Право коммерческой тайны в условиях цифровизации общества

Коммерческая тайна имеет длительную историю, которая неоднократно становилась предметом исследований ученых-юристов, проявлявших активный интерес к проблемам развития правового регулирования в данной сфере общественной жизни.

Среди наиболее известных научных работ по заявленной теме, внесших свой вклад в совершенствование юридической науки, следует отметить очерк А.А. Фатьянова, подробно характеризующий трансформацию нормативной основы института коммерческой тайны начиная с имперского периода и заканчивая моментом возрождения рыночных экономических отношений в нашей стране1, а также труд И.С. Кокорина и З.Р. Игбаевой, в котором проанализирован еще более длительный период времени с древнейших времен до нового времени2.

Авторы перечисленных исследований, оперируя идентичными фактами из истории становления коммерческой тайны, пришли к схожему по своему содержанию выводу, суть которого заключается в том, что эволюция правового регулирования анализируемого правового института всегда закономерна и зависит от конкретных условий жизни общества.

В настоящее время изменения в жизни людей плотно связывают с явлением цифровизации, которое набирает все большую популярность и становится фундаментальным трендом современности, результатом которого становится возрастание давления на бизнес-среду. Предприниматели и предприятия вынуждены подстраиваться под новые веяния, меняя подходы к управлению информацией.

Все чаще диалог и расчёты с клиентом осуществляются дистанционно, с помощью достижений коммуникативных технологий и онлайн-банков. Сведения о способах производства, результаты исследований рынка и другая информация, которая потенциально может принести прибыль, активно переводится в цифровой формат. Уступая место хакерским атакам, уходит в прошлое тради ционный промышленный шпионаж.

• ¹    Фатьянов А.А. Очерк истории развития института коммерческой тайны в российском законодательстве имперского периода и периода возрождения рыночных экономических отношений // Пространство и время. 2014. № 4. С. 168–174.

• ²    Кокорин И.С., Игбаева З.Р. Развитие коммерческой тайны в России (историко-правовой аспект) // Ленинградский юридический журнал. 2011. № 1. С. 92–100.

Эти и другие изменения не могли не отразиться на современном праве, в том числе на состоянии правового регулирования коммерческой тайны. По словам В.Н. Монахова «цифровизация всего и вся в окружающем нас информационном пространстве… вызовет буквально тектонические сдвиги в нашем восприятии… существенно изменит информационные механизмы наших размышлений и действий1».

Вряд ли кто-то оспорит, что одни из самых важных преобразований будут иметь место в секторе экономики и предпринимательства. В таких обстоятельствах справедливо будет произвести оценку исследований права коммерческой тайны как одних из наиболее актуальных в современной правовой науке.

На наш взгляд, защита этого права входит в число приоритетов государства, но одновременно с этим необходимо также учитывать необходимость разумного сочетания информационной открытости и закрытости в экономической сфере. Право коммерческой тайны и конституционное право на информацию должны исследоваться системно, с учётом их взаимного влияния друг на друга.

Следуя такому подходу, мы произвели анализ правовых основ обоих прав. Мы считаем, что право коммерческой тайны базируется на п.1 ст.34 Конституции Российской Федерации, которая гарантирует право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Являясь основным экономическим правом, данная норма обеспечивает защиту прав и законных интересов участников рыночных отношений, что в условиях цифровизации общества объективно невозможно осуществить в отрыве от права коммерческой тайны.

Для уточнения содержания исследуемого права следует акцентировать внимание на несколько положений Федерального закона от 29 июля 2004 №98-ФЗ «О коммерческой тайне» (далее – Закон о коммерческой тайне), включающих в себя ряд значимых легальных понятий, в том числе:

• 1)    информация, которая составляет коммерческую тайну. Под ней закон понимает сведения любого характера, которые имеют действительную или потенциальную ценность в силу неизвестности третьим лицам;

• 2)    обладатель информации, которая составляет коммерческую тайну. Закон характеризует такое лицо как законного владельца данной информации, принявшего меры по ограничению доступа к ней.

Оба эти понятия требуют дополнительного раскрытия, так как в оценке их качественного потенциала научное сообщество еще не пришло к единым выводам. Например, с критикой отнесения информации к коммерче- ской тайне на основании ее действительной или потенциальной ценности выступал Г.З. Мансуров.

Названный автор считал, что отсутствие в законе разъяснений о данных критериях является негативным явлением, которое исключает практическую пользу нормы права. В качестве аргументации этой позиции указывалось на возможность дестабилизации практики правоприменения относительно коммерческой тайны, так как произвольный характер оценки информации создавал опасность злоупотреблений при установлении режима коммерческой тайны1.

