Право человека: постановка проблемы

М етодологическим подходом, на основе которого мы будем строить исследование феномена «право человека», должно стать различие между правом человека и правами человека, которое призвано указать на важнейшую мировоззренческую, идеологическую и практическую проблему – проблему права человека как основы права вообще. В контексте заявленной в настоящей статье проблемы необходимо обратить внимание на то, что право предлагает заместителей человека, превращая его в лицо и приписывая лицу способности (быть собственником, выполнять обязательства и т.п.). Но право лица и право человека – разные по сути, как и право гражданина. Человек – общесоциальное, философское понятие, лицо – юридическое понятие, гражданин – политическое понятие, личность – социологическое понятие.

Постановка данной проблемы весьма актуальна, и она постепенно находит своих приверженцев в современной отечественной правовой науке. Так, С.С. Алексеев по этому поводу пишет: «Уже из того обстоятельства, что неотъемлемые права человека охватывают не только сами по себе важнейшие социальные ценности высокого порядка (жизнь, свободу, достоинство и т.д.), но и непосредственно явления сугубо юридического характера, следует признать необходимость признания права человека не только в качестве субъективного, но и объективного права (курсив автора) – нормативного, институционного образования» [1, с. 668–669].

Права человека – не только равные возможности индивида, потому что эти возможности коренятся не только в человеке. В человеке это реальные способности притязать (т.е. его качества). В контексте объективного права человека они предстают как его возможности, признанные государством. В.П. Малахов отмечает: «Привычка говорить о правах человека, а не о праве человека. Право предстает как совокупность норм и требований, т.е. в собирательном смысле. Право человека – совокупность его прав, точнее – их единство. Право человека есть то, что придает единство его правам» [2, с. 125–126].

Личность неустранима из контекста правовой жизни, поэтому невозможно что-то сказать о праве, не говоря о праве человека. Самое простое, самое точное и всем понятное, что можно сказать о праве человека, оно и есть в человеке, и с этим вынуждены считаться и считаются государство, должностные лица, окружающие и т.п. Еще И. Кант писал: «Высшей среди… обязанностей является глубокое уважение права других людей» [3, с. 306]. К сожалению, именно эта обязанность не принадлежит пока нашему государству.

Что же такого есть в человеке, с чем вынуждено считаться общество, власть, другие люди? В каждом обществе и в разные периоды его существования это «что-то» может быть совершенно разным. Известны такие общества и такие его исторические периоды, в которых праву человека вообще не остается места, власть не считается ни с чем в человеке, полностью подчиняет его себе.

Но когда это право человека, даже в самом урезанном, самом неразвитом виде, все-таки существует, тогда в обществе обнаруживаются действительные базовые, абсолютные ценности, которые начинают составлять реальные социально-духовные цели государства, государственной власти; тогда мы в состоянии говорить что-то определенное о правовом обществе, о правовом государстве.

Что же представляет собой феномен «право человека»? В этой связи сошлемся на слова известного отечественного теоретика права, профессора С.С. Алексеева: «С рассматриваемых позиций важно сразу же отметить, что категория «право человека» («право людей») принципиально новая. Она характеризует иную плоскость правовой действительности и ее понимания, нежели «права человека», трактуемое в «личностном» ракурсе, т.е. в значении прав личности (хотя последнее – исходное звено, важнейшая и определяющая ее характеристика)» [1, с. 670].

Такое право может быть понято и реализовано только при условии, если мы выйдем за пределы юридического, в данном случае, без сомнения, излишне узкого понимания права. Это означает, что на одной только юридической основе решить проблему права человека невозможно; разве что удастся его более или менее убедительно продекларировать.

Содержание права человека составляют три группы прав: первая – права, называемые естественными, вторая – предоставленные права, третья – права добытые, приобретенные индивидуально или коллективно. Их структура и степень значительности той или иной группы прав характеризуют право человека в его индивидуальности.

Естественные права присущи человеку «по умолчанию», в силу самого факта существования человека; они функционируют как ценностные установки. Их действительность в общественном сознании связана уже с самим фактом их провозглашения, а уж тем более – с их конституционным закреплением. Осуществляются они не прямо, а посредством распространенных в конкретном обществе механизмов конкретизации. Интересно интерпретирует естественные права Р. Дворкин. Он дает им негативное определение, а именно представляет их как такое право, которое не является продуктом законодательства или договора [4].

