Паслей Самык: мир поэта и переводчика

Исполнилось 80 лет алтайскому поэту и переводчику Василию Тордоевичу Самыкову (псевдоним — Паслей Самык). 17 октября 2018 г. в Республике Алтай была проведена научно-практическая конференция, посвященная этому событию [1]. Сам юбиляр присутствовал на конференции, и каждому из присутствующих можно было лично поздравить, приветствовать одного из аксакалов алтайской литературы.

Молодость Паслея Самыка совпала с 60-ми гг. ХХ в., когда в стране наступила оттепель, когда ощутима была творческая атмосфера в литературе и искусстве, когда все зачитывались книгами «Древние тюрки» Л. Н. Гумилева, поэмой «Аз и Я» О. О. Сулейменова. Паслей Самык творил и дружил в эти годы с такими известными поэтами, как Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Назым Хикмет из Турции, Эдуардас Межелайтис из Литвы, Олжас Сулейменов из Казахстана, Фикрет Годжа из Азербайджана и многими другими.

Именно 1960-е гг., состоялся дебют поэта, и один за другим были изданы поэтические сборники стихов с необычными для слуха читателя названиями: «Сын солнца» (1964), «Сердце, раненное молнией» (1967), «Огненный марал» (1969). Вот одно из первых стихотворений поэта:

Адам менин — Кун. / Отец мой — Солнце.

Энеем мени — Jер. / Мать моя — Земля.

Бастыра бойым куннин чоги, / Весь я в лучах солнца,

Бастыра бойым jаркын, jалкын, / Весь я, словно сияние, молния, Jер устинде jайканып турум [2]. / На земле стою, слегка покачиваясь...

(подстрочный перевод наш).

В стихотворении уже заявлены особенности планетарного мышления, так свойственные творчеству поэта. Его лирический герой с высоты космической дали обозревал Человека с его болями и радостями: будь это алжирец или кубинец, чабан или строитель. Подобно тому, как литовский художник Стасис Краса-ускас в своих полотнах графически изображал рождение, жизнь и смерть Человека, так и алтайский поэт Паслей Самык составлял кардиограмму сердца и лечил своей поэзией «раненное молнией» сердце Человека.

Сердце мое —

Одно безмерное, Свернутое в клубок Красное и живое стихотворение. Стих мой — дыхание мое.

Каждую строчку снимаю с губ…

Если лирика алтайских поэтов часто представляет собой диалог с народом, то поэзию П. Самыка можно определить как открытое обращение к читателю, публике. Ее отличительные черты — яркая гражданственность, устремленность, порыв в будущее. Лирическому герою П. Самыка присущи вечное горение и молодость души. Своеобразие его поэзии заключается во всеохватном взгляде на мир, в острой актуальности выдвигаемых проблем, в стремлении к философичности,. Поэт воспевает, прежде всего, красоту Человека, его сердце, чутко реагирующее на внешние события, остро чувствующее пульс планеты. Основной пафос его стихотворений заключен в словах: «Лишь бы на земле, где дождь и снег, / каждый настоящий человек... /Просто в мире Человек — был бы счастлив!». Ощущение взаимосвязанности человека с миром, Вселенной, вечностью, жизнью выражено в строках: «Я землей становлюсь, душу ее понимаю, / с деревом, камнем, воздухом смешиваюсь — живой. / И всю прошлую жизнь человечества, кажется, знаю я ».

В этом году исполняется еще один юбилей — 60 лет со дня образования Союза писателей Республики Алтай. Паслей Самык — один из свидетелей и деятелей, отдавших силы укреплению национальной писательской организации. Отсюда необходимость изучать его жизнь и творчество в общем контексте развития алтайской — и не только — литературы. Ведь именно «от свидетеля счастливого» можно услышать, «что случилось» на его веку, во второй половине ХХ столетия. Так, одному из молодых литературоведов Айаре Тохтоновой удалось найти с Паслеем Самыком общий язык, расспросить его о современниках, разбудить в нем затаенные мысли и секреты творческой жизни, уточнить отдельные детали литературной биографии, в том числе создание двух драм «Кок бору» (Голубая волчица) и «Сурлай».

Легко ли поэту осваивать новый для него жанр литературы? Тем не менее, ему удалось осилить, поскольку до этого им были переведены драмы «Медвежий лог» хакасского драматурга М. Е. Кильчичакова и «Изобретательная влюбленная» испанского драматурга Лопе де Вега для постановки на сцене национального драматического театра им. П. В. Кучияка. Если первая драма, написанная П. Самыком, возвращает нас к древнетюркским событиям, то вторая посвящена судьбе собственной матери, прожившей 91 год.

