Особенности реализации правового статуса цифрового гражданина в России и за рубежом: нормативные и правоприменительные аспекты

Масштабы цифровизации привели к распространенному сетевому взаимодействию граждан, юридических лиц и государства по вопросам общественной жизни, составляющим предметы правового регулирования: избирательные и судебные процессы, здоровье, закупки для государственных и муниципальных нужд и отдельными видами юридических лиц и так далее.

Данные процессы влияют на институт гражданства. Возникают: 1) новые способы и формы реализации прав (например, дистанционное электронное голосование, далее -ДЭГ); 2) новые возможности, претендующие на роль новых «цифровых» прав и свобод (выход, идентичность, отключение); 3) новые гарантии для личности (цифровая конфиденциальность и др.).

Эти вопросы актуальны и в контексте индивидуального предпринимательства, участия граждан в деятельности юридических лиц: например, при работе с ЕИС в сфере закупок. Примечательно, что проведение закупок для государственных нужд в цифровом формате вызвало ряд ограничений и нарушений прав предпринимателей. Например, судья ЕАЭС Т.Н. Нешатаева в Особом мнении заметила серьезные международно-правовые ограниче- ния цифровизации (по вопросам обеспечения заявок) по сравнению с опережающим и не противоречащим национальным правом [1]. В другом деле ошибки в трактовке цифрового кода товара привели к тому, что предприниматели систематически переплачивали денежную сумму за товар (Комиссия ошибочно отнесла товар к другой классификационной группе ТН ВЭД ЕАЭС), однако ЕАЭС поддержал доводы предпринимателей [2].

Приведенные судебные дела отражают специфичные отношения, возникающие в связи с цифровизацией бизнеса и правового статуса личности. Цифровые граждане-предприниматели рассчитывают на удобство (дело об обеспечении заявок) и отсутствие ошибок цифровизации (дело об ошибке Комиссии при работе с ТН ВЭД ЕАЭС). Отметим, что предприниматели не сразу обнаружили ошибку Комиссии при работе с цифровыми кодами. Думается, это затрагивает цифровые компетенции, которыми гражданин должен обладать в современных реалиях. Такой подход к пониманию цифрового гражданства является педагогическим.

Вместе с тем, следует учитывать, что гражданин реализует права и обязанности с учетом как цифрового образования, мышления и гра- мотности, так и цифровой идентичности и поведения, упомянутых ранее цифровых прав, форм и гарантий цифровой деятельности. В научной литературе справедливо указывается, что любой продукт цифровизации – это не просто вертикальное общение гражданина и государства, а возможность учета потребностей населения и его развития [3, с. 11]. Добавим, что это актуально и в трудовых отношениях, где у работника – цифрового гражданина – появляется право на отключение после завершения дистанционной работы. Это может быть: 1) законным правом на отдых; 2) «протестом» на требования работодателя «задержаться» в сети; 3) выходом в отпуск за свой счет.

В этой связи считаем, что цифровое гражданство – новая форма синтеза традиционных процедур и цифровых технологий, расширяющая возможности личности для осуществления ее законных прав, свобод и интересов. Правовой статус цифрового гражданина следует представить как особую разновидность специализированного (на стыке специального и индивидуального) правового статуса гражданина, отличающуюся детализацией и персонализацией возможностей и правопритязаний общего правового статуса.

Представляется полезным сравнить отечественную и зарубежную практику электронного и цифрового правительства с точки зрения взаимодействия с гражданами и понятности платформы, поскольку это позволит подробно проследить выделенные элементы и признаки цифрового гражданства, правового статуса такого гражданина.

Органы публичной власти прилагают достаточно усилий для совершенствования алгоритмов цифрового гражданина: лицо должно понимать, как пользоваться продуктами цифровизации, что и где найти, куда отправить значимые для жизни документы и прочее. Это заметно на примере портала РФ «Госуслуги», содержащего ДЭГ, разъяснения относительно того, как создать ИП, возможность оплатить штраф, записаться к врачу и так далее.

Аналогичное взаимодействие с ведомствами через один сайт предлагают ОАЭ (https://u.ae/), присутствуют и элементы правосудия (например, в разделе юстиции разъясняется, что информация о штрафах в приго- воре автоматически попадает в соответствующую службу [4]). Платформа имеет хороший потенциал для развития цифрового образования согласно разработанной ОАЭ Политике единой цифровой платформы, Политике цифровых клиентов и цифровых государственных услуг [5]. Вместе с тем, на портале ОАЭ лишь небольшое внимание уделяется алгоритмизации действий цифрового гражданина (сервер отвечает на вопрос «Почему так?», а не «Что делать?»). Думается, преимуществом портала РФ являются последовательные алгоритмы.

