выпустил почти подряд две книги стихов:

“Милям азбарамы” («В нашем дворе», 1958) и “Кызьы мон буди” («Как я рос», 1959). Они вызвали большой общественный резонанс и были неоднозначно оценены критикой – получили негативные отзывы многих литераторов республики [3]. Несмотря на это сочинения Ходырева стали классикой детского чтения, заучивание его стихов – семейная традиция не одного поколения удмуртов.

Итак, Ходырев работал в разных жанрах детского стиха, писал поэмы, сказки, был переводчиком, поэтом-песенником, прозаиком-очеркистом, литературным критиком. Нельзя не упомянуть и о его великолепной способности использовать и творчески перерабатывать народные потешки, скороговорки, прибаутки, дразнилки и другие малые фольклорные жанры. Главная особенность произведений поэта – непосредственное восприятие действительности, понимание души ребенка и его темперамента. Он словно подслушивал безыскусные разговоры детей и повторял их в своих книгах, использовав присущие им диалоги, характерные слова. Нередко писатель прибегает к оживлению окружающего ребенка предметного мира.

В контексте рассуждений правомерно выделить роль Ходырева в разработке проблемы «человек и природа», в художественном осмыслении удмуртской литературой взаимосвязи природы и нравственного воспитания. Показывая природу в ее различных проявлениях, поэт, прежде всего, стремился научить ребенка понимать жизнь живых существ, чувствовать природу. У него сложно найти стихотворение, посвященное «пассивному» описанию одной только природы, т. е. вне ее взаимодействия с ребенком. Природа может быть и зооморфной, и фито-морфной, и антропоморфной. Так, в стихотворении “Мусо крезьгуръёс” («Милые мелодии») своеобычно создан образ солнечного луча, сравниваемого то с теплым клубком, то со струнами крезя2:

Шунды сиос

Музъем вылэ Бугор синьыс кадь васькизы.

Олоконя

Дас кык сиё Крезьёс шудо, кожалод [6, 17 ].

Солнечные лучи

На землю,

Словно нити клубка, опустились

Много-много

Двенадцатиструнных

Крезей играет, кажется

Многие стихи о природе строятся на мастерском использовании повторов, параллелизмов, олицетворения. Лирические образы «держатся» на ассоциациях, в основу которых положены реалии деревенского мира. Так, в произведении “Мон но уяны пото” («Я тоже выйду в плавание») впечатляет эпизод, в котором р. Кама сравнивается с резвым жеребенком:

Бызь тон	Будь
Котьку но визыл,	всегда ты резвой,
Интыяд ноку	Никогда
Эн сыл.	Не стой на месте.
Жадёнэз	Усталости
Медад но тод,	не зная,
Сэзь ужпи кадь	Как резвый жеребенок,

Мед ворттод! [5, 27–28 ]. Всегда скачи!

Стихам подобного плана присущ особый национальный колорит, например в сочинении “Ву ваисьлэн кырзанэз” («Песня мальчика, несущего воду с родника») использо- ван прием олицетворения сил природы, что свойственно народной поэзии:

Ошмесэ вулы васьки, Лёгаса вож ожоез.

Чик лёгано вылымтэ, Мон вылэ усиз жожез [6, 45 ].

К роднику спустился за водой, Притоптал зеленую траву.

Не нужно было идти по траве, Она на меня обиделась.

Художественный вымысел и реальность в поэтическом мире Ходырева сливаются в одно целое. Самодовольно ша- гающие к деревенскому пруду толстые гусыни изображены настолько живо, что в воображении читателя они вполне могут предстать милыми дородными бабушками, идущими по воду, или женщинами, которые полощут белье и обсуждают последние сельские новости:

Тымет дуре           К берегу пруда

Тыр зазегъёс          Толстые гусыни,

Исаськыса            Дразнясь,

Гань-гань васько [5, 26 ]. Не спеша, спускаются.

Такого рода стихи для детей часто написаны от имени взрослого лирическо- го героя и производят впечатление определенной дистанцированности. Это пси- хологически оправдано тем, что они активируют мышление ребенка, давая ему воз- можность взглянуть на автора как на своего старшего товарища. Сложные комбинации в построении стихотворной строфы характерны для подобных произведений: “Чипчирган”3, “Чукна” («Утром»), “Нуна-зе” («Днем»), “Жытазе” («Вечером») и др.

В аспекте воссоздания разнородных переживаний, переменчивых настроений и непредвиденных умозаключений интересно стихотворение “Анайлэн кырӟан гурез”

(«Мамина мелодия»):

Ошмеслэн жильыртэмез –

Аслыз кельшись крезьгурез.

Нюлэслэн чашетэмез –

Аслыз тупась крезьгурез.

Бусылэн тулкымъёсыз –

Шепъёслэн кырзанъёссы.

Шепъёслэн жингыртэмзы –

Анайлы тау каремзы [5, 12 ].

