Ответственность за мошенничество, отличие от присвоения и растраты

Начать рассмотрение вопросов данной статьи представляется необходимым с указания на то обстоятельство, что мошенничество являет собой одно из наиболее распространенных преступных деяний против собственности. При этом, мошенничество совершается в совершенно разнообразных сферах жизни общества и государства: сфере земельных правоотношений, сфере предпринимательской деятельности, информационно-телекоммуникационной сфере и т.п.

В настоящее время, «классический» состав мошенничества содержится в рамках ст. 159 УК РФ [1], в рамках которой закреплены основные признаки мошенничества, а именно оно является разновидностью хищения, которое совершается одним из следующих способов: обманом или же злоупотреблением доверием. Вместе с тем, несмотря на наличие отмеченной статьи, законодатель принял решение относительно выделения ряда специальных норм, регулирующих ответственность за мошенничество в той или иной сфере жизнедеятельности общества. Так, в частности, Федеральным законом от 29.11.2012 № 207-ФЗ [2] в состав УК РФ были введены ст. 159.1 – 159.6 УК РФ.

Вместе с тем, как показывает анализ современной юридической литературы, целесообразность введения подобных составов (дробление составов мошенничества в зависимости от той или иной области правоотношений) вызывает определенные сомнения. Основой указанной критики является то, признаки специальных составов мошенничества достаточно серьезным образом отличаются от «классического» состава мошенничества. Помимо этого, учеными указывается на то, что вновь введенные составы мошенничества, вместе с основным объектом преступления (право собственности) включают также и дополнительный объект, который в рамках классического состава мошенничества отсутствует. Кроме этого, необходимо указать на то, что если в качестве предмета простого мошенничества выступает исключительно чужое имущество, то в специальных нормах, регулирующих уголовную ответственность за отдельные разновидности мошенничества, понятие предмета может быть сужено (к примеру – денежные средства и иное имущество ст. 159.2 УК РФ). Помимо этого, отмечается, что новые составы преступных деяний имеют по своей сути бланкетный характер – а именно для целей их применения обязательно обращение к тем или иным законодательным актам, которыми регулируется та или иная сфера общественных отношений.

Таким образом, представляется, что с одной стороны, конкретизация в уголовном законе составов мошенничества позволит снизить количество ошибок при возбуждении уголовных дел о мошенничестве, будет способствовать повышению качества расследования данных преступлений, правильной квалификации содеянного, с другой стороны, как показывает практика, закон о введении специальных видов мошенничества не оправдал ожидаемого, т. е. новые нормы являются лишними, не понятно, какую норму при конкуренции следует признавать приоритетной.

Важно указать на то обстоятельство, что в силу законоположений содержащихся в рамках ст. 17 УК РФ, при наличии конкуренции общей и специальной уголовноправовой нормы, применению будет подлежать специальная норма уголовного закона. Вместе с тем, важным обстоятельством является то, что в рамках специальной нормы, в отличии от общей нормы должны содержаться и дополнительные признаки, которые в полной мере могут отделить ее от общей нормы.

Если мы обратимся к исследованию общих составов мошенничества, то можем сделать вывод касательно того, что далеко не каждому из них присущи признаки общей нормы, так, к примеру, в ст. 159.1 УК РФ отсутствует такой признак объективной стороны как обман. Соответственно можно сделать вывод о том, что далеко не все «вновь введенные» составы мошенничества в полной мере коррелируют со ст. 159 УК РФ, что указывает на нарушение правила о соотношении общей и специальной нормы уголовного закона.

Помимо этого, укажем на то, что определенной дискуссионностью характеризуется и то, что имеет ли место конкуренция уголовно-правовых норм, регулирующих ответственность за мошенничество? Ведь данные нормы расположены в рамках одной главы уголовного закона? Статья 159 УК РФ (общая норма) и статьи 159.1 – 159.6 УК РФ (специальные нормы) имеют один и тот же объект – право собственности. Исходя из данного положения, можно сделать вывод касательно того, что все существующие уголовно-правовые нормы касающиеся состава мошенничества являются по своей сути однородными с одной стороны, а с другой стороны прямо соотносятся друг с другом как определенная часть и целое (специальные нормы о мошенничестве выступают частью целого - ст. 159 УК РФ).

В данном контексте хотелось бы привести мнение высказанной

В.Н. Кудрявцевым о том, что в уголовном законодательстве, вновь создаваемая специальная норма начинает приобретать ряд дополнительных признаков, которые характеризуют определенный вид преступного деяния гораздо более полнее, нежели чем существующая общая норма, соответственно указанный новый состав будет серьезным образом выходить за пределы общей нормы [3].

Важно указать, что для мошенничества в качестве обязательного признака объективной стороны является способ совершения данного преступного деяния, а именно совершение его посредством обмана или же злоупотребления доверием. Важно указать на то обстоятельство, что по наличию или же отсутствию данного признака мошенничество и будет отличаться от иных преступных деяний против собственности. Но вместе с тем, именно в виду этого возникает закономерный вопрос, а именно, по какой непосредственно статье следует осуществлять квалификацию преступного деяния, если в ст. 159.6 УК РФ рассматриваемый способ совершения преступного деяния не предусмотрен?

