Политический параллелизм в условиях плюрализма мнений и цифровизации публичной сферы

Д емократическая общественность зависит от инфраструктуры, которая обеспечивает справедливый и открытый диалог и доступ к разнообразной и заслуживающей доверия информации. Традиционно такую инфраструктуру образуют пресса и вещательные СМИ. Однако все большую роль играют цифровые инфраструктуры, особенно цифровые информационно-коммуникационные платформы.

Исследования позволяют отметить, что в результате цифровизации публичная сфера характеризуется увеличением коммуникационных предложений и плюрализацией информационной сферы, а также отсутствием структуры и связности огромных объемов информации и тенденцией к поляризации [Bolshakov 2021: 44].

Цифровые платформы характеризуются логикой «цифрового капитализма», по определению С. Зубоффа, технически детерминированной информационной архитектурой и методами стратегического менеджмента контента цифровых платформ, преобразованием практики средств массовой информации, прессы и радиовещания, а также переосмыслением устоявшихся бизнес-моделей и журналистских функций демократического общества. Тенденции преобразования общества под влиянием цифровизации меняют институциональные условия функционирования демократической общественности в отношении возможностей политического участия граждан и их осознанного информационного выбора.

В исследовательской терминологии «общественность» относится к коммуникации и посредничеству, когда организуется информационный обмен в обществе между гражданами и политическими институтами. Данная система открыта для политических тем, установок и позиций, политических мнений всех социальных групп и призвана репрезентировать общественное мнение. Кроме того, данная система демократического управления призвана обеспечить плюрализм, возможность дискуссий конкурентных политических взглядов, мнений и позиций, что способствует критической саморефлексии общества и формирует общественное мнение, обеспечивающее политически эффективную стратегическую ориентацию общества в условиях демократии [Weßler 2002].

Публичная сфера является основой демократии – пространством для развития общественно значимых социально-политических идей, разработки политических вариантов действий и коллективной идентичности, служит легитимации политических субъектов, подтверждаемой результатами выборов.

Влияние интернет-коммуникаций на современную демократию зачастую обсуждается в связи с возрастающим потенциалом сетевых коммуникаций, способствующих развитию демократии государств [Bolshakov 2021; Çarkoğlu, Baruh, Yıldırım 2014]. Необходимость учета экономического и политического факторов, влияющих на структуру цифровой общественности, становится очевидной: они выражают «логику множественной дифференциации» современных обществ. Это означает, что в сетевом обществе эпохи Постмодерна представлен не только различный спектр мнений, но и порой конкурирующие политические позиции и интересы, конфликтные позиции и ценности. Отмечается использование практик демократического разрешения существующих противоречий и, соответственно, регламентированного разрешения конфликтов.

В настоящее время существует достаточное разнообразие содержательных исследований политических последствий цифровизации общественных процессов, в которых используются различные эмпирические и теоретические подходы диагностики далеко идущих стратегических изменений демократической публичной сферы [Lewandowsky еt al. 2020; Lewandowsky, Jetter, Ecker 2020].

Классические средства массовой информации, пресса, телевидение и радио традиционно формируют наиболее важную инфраструктуру демократической общественности, но новая цифровая инфраструктура играет определяющую роль в современных демократических процессах. В первую очередь это цифровые информационные и коммуникационные платформы, такие как социальные сети VKontakte , Telegram , Facebook , Twitter и Instagram , а также видеопорталы YouTube или китайский TikTok ¹. Мессенджеры, такие как Telegram или WhatsApp , веб-сайты традиционных средств массовой информации, органов государственной власти, блоги и, конечно же, поисковые системы, такие как Yandex , Google , способствуют созданию новых условий для функционирования цифрового общества в условиях демократического управления [Plantin et al. 2018].

