Погребения в антропоморфных сосудах на территории Филиппин

Филиппины, наряду с Индонезией, Восточной Малайзией, Сингапуром, Брунеем и Восточным Тимором, входят в состав островной части Юго-Восточной Азии. Особенности динамики древних культур на островах Филиппинского архипелага определяются его географическим положением в пределах тропического пояса, а также разнонаправленными миграционными и технологическими импульсами с континентальных территорий Восточной и Юго-Восточной Азии.

В российских публикациях археология Филиппин до недавнего времени была лишь пунктирно отмечена в обобщающих работах «Древний каменный век Южной и Юго-Восточной Азии» П.И. Борисков-ского [1971, с. 161–162] и «История Филиппин: краткий очерк» Ю.О. Левтоновой [1979, гл. I]; результаты археологического поиска и открытия последних 25– 30 лет отечественным специалистам практически неизвестны. Ситуация начала существенно меняться в последние годы: наряду с общим взаимным интересом российской и филиппинской науки к сотрудничеству на уровне специальных соглашений и опций к реализации совместных проектов по линии национальных научных фондов* постепенно формируется и отдельная («филиппинская») тематика в публикациях российских археологов, включая авторов настоящей работы (напр.: [Табарев, Патрушева, 2018; Та-барев, Иванова, Патрушева, 2017; и др.]).

Особый интерес вызывает разнообразие погребальных практик на островах Филиппинского архипелага. Среди них выделяется традиция погребений в сосудах. Первые версии об истоках этой традиции появились еще в середине XX в. Так, например, О. Бейер связывал ее появление на Филиппинских островах с миграциями из южных районов Китая через Батанские и Бабуянские острова на север о-ва Лусон на рубеже эр, а У. Сольхейм – с культурной диффузией с терри-

Рис. 1. Карта Филиппинского архипелага с обозначением местоположения основных памятников, упоминаемых в тексте.

1 – Пещера Аюб; 2 – Магсухот; 3 – Табон.

торий Индокитая, Таиланда и Малайского полуострова [Beyer, 1947; Solheim, 1970, 1973]. На сегодняшний день самые ранние проявления традиции погребений в сосудах зафиксированы в комплексах позднего неолита (ок. 3 тыс. л.н.), а отдельные элементы сохраняются вплоть до современности. С одной стороны, они вписываются в общую для всей Юго-Восточной Азии систему погребальных ритуалов неолита – эпохи па-леометалла [Табарев, 2017; Bellwood, 1997, р. 202; 2017, р. 327; Bulbeck, 2017], а с другой – филиппинские комплексы демонстрируют ряд уникальных практик. В первую очередь, это касается погребений в антропоморфных сосудах в пещере Аюб на о-ве Минданао (рис. 1), которые датируются 500 г. до н.э. – 500 г. н.э.

Настоящая статья является фактически первым опытом совместной работы российских и филиппин- ских археологов. В ней погребения в сосудах из пещеры Аюб рассматриваются в рамках «антропоморфной» тематики в погребальных практиках островной части Юго-Восточной Азии, а также в более широком, тихоокеанском контексте.

Антропоморфные сосуды в погребальных комплексах острова Минданао, Филиппины

Остров Минданао (площадь чуть менее 100 тыс. км2) археологически изучен лишь на предварительном уровне. К числу наиболее ранних проектов относятся работы 1963–1964 и 1967 гг. под руководством М. Ма-седа на плато Куламан (пров. Султан-Кударат), во время которых проведены раскопки в нескольких пещерах и обнаружены серия погребальных керамических сосудов и урн из мягкого камня с останками погребенных, изделия из камня, раковин и несколько артефактов из металла [Maceda, 1964, 1967]. Особый интерес вызывают каменные урны с антропо- и зооморфными сюжетами (фигуры людей, ящериц, змей) (рис. 2).

В 1965–1966 гг. аспирант Университета Силиман С. Брионес посетил плато Куламан и отметил присутствие погребальных каменных урн и керамических сосудов в пещерах и гротах Салансанг [Briones, 1985–1986]. Вскоре после этого в 1967–1968 гг. американские специалисты Э. Курджак (Университет Майами) и К. Шелдон (Университет штата Орегон) провели дополнительные исследования в тех же районах и датировали фрагмент кости из погребения в сосуде (585 ± 85 лет н.э.) [Dizon, 1996, p. 195; Dizon, Santiago, 1996, p. 10; Kurjack, Sheldon, Keller, 1971, p. 127–128]. В конце 1970-х гг. У. Сольхейм, А. Легаспи и Д. Нери

Рис. 2. Погребальные урны с антропоморфной символикой, плато Куламан (фото из архива авторов).