А образ отца, как известно, он воспел в поэме «Руки отца» [3]. Тордой Са-мыков, будучи призывником, встретился перед эшелоном в Бийске с известным на Алтае предсказателем Аду Мандаевым, возвращающимся из ссылки. Тордой угостил его буханкой хлеба, а тот и ему предсказал судьбу: не бояться войны, вернуться невредимым. Так и вернулся Тордой раненым с поля войны на радость семье. А мать поэта работала председателем колхоза. Время было трудное, но эти люди на редкость были счастливыми. Вырастили, воспитали пятерых детей, двое из которых — поэты.

В одном из своих первых стихотворений Паслей Самык воссоздает сказочную картину детства: стояли на берегу Катуни мать с сыном и внуком. «Гуси-лебеди» уронили перышко, позвав мальчика сына к полету. С тех пор он парит неустанно, смотрит с высоты полета зорко и всеохватно, увиденное, услышанное передает открыто и громкогласно. Небесное и земное, возвышенное и низкое у Паслея Самыка органично сочетаются в одном стихотворении. Таковы, к примеру, стихотворения «Я — лебедь, летящий вверх по весенней Катуни», «Может, я с Леоновым среди звезд парю», «Называйте меня человеком, упавшим со звезд». Во всех его стихотворениях отмечается полет мысли.

О своем назначении Паслей Самык пишет: «Да, я возник в глубинах гор, /народа небольшого сын, / мне дали крылья и простор орлы, / хозяева вершины » (пер. А. Ревича). Поэт весь в полете, стремительном и целеустремленном. В другом стихотворении он подчеркивает свою непосредственную связь с родиной: «Я ж здесь вырос. /Без этого края я, / как стрела без тугой тетивы » (пер. Г. Панова). Истоки его творчества восходят к благопожеланиям, народным песням, героическому эпосу алтайцев. Вот откуда он черпал родниковую свежесть и чистоту своей поэзии.

Гиперболизация поэтических образов, символов как черта лирики П. Самы-ка восходит к героическому эпосу. Другая особенность связана с осознанием связи разных времен. Чтобы приблизить будущее, поэт сравнивает прошлое с настоящим, древнее с современностью. Таковы, к примеру, стихотворения «Наши предки — древние тюрки», «Каспинскому артисту Михаилу Мундусову». В стихотворении «Обозревая красоту родной земли» тюркский богатырь по имени Ко-зын-Эркеш любуется красотой Алтая. Эта вечная картина повторится в будущем: обыкновенный парень, возвратившийся из космоса, удивляется цветущей жизнью народа. Казалось бы, это всего лишь мечты поэта, но и мечты сбываются в жизни. Неслучайно поэт напишет о себе: « И всю прошлую жизнь человечества, кажется мне, я прожил, / всю грядущую жизнь человечества, кажется, знаю я».

Один из циклов стихотворений Паслей Самык назвал так: «Я — человек». И эта тема — программная для его поэзии. Поэт с первых своих строк борется за Человека с большой буквы. Все радости и беды, успехи и несчастья сосредоточены в человеке. Поэт всем своим творчеством призывает к честности, совестливости, справедливости, человечности. « Ибо суть человека, как выяснилось, помещается в сердце». Сам он готов отдать свое сердце, как герой Данко, лишь бы люди на земле были благоразумными, здоровыми, счастливыми: «Нате, держите, цветок моего сердца! Не уроните». Ибо у самого поэта ничего драгоценного нет, кроме «пламенно светящегося сердца».

Паслей Самык остро чувствует свою ответственность перед временем, перед народом. Потому он задумывается о своем месте и предназначении:

Без колебаний людям Свое раскрывал я сердце. Если я в чем виновен — В том признаюсь открыто: Сердце держал — открыто,

Жить старался — открыто

(пер. И. Фонякова).

Окрыленность поэзии П. Самыка отмечается в легкости, звучности стиха, в выразительности и емкости поэтического слова, образа и мысли. Перенимая лучшие традиции родной поэзии, П. Самык привнес в нее гражданственность, публицистичность и восточную философичность.

Что касается переводческой деятельности Паслея Самыка, то переводил он на родной язык с оригинала тюркоязычную поэзию, в том числе азербайджанскую и турецкую, лирику и прозу Н. К. Рериха, стихи многих зарубежных поэтов из сборника «Дети страны белого Сумера» («Ак сумерлу Алтайдын балдары», 1986) в переложении на русский язык [4].