В.Н. Кудрявцев полагает, что в данном случае указанную проблему, исходя из правил конкуренции части и целого, можно решить следующим образом: «в тех случаях, когда норма, предусматривающая способ совершения преступления, находится в конкуренции с нормой, предусматривающей все преступления в целом, должна применяться последняя норма» [3]. Таким образом, при совершении мошенничества, ответственность за которое закреплена в специальной ст. 159.6 УК РФ, его необходимо квалифицировать с учетом признаков ст. 159 УК РФ.

Также важно обратить внимание на то обстоятельство, что как совершенно справедливо отмечается рядом исследователей, что в новых статьях, регулирующих уголовную ответственность за мошенничество, по сути перечислены отдельные конкретные способы осуществления совершения мошеннических действий, которые выделены из общего способа, который в свою очередь прямо определен в рамках ст. 159 УК РФ. Исходя из вышеизложенного, возникает вполне логичный вопрос, а именно - какая необходимость в дополнении УК РФ указанными новыми составами мошеннических действий? Ведь совершенно очевидно, что можно было бы квалифицировать все мошеннические действия в той или иной сфере жизни общества посредством общей ст. 159 УК РФ.

С точки зрения законодателя, на сегодняшний день в связи с развитием экономических отношений в государстве имеет место проблема усиления противодействия новым видам мошенничества уголовноправовыми средствами. Однако законодатель ограничился введением только шести уголовно-правовых норм, охраняющих определенные сферы общественных отношений. Другие же сферы, например, земельная, жилищная, оставлены без внимания. Справедливо ли это? Конечно, нет.

Таким образом, кратко резюмируя все вышеизложенное по тексту работы, можно сделать вывод относительно того, что совершенствование норм регулирующих уголовную ответственность за мошенничество должно осуществляться посредством наполнения общей нормы, предусмотренной ст. 159 УК РФ (классический состав ответственности за мошенничество) новым содержанием, а не за счет расширения количества новых норм регулирующих уголовную ответственность за мошенничество в той или иной сфере правоотношений. С учетом данного обстоятельства, можно выделить следующие направления совершенствования уголовного законодательства в части противодействия мошенничеству:

Во-первых, необходимо в ст. 159 УК РФ отменить указание на такой способ совершения преступного деяния, как злоупотребление доверием. Мы являемся сторонником точки зрения о том, что мошенничество, совершаемое путем злоупотребления доверием, нельзя рассматривать как особую форму хищения без связи с обманом. Несмотря на то, что в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении или растрате» [4] даются разъяснения относительно понятий «обмана» и «злоупотребления доверием», однако полностью разграничить их все-таки не удалось.

Во-вторых, ст. 159 УК РФ необходимо дополнить примечанием, в котором дать определение мошенничества, объединяющее все виды данного преступления независимо от сферы их совершения. Подобное определение могло бы выглядеть следующим образом: «Мошенничество - это хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, посягающее на права собственника, независимо от сферы деятельности, и причиняющее вред правам и законным интересам потерпевшего». Думается, что такое понимание рассматриваемого преступления могло бы разрешить существующие в настоящее время проблемы в связи с появлением специальных составов.

В-третьих, в примечании необходимо раскрыть способы совершения мошенничества (при этом злоупотребление доверием следует относить к разновидностям обмана, на что выше уже было указано), поскольку совершенное посредством их мошенничества отличается от иных преступлений против собственности.

Далее необходимо обратить внимание на отграничение состава мошенничества от состава присвоения и растраты. Как при мошенничестве, так и при присвоении и растрате собственник сам добровольно передает преступнику свое имущество. Виновный совершает хищение, злоупотребляя доверием собственника, либо законного владельца. Тем не менее, разграничение можно провести по объективной и субъективной сторонам:

• 1)    при мошенничестве потерпевший передает имущество преступнику под влиянием обмана или злоупотребления доверием, при присвоении и растрате имущество передается виновному на законных основаниях, вытекающих из его служебного положения, договора и пр.

• 2)    при мошенничестве передача имущества носит законный характер только внешне, по существу владение имуществом не законно, оставаясь противоправной по существу, поскольку сделка, оформляющая указанную передачу, является ничтожной о причине того, что она совершается с

пороком воли и юридически ничтожна. При присвоении и растрате передача имущества и, стало быть, владение этим имуществом со стороны виновного носит законный характер не только по форме, но и по содержанию;

• 3)    могут различаться полномочия, которые переданы виновному лицу. При мо-

• шенничестве имущество может передаваться преступнику в собственность, при присвоении и растрате передача собственности или права собственности на имущество материально ответственному лицу в принципе невозможна. Имущество ему передается для распоряжения, управления, доставки, хранения и т.д.;

• 4)    при мошенничестве умысел виновного на завладение переданным имуществом возникает до передачи имущества, до заключения договора. При присвоении и

• растрате умысел у виновного возникает лишь в тот момент, когда имущество находится у него на законных основаниях [5].

Подводя итог всему вышеизложенному в рамках данного параграфа, можно сде- лать вывод относительно того, что в настоящее время законодатель, конструируя модель уголовной ответственности за мошен- ничество пошел по пути расширения количества составов мошенничества, применительно к тем или иным сферам общественной жизни (кредитование, страхование и т.д.). На наш взгляд, указанная модель не является действенной, и в настоящее время наоборот, стоит стремиться к формулированию в рамках одной статьи общего состава мошенничества, который можно было бы применять к тем или иным сферам правоотношений.