Отечественный вариант формирования "экологической криминалистики"

Оборот «экологическая криминалистика» не случайно взят в заглавии в кавычки: тем самым подчеркивается не только условность для отечественного понимания самого термина, но и определяется несколько свободный стиль формирования всей той действительно полезной для практикующих юристов и экспертов информации, которая востребована в соответствующих сферах правоприменения без строгой привязки к отраслевой принадлежности. Без всякой претензии на место в системе науки, без оглядки на безупречность строгих предметных рамок теории важно подчеркнуть востребованность комплексного характера научного продукта, в котором растворяются все ингредиенты разных общих, отраслевых и специальных юридических наук в необходимой пропорции. Кроме того, как показал опыт преподавания на основе компетентностного подхода, для современного образования все более интересна не просто юриспруденция к тому же в ее постоянно меняющейся многоликости образовательных стандартов, а та ее часть, которая создает все необходимые условия для наименее болезненной адаптации к предстоящей узкой профессии, является профориентационной по сути, а не по формальным параметрам соответствия критериальным показателям. Помимо прочего, именно такой мультидисциплинарный подход позволяет выработать определенный рыночный продукт на уровне справочно-аналитических программ, создать интеллектуальный товар, успех продаж которого станет несомненным свидетельством перспективности проекта. Этот подход можно сравнить, например, с тем, что в свое время сделал Ю.П. Гармаев, который разместил на ресурсе «Google Play» свою авторскую «Антикоррупционную памятку», чем сделал много больше для сдерживания разного рода мздоимства и лихоимства, нежели те, кто на алтарь чистоты предмета исследования кладет любые даже самые разумные межотраслевые вариации. В конце концов, именно с этих позиций возможно даже не в ближайшем, но в отдаленном будущем удастся демонополизировать имеющиеся и разрабатываемые экспертные методики, избавив в

конструктивном ключе эту деятельность от лишней, вызванной тотальным недоверием бюрократии. Иными словами, цель видится в том, чтобы на данном этапе аккумулировать всю действительно полезную информацию для правоприменителя, сталкивающегося в своей работе по долгу службы или в частном порядке с различного рода экологическими и имманентно связан- ными с ними правонарушениями, и систематизировать ее по различным направлениям профессиональной деятельности юриста и эксперта.

Зарубежная экологическая криминалистика в ее англо-американском варианте «Environmental Forensics» насчитывает на сегодняшний день немногим почти сорок лет отроду. Однако активные исследования в названной сфере начинают проводиться лишь с самого начала третьего тысячелетия. Март 2000 г. ознаменовался изданием первого выпуска журнала «Environmental Forensics», вводная редакционной статье которого констатировалось появление «экологической криминалистики» примерно за 20 лет до этого в связи с необходимостью установления наличия следов загрязнения окружающей среды различными нефтяными углеводородами. С тех пор, как отмечали редакторы, область экологической криминалистики расширилась и повлекла вовлечение широкого спектра научных методов. К моменту выхода в свет первого выпуска журнала лицо, осуществляющее расследование, уже не было связано с идентификацией углеводородных продуктов (часто называемых «химическими отпечатками пальцев»), необходимостью моделирования наличия углеводородов в окружающей среде. Эта статья содержала предсказание о повышении роли экологической криминалистики в правоприменении в будущем [1, p. 9]. «Сегодня экологическая криминалистика, – писали в своей вводной статье в марте 2000 г. главный редактор Ричард Дж. Веннинг и управляющий редактор Кейт Симмонс первого и многих последующих номеров «Environmental Forensics», – развивается как техническая дисциплина, охватывающая методы расследования, часто связанные с аналитической химией, химией атмосферы, оценкой будущего окружающей среды, экологическим законодательством, судьбой окружающей среды и транспортом, компьютерным моделированием, геохимией, токсикологией, гидрогеологией и оценкой риска для здоровья. Она предусматривает систематическое изучение экологической информации для определения источников химического загрязнения, периодов выбросов в окружающую среду, пространственного распределения загрязнений и потенциально ответственной стороны» [2, p. 1:1]. Как отмечается в зарубежной литературе, практикующим адвокатам, административным органам и страховым компаниям, стремящимся установить виновных или распределить ответственность за загрязнение окружающей среды, экологическая криминалистика стала необходимой. Кроме того, ученым и судопроизводству понадобились знания, позволяющие провести различие между доказательствами и мнениями экспертов, основанными на действительных научных методах при ограждении от нежелательного вторжения псевдонауки. В течение десятилетия с момента выхода в свет первого выпуска журнала «Environmental Forensics» это издание становится основной площадкой для разработок в области экологической криминалистики. Журнал стал одним из лучших источников обзоров по дисциплинам и методам, используемым в судебной экспертизе окружающей среды. Организационные, методические и правовые вопросы расследований на основе экологической криминалистики дополняют два других журнала: «Журнал экологического мониторинга» Королевского общества химии и «Международный журнал экологической аналитической химии», являющийся официальным изданием Международной ассоциации экологической аналитической химии [1, p. 9].

