Право на психическую целостность человека: определение понятия в контексте международно-правового регулирования

THE RIGHT TO MENTAL INTEGRITY OF A PERSON:DEFINITION OF THE CONCEPT IN THE CONTEXT OFINTERNATIONAL LAW REGULATION

A. I. Semeshko

Perm State University

• 15,    Bukireva st., Perm, Russia, 614990

M. G. Sukhanova

Perm State University

• 15,    Bukireva st., Perm, Russia, 614990

Доказательная медицина сегодня однозначно подтверждает корреляцию психического состояния человека и функционирования его нервной, иммунной, эндокринной систем1. В современной эпидемиологической ситуации в мире, когда отдельные государства на своих территориях вводят ограничительные меры в целях защиты населения от заражения и распространения коронавирусной инфекции COVID-19, население государств проявляет последствия переживания стресса, что, в свою очередь, создает дополнительную нагрузку на систему здравоохранения. Очевидно, что ресурсы ограниченны, работа на резервных мощностях возможна лишь временной период, далее высока вероятность перебоев в функционировании. Такие сложности в сфере оказания медицинской помощи сегодня становятся наиболее обсуждаемыми новостными поводами, получают заметный резонанс в обществе. Реакция человеческого организма на внешние раздражители может быть разной, зависит от многих факторов. На основе имеющихся у медицинских специалистов данных выявлено, что в условиях напряженной эпидемиологической обстановки пациенты демонстрируют рост числа обострений хронических болезней, снижение защитной функции организма, низкую сопротивляемость вирусным, инфекционным и другим заболеваниям, что вновь требует дополнительных ресурсов от системы здравоохранения.

Так, западные ученые собрали данные, которые показывают, что частота сообщений о потере обоняния (что по клиническим данным часто сопровождает течение вирусной инфекции COVID-19) прямо пропорциональна перегруженности системы здравоохранения (чем больше показателей летальности и сообщений о недостатке мест в медицинских учреждениях, лекарственных средств и медицинских работников, тем выше поток сообщений о потере обоняния) и обратно пропорциональна усилению строгости и количества ограничительных мер: чем они жестче, тем меньшее количество человек заявляет об изменениях в восприятии вкусов и запахов2.

Можно предположить, что требуется совершенно новый подход к решению тех сложных задач, которые стоят перед государствами и мировым сообществом в целом, чтобы урегулировать сложившуюся ситуацию, затрагивающую все сферы жизни общества, подвергающую риску жизнь и здоровье человека.

В науке уже освещены отдельные аспекты такого важного вопроса, как взаимоотношение ответственности самого человека и государства – гаранта обеспечения права на здоровье человека. Так, можно в целом солидаризироваться с тем, что вмешательство государства в целях защиты общего блага должно быть соразмерно тем общественным ценностям, которые защищаются. Соразмерность в данном случае характеризует также баланс между публичной ответственностью за общественное здоровье и индивидуальной ответственностью за личное здоровье. Необходимая степень ограничения индивидуальных прав для защиты общественного здоровья фактически определяет гражданскую зрелость общества1.

Нормы об индивидуальной ответственности за здоровье наличествуют на разных уровнях правового регулирования. Так, согласно статье 11 Европейской социальной хартии 1996 г., «каждый человек имеет право пользоваться любыми средствами, позволяющими ему поддерживать свое здоровье в наилучшем возможном состоянии». В указанном документе акцент выполнен на развитии чувства личной ответственности человека за свое здоровье, для чего государствам – участникам Европейской социальной хартии в целях эффективного осуществления права на охрану здоровья необходимо обеспечить на своих территориях устранение, насколько это возможно, причин нездоровья, предоставление услуг консультационного и просветительского характера, предотвращать, насколько это возможно, эпидемические, эндемические и другие заболевания, а также несчастные случаи2.

В статье 27 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» 21 ноября 2011 г. есть рамочное указание на то, что граждане обязаны заботиться о сохранении своего здоровья3. Законодатель не конкретизирует, каким образом физическим лицам надлежит исполнять настоящую обязанность, не указывает, что является результатом соблюдения правила. Думается, отсутствие легальных определений понятий «сохранение здоровья», «забо- та о здоровье» как на уровне международного права, так и в национальном законодательстве РФ, а также разные способности лиц к обеспечению собственного физического и психического равновесия являются трудностями на пути к достижению всеми народами наивысшего уровня здоровья. При этом сама цель нормативно зафиксирована и объявлена уставной для Всеобщей организации здравоохранения 1.