Вместе с тем необходимо учитывать и иную грань исследуемого вопроса, которая связана с приоритетом диспозитивных норм в гражданском праве. Широкое понимание коммерческой тайны в анализируемом законе вполне соответствует классическому принципу, господствующему в экономической жизни общества – разрешено все, что не запрещено.

Кроме того, правомерность возникновения права на защиту информации на основании исследуемого правового института должна оцениваться при учете перечней сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну. Установив такие перечни, закон создал страховку против подобного рода злоупотреблений.

Согласно ст. 5 Закона о коммерческой тайне недопустимо устанавливать режим конфиденциальности в отношении следующих сведений, которые можно сгруппировать в несколько групп, включая:

• 1)    информацию, необходимую для осуществления предпринимательской деятельности и взаимодействия с другими участниками экономических отношений (п.1, 2 и 10 указанной статьи). Данные сведения содержатся в учредительных документах, лицензиях, предоставляются в открытом доступе налоговыми органами;

• 2)    общественно значимую информацию (п.3-9). Например, запрещено распространять режим исследуемого правового института на информацию, которая касается факта загрязнения окружающей среды или состояния противопожарной безопасности. Сокрытие такой информации противоречит общественным интересам, может стать способом сокрытия факта нарушений прав и свобод граждан.

Применительно к данной группе следует сделать небольшую ремарку и указать на ее значительное сходство со шведским правовым институтом whistle-blowing, который в буквальном переводе на русский означает «право свистеть». В.Н. Монахов раскрывал социально-правовую сущность этого элемента законодательного регулирования европейских государств весьма лаконичной фразой: «нельзя держать в секрете то, что в интересах общества должно быть разглашено»1.

Чаще всего это право применяется к отношениям между гражданами и гражданским обществом с одной стороны и государством, публичными органами власти в лице их чиновников с другой. В таком случае должностные лица иностранных государств имеют защиту от возможного преследования за разглашение конфиденциальной информации в случае, если их действиями руководили мотивы общественных интересов.

Между тем с учетом формы построения ст.5 Закона о коммерческой тайне следует предположить, что использование такого правового института возможно и в общественных отношениях, не связанных с государственным сектором, как инструмент защиты прав работников предприятий, которые допустили огласку информации в целях препятствования нарушению прав и свобод граждан. Например, при информировании общественности о фактах слива сточных вод в водоемы или использовании в произведенном товаре вредных для здоровья веществ.

Предполагаем, что заимствование вышеуказанной формулы у Запада и внедрение ее в отечественную правовую действительность может иметь положительные последствия и будет способствовать улучшению баланса прав и свобод участников информационных отношений, в том числе в исследуемой сфере.

• 3)    информацию, обязательность раскрытия которой прямо предписана законодательством (п.11). К примеру п.6 ст.28 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» устанавливает, что при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, обязательному опубликованию подлежит широкий перечень информации, в том числе сведения о введении стадий банкротства, утверждении, отстранении или освобождении арбитражного управляющего, о проведении торгов и так далее. Иные нормативные правовые акты также довольно часто содержат предписания об опубликовании отдельных категорий информации.

В отношении второго понятия необходимо обратить внимание, что впервые оно было введено в нормативный оборот лишь в 1994-м, во время принятия части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. Однако в полной мере его использование стало возможно лишь с 2006 года, когда Федеральный закон от 27.07.2006 №149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее – Закон об информации) установил полный перечень прав и обязанностей обладателя информации, кот орый до этого не был сформулирован.

На настоящий момент времени пп.1 п.3 ст.6 Закона об информации предоставляет обладателю информации право разрешать или ограничивать доступ к информации, определять порядок и условия такого доступа, защищать установленными законом способами свои права в случае незаконного получения информации или ее незаконного использования иными лицами.

Перечисленные полномочия фактически определяют содержание права коммерческой тайны, которое, ввиду совокупности вышеизложенного, можно расценивать как право обладателя информации (субъекта экономических отношений) устанавливать порядок доступа к сведениям, обладающим действительной или потенциальной ценностью, а также принимать меры по ее защите.

Вместе с тем принятие мер по защите коммерческой тайны является не только правом, но и обязанностью обладателя информации. Отсутствие каких-либо действий данного лица в указанном направлении повлечет невозможность защиты его прав. По словам Д.Г. Коровяковского, неразумная политика компании в отношении информационной безопасности «может послужить основанием для отказа в судебной защите интересов лица, не проявившего должной предусмотрительности в сфере охраны собственных секретов»1.

Исходя из ст.4 Закона о коммерческой тайне право на отнесение сведений к числу подлежащих защите принадлежит самому обладателю информации. Только в том случае, если предприниматель или организация оценивает технологию своей деятельности как уникальную, в силу чего производимый им товар или услуга будет обладать конкурентными преимуществами, может идти речь о возникновении права коммерческой тайны, которое будет выражаться в конкретных действиях.

