Отдельные вопросы стратегии и тактики аргументации в процессе доказывания по уголовному делу в суде первой инстанции

Санкт-Петербургский университет МВД России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, e-mail: ,

St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, St. Petersburg, Russian Federation, e-mail: , 0000-0002-87157099

Процесс доказывания по уголовному делу является центральным понятием всего уголовного судопроизводства. В его основе заложены алгоритмические правила достижения задач уголовного процесса. С одной стороны, задачей выступает защита законных прав и интересов, с другой — восстановление нарушенных прав невиновного. В целом, можно полагать, что назначением уголовного судопроизводства выступает восстановление социальной справедливости.

Конечно, современный Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ) не закрепляет такой цели уголовного процесса, как достижение истины по уголовному делу. Тем не менее, когда звучат рассуждения о цели процесса доказывания, на гносеологическом уровне ведется речь о ретроспективном восстановлении фактов, имеющих место в прошлом, с целью достижения истины по уголовному делу, в целях обеспечения законного, обоснованного и справедливого приговора.

Состязательность сторон предполагает такое построение процесса, которое направлено на активное аргументирование процессуальной позиции стороной. Наибольшая активность наблюдается на этапе прений сторон, когда защита и обвинение оценивают доказательства, выступают с речами, репликами и убеждают суд в своей правоте. Естественно, стороны стремятся к тому, чтобы представить такой алгоритм убеждения, который будет успешным.

Возникает вопрос: а что же рассматривается в качестве алгоритма? Общепринято то, что в качестве алгоритма видится тактика достижения поставленной цели. Тактика выступает своего рода искусством при выборе линии поведения в суде. Современные ученые пишут достаточно интересные и познавательные мысли о стратегии в процессе доказывания. Думается, что стратегия имеет некоторые отличия от тактики. В частности, стратегию принято рассматривать в качестве совокупности тактических приемов, преследующей более глобальные цели.

В. А. Новицкий, еще в 2002 году написал о стратегии субъекта доказывания как о долговременном курсе субъекта доказывания, который рассчитан на определенную перспекти- ву, для достижения определенных глобальных целей на всех стадиях процесса [1, с. 184]. Стало быть, когда пишем от стадии судебного разбирательства, как пусть и центральной, но всего лишь части уголовного процесса, более целесообразно рассуждать о тактике процесса доказывания в суде. Думается, что процесс аргументации в свете алгоритмизации формирования внутреннего убеждения судьи и есть определенного рода тактика как искусство убеждения судьи.

В философской науке выделяются основополагающие начала аргументации, которые наиболее целесообразны в судопроизводстве: «логические (определенности, непротиворечивости, достаточности), гносеологические (объективности, взаимосвязи, развития)», а также философам видятся необходимыми для построения тактики убеждения судьи те принципы, которые регламентированы в действующем законодательстве [2, с. 15]. И с такими выводами сложно не согласиться.

Поскольку принято однозначно полагать то, что наиболее активно реализуется аргументация в прениях сторон, необходимо обратить внимание на то, что прения состоят из таких выступлений, которые выражаются в тактических речах сторон. Главное место в речах занимает как деятельность по их подготовке, так и по представлению обвинительной речи прокурора и защитительной речи адвоката в суде.

Возникает вопрос, почему именно в прениях сторон наиболее ярко проявляется активность сторон. Ученые справедливо полагают, что прения сторон видятся в качестве итогового этапа состязательной (спорной) деятельности стороны, в результате которой участники при- обретают возможность, подводя к выводу умозаключения по анализу всех обстоятельств уголовного дела с разных углов зрения, формировать внутреннее убеждение судей. Стороны пытаются в прениях убедить противоположную сторону и суд в своей позиции. Стороны помогают судье помочь объективно оценить ими собранные доказательства и, следовательно, постановить законный и обоснованный приговор по уголовному делу [3, с. 57].

Между тем функции обвинения и защиты, как писал М. В. Духовской: «заключаются не только в том, чтобы добиться оправдания или обвинения, но и в том, чтобы помочь, насколько возможно, безошибочному вердикту суда. Кроме общей задачи, каждый из органов преследует и свою специальную (защитить или обвинить), но эту деятельность они должны согласовать с коренною целью — служением правосудию. В виду этого нельзя считать допустимою в прениях натяжку в фактах, неверное освещение, искажение обстоятельств дела, хотя бы это было полезно в целях обвинения и защиты» [4, с. 317].

