Полипредикативные каузативные конструкции со значением просьбы в бурятском языке и их эмотивно-оценочный потенциал

Дадуева Е. А. Полипредикативные каузативные конструкции со значением просьбы в бурятском языке и их эмотивно-оценочный потенциал // Вестник Бурятского государственного университета. Филология. 2023. Вып. 1. С. 31‒36.

Статья посвящена изучению семантико-структурных особенностей поли-предикативных каузативных конструкций со значением просьбы в бурятском языке. Известно, что каузативность является языковой универсалией, отражающей каузативные отношения между явлениями действительности в языке. Исследование проблем таких функционально-семантических категорий всегда будет актуальным в лингвистике.

Каузативные конструкции в бурятском языке представляют собой систему моно- и полипредикативных конструкций [3, 4]. Полипредикативные конструк- ции состоят из главной и зависимой предикативных единиц [8]. Главная предикативная единица — это финитное сказуемое, выраженное матричными (вершинными) глаголами, а зависимая часть в бурятском языке оформляется причастием, деепричастием, императивом. В бурятском языке можно выделить основные матричные каузативные глаголы, которые участвуют в полипредика-тивных конструкциях с семью основными значениями: принуждения, приказа; поручения; указания, инструкции; разрешения или запрещения; просьбы; предложения, приглашения; препятствования. Полипредикативные каузативные конструкции в бурятском языке представлены в двух основных семантикосинтаксических типах: ПА+СAUS и IMP+CAUS с союзом гэжэ: 1) каузативный матричный глагол (CAUS) + предикатный актант в форме причастия будущего времени (ПА) (ПА+СAUS); 2) каузативный матричный глагол (CAUS) + глагол в повелительном наклонении (IMP) с союзом гэжэ (IMP+CAUS).

Все полипредикативные конструкции бурятского языка репрезентируют интерперсональные взаимодействия [4]. В качестве каузатора здесь выступают одушевленные личные субъекты. Предметы, события не выступают в бурятском языке в качестве каузаторов в полипредикативной конструкции, как, например, в русском языке (Ср.: Снегопад заставил нас повернуть назад ). В роли второго каузируемого участника также выступает только лицо.

В современной лингвистике в приоритете находится комплексное исследование языковых категорий. Важным и актуальным представляется рассмотреть функционирование и взаимодействие каузативного и эмотивного значений в синтаксических конструкциях бурятского языка. Проблемы эмотивности уже несколько десятилетий привлекают внимание лингвистов [1, 7, 9, 10 и др.]. Как известно, эмоциональная сфера неотделима от человеческой природы, поэтому изучение отражения эмоций в тех или иных явлениях языка необходимо. Эмоции тесно связаны с оценочностью: положительная или негативная оценка вызывает соответствующие эмоции. По мнению А. И. Приходько, «оценочное значение не является структурно или понятийно однородным. Его содержательную структуру усложняют эмоциональность, экспрессивность, модальность, которые сопровождают оценку» [6, с. 176]. Одним из критериев оценочности каузативной конструкции выступает оценочность предиката [2]. Эмотивно-оценочный компонент составляет основу языковой картины мира. Каузативные конструкции как единицы языка, безусловно, могут отражать и эмотивные, и оценочные, и субъективно-модальные отношения.

В полипредикативных конструкциях со значением просьбы участвует глаголы гуйха, аргадаха, эрихэ и др . Глагол гуйха `просить, упрашивать` наиболее часто встречающийся матричный глагол просьбы, он представлен в конструкциях типа ПА+CAUS и в конструкциях типа IMP+CAUS с союзом гэжэ. Например:

• 1)    Нэгэ батарей Антоновка соо тодхо-х-ые

'Одну батарею прошу установить в Антоновке' [ЭКБЯ. Ж. Тумунов. Нойрhоо hэриhэн тала-II. 1949].

Также в конструкциях со значением просьбы участвует глагол аргадаха `уговаривать, упрашивать, молить`, например, в конструкциях типа IMP+CAUS с союзом гэжэ. Например:

• 2)    - Хайрл-ыт, хэшээ-гыт, боли-ит! — гэ-жэ

Пожалеть-IMP стараться-IMP перестать-IMP говорить-CV

Ардан бригадир-ые аргада-ба

Ардан-NOM бригадир-ACC просить-PST

`Пожалуйста, простите, перестаньте! — умолял Ардан бригадира` [ЭКБЯ. М. Осодоев. Заха холын заямхада. 1975].

Глагол эрихэ `просить` используется в конструкциях типа ПА+CAUS и IMP+CAUS с союзом гэжэ. Например:

• 3)    Тэдэн-иие боомбодо-хо самолёд-ууд-ые

`Попросил отправить самолеты, чтобы бомбить их` [ЭКБЯ. Ж. Тумунов. Нойрhоо hэриhэн тала – II. 1949].

Также нужно отметить, что для выражения значения просьбы используются полипредикативные конструкции с предикатным актантом в форме причастия с существительным зүбшөөл `разрешение, одобрение, согласие` и каузативными глаголами эрихэ, гуйха и др. Сочетания зубшеел эрихэ, ЗYбшеел гуйха ' просить разрешения ' реализуют значение просьбы. Например: ерэхэеэ ЗYбшеел гуйха 'просить разрешения прийти', орохоёо ЗYбшеел эрихэ 'просить разрешения вой-ти` и т. д. Например:

• 4)    Нухэр командир, сэрэгшэ Логинов уулза-ха

`Товарищ командир, боец Логинов просит разрешения встретиться` [ЭКБЯ. Б. Шойдоков. Дайсанай ара талада. 1995].