Если пионер «Environmental forensics» Роберт Моррисон в 2000 г. очень осторожно и исключительно на прикладном уровне экологическую криминалистику свел лишь к аккумулированию полезной для правоприменителя информации [3, p. 3], то спустя уже шесть лет Р. Моррисон в соавторстве с Брайаном Л. Мерфи приходит к выводам о научной состоятельности и предметной определенности данной отрасли, не без оснований заявляя о том, что фактически сформировалась специальная сфера знаний об окружающей среде «forensics», которая превратилась в глобальную научную дисциплину с многочисленными приложениями [4, p. XVII]. Современная интерпретация приложения научного потенциала «Environmental foren-sics» в трактовке Иоаны Г. Петрисор позволяет судить о ней как о растущей отрасли знаний, в которой детективные сюжеты переплетаются с суровостью судебной системы, инновационным участием естественных и технических наук для раскрытия экологических преступлений. Как отмечает И.Г. Петрисор, экологическая преступность является одним из наиболее существенных вызовов для современного человеческого сообщества, и «экологическая криминалистика играет ключевую роль в выявлении и предотвращении таких преступлений, а также в обеспечении того, чтобы ответственные стороны вносили свою справедливую долю в необходимое восстановление окружающей среды» [5, p. XX]. Задаваясь вопросом «Что такое экологическая криминалистика?», И.Г. Петрисор отвечает на него предельно просто и рафинировано: как правило, криминалистика нацелена на реконструкцию произошедших событий на основе следов, которые остались в прошлом; в частности, экологическая криминалистика фокусируется на реконструкции произошедших загрязнений окружающей среды и связанных с этим обстоятельств самого механизма преступления. «Следовательно, «тайна» экологической криминалистики, – пишет И.Г. Петрисор, – может быть описана несколькими основными вопросами, регулярно задаваемыми на различных сайтах:

˗ Кто загрязнил окружающую среду?

˗ Когда произошло загрязнение и как?

˗ Если идентифицированы дополнительные ответственные стороны, то какие из них действительно способствовали загрязнению?

Чтобы ответить на такие вопросы, экологическая криминалистика использует различные методы научных исследований, обычно называемые методами «отпечатков пальцев»» [5, p. XX]. Именно такая, образная интерпретация следов-загрязнений через характеристику своего рода «отпечатков пальцев» позволяет зарубежным экологическим криминалистам наиболее точно установить, причину, масштаб, характер и источник загрязнения окружающей среды без оглядки на отраслевую принадлежность правоприменения, строгость и системность предмета науки, намертво прикованной в отечественной традиционалистской парадигме к уголовному судопроизводству. Явно симпатизируя Агате Кристи, проводя профильные исследования в области экологической криминалистики, Иоана Г. Петрисор предлагает следующую общую классификацию следов преступления: 1. Следы от физических лиц, т.е. объекты, принадлежащие или связанные с преступником (например, мелкие кусочки ткани одежды, волосы, пятна крови, окурки сигарет, выпавшие личные предметы и т.д.). 2. Следы, которые появились вследствие изменений из-за присутствия и действий преступника (отпечатки пальцев, оставленные на стекле или столе, следы в садовой почве, царапины на поверхности или стене и т.д.). 3. Поведенческие изменения, связанные с конкретными проявлениями черт преступника, или то, что Агата Кристи называла «вкусами, привычками, отношением ума и души». Такие особенности могут влиять на тип действий, ведущих к преступлению [5, p. 3-4]. По свидетельству автора, экологическая криминалистика ориентирована на постоянное отслеживание загрязняющих веществ в окружающей среде с тем, чтобы установить, кто допустил их выброс, когда и как это произошло. Таким образом, в случае расследований по фактам экологических правонарушений основные типы доказательств обычно, по утверждению автора, относятся к первым двум названным выше типам. Третий тип следов, при должном обращении с ними становящихся доказательствами по делу, И.Г. Петрисор признает лишь за совершаемыми предумышленными экологическими преступлениями, которых не так много [5, p. 4-5].

Российский сюжет развития криминалистической экологической проблематики стал складываться традиционно на уровне частных криминалистических методик расследования соответствующих преступлений в более широком, общем [6] или узком, специальном [7] контекстах. При этом предметные рамки криминалистки, ее ценностные ориентиры, нормы научной деятельности в пределах уголовного судопроизводства существенно ограничивали возможность рассмотрения проблем, к примеру, экспертного обеспечения там, где только зарождается общественно опасная ситуация, там, где создаются условия причинения вреда окружающей среде и здоровью человека, пока еще не выразившиеся в явных признаках экологической катастрофы. В этой связи возникает разумный вопрос: насколько криминалистика должна быть далеко от различного рода систем правоприменения, где ее рекомендации могли бы стать жизненно необходимыми в целях предотвращения общественно опасных последствий? И внешние характеристики типа «криминалистические рекомендации в той или иной сфере «неуголовного» судопроизводства» ситуации не спасают, поскольку эффективность научных положений, разрабатываемых на основе изучения все-таки неспецифических для данных систем правопри-