Тактически этап прений сторон предназначен для усиления сторонами своих позиций по делу. Законодатель предусмотрел в ст. 292 УПК РФ состязание как процессуальную форму спора по принципу того, что «в споре порождается истина». Бесспорно, прения сторон являются предшественниками приговора суда, несмотря на то, что, в принципе, к моменту начала выступлений сторон с речами, как стороне обвинения, так и стороне защиты понятна позиция друг друга. Установки сторон по делу формируются посредством исследования доказательств, являются итогом анализа тех сведений, которые при рассмотрении уголовного дела в суде возымеют юридическую силу убеждающего аргумента. «Именно поэтому задачами сторон в прениях является построение своей итоговой речи так, чтобы рассеять остатки сомнений или укрепить уверенность судей в обоснованности представляемой позиции» [5, с. 45].

Аргументация в суде первой инстанции видится в тактике логически продуманного, рационального построения аргументов по делу, которые формируются из тех сведений по делу, которые выступают в качестве ключевых доказательств, разумеется, в свете и тех доказательств, которые могут иметь силу косвенных, но служат связующим звеном с ключевыми. Следовательно, можно полагать, что прения сторон заключаются не только в красивой и грамотной речи стороны обвинения и стороны защиты, а на тактически грамотно построенной совокупности доказательств, представленной в том алгоритме, который более выгоден стороне для достижения итогового результата. В идеале таким результатом должен быть полный, всесторонний и объективный приговор, основанный на исследовании всех обстоятельств уголовного дела, с назначением справедливого наказания, соразмерного содеянному, в соответствии с нормами Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) и УПК РФ [6, с. 9].

Таким образом, необходимо разобраться, как строится тактика аргументации в суде, как, какими средствами стороны процесса наиболее эффективно оказывают влияние на суд, добиваясь успеха в свою пользу.

С уголовно-процессуальной позиции видится, что приобретает особое значение концепция аргументирующей силы доказательств, которая помогает построить тактические маневры на уровне внутреннего убеждения судьи так, чтобы позволить придать тому или иному источнику доказательств более убеждающее значение. В свете лингвистики, криминалистики и юридической психологии ученые выделяют тактические формы убеждения суда. Поскольку тактические приемы рассматриваются в качестве алгоритмов, последовательности процессуальных действий, направленных на убеждение суда в своей правоте, в достижении поставленной цели конкретной стороной, целесообразно проанализировать следующие научные точки зрения.

В первую очередь подчеркнем: современные авторы полагают, что аргументация видится в качестве такой стратегии, которая представляется в качестве стиля поведения участника процесса в условиях конфронтации. Подобного рода стратегия выражается в речевой коммуникации как совокупности актов речевого общения. Причем наиболее ярко тактика поведения выражается в прениях сторон, когда стороны представляют свои речи на основе критического мышления и строят процесс рациональной аргументации.

Интерес представляет стратегия «деконструкции», которая заключается в дискредитации позиции противоположной стороны. Таким образом подвергаются сомнению показания участников, приводятся обоснования недостоверности их показаний, некомпетентности лиц, владеющих специальными познаниями.

Тактический прием «интерпретации» направлен на представление фактов по делу так, чтобы преуменьшить значимость определенных доказательств. Причем одна информация подается в утрированном виде, ей придается большая значимость. Тогда как другие сведения по делу на фоне преувеличенной — нивелируются [7, с. 64— 67].

Необходимо привести в качестве примера наследие, доставшееся отечественной мысли от великого российского судебного оратора А. Ф. Кони. Вполне целесообразно проанализировать тактику под названием «комплимент». «Комплимент» применялся Анатолием Федоровичем в адрес суда присяжных заседателей. Тактика состояла в том, что оратор придавал особую резо-нансность уголовному делу, подлежащему рассмотрению и, таким образом, актуализировал, превозносил исключительную миссию присяжных.

Познавательна тактика под названием: «возложение ответственности», когда оратор подчеркивает зависимость судьбы подсудимого от усмотрения присяжных.

Не менее известный российский оратор Ф. Н. Плевако использовал в судебных выступлениях тактику «утрирования». Как верно подмечает в своем научном исследовании З. В. Баишева: «Утрирование помогает оратору максимально привлечь внимание аудитории и удерживать его, а также способствует тому, чтобы слушатели увидели исследуемое явление с новой, совершенно неожиданной стороны. И этот новый ракурс заставляет судей изменить свое отношение к разбираемому делу» [8, с. 102].

