Отражение этнического самосознания в современной поэзии бурят

Я бурят, я песчинка огромной оранжевой Азии.

Н. Нимбуев

Монгольский литературовед Ч. Билигсайхан в произведении «Ухаарахуй» пишет: «Монгольская классическая литература всегда четко придерживалась принципов исторической объективности, основываясь на реальных событиях, либо на их «отголосках» в легендах и преданиях, стихах и песнях. Традиция ведения монгольских родословных положила начало монгольской исторической литературе. То, что вводная часть «Сокровенного сказания монголов», представляющая собой родословную Тэ-муджина, была создана во время написания той родословной, не требует доказательств» [7, с. 149].

В действительности монгольские народы на протяжении многих веков с помощью письменных памятников и устных преданий передают достоверные сведения о своем происхождении, историю своей родины, традиции кочевания, воспитывая на них подрастающее поколение. «Монгольская литература – литература кочевого народа, который, прожив бурно разные периоды своей истории, сумел, оставаясь тем же кочевником, сохранить и поддержать своеобразную культуру» [1, с. 66]. В своей литературе монгольские народы смогли не только показать историю жизни и борьбы, но и сделать ее национальной культурной ценностью, что стало одним из основных признаков поэтического мышления монгольской литературы. Именно этим буряты выделяются среди многих монгольских народов.

В XX в. было создано много произведений, содержащих древнее культурное наследие народа. Следует назвать такие стихотворения, как «Монгол туургатанай дуун» (Песня монгольских народов) Гунги Чимито-ва, «Миний Шэнэхээн» (мой Шэнэхэн) Б. Бадараа, «Буряад Монгол арад-ни» (Мой бурят-монгольский народ) Дашидондока Балжинимаева, «Буря-ад зомди» (Мы буряты) Б. Зийдэгмаа, «Гүн талын шибэнээн» (Шепот степи) Ирины Гомбоин, «Энэ Буряад зон» (Это бурятский народ) Г. Батсуха и др. В поэтическом произведении «Миний Шэнэхээн» Б. Бадараа гово- рится:

Шэлүүһэн малгай үмдэжэ, түрүү бариһан, Нэхы дэгэл дээрээ шонын арһан даха хэдэржэ,

Утаһатай гуталдаа ямаан пэниие углажа

Шаргадаа мори хүллэһэн, Саһатай үбэл нажардаггүй

Сэнгүүхэн зантай миний Шэнэхээн Буряад!

В рысьей шапке впереди шагающий, Волчью шкуру поверх дэли накинувший

Козьи пимы поверх сапог надевший,

Коня в сани запрягший,

Круглый год

С веселым нравом мой Шэнэхэн!

Задагай доро наранда халажа, самнажа барилдаһан

Зосоом тэнигэр гэжэ дуулажа нарьяһан

Хүдэр мүнгэн хутага

Шанхай дурдан бүһэдээ зүүжэ,

Хүгшэд үбгэдэй урда тээ ёһотой номтойш ябаһан монголын нэг угсаа минии Шэнэхээн!

На открытом солнце прогретый, Танец орла исполняющий, Протяжные песни исполняющий, Крепкий серебряный нож На шелковом поясе носящий, Мудростью стариков воистину образованный, С монголами единый корень имеющий Мой Шэнэхэн!

Намдаг ноёноймнай амбан ноёнһоо олоһон Голой гурбан тохойтой, вающий, гоёл нютаг Шэнэхээн

Шэртэхэдэл зохид хадануудай шэлэл нютаг Шэнэхээн Жэлдээ тахил обоотой, жэгтэй гоёл Шэнэхээн!

Наадан нарьяан олонтой, намжар гоёл Шэнхээн дээр наян жэл нютаглаһан намтар түүхэтэй Минии Шэнэхээн Буряад!

Намдаг-нойоном возглавляемый,

У трех излучин реки прожи- прекрасный мой Шэнэхэн, Приятный на вид горный Шэнэхэн, Ежегодно обо почитающий Удиительно красивый Шэнэхэн!

Много праздников имеющий, привольный Шэнэхэн,

Восьмидесятлетнюю историю имеющий Мой Шэнэхэн!

[6, с. 31].

В начале стихотворения отражены такие особенности материальной культуры шэнэхэнских бурят, как пэнии ‘пимы, меховые боты с короткими голенищами, надеваемые в зимнее время поверх унтов, сапог’ [5, с. 113], шонын арhан даха ‘шуба из волчьей шкуры’, шэлүүhэн малгай ‘рысья шапка’, хүдэр мүнгэн хутага ‘крепкий серебряный нож’. Они создают детальный образ бурята, приспособившегося к природным условиям северо-восточной части Китая. В средней части произведения Б. Бада-раа говорит о своем происхождении, об обычаях и традициях, хозяйственном укладе своего народа. Именно так передавалась история с позиции объективной действительности.