менения закономерностей, имеют явно ограниченный характер, не гарантируют полной своей согласованности с традиционными системами правоотношений и пр. Удивительным образом, но не криминалисты в родном Отечестве подняли проблему экологической криминалистики на ее прикладном и преимущественно научно-техническом уровне: в частности, идея выдающегося российского ученого, инициатора и идеолога большинства исследований в области мультис-пектральной аэрокосмической диагностики состояния системы «Земля – атмосфера» академика К.Я. Кондратьева о создании спутниковой экологической криминалистики как самостоятельного направления космического землеведения [8, с. 86] в настоящее время приобретает особую актуальность в свете необходимости учета сложившихся рыночных отношений и той актуальной на сегодняшний день системы вещных прав с соответствующими ограничениями в области публично-правового регулирования.

Как представляется, дабы избежать неразрешимых экзистенциальных конфликтов с традиционализмом криминалистики и не быть обвиненным в претензиях на научную революцию, чего и в мыслях нет, думается, что следует быть весьма осторожным и рассматривать сферу приложения «экологической криминалистики» в ее отечественном измерении современных условий в следующих направлениях развития:

• 1.    Отечественная «экологическая криминалистика» могла бы с успехом и на основе зарубежного опыта, конструктивно адаптированного под российский формат практики правоприменения, традиционных принципов, норм и стандартов исследовательской деятельности развиваться в контексте проблем профилактики преступлений. И здесь важно суметь выйти за пределы уголовного судопроизводства в те сферы ведомственных, административных и прочих квазирасследований, гражданского и арбитражного процессов, предваряющих процесс уголовный, а порой и параллельно с ним развивающихся, которые органично связаны с эффективным решением задач уголовного правосудия. В сложной системе отношений «преступление – прочие правонарушения» криминалистике важно действовать как можно раньше. В этом и есть немалый смысл криминалистической профилактики. Нельзя не согласиться в свете сказанного с З.А. Шагимуратовой, которая отмечает, что «в пограничных областях правового регулирования предваряющих производство по уголовному делу административных процедур порой нескоор-динированность усилий именно на прикладном практическом уровне приводит к утрате существенных доказательств, поскольку криминалистической обеспечение не распространяется на ту деятельность, которая в рамках осуществления публичных же функций, но за пределами уголовного судопроизводства, направлена на выявление правонарушений с неопределенностью конечного результата: что будет установлено – признаки состава преступления, административного правонарушения или вовсе отсутствие события и состава и того, и другого» [9, с. 157-158].

• 2.    Российский вариант «экологической криминалистики» может найти свою рыночную нишу, поскольку как образовательный продукт или как определенное технологическое решение уже востребован. Например, как отмечают отечественные исследователи проблем «экологической криминалистики», «нефтяное месторождение «Кравцовское» (Д-6), открытое в 1983 году, находится в 20 км от Калининградского побережья. Для данного района компанией «Лукойл» была разработана программа производственного экологического мониторинга, включающего судовые, береговые и спутниковые наблюдения. Основная цель мониторинга – сбор материалов с целью оградить компанию от возможных претензий со стороны соседних балтийских стран по поводу потенциально возможного попадания нефтепродуктов в воды и на побережье Балтики» [8, с. 88]. Собственно говоря, именно такого рода приложением специальных знаний для предотвращения возможных негативных последствий от промышленной, добывающей и любой другой хозяйственной деятельности по минимизации экологических рисков и может заняться «экологическая криминалистика». Это ли не криминалистическая профилактика в ее взаимовыгодном выражении как для человека, так и для государства и бизнеса? В системе образования также наметились определенные подвижки в этом направлении: в частности, в Балтийском институте экологии, политики и права читалась дисциплина «Экологическая криминалистика» по направлению «Юриспруденция», по программе подготовки специалистов, по, что удивительно, гражданско-правовому (!) направлению [10]. С императивным и тотальным переходом на трехуровневую систему высшего образования по направлению «Юриспруденция», с таким же форматом повсеместного водворения рабочих программ дисциплин вме-

• сто учебно-методических комплексов об этой дисциплине мы можем теперь говорить, увы, разве что в некотором контексте недавнего прошлого. Однако в целом проект был успешным, ориентированным кадровым обеспечением на крупный бизнес, использующий природные ресурсы, работу Министерства по чрезвычайным ситуациям и пр.

• 3.    «Экологическая криминалистика» может эффективно развиваться на уровне междисциплинарных грантовых исследований, где, разумеется, универсальность криминалистического мышления и подхода должна гарантировать пальму первенства и интегративное значение для массы других естественнонаучных и научно-технических изысканий.

Все вышесказанное подчеркивает, что для формирования отечественного варианта «En-vironmental forensics» пути междисциплинарного и практически-прикладного характера остаются в приоритете, поскольку существующий традиционализм в науке и бюрократия в строгом следовании номенклатуре научных специальностей вряд ли позволят решить задачу принципиально и в корне.