Позиционные глаголы с приставкой в- в памятниках письменности русского языка XI - XVII вв

Одним из направлений развития приставочного глагольного словообразования в истории русского языка является исчезновение словообразовательных типов (далее - СТ), включающих пространственные приставки и основы статальных (в частности, позиционных - положения в пространстве относительно поверхности) глаголов. В результате этого в современном русском языке действует ограничение сочетаемости пространственных приставок только с глаголами направленного действия [15: 222].

В праславянском языке, как полагают исследователи [3; 4; 5], локальные префиксы могли сочетаться и со статальны-ми основами, поскольку еще не имели значения предельности. С развитием у приставок этого значения возникало противоречие между локально-предельной семантикой приставки и статальностью основы, не предполагающей распространение действия к какому-либо пределу, что привело к исчезновению указанных СТ.

Однако памятники письменности русского языка XI - XVII вв. зафиксировали ряд приставочных глаголов - реликтов этих СТ: обстояти, обсЕдЕти, облежати; пристояти, присЕдЕти, прилежати; на- стояти, насЕдЕти, належати; надстоя-ти, надсЕдЕти, надлежати; прЕдстояти, прЕдсЕдЕти, прЕдлежати и др. (см.: [11; 12; 13; 4; 5]). История позиционных глаголов с пространственными приставками в письменный период русского языка — это в основном история развития ими переносных абстрактных значений, связанных с прямым пространственным, и история изменения их сочетаемости. В современном русском языке остались единичные приставочные глаголы этих СТ. Одни из них не развили значения предельности, результативности и совершенного вида: отстоять (от чего-л.), надлежать, подлежать, предстоять, возлежать; другие стали глаголами совершенного вида: насидеть (яйцо), настоять (на чем-л.), подсидеть (кого-л). От некоторых глаголов остались только их дериваты: залежь, обстоятельный, прилежный и др. Но многие позиционные глаголы с пространственными приставками в современном русском языке не сохранились, не оставив и дериватов со следами пространственного значения приставки. К таким исчезнувшим глаголам относятся и позиционные глаголы с приставкой в-. При анализе материала следует учитывать и тот факт, что все глагольные пространственные приставки, в том числе и префикс в-, в древнерусском языке имели результативное значение (см. об этом: [2; 1]).

Исследование причин исчезновения этих СТ и механизмов трансформации пространственного значения приставки актуально для определения тенденций развития приставочного глагольного словообразования, в частности, и изменения русского языка в целом.

Предлагаемая статья, выполненная на основе данных исторических словарей русского языка, посвящена позиционным ста-тальным глаголам с приставкой в- , не становившимся еще предметом научного изучения. Нами поставлена задача исследовать наличие пространственных и результативных сем в значении указанных дериватов.

Глагольная приставка в- является в определенной степени уникальной, поскольку в современном русском языке она имеет только пространственное значение ‘направить действие внутрь чего-либо’, в

то время как в истории русского языка у многих приставок, во-первых, оформились чистовидовые функции и, во-вторых, интенсивно развивались вторичные конкретные значения на основе десемантизации приставок и последующего их семантического заражения от глагольных основ и широкого контекста.

Древнерусская эндоцентрическая приставка (и предлог) въ-, въ(н)- восходит к праславянскому *уъп- из *ъп от полной ступени вокализма on. Родственно др.-прусск. en «в»; греч. ejv; лат. en, in; ирл. in, гот. in, нов.-в.-н. in «в» [16: 262]. Образования от позиционных глаголов при помощи этой приставки при сохранении ею пространственного значения гипотетически должны обозначать местонахождение субъекта внутри какого-либо пространственного объекта. Из приставочных позиционных глаголов с приставкой в- в древнерусских памятниках письменности употреблялись глаголы влежати и echdh-ти (для сравнения: в старославянских - только въдежати ).

Глагол въдежати в старославянских памятниках письменности отмечен только один раз (в Супрасльской рукописи), он сочетается с беспредложной формой местного падежа имени существительного и используется для перевода греческого глагола proskar T erevw ‘постоянно быть, оставаться, пребывать при ком-л., чем-л.’: како ди вьдежиши книгах^ Супр 334, 29 . [10: 144]. Совпадает с одним из ЛСВ глагола прилежати , также использовавшимся для перевода proskar T erevw (Там же: 505).