Интересным видится вопрос о возможности достижения отдельным человеком, а впоследствии и народом государства, высшего уровня здоровья без возможности личного управления состоянием своего здоровья. И тогда внимание привлекает источник способности самоконтроля, мониторинга состояния здоровья человека. В этом ключе возникает идея о предельной значимости психического здоровья человека. Также важно определить факторы, оказывающие влияние на его формирование, поддержание и нарушение.

Нормативная защита ментального здоровья личности реализуется на уровне регионального международного договора – Хартии Европейского Союза об основных правах, принятой 7 декабря 2000 г., через закрепление в статье 3 права на целостность личности: «Каждый человек имеет право на собственную физическую и психическую целостность»2. В немецкой версии – «право на сохранение личности в неповрежденном виде» (Recht auf Unversehrtheit), аналогичный перевод возможен также с французского (droit a l’integrite de la person) и английского (Right to the integrity of the Person). Данное право, защищающее человеческий организм в его телесной и духовной составляющих от вредных изменений, не следует смешивать с правом на неприкосновенность личности (ст. 6 Хартии), которое защищает от необоснованного ареста, задержания и других видов ограничений физической свободы личности. Хотя право на личную неприкосновенность и является хорошо укоренившейся концепцией в области прав человека3, содержание статьи 3 ярко отражает быстрый прогресс медицинских и научных достижений в последние годы (в статье запрещаются занятия евгеникой, особенно те, которые ставят перед собой целью произвести отбор между людьми; превращение человеческого тела и его частей как таковых в источник прибыли; клониро- вание в качестве способа размножения человеческих существ) и соответствующую необходимость защиты людей от новых видов угроз.

В рамках систематизации норм международного права, содержащих положения об исследуемом понятии, следует отменить Конвенцию о правах инвалидов от 13 декабря 2006 г., принятую в рамках ООН1. В статье 17 указанной Конвенции провозглашено право каждого инвалида на уважение его физической и психической целостности наравне с другими. Рассматривая обращения по поводу нарушения указанной статьи, Комитет по правам инвалидов использует понятие «право на личную целостность», которое «связано с идеей человеческого достоинства и с необходимостью защиты физического и психического пространства каждого человека; речь идет о запрете физических и психологических пыток и бесчеловечного и унижающего достоинства обращения и наказания, а также широкого круга менее тяжких посягательств на тело и разум человека»2.

Европейский суд по правам человека обращается к понятию физической и психической целостности в контексте ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей каждому право на уважение его личной и семейной жизни3. В решении по делу «X и Y против Нидерландов», используя выражение «physical and moral integrity of the person», суд указывает на то, что понятие «частная жизнь» включает физическую и психическую целостность. В связи с этим негативное обязательство государства воздержаться от произвольного вмешательства в частную жизнь индивида может быть дополнено позитивными обязательствами по принятию мер, направленных на обеспечение уважения частной жизни даже в сфере отношений индивидов между собой4.

Среди актов рекомендательного характера, содержащих понятие психической целостности, следует отметить Хельсинскую декларацию Всемирной медицинской ассоциации, принятую в 1964 г. В первоначальной редакции Хельсинская декларация в качестве одного из принципов медицинских исследований указывала на необходимость свести к минимуму влияние исследования на физическую, психиче- скую и социальную целостность человека, выступающего объектом исследования. Указанная формулировка сохранялась в документе вплоть до 2013 г., несмотря на множество редакций документа. В последней редакции Хельсинской декларации отсутствует разделение на физическую и психическую целостность, указано на обязанность врачей обеспечить защиту жизни, здоровья, достоинства, целостности, права на самоопределение, неприкосновенность частной жизни и конфиденциальность личной информации испытуемого1. Думается, исключение искомой формулировки продиктовано правилами юридической техники, в частности направлено на избежание дублирования норм, если исходить из позиции Европейского суда по правам человека по поводу включения права на психическую целостность в содержание статьи 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

На обязанность соблюдать право на целостность личности указано и в статье 1 Европейской конвенция о правах человека и биомеди-цине2, принятой в 1997 г. Советом Европы и провозгласившей приоритет интересов и благополучия человека над интересами общества или науки (ст. 2).