Подходы к теории публичной сферы единодушно провозглашают плюрализм центральным качественным признаком коммуникации, отражением социальных проблем средствами массовой информации. Средства массовой информации формируют спектр различных точек зрения в политических дебатах как можно более полным и сбалансированным, насколько это возможно [Большаков, Григорьев 2013]. Этот публично-теоретический идеал оспаривается правилами отбора и представления в СМИ, их взаимодействием с коммуникационными стратегиями политических акторов в конкурентной борьбе за внимание СМИ. В данном контексте некоторые исследователи, в частности П. Манчини, уделяют внимание феномену политического параллелизма, который определяет «средства массовой информации, поддерживающие и/или связанные с различными культурами, идеями и организациями, которые играют определенную роль на политической арене»1.

В понимании партисипативных теорий публичной сферы плюрализм означает нечто большее, чем выражение спектра идеологических позиций политических партий и политических акторов. Они отводят субъектам гражданского общества роль в том, чтобы общественное восприятие проблем стало предметом общественного обсуждения, особенно когда они еще не рассматриваются в политической плоскости. При этом заметную роль играет общественное восприятие позиций политических партий. Это связано с тем, что партии функционируют как парламентское представительство политических предпочтений части населения.

Политологи исследуют, в какой степени СМИ отражают центральные паттерны интерпретации содержания посланий и программ политических партий на актуальную тему и в какой степени они вступают в дискурсивные альянсы и коалиции с отдельными политическими партиями, отдавая предпочтение занимаемым ими позициям. Политические точки зрения, комму-ницируемые партиями и передаваемые в средствах массовой информации, фиксируются с помощью ценностных моделей интерпретации. Б. Шуфеле и др. отмечают ретрансляцию в СМИ «ценностей, заложенных в политической культуре, функционирующих как всеобъемлющие системы отсчета для фактов, процессов или акторов» [Scheufele et al. 2012: 432].

Концепция политического параллелизма восходит к К. Сеймуру-Юру. По его мнению, «параллелизм между прессой и партией» существует, когда газета тесно связана с конкретной политической партией, организацией, отличается лояльностью к партийным целям и партийной принадлежностью своих читателей [Seymour-Ure 1974: 173]. Основываясь на этом, Халлин и Манчини ввели общую концепцию политического параллелизма, которая учитывает, что информационные предложения СМИ в настоящее время редко ассоциируются с отдельными партиями в смысле «один к одному», а скорее связываются с «общими политическими тенденциями» [Hallin, Mancini 2004: 27].

Формулировка социальных проблем и процессов столь же противоречива, как и политические позиции, с которыми она связана. Феномен политического параллелизма состоит в том, что СМИ не воспроизводят борьбу интерпретаций смыслов, а действуют как орган определенной политической позиции и, таким образом, вмешиваются в нее самым пристрастным образом. Эта пристрастность может быть продемонстрирована различными способами:

– путем выпячивания и акцентирования аспектов тем, которые могут служить доказательством политической точки зрения;

– путем инспирирования экспертных дискуссий и ораторских приемов, которые формулируют позицию, которую разделяет общественная среда;

– отдавая предпочтение конкретным смысловым моделям интерпретации политической позиции, которые настроены на конструирование политического мировоззрения в публичной сфере [Roggeband, Vliegenthart 2007].

Предлагая себя в качестве платформы для общественного дискурса политической группы или партии, СМИ создают основу для участия граждан в политике. Это связано с тем, что СМИ и цифровые платформы позволяют в дальнейшем развивать идеологически обоснованное отношение к мнению по вопросам повседневной политики.

Перед средствами массовой информации в демократических странах остро встает вопрос, привержены ли они конкретному обеспечению равенства в обществе, и если да, то в какой степени. Вместо того, чтобы способствовать интеграции и солидарности общества, формированию единства мнений и плюрализма, средства массовой информации чаще усиливают процесс формирования стереотипов, способствуют усилению дискриминации через нагнетание в СМИ негативных коннотаций. В конечном счете, всегда существует риск несправедливости в части освещения тех или иных событий, нанесения ущерба репутации отдельных лиц или даже социальных групп посредством одностороннего позиционирования. М. Зигель говорит о кризисе СМИ, но это не только кризис финансирования массмедиа: журналистика пострадала с точки зрения содержания. Коммерциализация привела не только к уменьшению разнообразия средств массовой информации: экономическое давление также привело к усилению внешнего влияния [Ziegele 2016].