В эту книгу вошло 32 стихотворения зарубежных поэтов, в том числе 8 стихотворений турецких авторов (Н. Хикмет, О. Рифат, А. Бехрамоглу, Ф. Х. Да-гларджа), 4 стихотворения американцев У. Уитмена и Э. Сегала, чехословацских поэтов В. Незвала и К. Бендовады, поляков Я. Брехвада и С. Гроховякта, а также авторов из Афганистана, Индии, США, Уругвай, Японии, Бельгии, Кубы, ГДР, Чили, Югославии, Италии, Испании, Сирии, Румынии, Болгарии, Монголии. Обратимся лишь к переводу П. Самыком одного стихотворения Назыма Хикмета. В нем удивительным образом сохранены образность и стиль автора, поскольку перевод осуществлен с оригинала: « Отдадим Планету детям, / Пусть они играют с ней, как с разноцветным мячом. / Отдадим Землю детям, словно одно крупное яблоко, / словно свежая лепешка. / Пусть они наедятся сыто, хотя бы один день. / Передадим Землю детям всего на денек, / Пусть они украсят ее вечнозелеными деревьям и...». В стихотворении американской поэтессы Эдит Сегал метафорично передана мысль о дружбе между народами разных континентов: « Был бы я строителем, проложил бы мосты. / С материка на материк построил бы необходимый мост. / Спускаясь из других портов, теплоходов, / Встречаюсь я с незнакомыми людьми. / Но когда я приветствую тебя, Человек, / то сооружаю мост между людьми ».

П. Самык не только увлеченно переводил зарубежную детскую литературу, но и проводил большую просветительскую работу среди алтайских читателей. Об этом свидетельствуют его литературные статьи о поэтах других континентов. К примеру, поэт признается: «Переводы обогащают родной язык. С помощью переводов развиваешься, реализуешься, приходится изобретать новые обороты, новые слова. Эти слова и обороты существуют в перспективном развитии родного языка, но они не употребляются вследствие отсутствия развитого литературного языка. Так как наш народ пребывает внутри истории и культуры русского народа, то поневоле подтягиваешься, пытаешься шагать в ногу со временем. Это называется ускорением, развитием малых народов России» [5].

На Алтае переводилась восточная и западноевропейская литература, предпочтение отдавалось переводам японской, монгольской, турецкой литературам. Причина обращения к переводу монгольской литературы ясна — территориально Алтай расположен по соседству с Монголией, алтайцы и монголы имеют глубокие корни исторического соприкосновения, а поэты часто общаются друг с другом, публикуют книги своих переводов. К таковым относится сборник стихов и рассказов под названием «Дружеский привет» (1979).

Турецкая литература близка алтайской по принадлежности к тюркской языковой общности, потому возможен перевод с оригинала. А к японской литературе у алтайских переводчиков особое отношение. В свое время запрещалось переводить иностранную литературу, японскую в особенности. В этом свою роль сыграли отголоски репрессий 1930‒1950-х гг. Пострадали простые труженики, обвинявшиеся в связи с японцами. А в середине 1970-х гг. алтайские поэты Б. Бедюров, Б. Укачин, Ш. Шатинов увлеклись краткостью японского стиха (танка, хокку, хайку). Затем они нашли много общего в менталитете обоих народов. Сегодня японская литература пользуется широкой популярностью не только среди писателей, но и у алтайских читателей.

Переводы стали художественным достоянием национальной литературы, их изучает молодое поколение в школах и вузах страны. В дальнейшем остается проследить трансформацию духовно-нравственного и художественного опыта народов мира в творчестве ряда национальных писателей, оказавших воздействие на особенности развития отдельных жанров в литературе сибирского региона. Только тот факт, что зарубежная литература переводится, означает, что национальные литературы соприкасаются с тайнами мировой классики. В последние годы художественный перевод приостановлен в виду отсутствия профессиональных переводчиков. Пришло время возобновить переводы зарубежной и тюркоязычных литератур с оригинала.

Паслей Самык — поэт и переводчик мирового масштаба. В своей поэзии он воссоединил одновременно и европейскую и восточную культуру. В то же время это глубоко национальный поэт. Надо знать ментальность народа, его эстетику, чтобы понять своеобразие поэзии алтайских поэтов, но их философские размышления выводят в богатейшее русло общемировой поэзии. Достаточно привести строки алтайского поэта Б. Бурмалова, отвечающие своеобразию поэзии Паслея Самыка. Они посвящены классику национальной литературы Лазарю Кокышеву, которому нынче исполнилось бы 85 лет:

Каламын jылдыска сустурип ийеле, / Ручкой обмакнув в звезды, Калганчы улгерин поэт чумдеген. / Последние строки поэт сочинял. Jылдыстар чогы чаазынга шинеле, / Сияние звезд, словно чернила на бумаге, Jылдарды озолоп, калыкка мендеген. / Опережая время, спешило к народу.

А другому алтайскому поэту — Борису Укачину Олжас Сулейменов написал: «Да будут славны те народы, к которым мы принадлежим» [6].