Даши-Дондок Бальжинимаев в произведении «Буряад Монгол арадни» пишет: Бүртэ-Шоно эсэгэтэй, Гуа-Марал эхэтэй, / Буурал сага-ан түүхэтэй буряад монголшууд гээшэбди. / Хорилартай мэргэнэй Баргу-жин-гуа хатанһаа / Байгал шадар тэнжэһэн барга-буриадууд гээшэбди. / Алан-Гуа эхэмнай, Ара-Монгол нютагнай, / Хун шубуун гарбалнай, хуһан модон сэргэмнай, / Байгал номин далаймнай, Баргужин-Түхэм нютагнай, / Саяан үндэр ууламнай, заяан ехэ Монголнай! / Хамаг Монголые хамталһан Хаан Чингисэй үринэр / Хангай, Хэнтэй, Саяандаа хаяа хад-хан һуунал даа. / Онон, Хэрлэн голнууднай олон арадые тэнжээгээ, / «Ал-таргымнай» найр наадан аха дүүнэрые нүхэсүүлээ [6, с. 34] ‘От отца Буртэ-Шоно и матери Гуа-марал происхождение ведущие, / С седой историей бурят-монголы мы. / Хорилартай-мэргэном и Баргуджин-гуа вскормленные, / У берегов Байкала живущие барга-буряты мы. / Алан-Гуа – мать наша, Северная Монголия – родина наша, / Лебедь – происхождение наше, береза – коновязь наша, / Лазурный Байкал – море наше, Баргуджин-Токум – кочевье наше, / Высокие Саяны – горы наши, великая Монголия – судьба наша! / Потомки Чингис-хана, объединившие всех монголов, / Живут по соседству у Хангая, Хэнтэя и Саян. / Наши Онон и Керулен многие народы подняли, / Фестиваль «Алтаргана» братьев сплотил’. Такие имена, как Буртэ-Шоно, Гуа-Марал, Хорилартай-Мэргэн, Баргуджин-Гуа формируют глубинный слой истории монгольской кочевой цивилизации. Главная особенность данного стихотворения в том, что автор смог передать смысл и символику происхождения и истории бурятского народа, создания им богатой культуры, проявляющейся в совместно отмечаемых праздниках.

Следует отметить, что поэты используют значимые топонимы (Баргуджин-Токум, Саяны, Хангай, Хэнтэй, Онон, Керулен) для выражения этнического самосознания. Так, Баир Дугаров пишет: Под голову / Подложив / Подоблачные вершины Саяно-Алтая, / Обнимая весь мир, / Отдыхаю на родине. / Провожаю мысленным взглядом / Последние мгновения уходящего тысячелетия [3, с. 94]. По мнению исследователя творчества Б. Дугарова И. Н. Именохоевой, в данном стихотворении поэт объемно представил тему национальной самоидентификации, а также особой этнокультурной памяти. Культурно-исторический фон – «подоблачные вершина Саяно-Алтая». Это воплощение Родины поэта-художника – страны, хранящей мира и предания о подвигах кочевых племен [4, с. 236].

Б. Зийдэгмаа в своем стихотворении «Буряад зомди» высказала другую точку зрения:

Если ты бурят, не говори дурных слов.

Если ты бурят, не совершай дурных поступков. Если ты бурят, не позорь свою нацию.

Если ты бурят, не забывай свой язык и традиции. Действительно, все мы буряты. У всех нас одна судьба на земле. Поднимая высоко свое имя, Достигнем исключительных высот.

Будучи дружными, Прославим свой народ на земле!

[6, с. 36].

…Буряад лэ хүн мүн һаа, муухай үгэ хэлэхэ ёһогүйш.

Буряад лэ хүн мүн һаа, муу үйлэ хэхэ ёһогүйш.

Буряад лэ хүн мүн һаа, буряадайнгаа нэрые хухалха ёһогүйш.

Буряад лэ хүн мүн һаа, хэлэ, ёһоо мартаха ёһогүйш.

…Үнэн даа, бидэ бултаараа буряад зомди. Үргэн дэлхэйдэ заяа хуби нэгэтэйбди.

…Буряадайнгаа нэрые үндэртэ үргэе, Бултанһаа үлүү амжалта гаргая.

Эб, нэгэдэл һайтай байя, Эреэнхэн дэлхэйдэ алдараа мандуулая!