• 5)    Гэрлэ-хэ ЗYбш66л эри-хэ-б

`Я попрошу разрешения жениться` [ЭКБЯ. Г.-Д. Дамбаев. Эжын хоёр. 1982].

Каузативное воздействие как основной семантический признак каузативного матричного глагола в конструкциях может обладать возможностью выражения эмотивно-оценочной семантики: положительное, отрицательное или нейтральное воздействие оказывается каузатором. Большинство полипредика-тивных конструкций в бурятском языке реализуют значение фактитивной каузации, где источником каузации является каузатор, который чаще всего ставит свои интересы выше интересов других лиц (например, конструкции принуждения, приказа) [5]. В конструкциях же со значением просьбы каузатор стоит ниже или на одном уровне с каузируемым субъектом, что дает возможность говорить о положительной или нейтральной оценке воздействия со стороны говорящего. Источником воздействия является каузатор, действие совершается в его интересах, но каузатор не ставит себя выше каузируемого лица. Оценочный компонент может присутствовать со стороны каждого из участников каузативной ситуации. Со стороны каузатора в семантику эмотивной оценки входят такие элементы, как навязывает ли свою волю каузатор, принуждает, заставляет, манипулирует и т. п. Кауза-тор может подавлять волю каузируемого субъекта, что не характерно для конструкций со значением просьбы. Так, основным критерием эмотивно-оценочного потенциала каузативной конструкции выступает именно оценочность предиката.

• 6)    Энэ XYбYYн-тэй-м хеерэлд-ыт, хэлс-ыт гэ-жэ

`Прошу вас поговорить с моим сыном` [ЭКБЯ. Ц. Шагжин. Шэнэ һалхин. 1987].

В данной конструкции каузатор мать просит выполнить действие, обозначенное в глаголах в императивной форме хеерэлдыт, хэлсыт. Каузатор заинтересован в том, чтобы с ее сыном поговорили. Мать, безусловно, в данной ситуации стоит ниже лица, которого просит выполнить действие.

В конструкциях IMP+CAUS с союзом гэжэ часто встречается употребление частицы даа после формы императива. Например:

• 7)    Бидэн-дэ дуу дуула-жа Yr-ыт даа , — гэ-жэ

Мы-DAT песня-ACC петь-CV дать-IMP PART говорить-CV

Дариима гуй-ба

Дарима-NOM просить-PST

`Спойте нам песню, — попросила Дарима` [ЭКБЯ. Г.-Д. Дамбаев. Эжын хоёр. 1982].

Использование частицы даа имеет смягчающее значение, т. е. просьба становится максимально корректной, мягкой, вежливой. Частица выступает в качестве интенсификатора эмотивности. Ср. также:   «Уншыш даа, — гэжэ Лодон гуйба» 'Прочитай, пожалуйста, — просит Лодон' [ЭКБЯ. Г.-Д. Да-мбаев. Эжын хоёр. 1982].

Так, эмоциональный компонент каузативной конструкции может быть актуализирован интенсификатором соответствующей семантики. Такими интенсификаторами эмотивности выступают в бурятском языке наречия, например: ехээр гуй-ха 'сильно просить'. Интенсификаторами, безусловно, выступают также частицы. Например, в сочетании с наречиями они усиливают эмотивное значение: тон ехээр гуйха 'очень сильно просить, умолять'. Также эмотивными интенсификаторами могут служить тавтологические сочетания с матричным каузативным глаголом: гуй- х-ын ехээр гуй-ха 'настойчиво просить'. Каузатор оказывает волевое воздействие на объект каузации с целью попросить совершить определенное действие. Интенсификаторы эмотивности усиливают эту семантическую составляющую.

Глагол просьбы гуйха в ЭКБЯ имеет 93 вхождения в полипредикативные каузативные конструкции, что, по всей вероятности, говорит о том, что для бурят в большей степени важно просить совершить какое-либо действие, чем приказывать или принуждать. Как показывает материал ЭКБЯ, глаголы же со значением принуждения, приказа ( баалаха, захирха, албадаха и др.) имеют в общей сложности только 52 вхождения в полипредикативные каузативные конструкции.

Таким образом, глагол гуйха имеет более мягкое по степени эмоциональности пожелание, предложение кому-то сделать что-либо, чем глаголы приказа, занимающие прямо противоположную сторону модальности. Если глагол гуйха выражает значение модальности желательности, то глаголы принуждения — модальности долженствования. Каузатор при глаголе гуйха не ставит себя выше каузируемого объекта, поэтому оценка действия положительная. Каузатор хочет от каузируемого объекта выполнения желаемого действия, но при этом он осознает, что адресат не обязан выполнять каузируемое действие.

Частотное использование глагола гуйха в каузативных конструкциях бурятского языка, на наш взгляд, связано с характером бурят. Отмечаемое в бурятском характере стремление обойти острые углы, миролюбивость, надежда только на свои силы, а не перекладывание действий на другого человека, отражаются в по-липредикативных каузативных конструкциях с матричными глаголами просьбы.