Поражение и деструкция и их исследование в зарубежной психологии. Сообщение 2

(threatened egotism), заслуженное самонаказа-ние (deservingness), выпадение из социальных связей (social exclusion). Представляется обоснованных представить каждый из них.

Самоуважение

В академической психологии желание принести вред и ущерб объясняется, прежде всего, негативным отношением человека к себе. Пониженный уровень самоуважения отражает это негативное самоотношение и, следовательно, служит ближайшей причиной само-поражения и самодеструкции. Baumeister and Scher (1988) рассматривают низкий уровень самоуважения одной из центральных ближайших причин самопоражения и самодеструкции. Низкое самоуважение – это не только небезопасное состояние Я, но также активное, острое неприятие себя. Получены многочисленные эмпирические данные о том, что люди с высокими уровнями самопоражения и самодест-рукции имеют, как правило, негативные мнения о себе (Bramante, 2015; Cudney & Hardy, 1991; Evans, Hawton, & Rodham, 2004; Haines & Williams, 1997; Hawton et al., 2002; Laye-Gindhu & Schonert-Reichl, 2005; Lundh, Karim, & Quilish, 2007; Renaud & McConnell, 2007; Wei & Ku, 2007; Yelsma, 1993).

В некоторых работах показано, что низкий уровень самоуважения может способствовать самопоражению и самодеструкции в комбинации с другими особенностями личности. Так, в исследовании Bramante (2015) было установлено, что низкий уровень самоуважения в комбинации с пониженной самоэффективностью, добросовестностью и страхом успеха/неудачи могут способствовать само-поражению и самодеструкции. Кроме того, низкий уровень самоуважения, с одной стороны, и самопоражение, с другой, могут быть опосредованно связанными. По данным Zeigler-Hill and Terry (2007) пониженное самоуважение на эксплицитном уровне и повы- шенное имплицитное самоуважение сопрягаются с неадекватным перфекционизмом, который, в свою очередь, может приводить к самопоражению и самодеструкции.

Информация о гендерных различиях является противоречивой. Согласно одним данным (Yelsma, 1993), связь пониженного уровня самоуважения с самопоражением и само-деструкцией выражена сильнее у мужчин, чем у женщин. По другим данным (Polce-Lynch et al., 2001), у женщин уровень самоуважения ниже, а самопоражение и самодеструкция выражены сильнее, чем у мужчин.

Угроза самомнению

Другим источником самопоражения и са-модеструкции может быть угроза самомнению. Baumeister (1997) подвергнул этот источник детальному анализу. Действия самопоражаю-щего характера появляются тогда, когда человек начинает чувствовать, что другие люди воспринимают его менее одобрительно, чем он сам воспринимает себя. Если благоприятному взгляду человека на свое Я бросается вызов, а Я подвергается сомнению, возникает угроза самомнению, и в ответ человек предпринимает саморазрушающие действия.

Самомнение здесь обозначается термином «эготизм» - любой благоприятный взгляд на свое Я, при этом не важно, является такой взгляд оправданным или нет. Термин «эготизм» имеет ряд различных коннотаций. Часто самодоверие и высокое самоуважение рассматриваются как желательные, позитивные состояния, в то время как тщеславие, высокомерие или нарциссизм обычно трактуются как нежелательные. Но общее значение и тех, и других входит в категорию благоприятного восприятия себя, т.е. в понятие эготизма. Предполагается, что люди с высоким уровнем эготизма ожидают также благоприятных оценок их Я со стороны внешнего окружения. Однако согласие в самооценках и оценках окружения не всегда имеет место. Угроза самомнению появляется в тех случаях, когда оценки других людей подвергают сомнению и провоцируют снижение оценок собственного Я. Это не собственно потеря самоуважения, а скорее чувство, от которого хочется освободиться или которое хочется опустить, чтобы не изменить благоприятный взгляд на себя.

Как замечает Baumeister (1997), то, что угроза самомнению приводит к самопоражаю-щим действиям, должно вызвать впечатление парадокса. Иными словами, когда люди чувствуют угрозу благоприятному взгляду на свое Я, их усилия по самоутверждению следовало бы направлять против внешних источников угроз, а не порождать самопоражение и само-деструкцию. Вместе с тем, ответы на угрозы эготизму не каждый раз адаптивны и не всегда способствуют укреплению Я. Так, следование собственным интересам часто требует спокойствия и рационального анализа, которые позволяют взвесить цену отдаленным по времени последствиям. Однако угрозы эготизму могут переживаться как кризис, вызывающий эмоциональный дистресс, и могут уводить из текущего поля зрения отдаленные результаты. В таких случаях и появляются самопоражающие действия в долговременной перспективе.