В древнерусском языке влежати употреблялся в памятниках книжно-литературного типа (по данным [7: 159], 7 раз), часто в переводных текстах для передачи приставочных греческих глаголов с основой ke'imai - ‘лежать’: ejvgkeimai - ‘лежать, находиться в чем-л.’; ujpovKeipai - ‘лежать или находиться под чем-л.’ в следующих значениях:

• 1)    ‘иметься, быть в наличии’: Ненави-дяи обличении безъуменъ есть, нъ и вълежит вр^дъ страсти, а любяи яв^ есть, яко бес-трасти (ejvgkeitai). (Панд. Ант.) ВМЧ, Дек. 24, 2015. XVI в.~XI в. [8: 224];

• 2)    ‘служить основанием, причиной’: Аще вълежить желание жены, не подоба-еть приобщиться (ujpovkei T ai). Ефр. Корм., 545. XII в. (Там же);

• 3)    ‘принадлежать чему-л.; относиться к чему-л.’: а) И еще же пакы намъ есть сло

во. о дх'вн^мь расужении. и како вълежимъ к нему. мы бо иже властьныи чинъ имуще. о семь не до(во)лни есмъ гл’ати. ПНЧ XIV, 164б. [7: 159]; б) Яко же бо и азъ первому житью влежю. тако и ближнимъ хощю. Там же, 166в. (Там же).

Как видно из примеров, глагол влежати используется без зависимых форм имени или в сочетании с формой дательного беспредложного падежа и предложно-падежной формой къ + дат.п. , что обусловлено влиянием сочетаемости контекстуально синонимичных глаголов принадлежать, относиться .

Первый ЛСВ глагола влежати является точной калькой греческого глагола ejvgkeimai - ‘лежать, находиться в чем-л.’ с приставкой ejv- ‘в-’; второй использован для перевода глагола с приставкой ujpo- ‘ под- ’: ujpovkeimai - ‘лежать или находиться под чем-л.’, ‘служить основанием, причиной’. Таким образом, пространственная семантика приставки глагола влежати в древнерусских текстах выражена неявно, ее можно установить при сравнении переводов с греческими оригиналами, вероятно, она и появилась как результат калькирования. Однако приставка в- в русском языке XI - XVII вв. могла использоваться и в качестве результативной (так ее в этом глаголе квалифицирует И.А. Воробьева [2: 65]). На возможность образования приставочных глаголов результативного значения от непредельных основ в ранних памятниках древнерусского языка указывала и С.И. Баженова, уточняя, что значение приставок в этих случаях «можно свести к семе “взгляд на действие извне как на факт”» [1: 130]. Результативность как специфическая предельность стала семантическим ядром значения совершенного вида, однако приставка в- не сохранила чисто результативного значения вне пространственной семантики, что свидетельствует, по-видимому, об отсутствии «в кругу эволютивных основ таких глаголов, семантика которых соответствовала бы локальному значению префикса» [4: 191], совпадение семантики приставки и основы приводит к растворению значения приставки, ее десемантизации и возникновению значения чистого результата.

Употребленный в переносных значениях глагол влежати некоторым образом теряет связь с онтологически непредельным позиционным глаголом лежати и по семантико-грамматическим свойствам приближается к синонимичным приставочным предельным глаголам, которые в древнерусский период, по определению В.Б. Силиной, могли быть глаголами общего вида [6: 376], реализуя конкретное видовое значение в контексте. Позднее списка миней XVI в. глагол влежати в памятниках письменности русского языка не фиксируется.

