Прагматические аспекты анализа художественного текста

Термин «прагматика» ( от греч. πρ’αγμα – «дело», «действие») был введен в научный обиход одним из основателей семиотики – общей теории знаков – Ч. Моррисом. Следуя идеям Ч. Пирса, Моррис разделил семиотику на семантику – учение об отношении знаков к объектам действительности, синтактику – учение об отношени- ях между знаками и прагматику – учение об отношении знаков к их интерпретаторам, т.е. к тем, кто пользуется языковыми системами. Прагматика, таким образом, изучает поведение знаков в реальных процессах коммуникации. «Поскольку интерпретаторами большинства (а может быть, и всех) знаков являются живые организмы, – писал Ч. Моррис, – достаточной характеристикой прагматики было бы указание на то, что она имеет дело с биотическими аспектами семиозиса, иначе говоря, со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые наблюдаются при функционировании знаков» (цит. по: [7, с. 3]). Прагматика ориентирована на изучение «семантики языка в действии» [9, с. 231] – языка в аспекте условий его употребления, языка в отношении к говорящему и слушающему, объединяющей их речевой ситуации, их фоновым знаниям и пр. «Языковые значения прагматичны в принципе: с человеком, с речевой ситуацией связаны в языке не какие-нибудь особо выделенные экспрессивные элементы, а вообще значения подавляющего большинства слов и грамматических единиц» [8, с. 222].

Начиная с середины XX в. организующим центром «смыслового пространства» стал человек со всеми его психологическими комплексами. Поэтому начали считать, что тонкой контекстной чуткостью обладают слова, связывающие смысл предложения с говорящим. Понятие субъекта речи объединило, возможно, наибольший комплекс прагматически релевантных вопросов. Именно обращение к автору высказывания знаменовало собой переход от анализа стабильного значения слова к рассмотрению изменчивого содержания высказывания. Сосредоточенность на определенном материале сказывалась на самом концепте значения: значение связало себя с употреблением. Благодаря этому значение высказывания стало считаться неотделимым от прагматической ситуации, а значение многих слов начали определять через указание на коммуникативные цели речевого акта: «Прагматика представляет собой именно тот участок лингвистической теории, который широко, настойчиво и последовательно эксплицирует коммуникативную сторону языкового функциониро-

вания и употребления. Это человеческий фактор в языке» [3, с. 19].

Говоря о связи прагматической составляющей языковых значений с человеческим фактором, можно привести достаточно простой пример, который использует в своей статье Р.С. Столнейкер: «Герой книги Л. Кэрролла “Алиса в Зазеркалье” Шалтай-Болтай сказал главной героине: “Когда я использую слово, оно значит именно то, что я хочу сказать, чтобы оно ни значило, – ни больше, ни меньше”. – “Вопрос в том, – возразила Алиса, – можешь ли ты заставить слово значить так много разных вещей”. – “Вопрос в том, – ответил Шалтай-Болтай, – кто хозяин – вот и все”. Этот весьма выразительный пример образно иллюстрирует тот аспект языка, который тесно связан с человеческим фактором, а именно зависимость употребления языковых единиц от целей отправителей текста: “прагматика – это наука, изучающая язык в его отношении к тем, кто его использует, она занимается изучением речевых актов и тех контекстов, в которых они реализуются”» [11, с. 420]. Прагматика рассматривает язык прежде всего в коммуникативном аспекте, т.е. в связи с говорящим, субъектом, его адресатом, целями и условиями общения.

В настоящий момент существует множество определений термина «прагматика», но все они сводятся к тому, что прагматика – это аспект изучения языка, выделяющий и исследующий единицы языка в их отношении к лицу или лицам, которые их создают, принимают и понимают. Прагматика связана с изучением категории полезности, ценности, понятности знака, а также с исследованием семантической информации, где существенную роль играет вопрос об оценке информации, извлекаемой данным адресатом из текста. Такая трактовка объекта прагматики находит подтверждение в основных ее определениях в лингвистической литературе [4, с. 124 – 125; 5, с. 389 – 390; 10, с. 332].