Естественные права реализуются главным образом посредством совокупности предоставляемых прав, которые в общественном сознании ассоциируются с естественными правами, а политико-правовая идеология настойчиво эту ассоциацию поддерживает.

Те права, о которых мы привыкли говорить, относятся к группе предоставляемых прав. Права человека в настоящее время полностью находятся вне его, в руках других, а потому они – предоставленные. Лишь в отвлеченной теории они есть то, что присуще человеку и с чем общество вынуждено считаться. Природа этих прав кроется в определяемой обществом, государством мере возможностей человека жить и действовать по собственному усмотрению. Иными словами, права человека в наиболее распространенном их понимании представляют собой область дозволенной человеку самостоятельности. Их действительный источник находится вне человека. И поэтому, несмотря на то, что эти предоставляемые права могут составлять основной массив прав человека; несмотря на то, что они могут быть наиболее значимыми с позиции общества, тем не менее не они определяют качество права человека, не они составляют его корень.

Предоставленные права присущи человеку в рамках конкретного общества, конкретнойсоциальной ситуации. Они являются «представителями» естественных прав в реальной правовой жизни людей, закрепляются политическими и юридическими средствами, в общем и целом имеют механизмы своего осуществле- ния. Хотя, как правило, предоставленные и юридически обеспечиваемые права в действительности оказываются лишь бледной тенью тех прав, на которые ориентируется человек со здоровым правосознанием.

Предоставленные права связаны со статусом человека как гражданина или подданного. «Право как мера дозволенного, – справедливо отмечает В.П. Малахов, – есть право человека (но человека как лица, т.е. человека как некоторой условности). … Право дозволенное есть признанное и защищенное право. Право как внутренняя мера необходимого есть право, требующее признания и защиты. Разница большая. Право как определенная государством или иной силой мера дозволенного есть право, превращенное в форму, в фикцию» [2, с. 127].

Предоставленные и естественные права распространяются на всех членов общества как некая заложенная в самой жизни данного общества формальная возможность. Они существуют и независимо от того, реализует их человек или нет, востребованы они конкретным человеком или нет. А потому может создаваться иллюзия действительности этих прав. Права человека могут существовать и в условиях бесправия, ибо бесправие есть ситуация, в которой человек располагает только предоставляемыми правами. Говоря о данной группе прав человека, С.С. Алексеев отмечает: «Только с середины ХХ в. общественная значимость этой категории и необходимость ее реализации стали настолько значительными, что права человека получают общее признание, а отсюда шаг за шагом и юридическое значение. Они в полномасштабном виде закрепляются в международных документах, конституциях,других внутригосударственных законах. А затем, уже ближе к нынешнему времени, и сами по себе постепенно начинают обретать и прямое юридическое действие. Последнее из указанных обстоятельств и представляет собой крупный шаг в их юридическом возвышении к тому, чтобы начался процесс преобразования матери права, его перенастройка из «права власти» или «права государства» в право гражданского общества. То есть в право человека (курсив автора)» [1, с. 669].

Добытые, завоеванные права зависят исключительно от отдельных людей или конкретных групп, коллективов: они связаны с личностью человека и не существуют без наличия определенного уровня настойчивости, активности человека. Такие права не только не реализуются без усилия и воли человека, но и не появляются без его усилий и воли. Усилия и воля человека направлены на превращение конкретных притязаний человека в права, на то, чтобы обще- ство признало эти притязания правами конкретного человека. Основа права человека – вера в собственную значимость, в верность и справедливость собственных притязаний и вера в собственные силы и способности. Как правило, рассматриваемые права добываются с усилиями, настойчивостью сверх обычной меры. Иначе их не надо было бы отвоевывать. На такие права, а тем более на то, чтобы именно они в праве человека играли определяющую роль, способны далеко не все члены общества.