опубликовали обзорную работу по археологии юговосточной части Минданао [Solheim, Legaspi, Neri, 1979], после чего полевые исследования на острове прервались до начала 1990-х гг.

В середине 1991 г. появляются первые сведения о погребальных сосудах антропоморфной формы, найденных в большом количестве во время поисков «сокровищ»* в одной из некрупных пещер в пров. Южное Котобато. По словам Э. Дизона, ему удалось увидеть часть этих материалов, которые насчитывали 25 керамических изделий (крышек сосудов) в форме человеческих голов высотой от 7 до 14 см, диаметром от 6 до 12 см и толщиной 0,2–0,5 см [Dizon, 1996, p. 191]. Детали (уши, носы, губы) были выполнены в разной технике – в виде отдельных аппликаций или в единой скульптурной форме; часть изделий была раскрашена в красный и черный цвета; красный ангоб присутствовал также и на большинстве фрагментов самих сосудов.

Археологические раскопки в пещере, получившей название Аюб**, производились командой Национального музея Филиппин в 1991–1992 гг. Пред-входовая часть пещеры имеет высоту ок. 3 м при ширине 5 м, внутренняя полость понижается от входа под углом 30° примерно на 8 м. «Искатели сокровищ» разрушили с помощью тяжелой техники предвходо-вую часть и выкопали шурфы во внутренней полости пещеры. Тем не менее археологам удалось обнаружить несколько квадратных метров непотревоженного культурного слоя (рис. 3), где в ходе раскопок были найдены 29 практически полных сосудов с крышками в форме человеческих голов, а также ок. 20 крышек, восстанавливаемых из крупных частей, и более 100 различных фрагментов. По мнению филиппинских специалистов, в целом речь идет примерно о 200 антропоморфных крышках погребальных сосудов [Cuevas, Leon, 2008; Dizon, 1996, p. 191; Dizon, Santiago, 1996].

Примечательно, что лица керамических голов показывают различные эмоции – улыбки, печаль, скорбь, у некоторых детально проработаны приоткрытые рты, обозначены зубы, растянутые мочки ушей, четко просматривается раскраска на лбу и щеках (рис. 4). Характерные половые признаки, обозначенные на самих сосудах, позволяют

• *Речь идет о поиске золотых слитков, спрятанных японскими военными во время Второй мировой войны.

• **По имени одного из лидеров Фронта национального освобождения Моро (Moro National Liberation Front, MNLF), контролировавшего данную территорию.

  

  Рис. 3. Расположение погребальных урн, найденных при раскопках 1991–1992 гг. в пещере Аюб (адаптировано по: [Dizon, Santiago, 1996]).

  
  

выделять мужские и женские изображения (рис. 5). Таким образом, керамический сосуд не только служит погребальным контейнером, но и предоставляет определенную информацию о погребенном/погребенных.

Погребальные урны сопровождались небольшими сосудами, раскрашенными в красный и черный цвета и декорированными отпечатками лопаточки, шнура, а также прочерченными геометрическими фигурами. В погребальном инвентаре присутствуют стеклянные и керамические бусинки, фрагменты керамических браслетов, украшений из раковин и несколько мелких железных пластинок.

Две радиоуглеродные даты – 1 840 ± 60 л.н. (Beta-83315) и 1 900 ± 50 л.н. (Beta-83316) [Dizon, Santiago, 1996, p. 109] – позволяют отнести функционирование некрополя в пещере Аюб к рубежу эр, времени, которое в археологической литературе по Юго-Восточной Азии определяется как эпоха па-леометалла, а применительно к островной части – «период металла», поскольку бронза, железо и золото здесь появились практически одновременно. Количество памятников этого периода пока недостаточно для выделения на территории Филиппин полноценных «археологических культур», на данном этапе специалисты оперируют понятиями «комплекс» и «традиция» [Handbook…, 2017, p. 6–7].

Рис. 4. Антропоморфные крышки погребальных сосудов из пещеры Аюб (по: [Dizon, Santiago, 1996]).