Глагол echdhmu , по данным [9: 120], отмечен в значении ‘оставаться в доме умершего мужа (о вдове)’ в списке XVII в. грамоты XIV в. в сочетании с предложнопадежной формой въ + местн.п. : А жена моя, оже вchдumъ в жuвоmh моемъ, ино осподарына животу моему; или поидетъ за-мужъ, ино еи надhлка десять рублевъ. Гр. Новг. и Псков., 168. XVII в. ~1393 г. [9: 120]. Если данную форму рассматривать как форму статального глагола вchдhmu, то пространственное значение приставки ‘нахождение внутри объекта’ в данном употреблении отчасти сохраняется, на что указывает и дублирование идентичным предлогом. Однако в данном единичном примере, на наш взгляд, возможно толкование формы вchдumъ как формы мута-тивного (перехода в состояние) перфек-тива вchcmu , а не статального глагола вch-дhmu (несмотря на окончание 2-го спряжения), на что указывает параллельное употребление в условном придаточном формы поидетъ. В истории русского языка у позиционных глаголов наблюдалась частая функциональная взаимозаменяемость их статальных форм и мутативных перфективов. С мутативными и эволю-тивными основами приставка в- в русском языке донационального периода могла использоваться в качестве результативной и перфектирующей с более или менее явным пространственным значением (см. об этом [2; 14]).

Отглагольное существительное вchдh-ние употреблялось в качестве эквивалента существительного вchданuе ‘усаживание верхом на коня’, ‘сидение верхом на коне’: О вchданьu на чюжь конь. Аже кто вся-деть на чюжь конь не прошявъ, то гривна. Правда Рус. (пр.), 218. XVI в. XII в. О вchдhнuu на чюжъ конь. Там же, 248. [9: 118], в обоих существительных - это фонетические варианты приставки въз- (результат ассимиляции), так же как в мута- тивном глаголе встать, который, как и восстать, восходит к одному древнерусскому глаголу въстати с приставкой въс-, упростившейся в результате ассимиляции в въ-. Позже XVII в. ни глаголы влежати и вс^д^ти, ни их дериваты не фиксируются.

Таким образом, позиционные глаголы с приставкой в- не оставили существенного следа в истории русского языка: глагол влежати иногда использовался в древнерусских книжно-литературных текстах, часто в качестве полной или неполной кальки греческих приставочных глаголов. Сочетаемость с формой къ + дат.п. обусловлена влиянием сочетаемости синонимичных глаголов. Случаи употребления глагола вchдhmu также единичны, сочетаемость с предложно-падежной формой въ + местн.п. , дублирующей значение приставки, обусловлена семантикой глагола, отчасти - семантикой приставки. Пространственное значение префикса в дериватах проявляется неявно. Префикс в- в глаголах влежати и вchдhmu , развивших переносные значения, использовался и в качестве результатитвного. Эти приставочные глаголы не участвовали в видовом противопоставлении и являлись, по-види-мому, глаголами общего вида.

Следует отметить, что в современном русском языке не появились омонимичные дериваты позиционных глаголов с приставкой в-, т. к. глаголы с этой приставкой образованы в рамках одного СТ -с приставкой в пространственном значении: ‘проникновение, помещение во что-нибудь, внутрь чего-нибудь’ (значение ‘направление вверх’ в глаголах влезть (на крышу), вбежать (на вершину холма) - результат совпадения приставок в- и вз-(вс-) вследствие фонетических процессов). По поводу наличия других значений у этого префикса в более ранние периоды позиции исследователей не совпадают. И.А. Воробьева считает, что глагольная приставка в- уже в древнерусском языке, кроме пространственных значений, имела и непространственные: результативное и начинательное, причем результативное значение этой приставки очень древнее [2]. На наш взгляд, более убедительно мнение С.И. Баженовой о локально-результативной семантике этого префикса: в XII - XIV вв. приставка в- «уже входит в число резуль- тативных, однако еще тесно связана с первичными пространственными представлениями, содержит генетическую локальную информацию», а «собственно результативное употребление приставки в- относится примерно лишь к XVI в.» [1: 127].

Утрата ее результативной функции, по мнению исследовательницы, началась с XVII в. Следы былой результативности приставки в- видны в современных русских говорах ( вдарить, вкалывать ‘усиленно работать’), эта приставка используется в результативном значении и в современном болгарском языке (вдигам, втрисам, вчесвам, вкочанявам, вледеня) (Там же; 2: 205 - 216). Отсутствие других значений у приставки в- в современном русском языке связывают с тем, что она в своей истории не прошла этап десемантизации вследствие отсутствия в кругу эволютивных основ таких глаголов, семантика которых соответствовала бы локальному значению префикса, поэтому не могло быть и дальнейших этапов семантического заражения от основ и развития других значений [4: 191].