Применительно к человеку его право – это его автономия, это его моральное и вообще духовное состояние. Права человека могут быть предоставленными, но право человека – нет. Это его состояние, достоинство, обнаруженное в притязаниях. Правом оно становится тогда, когда должно выступать перед другими как значение этого человека и его связанности с местом в обществе. Это значение человек сам себе должен придать, а другие должны его обнаружить. «Именно здесь, по всем данным, – пишет С.С. Алексеев, – перед нами – своего рода кульминация, итог принципиально нового из всего того, что способно качественно обогатить современное понимание прав человека. Сама постановка вопроса о праве человека как объективном праве переводит общие, нередко сугубо декларативные формулы на уровень строго юридических явлений.И значит, что особо существенно в практическом отношении, на уровень тех юридических механизмов и правовых средств, которые способны перевести устанавливаемое законом правовое положение людей, их юридические возможности (юридически должное и возможное, т.е. субъективные юридические права) в области прав человека в плоскость социальной реальности (курсив автора)» [1, с. 670].

Право человека в собирательном смысле – совокупность его прав; только вместе они выступают как право, как состояние человека, придающее ему определенное социальное качество. Определенность прав обнаруживается на стыке притязаний человека и признания их обществом. Определенность права может быть и независимой от признанности обществом.

По своей природе право человека –это базовая форма проявления человеком своей общественной природы, своей активности, своей способности жить в обществе и с обществом; оно – форма самоидентификации человека и его самоутверждения в обществе. Источник этого права – сам человек. Право человека – это его достоинство и его собственность. Интересны в этом плане высказывания И.А. Ильина. Так, он отме- чал: «Ведь право немыслимо и невозможно помимо субъекта права, т.е. того существа, для которого оно, чье оно, через которое оно. Но это существо, создавая право как нечто свое и для себя, должно нуждаться в праве, должно хранить в себе его мерило и критерий, должно переживать его как свой необходимый атрибут. Оно должно быть само достойно права, и в то же время оно должно создавать такое право, которое соответствовало бы его собственному достоинству» [5, с. 307]. Разделяя мысль Иммануила Канта о том, что право – самое святое, что есть у Бога на земле [6, с.55], представляется, что источник этой святости следует искать именно в правовой личности человека.

Право человека есть принуждение (других) к его признанию. Это право может иметь различные способы (средства) утверждения: силу, авторитет, человечность среды и многое другое. «И это вполне оправдано, – подчеркивает С.С. Алексеев, – (и быть может, именно сейчас, в наши дни, как раз остро необходимо) со стороны глубинных процессов цивилизационного развития. Гражданскому обществу в условиях последовательно демократической, либеральной цивилизации требуется юридическая система, сутью, центром и смыслом которой являются не «просто регулирование», не власть, не некие идеологические химеры, а люди, человек. И не просто общие декларации, заявления, заклинания об их «правах», а реальное дело, фактическое положение вещей. В соответствии с этим позитивное право новой эпохи, вся юридическая система страны призваны по самой своей сути, всем арсеналом своих средств и механизмов стать правом человека в объективном смысле (курсив автора)» [1, с. 670–671].

Право человека становится возможным лишь в процессе его реализации. Отдельные компоненты права, например правовые тексты (семиотические системы, аккумулирующие правовую информацию), субъекты, обладающие правовым сознанием и волей, их реальная деятельность в социальном времени и пространстве, сами по себе не представляют право как целостное (интегральное) явление. Только при возникновении правовой коммуникации возникает и право. Право, в понимании А.В. Полякова, – это и есть правовая коммуникация [7, с. 217].

Жизнедеятельность современного человека немыслима вне правового пространства. Более того, с каждым новым этапом развития общества усиливается проникновение права в социальную среду, а человек, приобретая новые правовые статусы, все качественнее реализует свое право – право человека. Именно право человека, по нашему мнению, является универсальным инструментом социального взаимодействия, позволяет членам социума полноценно реализовывать свои интересы во всех областях общественных отношений.

Право в современном мире предлагает личности максимум правовых ролей, быстро адаптируясь практически ко всем ее сложным социальным связям. При этом следует отметить, что именно правовые роли становятся самыми реальными социальными ролями человека, так как они не только формально определяются в международной и национальных юридических системах, но и гарантируются государством, а в некоторых случаях и международным сообществом в целом.

В заключение следует отметить, что незрелость гражданского общества затрудняет процесс самоидентификации личности в правовом пространстве, замедляет рост позитивной ответственности членов социума, способствует распространению правового нигилизма, что в конечном итоге усложняет процесс формирования у участников правоотношений мотива правомерной деятельности, необходимой для обеспечения эффективной реализации права человека.