Пословицы кильдинского саамского языка: к вопросу о толковании значения паремий

Актуальность исследования обусловлена тем, что в последнее время особый интерес ученых вызывают проблемы создания новых типов словарей (когнитивных, фреймовых, функциональных, словарей для бесписьменных народов, словарей обыденных толкований слов и др.) [7], [17], [23], развития новых разделов лексикографии (корпусная лексикография, киберлексикография), в том числе саамского кильдинского языка [1], [24], [25], а также идеи антропологической лексикографии [3], [7].

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Среди направлений теории обыденной (наивной, естественной, профанной, народной) линг

вистики особое место занимает ее прикладной аспект, который ориентирован на лексикографическую практику, а именно на отражение в словарях результатов обыденной метаязыковой рефлексии [16: 775]. Проблема систематизации информации, полученной путем анализа обыденного толкования значения единиц па-ремиологического фонда, позволяет ответить на вопрос, какое содержание ассоциируется с данной единицей у носителя языка, позволяет проникнуть в его «коммуникативную память» [7: 55], а в случае с языком малочисленного народа – в память не только индивидуальную, но и коллективную. Мы придерживаемся позиции Н. Н. Болдырева, утверждающего, что «индивидуальное знание – это определенная конфи- гурация коллективного знания с точки зрения его объема, содержания и интерпретации» [4: 37]. Поэтому считаем обоснованным использование информации, полученной от одного носителя языка, для выводов о специфических чертах обыденного сознания как отдельных индивидов, так и целого этноса, что способствует реконструированию доминирующих представлений, знаний и установок, отражающих особенности русского национального мировидения [14: 183]. Информант в таком случае расценивается как рядовой, «усредненный» носитель языка.

В целом проблема толкования пословиц в паре-миологических словарях в науке не решена: отмечается, что в таких словарях может даваться толкование значения пословицы и характеристика ситуации, в которой пословица употребляется, а также приводиться историко-этимологический и культурологический комментарий1 [6], [19].

Лексикография языка саамов России (кольских саамов), проживающих на территории Кольского полуострова в Мурманской области, представлена переводными словарями киль-динского саамского языка (саамско-русскими и русско-саамскими)². Но в словарях А. А. Антоновой и Г. М. Керта³ пословицы не отражены, а количество пословиц, представленных в «Саамско-русском словаре» (СРС)⁴, ограниченно. Их толкование в СРС выявляется в большинстве случаев через перевод на русский язык и в некоторых случаях обозначением русского аналога знаком - 5 . Например: рыссе кэдчант поальтэ сугенЬ ⁶ ‘ветка падает рядом с деревом’⁷; — яблоко от яблони недалеко падает⁸. Только для одной пословицы сонн ли суэввель раййк нюлххчмэнЬ ‘у него дырявый язык хариусаʼ указан этимологический комментарий: по преданию какая-то рыба прокусила хариусу язык за ложь 9 . Кроме того, СРС характеризуется недифференцированным употреблением терминов пословица и поговорка . Например, пословица киммьн оарртадт чайнэхьк элл, чайнэххьк оарртадт кймьн элл, на куэххтас ле; в кйбэсьт ‘котел ругает чайник, чайник ругает котел, а в копоти они обаʼ названа в СРС поговоркой¹⁰.

СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ПРОБЛЕМЫ

В рамках обыденной лингвистики ученые обсуждают способы наивного толкования лексического значения слова, в частности на основе характера семантической близости стимула и реакции (толкования) [3] или при помощи «погружения» в ситуацию [5: 54], исследуется также степень соответствия наивных толкований лек- сикографическим. Сквозь призму обыденного сознания описывается в литературе и восприятие паремий. Работ, посвященных анализу пословиц, поговорок, фразеологизмов в этом аспекте, немного. Есть исследования русского паремиоло-гического фонда как репрезентанта обыденного языкового сознания [14], несколько работ сопоставительного характера о восприятии русских фразеологизмов носителями родного и неродного языков [20], [21]. Но в последнее время таких исследований, тем более на материале языков коренных малочисленных народов Севера, не проводилось.