По мнению Baumeister (1997), самопора-жение и самодеструкция в результате угрозы эготизму происходит следующим образом. Обычно снижение самоуважения сопровождается негативными аффектами, такими как тревога и депрессия. Как следствие, возможность снижения благоприятной самооценки сама по себе уже может вызвать эмоциональный дистресс. Это положение поддерживается эмпирическими свидетельствами (напр.: Cer-vone et al., 1994; Heatherton & Polivy, 1991; Higgins, 1987; Taylor et al., 2011), суть которых в том, что для человека значение имеет не уровень самоуважения, а уровень его снижения. Талантливый человек, который так и оценивает себя, скорее всего, будет получать обратную связь, подтверждающую высокий уровень его интеллекта. Посредственный человек, воспринимающий себя как талант, будет получать множество намеков на свою посредственность. Раздутое (высокое) самоуважение усиливает вероятность внешних угроз в отношении сохранения такого самомнения. Вместе с тем, если самооценки реалистичны и внешняя обратная связь также реалистична, внутренний взгляд на себя и внешняя оценка вряд ли будут расходиться, и как следствие, угроза эготизму не возникнет. Так, Baumeister (1997) приходит к выводу, что конкретный уровень самоуважения не служит лучшим предиктором чувствительности человека к внешним угрозам, приводящим к самопора-жению. Более того, несмотря на то, что имеется много свидетельств в пользу пониженного самоуважения как предиктора самопора-жения и самодеструкции (см. предыдущий параграф), такого рода данные требуют осто- рожного к ним отношения. Даже лица с низким уровнем самоуважения в отдельных отношениях могут относиться к себе позитивно и могут уподобляться людям с высоким уровнем самоуважения (Pelham, 1993).

Руководствуясь этими соображениями, Baumeister (1997) предсказал две предпочтительные переменные самоуважения: нарциссизм и стабильность. При этом нарциссизм рассматривается как раздутое или преувеличенное представление человека о своих достоинствах и превосходстве. Действительно, в ряде исследований была установлена прямая или опосредованная связь нарциссизма с самопоражением (Miller et al., 2009; Raskin & Terry, 1988; Vazire & Funder, 2006). Эти данные объясняются повышенной чувствительностью нарциссических личностей к угрозам их самоуважению, формирующейся в силу их преувеличенного мнения о своих достоинствах и превосходстве. Стабильность, как еще одна переменная самоуважения (Kernis, 1993; Kernis et al., 1993), определяется как величина, обратная преходящим во времени или контекстуальным флуктуациям самоуважения, зависящим от ряда факторов и обстоятельств. Согласно Baumeister (1997), люди с высоким, но нестабильным самоуважением также обладают опытом падения уровня своего самоуважения. Поэтому они уязвимы к внешним угрозам их эготизму и предпринимают акты, направленные на самопоражение и самодест-рукцию. Если же высокий уровень самоуважения является стабильным, влияние внешних угроз на эготизм будет минимальным, поскольку стабильность будет противостоять снижению уровня самоуважения.

Сопутствующим фактором угрозы эготизму является негативный аффект. Дело в том, что угроза самоуважению понуждает человека делать выбор: либо принять плохую оценку других людей и, тем самым, снизить позитивность собственного взгляда на себя, либо поддержать актуальный уровень самоуважения, дискредитируя внешнюю угрозу. В такой ситуации большинство людей неохотно идут на ревизию своих самооценок, несмотря на признание того, что пролонгация угрозы пропорционально сопровождается вынужденностью терпеть негативный аффект, вызванный риском потерять самоуважение. Поэтому другой аспект проблемы состоит в том, что человек будет естественно стремиться к скорейшему избеганию негативного аффекта и угрозы (см. обзор: Baumeister, 1998).

