Правовая природа недействительности сделок должника юридического лица в процедуре банкротства

Несостоятельность часто вызывается общими экономическими причинами, а не злостными намерениями должника. Тем не менее, бывают и иные ситуации, когда должник умышленно либо вследствие отсутствия должной квалификации совершает сделки, прямо или косвенно причиняющие вред кредиторам. Нередко в преддверии банкротства должник осуществляет действия по выводу активов, проводит рисковые венчурные операции, надеясь на сверхприбыль, и тому подобное.

Учеными отмечается, что «участившиеся случаи отзывов лицензий у коммерческих банков и следующие за этим обращения в арбитражный суд с заявлением о возбуждении производства по делу о несостоятельности (банкротстве) подчеркивают актуальность проблематики оспаривания сделок» [1].

Основные проблемы обусловлены тем, что в законодательстве отсутствует единая целостная регламентация оснований, механизма и последствий недействительности сделок кредитной организации, признанной банкротом.

Отметим, что институт банкротства, в частности и оспаривание сделок в процедуре имеет многовековую историю, как в России. Первые систематизированные нормы о банкротстве можно увидеть в «Русской Правде». Во времена «Русской правды» важнейшей целью было определить и разрешить конкуренцию прав нескольких кредиторов на имущество должника, которое не достаточно для погашения полного требования. Также, далее нормы о банкротстве можно увидеть и в Судебнике Ивана III, Соборном уложении 1949 г. [2].

Ключевым моментом развития института банкротства стал первый нормативноправовой акт «Устав о банкротах» от 19 декабря 1800 г., «обозначивший все наиболее важные аспекты регулирования неплатежеспособности субъектов гражданских правоотношений» [3]. На смену «Уставу о банкротах» пришли такие нормативно-правовые акты, как «Устав о несостоятельности» 1832 г. В более поздние времена процедура признания лица несостоятельным регулировалась Уставом судопроизводства торгового 1903 г. Этот нормативно – правовой акт предусматривал возможность применения внесудебных и судебных процедур банкротства к должнику.

В дореволюционный период был разработан большой пласт норм, регулирующих процедуру несостоятельность. Именно эти нормы и послужили основой для дальнейшего развития законодательного регулирования института банкротства.

В целом, проводя анализ развития правового регулирования института несостоятельности, отметим, что первым фундаментальным законом, регулировавшим институт несостоятельности (банкротстве) был Закон о банкротстве 1922 года [4].

Со временем, в ходе практической апробации вышеуказанного закона стали очевидны его отдельные серьезные недостатки. Основная критика, указанного закона была связана с преднамеренным банкротством крупных, экономически и социально значимых предприятий, в том числе стратегических и градообразующих. Кроме того, увеличились возможности использования процедур банкротства в недобросовестных целях, с нарушением интересов государства как кредитора и собственника.

В связи с этим, законодателем был переработан Закон о банкротстве 1992 года. Результатом такой переработки явился Закон о банкротстве 1998 года [5]. Данный закон урегулировал отношения, возникающие в связи с банкротством организаций. В частности было закреплено новое определение понятия «несостоятельность»; установлены критерии неплатежеспособности, признаки банкротства, основания применения к должнику мер по предупреждению несостоятельности (банкротства); установлены порядок проведения соответствующих процедур банкротства и порядок рассмотрения дел о несостоятельности (банкротстве); введены нормы материального и процессуального права и т.д.

Стоит отметить, что критерий несостоятельности (банкротства), который был закреплен в данном законе для возбуждения дела о несостоятельности (банкротстве) не смог в полной степени защитить права субъектов гражданского оборота в области несостоятельности (банкротства). Кроме того, данный закон в больший степени защищал интересы кредиторов, в связи с чем в научно-публицистической литературе получил характеристику «прокредитор-ский» [6].

Закон о банкротстве 2002 г., действующий и в настоящее время является следующей ступенью в развитии института несостоятельности (банкротства).

Данный закон был более усовершенствован в отношении проведения процедур банкротства. При разработке действующего Закона о банкротстве была изменена сама процедура возбуждения дела о банкротстве, которая защитила собственника как участника процесса банкротства, а также закреплена возможность участников влиять на стоимость продаваемого имущества должника. Кроме того, законодатель предусмотрел процедуру принятия мирового соглашения, ввел институт саморегу-лируемых организаций. Кроме того, законодатель ввел новую процедуру - финансовое оздоровление, что позволило восстанавливать предприятия, стабилизировать платежеспособность.

Таким образом, в своем развитии правоотношения, возникающие при рассмотрении дел о несостоятельности (банкротстве), прошли ряд этапов, которые связаны с совершенствованием правовой сферы и принятием за период с 1992 г. по настоящее время трех Законов о несостоятельности (банкротстве), что свидетельствует о «достаточно динамичном развитии этих правоотношений, необходимости развития современной концепции несостоятельности (банкротства), с учетом существенного влияния различных факторов социальноэкономического развития государства, особенностей правового статуса субъектов экономической деятельности» [7].