Исследование кильдинского саамского языка осуществлялось в работах российских ученых, в первую очередь Г. М. Керта [11], [12], [13], а также в диссертации Г. В. Костиной [15] и в словарях автора настоящей работы (см. [22]). Рассмотрен ценностный потенциал саамских паремий (пословиц, поговорок, примет и устойчивых сравнений) [2], [9], [10]. Однако в целом саамская пареми-ология описана недостаточно. В этом состоит новизна исследования.

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Материалом исследования явились результаты эксперимента по выяснению особенностей толкования 60 саамских пословиц11 носителем киль-динского саамского языка (А. М. Антоновой)12, которому было предложено объяснить значение саамской пословицы, перевести ее на русский язык и дать русский аналог. В работе использовались методы описания, сопоставления, интуитивной дефиниции. Цель исследования – определить способы толкования саамских пословиц носителем саамского языка.

АНАЛИЗ И ОБСУЖДЕНИЕ

Компоненты наивного толкования саамских пословиц носителем языка

Анализ ответов носителя саамского языка дает возможность выделить компоненты наивного толкования саамских пословиц: значение пословицы носителем саамского языка представлено в форме этнобытового комментария (ЭК) и описания ситуации употребления пословиц в речи саамов (ситуативной характеристики) (СХ). Мы считаем, что ЭК при толковании саамских пословиц имеет специфику и отличается от этнокультурного, историко-этимологического и историко-этнографического комментария. Последние два делают акцент на историческом аспекте. По нашему мнению, в ЭК ставится задача «объяснения реципиенту текста незнако- мых ему явлений иной лингвокультуры» [18: 133‒134]. В отличие от этнокультурного комментария в ЭК раскрывается смысл бытовой реалии, под которой традиционно понимаются одежда, пища, жилье и утварь, транспорт. Таким образом, ЭК у´же, чем этнокультурный комментарий, так как этнокультурный комментарий включает представление этноса о мире, а не только об элементах народного быта. Например, для пословицы кё; кёсся вуауукэ, тодт талльва поркханна орр ‘кто летом на удочку ловил, тот зимой голодаетʼ13 носитель языка, предлагая русский аналог готовь сани летом со значением ‘лучше все делать заранее’, предлагает ЭК: кто ленился летом запасти рыбу (мало рыбачил), тот зимой голодный. ЭК выявляет основу жизнеобеспечения кольских саамов: одним из наиболее важных продуктов питания этот малочисленный народ считает рыбу. Летом во время рыбной ловли саамы питались преимущественно свежей рыбой, а на зиму ее сушили и солили14.

В анализируемом материале выделяются пословицы (1) с прямым и (2) с переносным значением. Ср.: (1) куххт милвэсь нызан, оарртэдтэв, канн^ц кйнЬцэсьт рйкет^ пейх-хтэв, куххт мйлхэмэссь - пугкэть моайнсэв ‘две умные женщины, ссорясь, недостатки друг друга прикрывают, две дуры ‒ раскрываютʼ¹⁵; (2) мунн эмм ля кулль, койт тонн оанах гу сёпьт ‘я не рыба, которую ты используешь в качестве наживкиʼ¹⁶. Анализ материалов опроса показал, что толкование пословиц с прямым значением в основном содержит ЭК и СХ, а пословиц с переносным значением - в основном только СХ.