Отметим, что не все государства предоставляют публичные услуги в рамках единого портала электронного правительства: например, граждане республики Мальта обращаются в учреждения через разные сайты. Граждане и резиденты Мальты должны посещать паспортный стол лично и вживую принимать от Maltapost документы, взаимодействовать с сотрудниками органов ЗАГС [6], однако уклон на цифровизацию государства не вызывает сомнений.

Выделим следующие структуры Мальты, имеющие сайты, и продемонстрируем, как цифровые граждане взаимодействуют с государством.

Во-первых, Управление идентификацией граждан и реализации миграционных процессов . Платформа особо актуальна, поскольку законодательство Мальты требует менять паспорт с большой периодичностью. Цифровой гражданин может забронировать онлайн время для посещений органов, которые изготавливают документы, а также ознакомиться с ответами на типичные вопросы о паспортном столе, публичных реестрах (например, что делать, если пара решила пожениться). Функционирование сайта совершенствует процедуру получения цифровым гражданином электронного паспорта, документов о проживании (как постоянный или временный вид на жительство в РФ), а также актов гражданского состояния.

Во-вторых, Агентство по делам сообщества Мальты . На данном сайте так же содержится ряд разъяснений по вопросам приобретения гражданства Мальты и отказа от него, получения свидетельства о гражданстве. Вместе с тем, сайт сам по себе не является площадкой для связи с представителями органов власти (это осуществляется через мобильный номер или электронную почту).

В-третьих, Агентство местных систем правоприменения (LESA, . На наш взгляд, данный ресурс делает акцент не на разъяснениях, а на взаимодействии. Так, граждане: 1) оплачивают выписанные полицией и общественными инспекторами штрафы; 2) взаимодействуют с комиссарами по правосудию в рамках местных трибуналов; 3) следят за расписанием судебных заседаний и уведомляют органы об уважительности своей неявки; 4) обращаются в Агентство с петициями.

Следует признать интересным разделение функций учреждений Мальты на разных сетевых платформах. Вместе с тем, из представленных порталов наиболее сильное взаимодействие цифрового гражданина через цифровую платформу осуществляется на портале Агентства местного правоприменения.

Рассматривая модели взаимодействия цифрового гражданина и государства, отметим, что расположение лаконичной и точной информации является удачным как на единой платформе (РФ, ОАЭ, Исландия, Корея и др.), так и на нескольких (Мальта и др.).

Вклад стран в преодоление цифрового разрыва и правовую культуру цифрового гражданина заметен не только при анализе соответствующих платформ, но и при изучении нормативных аспектов реализации правового статуса цифрового гражданина.

Например, Закон Франции (2016 г.) «О цифровой республике» [6] не ограничивается общими принципами, электронными заказными письмами для граждан и детализацией законодательства о персональных данных (1978 г.).

Например, законодатель Франции регламентирует правовой статус профессионального игрока в видеоигры, который заключает срочный трудовой договор. В контексте исследования считаем это значимым, поскольку имеется связь с цифровыми платформами и метавселенными, где допускаются определенная собственность и правомочия. Если ранее гражданин совершал определенные правонарушения, то в рамках видеоигры цифровой гражданин не может быть аниматором, арбитром или тренером.

Вместе с тем, видится наиболее значимым раздел III «Цифровой доступ», поскольку он содержит конкретные меры для достижения цифрового равенства инвалидов и обычных граждан: универсальная телефонная связь, изменение структуры общедоступных страниц таким образом, чтобы слабовидящие или глухонемые могли понимать содержание сайтов, работа со связью и т.д.

Таким образом, особенности реализации правового статуса цифрового гражданина заключаются в модификации форм и способов стандартного юридически значимого поведения в цифровой среде. Цифровизация многих предметов правового регулирования неизбежна, что требует от гражданина цифровых компетенций и создает предпосылки для цифрового разрыва. Из анализа нормативной и правоприменительной практики России и других стран следует, что государства вносят вклад в упрощение цифровых платформ и публичных информационных порталов, развитие правовой культуры лица в цифровой среде.