На первый взгляд произведение кажется полным пустых лозунгов и обращений, однако это совершенно не так. Оно выражает осознание автором своего места в обществе, осознание собственного «я». Данный прием оформился еще в древней монгольской литературе. Деятель монгольской культуры конца XIX – начала ХХ вв. С. Лувсандондов писал: Эгэл хүн бүр / Ая барих эрдэмгүй / Эзэн хүн бүр / Эгнэгт манлайлах жу-рамтай [8, с. 79] ‘Не каждый простой человек / Может спеть песню. / Каждый хозяин / Всегда должен быть впереди’. В этом заключается жизненный принцип: «о том, что не следует нарушать устои». В его стихотворении «Буга намнахуй» (Охота на оленя) есть такие строки:

Бугын эвэр сэрсхийх хоромд

Буун дуу тасхийн хадав

Арван салаагаа сэрвээ дээрээ үүрэн

Аварга заан шиг буга тэрийв

Аяа нөхөд минь

Буга боловч эврээ хайрладаг ахул

Бусчир явдлаа тэвчиж нэрээ хайрлалтай

В момент, когда встрепенулись оленьи рога, Раздался выстрел ружья.

Запрокинув на холку [рога] из 10 ветвей, Подобно слону-исполину, растянулся олень. О, друзья, даже олень жалеет свои рога, Воздерживаясь от дурных поступков, имя свое берегите! [8, с. 82].

Выражение «Даже олень, умирая, жалеет свои рога» имеет подтекст того, что любой человек должен на протяжении всей жизни хранить свою честь так же, как олень хранит свои рога. С этой позиции в стихотворении «Мы бурятский народ» проявляются традиции древней монгольской поэзии, указывающие на их связь с современной поэзией.

Монгольский поэт Б. Батсух в произведении «Энэ буряад зон» отразил исторические события, особо значимые для бурятского народа:

Энэ буриад зон

Домогой һайхан Алан-Гуае Добу мэргэндэ мордохуулаад, Боржогон халхын нагаса гүүлэжэ, Бохирхо забгүй ябаһан гэдэг.

Этот бурятский народ, Прекрасную легендарную Алан-Гуа к Добу-Мэргэну отправив,

Став дядей для борджигинов халха, Чистоту свою сохранял.

…Энэ буриад зон

Этот бурятский народ

К напавшим чужакам

Бабжа-Батора отправил, говорят.

С помощью магии стрельбы и погони Жестоко отомстил, говорят.

Этот бурятский народ

Отца Бадана Туракина К царю Петру отправил, говорят. Народу, у Байкала живущему, Царский указ доставил, говорят. Этот бурятский народ

В белоснежную страну Хамбо Агвана отправил, говорят. Благодаря учению, Преждевременно просветления достиг.

[6, 69-р тал].

Харайжа ерэһэн хариинхидта Бабжа-Баатараа ябуулһан гэдэг.

Харбаха намнахын шэдеэр Хатуу харюу бариһан гэдэг.

Энэ буриад зон

Бадан Тураахин баабайгаа Хаан Пётрто эльгээһэн гэдэг.

Байгал шадарай зондоо

Ханы зарлиг асаруулһан гэдэг.

Энэ буриад зон

Саһатын сагаан орондо

Агбаан хамбаяа ябуулһан гэдэг.

Санид номой ушарта

Сагһаа эртэ гэгээрһэн гэдэг.

Здесь представлены как мифологические (Алан-Гуа, Бабжа-Барас-Батор), так и реальные исторические личности (Бадан Туракин, Агван Доржиев), являющие великими деятелями не только истории бурят, но и всего монгольского мира. В данном стихотворении демонстрируется слияние древних монгольских традиций с буддийским философским миром. Поэт использует буддийский трактат как литературный код, обращаясь к теме просветления, составляющей суть учения Будды.

Наконец, глубоко символично стихотворение поэтессы из Хулун-Буирского городского округа АРВМ КНР Н. Сэмжид «Бурхан-Халдунай бүргэд – би буряад» (Я бурят – орел с Бурхан-Халдуна), в котором лирический герой воспевает свои корни, берущие начало от праматери монгольских народов Алан-Гуа: … Байгалһаа хүхэ дүлэ тэнгэри өөдэ аhаан харбаhан / Бартаа болон оргилой оройдо даляа шууха / Бурхан Халдунай бүргэд. / Баряа нь наран hарада үлгөөтэй сүлөөтэ удам / Би – буряад монгол [9, p. 7] ‘От Байкала к синему пламени неба взметнувшийся / Орел Бурхан-Халдуна, / Хранитель свободного рода, держащий солнце и луну. / Я бурят-монгол’. По мнению Л.С. Дампиловой, образ орла как хранителя рода может восходить к орлу, хозяину острова Ольхон. Н. Сэм-жэд, выстраивает сложную ассоциативную цепочку: орел с Байкала, соединяясь с орлом Бурхан-Халдуна, символизирующего дух Чингис-хана, объединяет бурят-монгольские корни [2, с. 221-222].

Таким образом, рассмотренные произведения современной бурятской поэзии знакомят с традициями и переменами в культуре народа, его стремлениями, чаяниями и осознанием самого себя. В них прослеживается вектор этноцентризма, который, безусловно, свидетельствует о возрождении этнического самосознания бурят. Мы видим, как поэтическое творчество адаптируется к культурным кодам современности, образуя новый тип этнического самосознания.