ЭК в толковании саамских пословиц носителем языка

ЭК к пословицам с прямым значением включает в себя (1) упоминание реалии или (2) упоминание профессионально-производственной деятельности (в нашем материале это в основном рыболовство). Ср.: (1) коаввас толха гу калльм ‘кувакса (чум) без огня как могила’¹⁷ ЭК: Куваксу (чум) без покрытия (одни шесты) не оставляют. Чум, когда стоят одни шесты, признак безжизненный; (2) кӯльшыллей эйй тй, мэнн сонн соагк ‘рыбак не знает, что он поймаетʼ¹⁸ ЭК: В тундровых озерах много всякой рыбы, но никогда не знаешь, что попадет в сети. ЭК к пословицам с переносным значением единичен: куц пёрк лужен^ коав-васт; куц пёрк порах, лужьнэдах ‘испорченная еда кончается поносомʼ¹⁹ ЭК: Делали заготовки мяса, рыбы столько, сколько на семью хватит, не больше.

СХ как компонент толкования саамских пословиц носителем языка

СХ предполагает обозначение характеристики (1) человека или (2) ситуации. Ср.: (1) коашшьк саййма куль эйй поабпэхьт ‘в сухую (т. е. находящуюся на берегу) сеть рыба не попадаетсяʼ²⁰ СХ: О нерадивом рыбаке. Когда жить у водоема и не ставить сеть, не ловить рыбу. Не бывать на рыбалке; (2) кулль пай лй чазесьт, на саййм пай стёнэсьт лабп ‘рыба всегда в воде, а сеть чаще на стенеʼ²¹ СХ: Редко когда человек рыбачит.

Для толкования значений пословиц носитель саамского языка прибегает к развернутым метаязыковым высказываниям с использованием традиционных для наивных толкований конструкций в случае если / когда и (это) когда что-то происходит / человек делает . См.: луз вуэйвесьт лй еннэ пормушшэ, мэнн ваййвшэсь о̄ ллмэнҍ ‘в голове семги больше еды, чем у бедняков в запасеʼ²² СХ: В случае если в доме еды нет; нюэсь олма нюэзя то>лэдтэ ‘плохой человек хуже огняʼ²³ СХ: В случае, когда человек делает только плохие поступки в отношении кого-либо; пудзэ воалшэв эйй чуэрьв вуэйке ‘оленя выбирают не по рогамʼ²⁴ СХ: Это когда друзей выбираешь не по красоте, богатству, а чтоб надежный был.

ВЫВОДЫ

Как показал анализ материала, способы толкования саамских пословиц, которые используются носителем саамского языка, являются типичным проявлением языковой рефлексии, в которой фиксируется обыденная семантика, сформированная в повседневном коммуникативном и гносеологическом опыте «усредненного» носителя языка [7: 57], [14: 185].

Несмотря на то, что описание значений саамских пословиц затруднено по нескольким причинам (ограниченность зафиксированного исследователями количества единиц паремиоло-гического фонда кильдинского саамского языка, недостаточная изученность таких единиц и спорная компетентность информантов), результаты настоящего исследования позволяют сделать выводы о специфике наивных толкований паремий носителем языка малочисленного народа. Так, толкование саамских пословиц носителем языка осуществляется в двух направлениях: через представление ЭК и СХ. В отличие от комментария в словарях русских пословиц носитель саамского языка предлагает комментарий иного рода, названный нами этнобытовым, так как он раскрыва- ет в основном смысл бытовой реалии. Этот факт обусловлен, по нашему мнению, тем, что в социолингвистической ситуации языка малочисленного коренного народа Севера, когда количество носителей языка невелико и проблема ревитализации языка и культуры становится все более острой, информант считает необходимым при толковании значения языковой единицы сделать работу переводчика, то есть максимально близко передать специфическую культуру оригинала. Поэтому носитель языка поясняет пословицу, а не представляет ее значение.

Включение СХ в толкование значения пословиц является традиционным при их лекси-кографировании. При толковании саамских пословиц носитель языка использует типичные для представления СХ конструкции, отражающие знания и установки, доминирующие в этническом сообществе. При этом ЭК к саамским пословицам включает в себя упоминание реалии или упоминание профессионально-производственной деятельности, а СХ предполагает обозначение характеристики человека или ситуации.