От "Фауста" до наших дней: вспоминая Н.С.Лейтес

Бельский А.А. Английский роман 1800-1810-х годов: Учебное пособие по спецкурсу. Пермь, Пермский университет, 1968.

Бельский А.А. Английский роман 1820-х годов: Учебное пособие по спецкурсу. Пермь, Пермский университет, 1975.

Проблемы метода и стиля в прогрессивной литературе Запада XX века / Ученые записки. Пермь: Пермский университет, 1968. № 188.

Н.С.Бочкарева (Россия, Пермь) ОТ «ФАУСТА» ДО НАШИХ ДНЕЙ: ВСПОМИНАЯ Н.С.ЛЕЙТЕС

5 апреля 2011 г. в Соединенных Штатах Америки ушла из жизни профессор-германист, теоретик романа XX в., один из основателей нашей кафедры, Наталья Самойловна Лейтес. Еще 15 января мы передавали ей по телефону поздравления с 90-летием, которому собирались посвятить апрельскую конференцию.

Н. С. Лейтес родилась в 1921 г. в Запорожье в семье врача и учительницы музыки. В 1938 г. поступила на западное отделение филологического факультета МИФ ЛИ (Московский институт философии, литературы и истории), а в 1945 г. закончила с отличием уже МГУ, в состав которого влился МИФ ЛИ. Во время войны работала на строительстве оборонительных сооружений под Смоленском и начальником клуба при эвакогоспитале, в котором служил ее отец. После окончания университета с мужем и сыновьями жила и работала в Кургане, Запорожье, Ижевске, а с 1963 до 1992 г. - в Перми.

Антитеза «жизнь - смерть» была центральным предметом научных размышлений Натальи Самойловны над немецкой литературой XIXXX вв. Анализируя роман Т.Манна «Волшебная гора», она вслед за автором отмечала, что смерть выведена здесь «в качестве комической фигуры» [цит. по: Лейтес 1976: 55] и из нее должна «родиться любовь» [там же: 63].

В реальной жизни смерть конкретного человека всегда трагедия, но Наталье Самойловне удалось передать нам свою любовь к литературе в целом и к жанру интеллектуального романа - в частности. Вступая в полемику с В.Д.Днепровым по поводу «манновской сцены вальпургиевой ночи», она многогранно интерпретировала диалектику отношений Ганса Кастропа и Клавдии Шоша, подчеркивая в них «человечность» [там же: 61]. Примечательно, что редактором и рецензентом учебных пособий Н. С.Лейтес, которые, по сути, являются научными монографиями, дважды был А.В.Карельский, автор знаменитой работы «От героя к человеку» [Карельский 1990: 197-247].

Даже романы Анны Зегерс, которым Наталья Самойловна посвятила свое первое учебное пособие в 1966 г., обнаруживают «диалектику души» (Лейтес 1966: 6). Но особый интерес она проявляла к «романам непрямого изображения» с их тяготением к сюжетному эксперименту и моделированию ситуаций (романы Т.Манна, Г.Гессе, Б.Брехта) [Лейтес 1972: 28].

Понимая под поэтикой «особенности поэтического видения мира, складывающиеся в целостную систему образных представлений» [Лейтес 1980: 4], Наталья Самойловна уже в своей докторской диссертации «Эволюция жанра романа в немецкой литературе 1918-1945 гг.» опиралась на работы М.М.Бахтина, которые получили мировое признание на рубеже XX-XXI вв. [Лейтес 1972: 30]. Грузия, где защищалась эта диссертация, в советское время была одним из центров гуманитарной мысли: достаточно вспомнить философа Мераба Мамардашвили, который в 1970 г. защищает в Тбилиси докторскую диссертацию «Формы и содержание мышления», или германиста Резо Карала-швили, написавшего одну из лучших книг о художественном мире романов Германа Гессе [Каралашвили 1984].

Диссертация Н.С.Лейтес легла в основу ее учебного пособия «Немецкий роман 1918-1945 годов (эволюция жанра)» [Лейтес 1976]. В 1987 г. в издательстве «Просвещение» вышла ее книга для учащихся старших классов по истории немецкой литературы «От Фауста до наших дней», рецензентом которой выступила известный германист Т.Л.Мотылева [Лейтес 1987]. Но интересы Натальи Самойловны не исчерпывались историей немецкой литературы. Уже в учебном пособии

«Черты поэтики немецкой литературы нового времени» [Лейтес 1980] она, показывая преемственность немецкой литературы от эпохи романтизма до XX столетия, обратилась к универсальным мотивам и образам.

