Понятие уголовного преследования

Термин «уголовное преследование» давно и широко используется в теории и практике отечественного уголовного процесса. Данное понятие не является новым для российского уголовного судопроизводства и впервые было использовано в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. Позже оно было закреплено в нормативных правовых актах Советского государства, но с принятием Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР 1960 г. было исключено законодателем. Возрождение данного института произошло в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации 2001 г. На сегодняшний день данный термин представляет научный и практический интерес, что не случайно.

Как справедливо писал А.Ф. Кони: «Уголовное преследование – дело слишком серьезное, чтобы не вызывать самого тщательного обсуждения. Ни последующее оправдание судом, ни даже прекращение дела до привлечения лица к ответственности очень часто не могут нивелировать материальный и моральный вред, причиненный лицу поспешным и необоснованным его участием в уголовном деле» [5, с. 145]. Эти строки, написанные столетие назад и в настоящее время, точно отражают важность уголовного преследования, которое согласно ч. 2 ст. 6 УПК РФ заключается в том, что «уголовное пресле- дование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию» [1].

Действующий УПК РФ в п. 55 ст. 5 УПК РФ дает определение уголовного преследования, под которым понимается «процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления» [1]. Как справедливо отмечает В.Ю. Стельмах «из данного законодательного определения неясно, считается ли деятельность органов предварительного расследования по установлению виновного в преступлении до придания ему процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого уголовным преследованием, или уголовное преследование представляет собой только осуществление действий в отношении конкретное лицо, наделенного одним из указанных процессуальных статусов» [10, с. 169].

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ «уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, поскольку с этого момента создаются правовые осно- вания для последующих процессуальных действий органов предварительного расследования и суда» [10]. Следовательно, Конституционный Суд РФ не связывает момент возбуждения уголовного дела с установлением конкретного лица, которому присвоен процессуальный статус подозреваемого или обвиняемого. Исходя из этого, можно сделать вывод, что уголовное преследование проходит два этапа:

• 1.    Неперсонифицированный, где проводятся действия по выявлению лица, совершившего преступление. На этом этапе уголовное преследование может проявляться в виде следственных действий, направленных на сбор доказательств причастности лица к преступлению.

• 2.    Персонифицированный (обвинительная деятельность), который начинается после придания конкретному лицу процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого. Обвинительная деятельность, в свою очередь, осуществляется в двух процессуальных формах: подозрение и обвинение.

При этом, подозрение – это первая часть уголовного преследования, когда имеется отдельная информация о причастности лица к совершению преступления, однако альтернативные версии происшествия продолжают оставаться неоспоримыми, а количественное и качественное содержание информации не позволяют органам предварительного расследования сделать однозначный вывод о том, что преступление было совершено именно этим лицом, а не кем-либо другим. Обвинение является заключительной частью уголовного преследования, и оно предъявляется, когда следственными органами собрана совокупность доказательств, свидетельствующих о причастности лица к совершению преступления, проверены и опровергнуты другие версии, нет оснований для прекращения уголовного преследования в отношении данного лица.

Следует отметить, что приводимое в п. 55 ст. 5 УПК РФ определение вызывает бурную дискуссию среди процессуалистов. Одни считают это определение слишком общим и определяют, что «законодатель не вдавался в подробности ...

конструируя какое-то абстрактное понятие» [3, с. 336]. В.С. Джатиев приходит к выводу о том, что «уголовное преследование – это абстракция, не имеющая собственного содержания, поскольку объясняется вполне конкретными уголовнопроцессуальными явлениями: возбуждением уголовного дела, предварительным расследованием, задержанием подозреваемого, привлечением в качестве обвиняемого, применением мер пресечения к подозреваемому и обвиняемому, изменением обвинения, обвинительным заключением, уголовным преследованием и др.» [4, с. 16]. Р.В. Мазюк, проведя анализ соблюдения п. 55 ст. 5 УПК РФ логических правил построения определений, приходит к выводу, что «в целом законодательное определение уголовного преследования следует признать логически правильным, по своему содержанию оно вполне пригодно для обозначения процессуальной деятельности, реализующей функцию обвинения в уголовном процессе» [7, с. 114].