Многие ученые полагают, что прагматика занимает место над лингвистикой. Язык существует как система, а прагматика изучает то, как эта система используется. Семантические значения при этом рассматриваются с точки зрения определенной речевой ситуации и обязательно принимают во внимание участников процесса коммуникации. Так, Дж. Лич определяет прагматику как «изучение значения в свя- зи с ситуацией речи» (цит. по: [1, с. 4]). Данный автор также акцентирует идею о том, что в качестве предмета прагматических исследований выступает как процесс порождения речевого акта, так и процесс восприятия и понимания этого акта [4, с. 125]. Собственно же способность воспринимать и продуцировать речевой акт называется прагматической компетенцией, которая подразумевает наличие фоновых знаний, как-то: знание социокультурных различий, понимание реалий языка, достаточный запас лингвистических знаний и др.

Увлечение прагматикой наступило после периода интенсивной разработки вопросов семантики, приведшей к гипертрофии семантического анализа. Исследовательская практика выдвигала задачу разгрузки описания значений слов и высказываний: было необходимо освободить его от контекстно обусловленных частей смысла, упорядочить эти последние, подведя их под действие немногих правил. Семантика начала прорастать прагматикой, а потом и уступать ей некоторые из своих позиций. Особую значимость при этом стал приобретать контекст как одна из центральных категорий лингвистики.

Контекст находится в отношении дополнительности к другому центральному для прагматики понятию – речевому акту. Взаимодействие речевого акта и контекста составляет основной стержень прагматических исследований, а формулирование правил этого взаимодействия – ее главную задачу. Прагматические «интересы» начинаются там, где связь контекста и речевого акта максимально напряжена. Анализ значения дескриптивных слов (логических связок, дейктических местоимений и наречий, модальных частиц, оценочных предикатов) «тянет» в сторону семантики, а определение недескриптивных значений – в сторону прагматики. Для первых характерна семантическая чувствительность, вторые – чувствительны к контексту.

Прагматический подход к описанию языковых явлений выразился, в частности, в повороте лингвистических исследований в сторону текста как единицы описания прагматического аспекта лингвистики. Выделение прагматики текста в качест-ве области лингвистических исследований произошло в 60 – 70-х гг. XX в. и было стимулировано теорией речевых актов Дж. Остина, Дж. Р. С¸рля и др., прагматической теорией значения П. Грей- са и прагматической теорией референции Дж. С¸рля, П.Ф. Стросона и др. Отечественные исследователи шли от лингвистики текста, в составе которой рассматривался прагматический аспект художественной литературы. Таким образом, в фокусе внимания исследователей оказывается, из прочих прагматических проблем, проблема воздействия на адресата. Сама задача прагматического воздействия текста на читателя не вызывает никакого сомнения, и, если художественный текст подается в поэтическом ключе, нельзя не сделать вывода о том, что подобная лингвопоэтическая манера изложения диктуется соображениями прагматического порядка: влиять не только информацией, содержащейся в тексте, но и способом ее подачи.

Г.Г. Матвеева считает, что под прагматикой текста следует понимать «аспект функционирования языковых единиц, выбор которых определяется интенциональными воздействующими задачами отправителя текста, учитывающего ситуативные условия акта общения и принятые в данном функциональном стиле нормативные способы употребления языка» [6, с. 7].

Текст как наиболее сложная структура в иерархии языковых единиц обладает содержательной цельностью, синтактико-смысловой связностью составляющих его компонентов и внешней информативностью. Поскольку текст является единицей общения, на первый план в нем выступают коммуникативные свойства. Коммуникативная функция текста как единицы общения заключается в сообщении информации. При этом происходит и воздействие на читателя, поскольку сообщение невозможно без воздействия и регулирования поведения коммуникантов. Отмечая, что воздействие входит в коммуникативную функцию как ее составная часть, Г.Г. Матвеева предлагает «выделить прагматическую функцию текста как часть коммуникативной функции, потому что прагматическая функция играет огромную роль в акте общения» [6, с. 34]. Способность текста производить коммуникативный эффект и осуществлять прагматическое воздействие на получателя информации обычно называют прагматическим потенциалом текста. Прагматический потенциал текста является результатом выбора содержания текста, языковых средств его передачи и способов построения смысловых связей. Вопросами оптимального вы- бора языковых средств для достижения эффективного воздействия и занимается прагматическая лингвистика.