Актуальные условия борьбы с распространением коронавирусной инфекции вынуждают многие государства вводить ограничительные меры и информировать население об эпидемиологической обстановке и особенностях функционирования в этих условиях системы здравоохранения. При этом информация, поступающая населению из официальных источников, органов власти, средств массовой информации, а также от отдельных физических и юридических лиц, способна отразиться на психическом состоянии отдельной личности, нанести вред состоянию человека.

Для возможности защиты от причинения вреда психическому здоровью личности видится необходимым определить понятие, содержание и основы нормативного регулирования права на психическую целостность человека.

Так, одним из компонентов содержания права на психическую целостность можно назвать свободное и осознанное согласие на медицинское вмешательство, обязательность которого закреплена как на уровне международно-правовых норм, так и в России1. Важность, придаваемая свободному и осознанному согласию в медицинских и научных процедурах, основана на идее индивидуальной автономии – идее о том, что люди должны иметь возможность принимать решения о том, как они проживают свою жизнь. Это концепция, лежащая в основе современной биомедицинской этики и права на неприкосновенность личности2. Соответственно, нет нарушения права на личную неприкосновенность, если заинтересованное лицо понимает риски и преимущества, связанные с процедурой (а также ее альтернативы), и свободно дает свое согласие. Свобода согласия также подразумевает, что согласие может быть отозвано в любое время. Вопрос о согласии усложняется в ситуациях, когда у людей может отсутствовать способность давать согласие (например, из-за того, что они находятся без сознания или страдают серьезным психическим заболеванием, которое не позволяет им понять связанные с этим риски и преимущества).

Примеры норм национального права в сфере исследуемой тематики в основном защищают право на физическую целостность, регулируют права человека в процессе медицинских исследований, защищают индивидов от физического насилия и нарушения свободы. Конституции многих государств содержат запрет на нарушение моральной и физической неприкосновенности, однако зачастую нормативноправовые акты не конкретизируют названные положения3.

Российское законодательство также предусматривает предписания относительно защиты физической целостности человека, однако отдельно не легализует понятие «психическая целостность». Упоминание анализируемого понятия встречается в статье 49 Кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации, раскрывающей компетенцию Этического комитета по решению профессиональноэтических и профессионально-правовых вопросов, связанных с научно-исследовательской деятельностью при вмешательстве в психическую и физическую целостность человека1. Данное положение уместно учитывать, исходя из того, что морально-этические нормы могут быть отнесены к источникам регулирования правоотношений в сфере здравоохранения. Правовая основа такой возможности ранее аргументирована в науке через требование к медицинским работникам осуществлять свою деятельность в соответствии с законодательством Российской Федерации, руководствуясь принципами медицинской этики и деонтологии, зафиксированными в части 1 статьи 73 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»2.

В контексте исследуемой темы интересным представляется вопрос о том, что может являться гарантиями психической целостности человека. Например, гарантиями физической целостности личности выступают закрепленные в нормах фундаментальных международных документов и конституций государств неотъемлемое право на жизнь и человеческое достоинство, на свободу и личную безопасность, запрет подвергать человека пыткам, жестокому, негуманному, унизительному обращению или наказанию, запрет на проведение на человеке без его согласия медицинских или научных экспериментов, запрет незаконного задержания или ареста, право на возмещение ущерба в случаях нарушения прав и свобод.

Заметно, что современные конституции традиционно закрепляют гарантии личной свободы, физической целостности и неприкосновенности. Более того, указанные положения раскрываются в материальном и процессуальном уголовном и административном праве. При этом предстоит выяснить, а далее найти оптимальный способ закреп- ления на уровне правовых норм как самого понятия права на психическую целостность, так и гарантий реализации указанного права.

После исследования примеров нормативного закрепления права на психическую целостность, необходимо обратиться к доктринальным подходам в обозначенной теме. Так, некоторые авторы используют термин «психическая неприкосновенность» и определяют его как свободное совершение поступков в соответствии со своим сознанием и волей1. В содержание права на психическую неприкосновенность включают правомочия свободно совершать поступки в соответствии со своим сознанием и волей, а также требовать, чтобы другие субъекты воздерживались от нарушения его права. При нарушении психической неприкосновенности предлагается использовать такие способы защиты, как возмещение возникших убытков, компенсация неимущественного вреда, пресечение действий, препятствующих осуществлению права.