Заслуженное самонаказание

В исследовании Lerner and Simmons (1966) показано, что люди хотят верить, что мир – это то место, где люди получают по заслугам, или, другими словами, есть то, чтò они именно заслуживают. Поэтому они включаются в различные виды поведения, помогающие поддерживать чувство справедливости. Такие виды поведения могут варьировать – от помощи жертве до психологической рационализации ее судьбы, например, воспринимая рок жертвы как заслуженное (хотя и, может быть, не совсем справедливое) наказание в силу ее (жертвы) недостойного характера. Таким образом, люди нуждаются в том, чтобы поддерживать веру в мир, который, по большому счету, упорядочен; люди в этом мире получают то, что заслужили, и заслуживают того, что получают. Если бы мир был устроен иначе, то было бы мало смысла в том, чтобы затрачивать время, энергию и другие ресурсы в надежде воздать должное вере человека в то, чтò он заслуживает. Люди избегают принимать примеры несправедливости и склонны к редукции таких угроз, но если у них «не сложилась» судьба и их ресурсы слабы, то это значит, что они этого заслуживают. Именно в этом состоит сущность теории «справедливого мира» («just-world theory»), представленной в целом ряде публикаций (см.: Hafer & Bègue, 2005; Lerner, 1980; Lerner & Miller, 1978;

Опираясь на теорию «справедливого мира», Callan, Kay, and Dawtry (2014) предприняли попытку исследовать связь самопораже-ния и самодеструкции с верой в то, насколько заслуживает человек приобретения негативного опыта. Общая идея исследования основывалась на том, что человек в целом мотивирован на мир, упорядоченный правилами справедливости, и потому заслуживает то, что имеет или получает. Это правило распростра- няется и на негативный опыт, и на неудачи. Если человек сталкивается с неудачей, то он заслуживает ее. Соответственно, он может принять мысли и предпринимать поступки, направленные на самопоражение, (например, на причинение себе вреда, на установление внутренних преград, на самонаказание). Са-мопоражение и самодеструкция возникают, потому что люди чувствуют непреодолимость неудач, которые неконтролируемы, но представляются им заслуженными. Особо следует отметить, что такого рода состояния и переживания присущи «нормальным», психически здоровым людям. Эмпирические исследования (напр.: Callan, Harvey, & Sutton, 2014; Pe-pitone & L’Armand, 1996; Rice & Trafimow, 2011) свидетельствуют о том, что наблюдатели оценивают плохих (либо хороших) людей как заслуживающих плохих (либо хороших) результатов, и такие плохие (либо хорошие) люди справедливо обесцениваются (либо высоко оцениваются). В конечном итоге, плохие (хорошие) события заслуживают плохих (хороших) людей (Callan, Ferguson, & Bindemann, 2013; Kaplowitz, 1979). Так, в исследовании Callan, Ellard, and Nicol (2006) установлено, что респонденты оценивали мужчину, изменяющего своей жене, как более заслуживающего автомобильной аварии (не связанной каким-либо образом с фактом измены), чем мужчину, хранящего верность. Согласно теоретическим рассуждениям Lerner (1998), вера людей в наличие у них «заслуженности» того, что они получают, может приводить к оправдыванию их текущих негативных переживаний путем обесценивания или обнаружения недостатков в самих себе. Имеются данные о том, что люди с пониженным самоуважением чувствуют себя заслуживающими плохих исходов (Feather, 2006; Wood et al., 2009). Согласно Wood et al. (2009), люди с низким уровнем самоуважения чувствуют, что они не заслуживают каких-либо положительных переживаний.

С позиций теории «справедливого мира» Callan, Kay and Dawtry (2014) тестировали три гипотезы, касающиеся самоуважения. Во-первых, авторы исходили из того, что на самоуважение влияют переживания удачи / неудачи. Во-вторых, предполагалось, что события неудачи и соответствующие этому переживания людьми с низким уровнем самоуважения будут восприниматься как заслуженные. В-третьих, люди с низким уровнем самоуважения в результате будут приходить к мыслям о самопоражении и самодеструкции. В итоге эти гипотезы получили эмпирическую поддержку. Полученные в исследовании данные свидетельствуют, что люди, переживающие неудачу, пытаются оправдаться тем, что они заслуживают плохих последствий.

Однако остается без ответа вопрос о том, как совершается переход от мысли «Я не уважаю себя» к мысли «Я хочу нанести себе вред». Представляется, что заслуженное са-монаказание может выступать в качестве механизма такого перехода. Он обнаруживается не только на клинических (Adams, Rodham, & Gavin, 2005; Walsh, 2006), но и на выборках здоровых людей, о чем свидетельствует исследование Callan, Kay and Dawtry (2014). Люди с пониженным уровнем самоуважения склонны к самопоражению и самодеструкции, потому что они верят сами в заслуженность неудачи и наказывают себя за это. Стремление к заслуженному самонаказанию включает в себя не только мысль «Я не уважаю себя», но и переход к мысли «Я хочу, чтобы другие люди воспринимали меня негативно». В самом деле, некоторые люди терпят партнеров, которые их оскорбляют и проявляют к ним жестокость (Swann, 2012).