Журчание родника –

Мелодия, похожая только на него. Шум леса – Мелодия, подходящая только ему. Колыхание поля – Это песни колосьев.

Звон колосьев –

Это их благодарение матери.

Ходырев, наделяя мир природы челове- ческими качествами, умеет оттенить естественные свойства животных, птиц, растений. Читателя привлекают богатство рифм и ритма, ритмическое разнообразие интонаций:

Тол, тол, Тон овол, Кыти меда юмшаськод, Ужтэмаса ветлиськод?

Пелля,

Улля пилемез, Потты

Согем шундыез! [6, 15 ].

Пространственная

Ветер, ветер,

Тебя нет,

Где ты гуляешь, Без дела пропадаешь?

Подуй,

Прогони тучи,

Вызволи

Загроможденное (тучами. – Ю. Р. ) солнце!

характеристика кар- тины мира поэзии Ходырева опирается на опыт фольклора. Пространство чаще пред- стает у него в мозаичном виде, постепенно и своеобразно расширяясь от одного стихотворения к другому, а в целом создавая картину авторского мировосприятия. Именно эта особенность мироощущения и не была понята в критических статьях, посвященных его первым стихотворным сборникам.

Для творчества Ходырева характерны увлекательные сюжеты, тематическое разнообразие, познавательность, наблюдательность, ненавязчивая назидательность. Часто его стихотворения объективно-сюжетны, им свойственны быстрая смена событий, живой диалог.

Говоря об уникальности литературного творчества, нельзя не отметить такую черту, как активное использование Ходыревым средств комического. Он настоящий мастер разговаривать с детьми на языке комического, из различных средств и форм которого поэту, пожалуй, ближе всего традиции басни. Он нередко обращается к приему параллелей между сказочными героями и людьми, приводя ребенка к недвусмысленным выводам о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Юмор Ходырева – мудрый, уходящий корнями в фольклор. Не случайно известный поэт Ф. Васильев еще в самом начале пути Ходырева в литературу заметил, что сюжеты его стихов-первенцев неказисты, но подкупают язык, обогащенный фольклорными идиомами, и юмор, умело применяемый в прямой речи героев. “…Со ик яра нылпи-ослы” («…Это и нравится детям»), – пи- сал Васильев [1, 47].

– Чебеляй, Чебеляй! – Кесяське ини песяй.

Нуназе куазен Кимок Син азьысь ышиз, Шыльтчиз! <…> Шугъяське ни песянай. Вазе солы Чебеляй: – Маштешкойын

Мон пойяй, Машинаме чебейяй!

[6, 33 ]

– Чебеляй⁴, Чебеляй! – Кличет (внука. – Ю. Р. ) бабушка.

Среди бела дня С глаз пропал Кимок, Испарился! <…> Беспокоится бабуля. Отвечает Чебеляй:

– В маштешкой Тлудилша, Швою машину уклашал!

Общеизвестны слова М. Горького, призывающие советских писателей создавать новые детские книжки, в которых было бы «побольше юмора», поскольку «…преступно втискивать детей в “се рьезное”, слишком грубо насилуя их неорганизованную и податливую волю» [2, 86]. Усвоению жизненных истин в поэзии Ходырева способствует озорное слово, взятое из народных потешек, небылиц, шуток. Например: “Читыр-чуртыр, / Кытыр-котыр / Бызиськод тон, Нязь!” (Читыр-чуртыр, кытыр-котыр – игра слов, передающая извилистое, петляющее русло реки); “Ляли, Ляли, / Сыл али, / Кузь ньор утча, / Кут али…” («Лялечка, Лялечка, постой-ка, длинную вичку5 поищи-ка, возьми-ка…»); “Тэк, ужтэк / Мозме Онтон. / Олокытын / Мылпотон?” («Просто, без дела скучает Онтон. А где ж его “хо-чуха”?») [5, 46–47]. Популярный в республике в 1970-е гг. журналист В. Ивашкин точно заметил, что отличительной чертой поэзии Ходырева является его стремление в игровой форме научить детей «…по-ниманию правильного и ошибочного поступка, уважать коллектив» [4, 98].

В основе смешного в стихах для самых маленьких – игровое несоответствие или обратное превращение. Несоответствие желаний и возможностей, нарушая привычные жизненные нормы и порядок, приводит чаще к радостному читательскому изумлению. Писатель не ставит цель осудить недостатки характера, он пытается вызвать улыбку путем передачи добродушно-насмешливого отношения автора к неадекватным явлениям действительности. Поэт прибегает к приему читательского домысливания, происходящему параллельно с авторским повествованием. В связи с этим можно говорить о разработке Ходыревым «вихревой композиции». Специфика поэтики таких стихов способствует тому, что маленький адресат получает представление о динамике бытия, о подвижном, изменяющемся мире.

В заключение следует подчеркнуть, что все поэтическое творчество Ходырева нацелено на объяснение ребенку глубоких понятий и незыблемых истин в легкой, игровой манере.