Рис. 5. Погребальные сосуды из пещеры Аюб (по: [Dizon, Santiago, 1996]).

Антропоморфные сосуды из пещеры Аюб и ближайшие аналоги

В связи с частичной сохранностью комплекса в пещере Аюб, отсутствием данных по ДНК и детальных антропологических определений его интерпретация и этнокультурное соотношение с нынешним аборигенным населением Минданао носят предварительный характер. Примечательно также, что в соседней пещере Сагель, относящейся к тому же времени, антропоморфных погребальных сосудов нет. Кроме того, если в Аюб преобладают групповые погребения, то в Сагель – исключительно одиночные [Cuevas, Leon, 2008]. Все это указывает на вариативность дета-

Рис. 6. Погребальный сосуд «Манунгул» из пещерного комплекса Табон (фото из архива авторов).

лей погребального обряда в рамках единой традиции.

В то же время находки в пещере Аюб при всей своей яркой специфике, уникальности и локальном характере отражают и общие для островной части Юго-Восточной Азии антропоморфные сюжеты в погребальном инвентаре. Отметим наиболее яркие примеры в пределах Филиппин и Индонезии. Так, одно из наиболее древних проявлений антропоморфного сюжета было обнаружено в пещерном комплексе Табон (о-в Палаван, Филиппины), в «Зале А» [Fox, 1970, p. 109]. Речь идет о знаменитом погребальном сосуде «Манунгул». Его высота 66,5 см, максимальная ширина 51 см. Крышка сосуда увенчана скульптурной композицией, изображающей двух умерших, которые на ритуальной лодке перемещаются в мир мертвых (рис. 6). Погребальную урну сопровождали изделия из нефрита, агата и раковин, а также несколько мелких керамических сосудов. Для этого комплекса имеются даты 891 ± 80 (USLA-992A) и 711 ± 80 (USLA-992) лет до н.э., что для Филиппинского архипелага соответствует времени позднего неолита или перехода к палеометаллу [Табарев, Иванова, Патрушева, 2017].

Для периода палеометалла (металла) исключительно интересные материалы получены в 1974– 1975 гг. при исследовании памятника Магсухот (южная часть о-ва Негрос, Филиппины) [Tenazas, 1974], где обнаружены обычные (одиночные) и два «сложных» погребальных комплекса. В одном из них на площадке 2 × 1 м, вымощенной плоскими фрагментами керамики, были установлены три крупных пустых погребальных сосуда, которые сопровождались набором из более чем 80 мелких керамических сосудов, антропоморфных и зооморфных скульпту-рок, погребением женщины и двух детей, а также одиночным каменным блоком массой ок. 500 кг. Особо следует отметить сосуд, изображающий беременную женщину (рис. 7, 1 ), а также сосуды с крышками

Рис. 7. Погребальные сосуды с памятника Магсухот (прорисовка Ю.В. Табаревой, фото из архива авторов).

в виде парной композиции из сидящих или стоящих фигурок (рис. 7, 2 ).

Отдельные керамические изделия с антропоморфной символикой известны и по другим филиппинским памятникам периода палеометалла (Лета-Лета, Баха, Каламаниуган, Калатаган и др.) (рис. 8, 1, 2 ). Не менее интересные аналогии прослеживаются на островах Индонезии. Так, например, внимания заслуживает памятник Пэйн Хака (восточная часть о-ва Флорес), где обнаружены 13 одиночных погребений (по большей части без черепа) в сосудах. Все, за исключением одного, сосуды представлены сферическими формами с красным ангобом, некоторые из них имеют прочерченный орнамент, в одном случае зафиксировано украшение верхней части тулова аппликациями в виде человеческих лиц (рис. 8, 3 ), в другом – изображением ящериц. Сопроводительный материал включает подпрямоугольные тесловидные орудия из камня и раковин, браслеты, бусины и подвески из раковин, шип морского ската. Изделия из металла в комплексе отсутствуют, радиоуглеродные даты определяют возраст некрополя в пределах 3 000 – 2 100 л.н. [Galipaud et al., 2016].

Не меньший интерес представляет и изве стная по целому ряду погребальных комплексов на островах Сумба, Ява и Флорес серия сосудов типа «кенди» в форме фляжек или чайников с рельефными или прочерченными контурами человеческих лиц [Heekeren, 1958, pl. 34] (рис. 9).