Например, турецкие исследователи Чаркоглу, Барух и Йылдырым на основе проведенного контент-анализа турецкой избирательной кампании 2011 г. на основе выделения 9 127 статей (новостные сообщения и комментарии) выявили, что уровень реального политического параллелизма увеличивался в процессе избирательной кампании [Çarkoğlu, Baruh, Yıldırım 2014]. А. Лютер в своем исследовании провел контент-анализ немецких СМИ и комментариев Tageszeitung ( taz .), Frankfurter Rundschau ( FR ), Süddeutsche Zeitung (SZ) [Lüter 2008], Frankfurter Allgemeine Zeitung ( FAZ ) и Die Welt . Ответы политических акторов распределились достаточно равномерно. Лютер объяснил, что все партийные политические деятели настолько значимы, что ни одна газета не может позволить себе игнорировать их в комментариях. Таким образом, формирование мнений и волеизъявлений на основе плюралистических комментариев вполне возможно. Однако, по мнению Лютера, только уделяемое внимание СМИ не является консолидирующим фактором политического профиля [Lüter 2008]. Помимо реакции политических акторов, исследования показывают общую негативную оценку политических акторов в комментариях СМИ. Автор поясняет данный вывод подтверждаемым тезисом о негативизме, согласно которому конфликты и разногласия являются одними из наиболее важных новостных факторов, согласно теории ценности новостей.

Относительно достижений средств массовой информации констатируется влияние процесса сокращения спектра идеологически идентифицируемой национальной качественной прессы. В случае с кейсом электоральных практик в ФРГ по-настоящему критический вклад СМИ представляет собой «добавленную стоимость» по сравнению с политически контролируемой системой СМИ [Lüter 2008]. Форма демократического контроля возникает из наличия широкого спектра политических точек зрения, взаимодополняющей и корректирующей избирательности действующих лидеров средств массовой информации.

Люди в демократическом обществе должны формировать свое мнение, принимая во внимание как можно больше различных точек зрения в процессе формирования общественного мнения. До сих пор гарантом разнообразия мнений были и остаются в первую очередь традиционные СМИ.

Однако в условиях активизации процессов цифровизации формирование общественного мнения меняется. Благодаря социальным сетям общественное и частное общение становятся все более и более взаимосвязанными. Теперь каждый гражданин может напрямую участвовать в дискуссиях и более активно публично выражать свое мнение [Ziegele 2016]. Скептики опасаются, что распространение Интернета с его почти неограниченным и разнородным богатством информации может привести к дальнейшей фрагментации аудитории на основе ее конкретных интересов и предпочтений.

В то же время социальные изменения имеют тенденцию к усилению персонализации массмедиа-предпочтений, что увеличивает разочарование в политике. Это, в свою очередь, может усилить фрагментацию общества на более или менее изолированные и поляризованные сегменты общества [Holtz-Bacha 1998: 219].

Политический параллелизм и, следовательно, формирование политических установок, влияние идеологических штампов на материалы в СМИ и наоборот являются часто исследуемым предметом исследований как в политическом, так и в социальном плане1 [Lewandowsky et al. 2020]. Речь идет не только об использовании потенциала влияния СМИ на политические обстоятельства, но и о зависимости политического процесса от медиауслуг в демократической медиасистеме. Во многих странах влияние СМИ занимает особое положение, поскольку массмедиа характеризуются высокой концентрацией прессы, профессионализмом и снижением интереса к политической информации. Данные факторы могут быть причинами усиления политического параллелизма в СМИ. Политический параллелизм существует во всем мире, в каких-то медиасистемах больше, в каких-то – меньше. Нельзя утверждать, что журналистика в любой стране мира нейтральна.

С одной стороны, СМИ влияют на политику, с другой – производство новостей также находится под влиянием политики. Исследования демонстрируют, что политическая ориентация журналистов влияет на производство новостей и может привести к искажению изображаемой политической реальности.