При создании законодательства о банкротстве в России, законодатель старался учесть опыт стран с развитой рыночной экономикой, что позволило создать максимально сбалансированную модель, учитывающую интересы кредиторов и должников. Однако, несмотря на вышесказанное, Закон о банкротстве 2002 г. не устранил ряд проблем, присущих как всему институту несостоятельности в РФ.

Вследствие их особой значимости в экономической жизни общества, гражданское законодательство предъявляет к сделкам особые требования и содержит специальный институт «недействительность сделок». В основе действительности любой сделки лежит принцип - действительно все, что не запрещено законом [8].

Нормами Гражданского кодекса РФ выделены следующие условия действительности сделок:

• а)    соответствие правовым актам содержания сделки;

• б)    надлежащий субъектный состав;

• в)    соответствие воли и волеизъявления;

• г)    надлежащая форма [9].

Несоблюдение хотя бы одного из указанных выше условий ведет к недействительности сделки.

При этом, верно утверждение, что «условие о соответствии содержания сделки правовым актам необходимо рассматривать с учетом свободы договора как основного начала гражданского законодательства. Любая свобода и даже свобода договора не безгранична. Закон и иные правовые акты в публичных интересах могут сдерживать свободу сделок» [10].

Данный подход основывается на традиционном учении о четырех элементах всякой сделки, каждый из которых должен отвечать требованиям закона [11]. Иными словами, дефект любого из этих элементов приводит к недействительности сделки, если иное не предусмотрено законом. Соответственно, выделяются:

• 1)    сделки с пороками субъектного состава;

• 2)    сделки с пороками воли и (или) волеизъявления;

• 3)    сделки с пороками формы;

• 4)    сделки с пороками содержания.

Однако вначале необходимо сделать три предварительных замечания.

Законодательство Российской Федерации, в отличие от законодательства некоторых других стран, не проводит различия между недействительными и незаконными сделками, считая эти понятия равноценными. В связи с этим в литературе иногда отмечается, что единственным основанием недействительности сделок является несоответствие закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК РФ) [12]. Это лишний раз подчеркивает условность деления недействительных сделок на указанные группы, в частности выделение среди них сделок с пороками содержания, которые иногда называют незаконными сделками.

Е.В. Вершинина отмечает, что Российское законодательство и правовая доктрина предлагают в качестве основного критерия классификации процессуальный порядок установления недействительности. Такое определение ничтожных и оспоримых сделок в российском законодательстве впервые появилось только в 1994 году, с принятием первой части нового Гражданского кодекса, и закреплено ст. 166 ГК РФ [13].

Оспоримые сделки имеют «меньший» порок и признаются недействительными только судом по искам тех лиц, которые прямо названы в ГК РФ (например, ст. 175: по иску родителей, усыновителя или попечителя). До признания судом таких сделок недействительными они (сделки) считаются совершенными, являются «достаточным» основанием возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей.

В отличие от оспоримых, «ничтожные сделки изначально не существуют. Суд по иску любого заинтересованного лица применяет только последствия изначально не-состоявшихся сделок» [14].

Так, ранее, ст. 166 Гражданского кодекса РФ указывала, что сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом. В противоречие с этой нормой вступала ст. 61.1 Закона о банкротстве, где прямо указано, что сделка может быть признана недействительной в соответствии с Гражданским кодексом РФ, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о несостоятельности.

В литературе шли споры относительно того, могут ли отдельные законы, в частности Закон о банкротстве, устанавливать особые или специальные основания недействительности сделок. Сторонники того, что Гражданский кодекс РФ устанавливает исчерпывающий круг оснований недействительности сделок [15], предлагали в качестве основания для признания таких сделок недействительными использовать ст. 168 ГК РФ.

Высший Арбитражный Суд РФ признавал возможность оспаривания сделок как по общим, так и по специальным основаниям, предусмотренным Законом о несо- стоятельности: «Наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке» [16].

Поэтому «оспоримая сделка недействительна в силу признания ее таковой судом, а ничтожная – в силу предписаний закона, т.е. независимо от судебного признания. Таким образом, процессуально в отношении оспоримой сделки подается иск о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности, а в отношении ничтожной – о применении последствий ничтожной сделки» [17].

Надо сказать, что на практике это привело к тому, что в заявлениях о признании таких сделок недействительными арбитражные управляющие достаточно активно в качестве основания требования исполь- зовали как общие (ст. 10 и 168 Гражданского кодекса РФ), так и специальные основания недействительности сделок (ст. 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве) [18], хотя в первом случае сделка была ничтожной, а во втором – оспоримой.

Законодательное расширение, позволяющее признавать недействительными не только гражданско-правовые сделки, но и иные действия в различных отраслях представляется спорным.

К примеру, различные действия в трудовых отношения (начисление заработной платы, компенсация) связаны непосредственно с условиями трудового договора, которые не могут быть квалифицированы как сделка по смыслу ст. 153 ГК РФ, рассматриваются в рамках трудового договора и не могут быть признаны недействительными по «специальным» основаниям. Также, и в семейных правоотношениях, при заключении супругами брачного договора обнаруживается проблема при применении гл. III.1 Закона о банкротстве.