Победитель и побежденный: кто пишет историю

В статье с опорой на методологию перспективизма и социального конструктивизма рассматривается значимая для философии истории и политической философии проблема создания исторического дискурса из перспективы побежденного. Право писать историю традиционно считалось прерогативой победителя. Вместе с тем философская и военно-теоретическая мысль демонстрируют амбивалентность и смысловую многомерность концептов «победа» и «поражение». В настоящем исследовании теоретическому анализу подвергается тезис ряда авторов (К. Шмитт, Р. Козеллек, К. Майер), которые обосновывают право на исторический дискурс побежденного. Вывод о том, что «побежденный пишет историю», был сформулирован К. Шмиттом в эссе «Историография in nuce: Алексис де Токвиль». Шмиттова апология дискурса побежденного имеет экзистенциально-личностное измерение и демонстрирует методологическое отторжение наивно-оптимистических и универсалистских проектов истории. Впоследствии смелая и далеко не бесспорная идея о том, что лучшие варианты истории принадлежат не победителям, но побежденным, будет высказана Р. Козеллеком. Ученый раскрывает взаимосвязь изменения опыта (Erfahrungswandel) и смены метода (Methodenwechsel) исторической науки. Автор статьи обосновывает мысль о том, что понимание военной победы как финальной точки противостояния соперников является узким и односторонним. Будучи включенной в политический контекст, победа представляет собой точку кристаллизации новых социально-политических отношений. Послевоенное время служит проверкой на прочность политического статуса победителя, который требует постоянного поддержания посредством дискурсивных практик. Побежденный, движимый ресентиментом, способен бросить вызов прежнему победителю, оспорив его исторический дискурс. Таким образом, победитель должен проявлять особую зоркость в отношении дискурсивных практик побежденного, воздействие которых может сказаться не только в духовной, но и политической сфере.