Другие процессуалисты связывают содержание уголовного преследования с назначением уголовного судопроизводства, закрепленного в ст. 6 УПК РФ. Так, Н.Ю. Букина предлагает под уголовным преследованием понимать «деятельность специально уполномоченных должностных лиц, а также других участников уголовного процесса, которая направлена на изобличение лица (лиц), совершившего преступление, на доказательство вины и обеспечение неотвратимости наказания» [2, с. 59]. Схожей позиции придерживается С.В. Круглов, который рассматривает уголовное преследование как «обусловленное осуществлением назначения уголовного судопроизводства, процессуальную деятельностью обвинения, направленную на раскрытие преступления путем исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию, с последующим предъявлением и поддержанием обвинения, осуществляемую в целях установления и изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления» [6, с. 21].

Очевидно, излишняя краткость законодательного определения уголовного пре- следования предопределила то, что в уголовно-процессуальной доктрине продолжается поиск наиболее подходящего определения, раскрывающего сущность рассматриваемого процессуального института. Так, например, Е.Л. Никитин считает возможным понимать «уголовное преследование» в узком и широком смысле: как «деятельность должностных лиц прокурорского надзора (прокуроров и их помощников), а в исключительных случаях, установленных законом, - частных лиц (потерпевших) по изобличению лица перед органами правосудия, совершившего преступление, и обращенное к суду требование признать их вину и назначить им справедливое наказание»; а также как «сложную познавательную процессуальную деятельность государственных органов и их должностных лиц по раскрытию преступлений и изобличению лиц, совершивших преступления, сбору изобличающих доказательств, формулированию и доказыванию обвинения, обращению в суд с просьбой признать лиц виновными, назначении им справедливого наказания» [8, с. 84].

Исходя и изложенного выше и проведя анализ уголовно-процессуального законодательства и юридической литературы, представляется возможным выделить следующие отличительные признаки уголовного преследования:

• -    во-первых, уголовное преследование представляет собой ядро и одновременно движущую силу уголовного судопроизводства. Без уголовного преследования уголовное судопроизводство в целом не имело бы предмета и потеряло бы необходимость;

• -    во-вторых, уголовное преследование носит публичный и государственновластный характер. Именно в ходе уголовного преследования органами предварительного расследования формулируется и предъявляется обвинение, лицо приобретает процессуальный статус обвиняемого и наделяется специфическими правами и обязанностями. Решения органов предварительного расследования и прокурора в подавляющем большинстве случаев не зависят от усмотрения участников уголовно-

• го процесса и являются для них обязательными;

• -    в-третьих, уголовное преследование осуществляется только официальными государственными органами (органами предварительного следствия и дознания, прокурором). Определенные правомочия на участие в уголовном преследовании имеют и частные лица (потерпевший или его законный представитель), однако они не вправе принимать какие-либо обязательные решения. Исключения составляют дела частного обвинения, по которым желание потерпевшего о возбуждении уголовного дела и его прекращении вследствие примирения с виновным обязательно для дознания и предварительного следствия. Однако и в этом случае официальное решение принимает дознаватель или следователь, но не сам потерпевший;

• -    в-четвертых, уголовное преследование строго процессуальная деятельность, осуществляемая в формах и порядке, предусмотренном УПК РФ;

• -    в-пятых, с содержательной точки зрения уголовное преследование включает в себя совокупность всех процессуальных действий, направленных: а) на установление фактических обстоятельств преступления; б) выявление лица, его совершившего; в) сбор и фиксацию доказательств причастности данного лица к совершению преступления; г) опровержение версий о его невиновности.

С учетом названных выше признаков предлагаем следующий вариант определения уголовного преследования: «- это публичная, государственно-властная деятельность, составляющая основное содержание уголовного судопроизводства, осуществляемую официальными государственными органами и должностными лицами при ограниченном участии других участников уголовного судопроизводства, в предусмотренных уголовно-процессуальным законом формах и порядке, направленная на установление лица, совершившего преступление, предъявлении ему обвинения и обосновании этого обвинения перед судом». Представляется, что данное определение наиболее полно отражает отличительные признаки уголовного преследова- ния, и, возможно, разрешит часть проблем, ловного процесса.

породивших дискуссию в доктрине уго-