Заключение

Таким образом, комплекс в пещере Аюб (южная часть о-ва Минданао) является яркой иллюстрацией одной из локальных погребальных традиций как Филиппинского архипелага, так и всей островной части ЮгоВосточной Азии. Анализ его материалов выводит исследователей на целую серию интересных сюжетов.

Во-первых, погребения в антропоморфных сосудах можно интерпретировать как статусные, а весь комплекс – как некрополь племенной элиты. В пользу «элитно сти» говорят погребальный инвентарь, «портретность» персонажей, сложность самого обряда и отсутствие данных об иных погребальных комплексах такой сложности в этой части о-ва Минданао [Barretto-Tesoro, 2003]. Изготовление сосудов подразумевает специальные навыки и группу специалистов-гончаров, работавших в формате «престижных технологий» [Табарев, 2008; Hayden, 1995].

Во-вторых, возникает вопрос, связана ли антропоморфная погребальная атрибутика исключительно с изделиями из керамики и, соответственно, со временем переноса неолитических технологий гончарства из континентальных частей Восточной и Юго-Восточ-

Рис. 8 . Антропоморфные изображения из погребальных комплексов островной части Юго-Восточной Азии. 1 – Лета-Лета, о-в Палаван, Филиппины (по: [Dizon, Santiago, 1996]); 2 – Баха, о-в Лусон, Филиппины (прорисовка Ю.В. Та-баревой); 3 – Пэйн Хака, о-в Флорес, Индонезия (по: [Galipaud et al., 2016]).

Рис. 9 . Керамические сосуды типа «кенди», о-в Сумба, Индонезия (по: [Heekeren, 1958]).

ной Азии на островную ок. 4 тыс. л.н., или же ей могла предшествовать местная (донеолитическая) традиция изготовления фигурок, масок и амулетов из органических материалов. Для решения этой проблемы необходимы поиск и специальное изучение ранних погребальных комплексов (10–5 тыс. л.н.) на территории Малайзии, Филиппин и Индонезии.

В-третьих, актуальным является привлечение максимально широкого круга археологических и этнографических аналогий антропоморфной символике в пределах тихоокеанского бассейна. Наиболее ранние обнаруживаются в раннем и среднем периодах эпохи дзёмон (антропоморфные изображения «ша-

Рис. 10 . Сосуд с изображением человеческого лица, высота 70,2 см. Культура яёй. Префектура Ибараки. Экспозиция Токийского национального музея (фото из архива авторов).

Рис. 11. Антропоморфная символика культуры лапита.

1 – варианты орнаментов на сосудах (по: [Spriggs, 1990]); 2 – сосуды из некрополя Теума, о-в Эфате, Вануату (по: [Ravn et al., 2016; Valentin et al., 2010]).

манов») и культуре яёй (стилизация верхней части сосудов в виде человеческой головы) (рис. 10) на Японском архипелаге [Сoловьева, Табарев, 2013; Tabarev, 2017], а также в комплексах раннего железного века на Корейском полуострове, где парные погребальные сосуды интерпретируются как «тело человека» или «яйцо» [Riotto, 1995].

И наконец, важным событием культурогенеза для всего тихоокеанского бассейна является распространение носителей австронезийских языков из прибрежных районов Южного Китая через о-в Тайвань, северную часть Филиппинского архипелага, Марианские острова и далее в Океанию [Carson et al., 2013]. Одним из маркеров этой миграции служит красно-окрашенная керамика со сложным прочерченным орнаментом, она становится и определяющим признаком археологических комплексов, зафиксированных на островах Полинезии, Меланезии и Микронезии и объединяемых в культуру (традицию) лапита (3,0–2,5 тыс. л.н.). Примечательно, что антропоморфная тематика (символическое изображение лиц) фиксируется уже на самой ранней керамике этой культуры, например, в погребениях некрополя Теума на о-ве Эфате, Вануату (3,0–2,8 тыс. л.н.) [Bedford, Spriggs, 2007; Ravn et al., 2016; Valentin et al., 2010], и сохраняется в различных модификациях на протя- жении всего периода существования традиции лапи-та [Spriggs, 1990] (рис. 11), а также и в последующем полинезийском культурном пласте.

Авторы искренне признательны д-ру Э. Дизону (Национальный музей Филиппин, г. Манила) за помощь с литературой и информацией по раскопкам пещеры Аюб, а также графику Ю.В. Табаревой за подготовку иллюстративного материала к статье.