• А . Ф. Лубин в своем научном исследовании пишет о том, что, в зависимости от процессуального статуса участника в суде, тактика аргументации разная. В тот же момент для достижения стратегического

успеха «аргументы-доказательства» должны соответствовать требованиям. Изучая данные условия, сложно не понять, что они созвучны с теми правилами, которые регламентированы в УПК РФ: достоверность, достаточность. А именно А. Ф. Лубин пишет следующее: «во-первых, в роли аргумента может выступать только то доказательство, достоверность которого может быть установлена любой из сторон процесса или судом; во-вторых, аргументы-доказательства должны быть достаточными для выведения умозаключения; в-третьих, между аргументами-доказательствами не должно быть противоречий; в-четвертых, достоверность аргумента-доказательства должна быть установлена независимо от доказательственного факта» [9, с. 50]. С последним условием в свете действующего законодательства, как представляется автору настоящей статьи, согласиться в полной мере сложно. Возможно, понимание автором «доказательственного факта» не совсем совпадает с нашим видением. Однако факт остается фактом и, как правило, мы всегда имеем в виду главный факт — те сведения, которые входят в предмет доказывания. Следовательно, те обстоятельства, которые установлены и являются обстоятельствами главного факта, приобретают силу ключевых доказательств, и они же обладают силой наиболее убедительного аргумента.

Интересными видятся воззрения тех ученых, для которых тактические приемы реализуются в качестве игры сторон процесса. Цель игры представляется в завоевании конкретного процессуального итогового решения по уголовному делу. Тактика в суде представляется учеными в качестве «искусства маневра информацион- ными, организационными и техническими ресурсами каждой стороны. Как подчеркивают авторы, особенно актуальными видятся те информационные ресурсы, которые несут в своем содержании:

• —    во-первых, сведения об участниках уголовного судопроизводства, которые выступают со стороны обвинения и со стороны защиты;

• —    во-вторых, данные о слабых местах доказательственной базы противоборствующей стороны;

• —    в-третьих, версии возможного поведения противоположной стороны. Особенно сложно государственному обвинителю, поскольку в прениях он выступает первым;

• —    в-четвертых, об оценке судом аналогичных сведений, о прохождении в суде аналогичных доказательственных баз обвинения или защиты (по уголовным делам со схожей квалификацией преступного деяния)» [9, с. 50].

Интерес представляет то, что тактика у сторон может быть сугубо индивидуальной, но она всегда реализуется посредством речей. Судебные речи являются одним из проблемных вопросов уголовного судопроизводства, а именно, если в Прокуратуре Российской Федерации разработаны специальные методические пособия для государственных обвинителей, проводится ежегодный конкурс на лучшую судебную речь, то для адвокатов только в настоящее время начали разрабатывать специальные обучающие курсы по построению тактики поведения в суде и аргументирующему значению речей. К сожалению, анализ судебной практики свидетельствует о фактах неподготовленности адвокатами к прениям сторон, имеют место ситуации, когда адвокаты доби- ваются убеждения только посредством громкого голоса и соответствующего давления на суд, «отрабатывая свои гонорары» не всегда корректным поведением [10, с. 46].

Тактику аргументации необходимо строить в свете тех свойств доказательств, которые регламентированы УПК РФ. Кроме того, современные ученые подчеркивают, что применяемые в процессе доказывания аргументы должны отвечать следующим условиям: наличие достоверности, установленной любой из сторон или судом; аргументы должны быть достаточными в целях объективного обоснования; в аргументах не должно быть противоречивости.

Интерес представляет и то, что авторы выделяют виды аргументов: исчерпывающие (наиболее «сильные» аргументы); главные аргументы, например, видеозапись с признанием вины; спорные аргументы-доказательства (которые могут быть истолкованы двояко); запасные аргументы (доказательства, оставленные на «крайний случай») [9, с. 50].

Нам же представляется, что силу аргумента может иметь только то доказательство, которое основано на полной уверенности стороны, строящей тактику доказывания, в однозначности доказательства, его непротиворечивости. В этой связи предлагаем концепцию ключевых доказательств.

Ключевые доказательства — это сведения, которые по своему содержанию имеют силу необходимых, обязательных для собирания доказательств, входят в состав главного факта в предмете доказывания, как и любые другие доказательства, подтверждаются совокупностью всех до- казательств по уголовному делу и приобретают в суде процессуальную силу аргумента.

Поскольку ключевые доказательства имеют характер прямых доказательств, значит, в процессуальном смысле им придается наибольшая ценность. Такая ценность видится в качестве преимущественного значения в свете юридической силы, следовательно, последующей весомости в аргументации и тактики доказывания в свете своей позиции той или иной стороной, защиты или обвинения, в уголовном судопроизводстве.