В доктрине также изучается психологическая экология как влияние физических, химических, радиационных и т. п. факторов внешней среды на психическое состояние и поведение человека, для которой характерно неявное использование объект-объектного типа взаимодействия в системе «индивид – среда». Психологическая экология – это раздел экологии человека, изучающий влияние на психику отдельного индивида и человеческую популяцию в целом техногенных, социокультурных, информационных воздействий, а также способы ослабления их патогенного влияния. Такие воздействия вызывают весьма разнообразные психологические реакции организма человека – от чувства дискомфорта до психических болезней2.

Кроме того, в юридической литературе используется словосочетание «психическое благополучие». Как правило, оно встречается в дискуссиях представителей науки гражданского права по вопросу отнесения психического благополучия к числу нематериальных благ3.

Следует отметить, что исходя из содержания статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» психическое благополучие является одной из составляющих здоровья наряду с физическим и социальным благополучием.

Отсутствие терминологической унификации дополняется применением в научной литературе и нормативных актах понятия «право на психическое здоровье».

В частности, Е.В. Толстая рассматривает психическое здоровье как личное неимущественное благо, относительно которого возникают правоотношения. Под «психическим здоровьем», по ее мнению, следует понимать психическое состояние организма, который характеризуется совокупностью качеств и личных способностей, позволяющих человеку адаптироваться в социальной среде»1. Автором обосновывается необходимость конституционного закрепления обязанности государства заботиться о физическом и психическом здоровье каждого гражданина и проведения целенаправленной политики по сохранению, укреплению психического здоровья и пресечению действий, создающих угрозу нарушения права в будущем2.

Разделяя такой подход, считаем целесообразным определить на уровне федерального закона понятие, объединяющее компоненты психического здоровья и благополучия, и закрепить его через институт права на психическую целостность человека.

Необходимость и актуальность правового регулирования исследуемых правоотношений подтверждаются еще и тем, что обязанность государства гарантировать право каждого человека на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья отражено в статье 12 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.3

В Итоговом документе конференции ООН по устойчивому развитию РИО+20 (Рио-де-Жанейро, 20–22 июня 2012 г.) также сделан акцент на важность не только физического, но и психического здоровья. В частности, в п. 138 документа указано: «Цели в области устойчивого развития могут быть достигнуты только в отсутствие широко распространенных и подтачивающих здоровье людей инфекционных и неинфекционных заболеваний и при условии обеспечения физического, психического и социального благополучия населения. Мы убеждены в том, что действия на социальном и экологическом направлении, предусматривающие улучшение здоровья как неимущих и уязвимых жителей, так и всего населения, имеют большое значение для формиро- вания социально интегрированного, справедливого, экономически производительного и здорового общества. Мы призываем к всесторонней реализации права на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья»1.

Проведенный анализ нормативного материала, а также научной литературы в поле исследуемой тематики позволяет сделать вывод об использовании различной терминологии для обозначения схожих явлений. Целесообразным представляется определение унифицированного термина для обозначения комплекса прав личности и обязанностей государства в сфере настоящего исследования. Предлагается с учетом опыта европейских стран закрепление в российском законодательстве самостоятельного права на психическую целостность, что позволит использовать его не только в контексте биомедицинских исследований, но и в любой области общественных отношений, затрагивающих психическое состояние индивида.

Указанная определенность с понятийным аппаратом является необходимым условием создания эффективного правового регулирования столь значимой сферы общественных отношений, как обеспечение права на психическую целостность личности.

Можно заключить, что право на психическую целостность человека – это возможность каждого человека свободно принимать решения, мыслить, совершать поступки в соответствии со своим сознанием и волей, адаптироваться в обществе, соблюдать действующие нормы и правила, учитывая личностные особенности реагирования и восприятия окружающей среды.

Настоящая дефиниция показывает сущность права на психическую целостность. Последнее включает в себя не только необходимость гарантий со стороны государства на обеспечение указанных свобод и правомочий человека, но и личную ответственность индивида за познание своей психики, особенностей воздействия на неё внешних событий и явлений. Именно самость, целостность как соответствие действий человека его мыслям и чувствам, понимание направления и контроль своего поведения в текущей обстановке приводят человека в состояние удовлетворенности и уверенности, что в конечном счете призвано обеспечить здоровое функционирование и развитие общества в Российской Федерации.