В своем классическом виде защита исследуемого права чаще всего принимает формы уведомления сотрудников предприятия о недопустимости разглашения конфиденциальных сведений, утверждения локальных нормативных правовых актов, которыми предусматриваются правила секретности в организации, проставления соответствующих грифов на документах, хранение этих документах в сейфах и т.д.

В условиях цифровизации общества применяемые меры по защите коммерческой тайны претерпевают значительную трансформацию. Растет ценность технических средств, криптографических методов преобразования информации, все чаще ограничивается доступ сотрудников к средствам связи на рабочем месте.

Подобного рода меры сопряжены с тем, что нарушения в сфере права коммерческой тайны часто заключаются в фактах копирования работником предприятия конфиденциальных сведений на внешний носитель, со- хранении такой информации на своих страницах в социальных сетях или электронной почте, в случайном разглашении в ходе личной переписки.

Относительно недавно Конституционный суд Российской Федерации рассматривал показательное дело, которое заключалось в том, что работник предприятия направлял на свою электронную почту служебные документы, а также персональные данные других сотрудников, имея целью продолжить работу над ними дома.

Несмотря на то, что работник не имел умысла передать данные сведения третьим лицам, суд посчитал его увольнение правомерным, мотивировав это тем, что компания – владелец почтового сервера в ходе пересылки получала доступ к охраняемым законом сведениям, что следует рассматривать как разглашение коммерческой тайны. Постановление суда от 26 октября 2017 года №25-П, принятое по настоящему делу и содержащее вышеизложенные доводы, представляет собой яркий пример разрешения подобного рода споров.

Относительно случаев случайного разглашения необходимо отметить, что в современном мире чрезвычайно широко распространены ситуации, когда работники предприятия используют в рабочее время электронную почту и различного рода мессенджеры не только для отправления профессиональных функций, но и в личных целях.

Ряд рассматриваемых судами дел демонстрирует, что отрицательное отношение предприятий к такого рода практике может приводить к увольнению работников, при этом в качестве основания применения дисциплинарного наказания указывается пп. «в» п.6 ст.81 Трудового кодекса Российской Федерации, предусматривающего ответственность за факты разглашения охраняемой законом тайны.

Например, соответствующие события легли в основу определения Иркутского областного суда от 26 марта 2014 №33–2352/14, решения Мещанского районного суда города Москвы от 21 декабря 2016 по делу №211360/2016, апелляционного определения Московского городского суда от 16 мая 2017 по делу №33–17995/2017, а также иных судебных актов.

Вместе с тем, согласно п.43 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 №2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», работодателю для обоснования правомерности своих действий по увольнению сотрудника необходимо представить доказательства того, что разглашенные сведения действительно относятся к коммерческой тайне.

В соответствии с п.4 ст.29 Конституции РФ каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Поэтому пересылка, копирование или сохранение сведений с места работы само по себе не может являться основанием для применения к работнику санкций, если предприятие не сможет доказать ценность передаваемой информации для осуществления коммерческой деятельности.

Обоснование необходимости отнесения информации к коммерческой тайне необходимо и служит цели не допустить произвольное ограничение права на информацию. При этом следует иметь в виду приоритет последнего права по сравнению с правами обладателя информации по ограничению доступа к ней. Практика отечественных судов, в том числе вышеизложенная, а также правовые позиции отдельных судей по исследуемому вопросу1, указывают на поддержку таких доводов в большинстве изученных случаев.

Более того, принципиальная возможность использования ресурсов сети Интернет сотрудниками предприятий не только в рабочих целях была подтверждена Европейским судом по правам человека (далее – ЕСПЧ). Согласно постановлению ЕСПЧ от 05 сентября 2017 по делу Бэрбулеску против Румынии, полный запрет на пользование Интернетом в личных целях с рабочего компьютера неприемлем, так как в процессе общения человек формирует свою социальную личность и именно в контексте своего рабочего времени большинство людей имеют значительную, если не самую большую, возможность устанавливать отношения с внешним миром.

Изложенное снова отсылает нас к проблемам установления границ права на информацию и права коммерческой тайны. Подводя итоги настоящему исследованию, следует отметить, что эти проблемы не имеют очевидного решения, но учет и использование лучшей зарубежной практики, а также достижений и особенностей цифровизации общества позволит нам хотя бы приблизиться к достижению баланса между этими важнейшими правами.

Мы полагаем, что на развитие исследуемого права значительное влияние может оказать применение в отечественном законодательстве такого института, как whistle-blowing, в то же самое время гуманное отношение к потребностям человека в общении, которое обостряется в современном мире, должно стать одним из принципов правоприменения.

В целом же перспективы изменений права коммерческой тайны, равно как и связанного с ними законодательства, которые неизбежно будут иметь место в праве, еще только предстоит исследовать.