Разумеется, в свете ч. 2 ст. 17 УПК РФ никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Все доказательства по уголовному делу судьей оцениваются в их совокупности. Выделим следующие качественные свойства ключевых доказательств:

• —    во-первых, они достаточно конкретно регламентированы в действующем УПК РФ (ст. 73 — обстоятельства, подлежащие доказыванию);

• —    во-вторых, выступают источником доказательств, обладающего преимущественно силой прямых доказательств;

• —    в-третьих, они содержательны по своей информативной сущности;

• —    в-четвертых, несут силу основания обязывающего значения. В частности, в свете ст. 196 УПК РФ все те права, которые предусмотрены для назначения и производства экспертизы, возлагают на органы уголовного преследования бремя по получению заключения эксперта. Заключение эксперта по основаниям, регламентированным ст. 196 УПК РФ, имеет силу необходимого доказательства по делу;

• —    в-пятых, если рассматривать в качестве ключевого доказательства заключение эксперта, посредством исследовательской части, несет в своем содержании те знания, которые имеют значение специальных, которыми не владеют ни органы уголовного преследования, ни профессиональный судья;

• —    в-шестых, направлены на формирование внутреннего убеждения правоприменителя, имеют процессуальную силу весомого аргумента.

В свете последнего свойства ключевых доказательств отметим, что в уголовном процессе действует требование, запрещающее тому или другому источнику доказательств отдавать преимущество. Однако, в законе мысль излагается с уточнением о том, что «заранее». В той же ситуации, когда суд оценивает доказательства во всей совокупности, он всегда ориентируется в первую очередь на те доказательства, которые приобретают значение ключевых.

Не исключаем той ситуации, когда ключевое доказательство получено с нарушением закона и может быть признано судом недопустимым, соответственно, оно теряет юридическую силу и исключается из всей совокупности доказательств по уголовному делу [11, с. 43].

Следовательно, становится очевидным, что ключевые доказательства в качестве аргументов имеют прямое отношение к предмету доказывания по уголовному делу и в первую очередь преследуют цель формирования выводов в свете сложившегося внутреннего убеждения.

Итак, на основании изложенного можно полагать, что тактические приемы в процессе аргументации являются интеллектуальными алгоритмами, которые направлены на формирование внутреннего убеждения судьи. Разумеется, в уголовном процессе ни в коем случае не должны быть допустимыми манипуляции. Процесс доказывания и тактические приемы должны быть основаны на добросовестности. Тактику целесообразно строить на ясности и прозрачности отработанной позиции по делу. В первую очередь тактика аргументации должна строиться на логике изложения аргументов, на превалировании допустимыми и качественными доказательствами по делу.

Тактика выступает в качестве проявления логико-психологической рациональности, которая помогает принять такое решение, которое будет формироваться на достаточных разумных основаниях. Итак, тактические приемы в процессе аргументации видятся в реализации следующих нюансов:

• —    аргументатор может стремиться сформировать у суда и у противоположной стороны, определенное убеждение;

• —    целью аргументатора может быть желание сделать истину достоянием участников процесса, т. е. приобщить его к своему видению ситуации;

• —    целью аргументатора может быть эмоционально-психологическое воздействие, стремление вызвать эмоции (например, сочувствие к потерпевшему или к подсудимому);

• —    аргументатор может стремиться побудить к определенным

действиям, например, к отказу государственного обвинителя от обвинения.

Аргументация должна основываться на принципах, как на тех началах, которые позволяют построить определенные правила убеждения в рамках судебного разбирательства. Во-первых, в судебном заседании ар-гументатор должен владеть полной информацией рассматриваемого уголовного дела в суде. Во-вторых, аргу-ментатор должен быть сам уверен, полностью убежден в своей правоте. В-третьих, оппоненты должны проводить аргументацию в условиях слышимости друг друга.

В заключение данной статьи можно сделать вывод о том, что в настоящем исследовании автору удалось представить лишь отдельные вопросы тактики аргументации в суде на основе принципа состязательности сторон. В целом полагаем, что в основе тактических приемов должна быть заложена концепция критического мышления. Как верно отмечает Б. М. Теплов: «критичность — это умение строго оценивать работу мысли, тщательно взвешивать все доводы «за» и «против» намечающихся гипотез и подвергать эти гипотезы всесторонней проверке» [12, с. 223]. Именно критическое и грамотное мышление, основанное на нормах закона, позволяет выработать добросовестную тактику в свете тех доказательств по уголовному делу, которые отвечают требованиям относимости, допустимости, достаточности и достоверности.