Несмотря на то, что первоначально прагматика и ее составная часть – теория речевых актов Дж. Остина и Р. Сер-ля – предназначались для изучения «обыденного языка», принципов устной коммуникации и живого разговорного общения, в последнее время сформировалось убеждение в том, что прагматический аспект в высшей степени плодотворен в исследовании художественного текста. О бесконечности возможностей и перспектив, заложенных в слове, пишут многие ученые, отмечая, в частности, возможность приращения новых элементов к значению слова в тексте: «В сознании носителей языка разные варианты одного слова связаны множеством ассоциаций, в художественной литературе это богатство ассоциаций придает особую выразительность и суггестивность» [2, с. 111].

Одной из самых важных возможностей применения прагматики в анализе художественного текста является интерпретация его неэксплицированного, невербализованного содержания. Художественный текст – особый объект исследования, т.к. представляет собой очень сложное соединение представлений о действительности и сознательного выбора средств художественного воздействия автора произведения на читателя.

Специфика художественного текста состоит прежде всего в том, что писатель, обеспечивая читателю новое познание мира, одновременно передает и свое отношение к изображаемому, организуя текст особым образом и отбирая языковые средства, материализующие роль автора в тексте в соответствии с его художественным замыслом: «Художественный текст устроен таким образом, что наряду со сведениями, которые в нем сообщаются в явной форме, он содержит и такую информацию, которую читатель должен «извлечь», пройдя через цепочку умозаключений. Иначе говоря, текст содержит сведения и идеи, выраженные неэксплицитно, и эта неэкспли-цитность может составить художественный прием» [8, с. 232].

Антропоцентрическое направление в лингвистике (антропоцентризм языка), которое восходит к трудам И.А. Бодуэна де Куртенэ, В.В. Виноградова, Л.В. Щербы, М.М. Бахтина, проецируясь на художест- венный текст, делает ведущей категорией образ автора. Эта концепция рассматривает язык как коммуникативную деятельность, в которой субъект речи (говорящий «Я») выступает в качестве организующего центра. Именно говорящий, рассчитывая на коммуникативный эффект, обеспечивает отбор необходимых (прагматически обусловленных) языковых средств. Картина мира, моделируемая в тексте, оказывается пропущенной через индивидуальное сознание автора, что и определяет имплицитно или эксплицитно выраженное присутствие субъекта речи в любом речевом произведении. При этом авторское слово вводится в косвенной форме (имплицитный автор) или персонифицируется (эксплицитный автор). Имплицитный автор – это повествовательная инстанция, не воплощенная в художественном тексте в виде персонажа-рассказчика, но воссоздаваемая читателем в процессе чтения как подразумеваемый образ автора, или псевдоавтор. Под эксплицитным же автором понимается образ рассказчика, ведущего повествование от своего лица, т.е. «фиктивный» автор всего произведения или его части, выступающий в качестве персонажа мира художественного текста (подобный «фиктивный» автор присутствует, например, в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»). В русской повествовательной традиции выработан набор прагматических приемов, помогающих не только организовать повествование в заданной обстановке, но и представить повествователя как прагматически обусловленного участника речевого взаимодействия.

С точки зрения прагматики важно также учитывать второго участника процесса коммуникации – слушателя или читателя, для которого предназначено данное произведение речи. Для того чтобы понять контекст определенного речевого события, его коммуникативную роль в составе общего повествования, говорящий и слушающий, пишущий и читающий должны обладать общими фоновыми знаниями, которые включают не только собственно языковые знания, но и сведения исторического, культурного, социального характера. Фоновые знания читающего играют большую роль в восприятии художественного текста. Это особенно важно в отношении именно текстов художественной литературы, поскольку для понимания характеров, событий, отношений читающий дол- жен представлять себе достаточно хорошо весь историко-культурный и социальный фон того, что описывается в конкретном произведении.

Любое художественное произведение предназначено для читателя, в сознании которого оно вызывает различные ассоциации. Данные ассоциации не только связаны с его опытом, но и задаются самим текстом. Поэтому одной из прагматических характеристик художественного текста является его «адресованность», и это, конечно, учитывается в авторской интонации. Последняя включает также возможности для создания художественного воздействия, которое должен испытывать читатель при восприятии текста. Как справедливо отмечает М.С. Чаковская, «анализ начинается как бы “сверху”: от художественного содержания-намерения произведения к анализу используемых лингвистических средств» [12, с. 15].

Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод, что изучение художественного текста с точки зрения прагматики является одним из актуальных направлений современной лингвистики, т.к. открывает неисчерпаемые возможности для постижения всей совокупности лингвистических средств, функционирующих на уровне текста и направленных на читателя.