Результатом обобщения наиболее значительных работ по теории и исторической поэтике зарубежного романа стало учебное пособие «Роман как художественная система» [Лейтес 1985], на котором выучилось не одно поколение пермских филологов. Обосновывая определяющее значение жанрового содержания романа, Наталья Самойловна последовательно анализирует его структуру (объектная и субъектная организация, соотношение родовых начал), рассматривает варианты внутрижанровой типологии и исторические закономерности эволюции жанра. В частности, отмечается тенденция «освобождения от власти сложившихся образцов и возрастание роли индивидуальных стилевых решений» [там же: 75].

Многообразие романных и других жанровых форм XX в. на конкретном литературном материале исследуется в учебном пособии «Конечное и бесконечное: Размышление о литературе XX века» [Лейтес 1992]. Исторический принцип здесь соединяется с типологическим: от образа «состояния мира» и других составляющих объектной организации романа первой половины века автор переходит через проблему психологизма и убывание характера к универсализму вечных образов и травестированию традиций в романе второй половины и конца столетия. Примечательно в этой связи определение целостного времени, не идентичного вечному, хотя и схожего с ним: «Время целостное в отличие от вечного имеет начало, в нем в свернутом виде присутствует вся история, прожитая человечеством, оно находится перед альтернативой конца истории или же ее продолжения и обновления» [там же: 34].

Материал пособия выходит за рамки немецкой литературы, включая не только западную, но и восточноевропейскую, и русскую, и латиноамериканскую. Так, сравниваются «игра, стилизация, двойное кодирование» в романах Дж.Фаулза и Б.Виана, условность времени и эстетическая проблематика в романах П.Зюскинда и Б.Грабала, «тяга к подведению итогов или даже истории человечества» в романе Г.Маркеса. Ставшая популярной метафора мир-свалка обнаруживается не только у американских писателей Г.Миллера и С.Беллоу, но и в романе К.Фалдбаккена «Страна заката», пьесах А.Дударева «Свалка» и П.Туррини «Охота на крыс», фильме Э.Рязанова «Небеса обетованные» [Лейтес 1992: 68]. Свобода ассоциаций сочетается в исследовании с точностью характеристик и системной логикой.

Психологические парадоксы XX столетия обусловлены тем, что, «дойдя до предельных глубин индивидуального своеобразия личности, автор оказывается перед лицом родовой природы человека», а «непо -вторимость личности состоит в неповторимом сочетании внелич-ностного» [Лейтес 1992: 52]. Многообразие форм и вариантов психологизма обнаруживается при сравнении романов Г.Гессе, А.Камю и А.Мердок; Г.Белля, З.Ленца, К.Вольф, Г.Канта, Е.Ставинского, Е.Брошкевича и П.Джорджеску; К.Фуэнтеса, Г.Грина, У.Стайрона, М,-Сабо и др. «Как ни сложен внутренний облик человека, в конечном итоге в его оценке решающую роль имеет грань между людьми и не-людьми, человеческим и нечеловеческим. Потому-то рядом с тонко детализированным изображением может возникнуть схематичный контраст, рядом с углубленным анализом психологии персонажа - общий абрис его облика» [там же: 77].

Отдельная глава учебного пособия посвящена вечным образам мифологического и литературного происхояедения. Из последних особым разнообразием отличается Дон Жуан: Н.С.Лейтес упоминает пьесу М,-Фриша и рассказ Л.Мештерхази, а о сегодняшней популярности образа свидетельствуют антологии Дон Жуана русского (сост. А.В.Парин, 2000) и испанского (сост. В.Андреев, 2009). Центральной становится проблема соотношения характера и вечного образа, исторических представлений и символических значений, социально-психологических характеристик и философско-поэтического содержания. Она рассматривается, в частности, на примере образа Кассандры в новелле Э.Носсака и повести К.Вольф: «Если Э. Носсак психологизирует миф, приписывая его героям мысли и чувства людей XX века, то К.Вольф, обращаясь к истории Кассандры, скорее мифологизирует психологию, придавая всеобщность внутреннему миру своей героини, так же как и психологии ее современников» [Лейтес 1992: 94].

Соединение глубины наблюдений и масштабности обобщений отличают работы талантливого филолога и являются гарантией их непреходящей актуальности. Сложность литературы сравнима со сложностью человека и мира, со сложностью самой жизни, предельно постигаемой через антиномию «жизнь-смерть». Последнее пособие Н. С. Лейтес писалось перед самым отъездом в Америку и через двадцать лет, особенно после смерти автора, поражает мудростью, оптимизмом и верой в будущее литературы.

Даже выйдя на пенсию, Наталья Самойловна Лейтес писала статьи в американские журналы, в том числе о творчестве Генри Миллера, читала публичные лекции. Ее творческая энергия и жизнелюбие всегда будут служить примером нам, ее ученикам.