Исследования показывают влияние фейковых новостей, независимости СМИ на журналистский корпус и их авторитет. 29% опрошенных заявили, что целенаправленная ложная информация снижает авторитет и независимость СМИ. Это также, по мнению респондентов – журналистов ФРГ, оказывает влияние на бизнес-модель СМИ в условиях цифровизации. Это фиксируется в ответах каждого четвертого опрошенного (22%). Социальные сети сейчас оказывают большое влияние на работу журналистов. Согласно исследованию, более половины работников СМИ используют социальные сети в качестве источника исследований (55%). Прежде всего, они пользуются Facebook (68%), Twitter (51%)² или YouTube (45%) [Brecht von 2017].

В 2022 г. в опросе Института изучения журналистики Reuters впервые боль- шинство граждан ФРГ заявили, что они в основном следят за новостями в Интернете, а не по телевидению. Эта тенденция продолжилась и в 2023 г. В ФРГ цифровые платформы занимают первые места среди социальных сетей как источники политической информации: YouTube –16% респондентов, Facebook – 14%, Instagram – 8%, Twitter – 5% и Telegram – 4% [Newman et al. 2022].

В целом эффекты в Интернете трудно поддаются количественному анализу, поскольку коммуникация распространяется в глобальной сети, и эффекты часто возникают косвенно (а не только при прямом контакте с аудиторией, как в прессе и радио). Для широкого распространения наиболее важен охват аудитории: небольшой блог должен сначала привлечь внимание немного большего блога, который, в свою очередь, привлечет внимание следующего более крупного блога, платформы и т.д. Поэтому формирование мнения действует «снизу–вверх» [Benkler 2006]. Успешное распространение должно выходить за рамки Интернета, поскольку оно по-прежнему зависит в первую очередь от средств массовой информации с широким охватом.

Исследования параллелизма СМИ и политических акторов раскрывают информацию о том, в какой степени средства массовой информации служат исключительно для формирования определенных мировоззрений и идеологических установок в политических сегментах общества или предоставляют базу для независимого формирования индивидуального мнения посредством всестороннего и сбалансированного представления конкурирующих интерпретаций проблем. Свобода пользователей формировать новое мнение на основе информации, предоставляемой СМИ, является предпосылкой открытости политической конкуренции. Проблема политического плюрализма в СМИ не может заключаться только в односторонних тенденциях. Это дает детальное представление о характере трактовок проблем, циркулирующих в СМИ. Например, изображение, которое то или иное СМИ дает феномену миграции и беженцев, почти полностью ограничивается угрозами и изображением рисков общественной безопасности. Благодаря такой узкой направленности СМИ формируют негативное восприятие обществом проблем миграции. СМИ обеспечивают резонансное пространство, которое, возможно, может способствовать изменению общественного мнения в сторону негативного восприятия мигрантов.

Контент-анализ СМИ позволяет не только выявлять спектр общественных проблем, но и определить, какие средства массовой информации формируют политическую повестку для открытой дискуссии между всеми политическими позициями, а какие функционируют как инструмент определенного мировоззрения. Современные цифровые инструменты исследования информационного пространства позволяют реконструировать, какие СМИ и как обеспечивают пространство социального резонанса в отражении позиций политических акторов (партии, организации и т.п.).

В настоящих условиях можно говорить о сложившейся гибридной медиасистеме, в которой социальные сети обеспечивают прямой информационный обмен между гражданами, политиками и средствами массовой информации во всех мыслимых формах. Это позволяет гражданам, политикам и журналистам взаимодействовать друг с другом посредством обмена сообщениями, функций комментариев и вариантов взаимодействия с пользователями (например, лайки). В то же время профессиональные СМИ (и их веб-сайты и профили в социальных сетях) также играют ключевую роль в гибридной медиасистеме, поскольку они по-прежнему имеют наибольший массовый охват целевых аудиторий. Однако гибридность современной медиасистемы становится очевидной в том факте, что СМИ вторично сообщают о событиях, которые уже были позиционированы социальными сетями, в то время как посты (вирусные) неоднократно ссылаются на репортажи СМИ. Эти взаимодействия коренным образом изменили формы коммуникации.