Выпадение из социальных связей

В крайних случаях, выпадение из социальных связей (социальная изоляция) может приводить к маргинальным формам, например, суицидальным мыслям, попыткам и летальному суицидальному поведению. Их предикторами могут быть разнообразные проявления социальной изоляции, включая, например, одиночество, социальное отвержение, недостаточную социальную поддержку, проживание в неполной семье или без партнера, потерю супруга из-за его кончины или развода, пребывание в оди- ночной тюремной камере и т. п. Фундаментальным измерением межличностной теории суицидов являются факторы, препятствующие социальным связям и стремлению принадлежности в межличностных отношениях. Поэтому социальная изоляция служит существенным индикатором суицидов и сопутствующих форм поведения (см.: Van Orden et al., 2010).

В серии экспериментов Twenge, Catanese, and Baumeister (2002) тестировали гипотезу о том, что социальное выключение приводит к самопоражению и самодеструкции. Использовался дизайн сравнения групп. Манипуляции подвергалось восприятие участниками исследования фактора социального включения против социального выключения. Для этого участникам давалась обратная связь об их возможном социальном статусе в будущем. Одним участникам говорили, что, скорее всего, бòльшую часть своей взрослой жизни они будут одиноки, в то время как другим участникам говорили, что их будущее будет насыще- но богатством межличностных отношений. Кроме того, в контрольную группу вошли «неудачники», которым говорили, что они склонны к несчастным случаям в своей будущей жизни. После этих манипуляций определялись (в разных экспериментах) показатели самопоражения: готовность к безрассудным поступкам, риску, к опасным для здоровья формам поведения, откладыванию важных дел. Главной была гипотеза о том, что при восприятии угрозы социальному включению люди в большей степени будут готовы к са-мопоражению, чем при восприятии позитивного социального включения. Также предполагалось, что эмоциональный дистресс может служить медиатором между социальным выключением и самопоражением.

В исследовании Twenge, Catanese, and Baumeister (2002) установлено, что социальное выключение действительно приводит к росту числа поступков, связанных с самопоражени-ем. В сравнении с лицами, включенными в межличностные отношения, люди с угрозой социальным связям обнаруживали большее стремление совершать поступки, причиняющие им вред. Вместе с тем, эмоциональный дистресс не был опосредующим звеном между социальным выключением и самопоражением. Другими словами, социальное выключение может приводить к самопоражению без участия эмоций. По предположению авторов этого исследования, стремление принадлежности может неожиданно подвергаться срыву и приводить к некоторой когнитивной дезориентации, в том числе утрате ориентации в будущих событиях и проблемам рационального, наполненного значениями и смыслами, мышления. Эта дезориентация может быть важным фактором, ослабляющим способность людей к саморегуляции в долговременной перспективе. Эмоциональный дистресс при этом вряд ли является необходимым, чтобы способствовать таким эффектам. Недостатки саморегуляции могут возникать в ситуациях, в минимальной степени связанных с эмоциями.

Заключение

В зарубежных исследованиях установлен ряд психологических факторов, ведущих к возникновению феноменов самопоражения и са-модеструкции. В связи с этим анализу были подвергнуты самоуважение, угроза самомнению, заслуженное самонаказание, выпадение из социальных связей. Все эти факторы возникают вдоль, прежде всего, межличностной оси «Я» -«Другой». Но данная ось получает психологическое наполнение в разных аспектах. Это может означать, что отношения «Я» – «Другой» при самопоражении и самодеструкции являются гетерогенными, а не гомогенными. Иначе говоря, у самопоражения и самодеструкции существует не один, а некоторое множество разных психологических источников.

Между тем современные инструменты исследования и измерения самопоражения и самодеструкции обычно являются одномерными. Таким образом, возникает существенное противоречие между современными представлениями о самопоражении и само-деструкции как гетерогенными по своей природе феноменами, с одной стороны, и одномерностью инструментов их измерения, с другой. Это противоречие требует своего неотложного разрешения. Создание многофакторных инструментов измерения самопо-ражения и самодеструкции позволит выйти на новый уровень исследования их феноменов и причин, в частности, путем интеграции разноплановых и пока разрозненных представлений о них.

Работа над статьей выполнена в рамках проекта РГНФ 15-34-01293 «Деструкция и отчужденность – ведущие стратегии экстремистского дискурса».