Правовая природа процессуальных сроков в уголовном судопроизводстве

Введение ст. 6.1 в Уголовно-процессуальный кодекс РФ является следствием решений Европейского Суда по правам человека, принятых в отношении России о чрезмерном затягивании сроков расследования и разрешения уголовных дел. В связи с этим по-новому звучит вопрос в теории уголовного судопроизводства о процессуальных сроках, их видах и природе.

В учении о право-временных средствах в уголовном судопроизводстве природа процессуальных сроках рассматривалась в зависимости от тех задач, которые решал тот или иной исследователь данной проблемы.

Рассмотрим наиболее известные точки зрения на природу процессуальных сроков.

В юридической литературе используется термин «право-временные средства», который охватывает своим содержанием не только процессуальные сроки, установленные уголовно-процессуальным кодексом, соблюдение которых требуется от государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, и граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве, но и так называемые длительности.

В частности, В. М. Жуковский делит право-временные средства на длительности-сроки и длительности, сроками не являющиеся [3, с. 7]. Процессуальные сроки, определенные уголовным процессуальным законом, выражены в определенном промежутке вре- мени, границами которого является определенное количество времени, исчисляемое месяцами, сутками, часами. Процессуальные сроки формально определены и не могут превышать определенное количество времени, указанное в законе для совершения действия или принятия решения.

Длительности же не задаются формальноопределенными временными показателями в определенном точно установленном количестве промежутка времени, они определяются через оценочные категории (например, требование УПК РФ о немедленном допросе лица после предъявления ему обвинения). Такие длительности, как протяженность судебного следствия, судебных прений, момент возможности предъявления гражданского иска в уголовном процессе, разумность сроков уголовного судопроизводства, являются основой для оценки с точки зрения своевременности и разумности совершения действий и принятия решений, для толкования норм права, устанавливающих такие длительности, разумность которых определяется не только определенной протяженностью во времени, но целой совокупностью условий, которые подлежат оценке. Поэтому с точки зрения правовой природы именовать эти длительности процессуальными сроками не совсем верно. Следует согласиться с мнением Г. Б. Петровой, которая верно отметила: «Если относить к числу процессуальных сроков все временные про- тяженности в уголовном процессе, то это приведет к смешению таких временных связей и отношений как длительность, последовательность и одновременность, с одной стороны, и такого явления, как срок, с другой стороны» [8, c. 15–16].

В юридической литературе также высказывается точка зрения относительно существования процессуальных сроков-моментов, под которыми понимаются протяженности во времени, регламентированные в уголовнопроцессуальном законе путем указания на совершение процессуального действия или принятия решения сразу после начала его течения максимально короткого времени, «до» или одновременно с производством другого процессуального действия либо сразу после его осуществления [14, c. 148]. Для обозначения данных сроков-моментов законодатель использует такие термины, как «немедленно», «незамедлительно».

По нашему мнению, такие сроки-моменты являются разновидностью длительностей как право-временных средств.

В юридической литературе процессуальные сроки рассматриваются как разновидность гарантий прав личности и правосудия, как элемент процессуальной формы, как элемент механизма уголовно-процессуального регулирования.

Рассмотрим право-временные средства как разновидность процессуальных гарантий уголовного судопроизводства. Данный взгляд на природу процессуальных сроков и длительностей получил достаточно широкое распространение.

Гарантии рассматриваются как система средств, способов и условий, установленных в нормах уголовно-процессуального права, которые содействуют успешному осуществлению задач уголовного судопроизводства, обеспечению и защите прав и законных интересов участвующих в уголовном судопроизводстве лиц [10, c. 56]. Поскольку процессуальные сроки и длительности также установлены уголовно-процессуальными нормами, то их также необходимо относить к уголовнопроцессуальным гарантиям. В теории уголовного процесса уголовно-процессуальные гарантии принято делить на процессуальные гарантии уголовного судопроизводства и гарантии прав личности [10, c. 56]. В. И. Каминская высказала мысль о том, что такое деление не вполне корректно, поскольку любая гарантия прав личности является одновременно и гарантией правосудия и уголовного судопроизводства, поскольку конечной целью уголовного судопроизводства является соблюдение прав личности [5, c. 56]. Мы полагаем, что в современном уголовном процессе особое внимание уделяется правам личности, и провозглашение в ст. 6 УПК РФ в качестве назначения уголовного судопроизводства не только привлечения к уголовной ответственности лиц, совершивших преступление, но и освобождение от уголовной ответственности невиновных, а также защита прав и интересов потерпевших от преступления свидетельствуют о некоторой условности деления гарантий на гарантии прав личности и гарантии уголовного судопроизводства. Применительно к право-временным средствам можно сказать, что часть процессуальных сроков и длительностей направлена на обеспечение прав личности в большей степени, в меньшей – на обеспечение уголовного судопроизводства, например, речь может идти о сроке задержания. Часть процессуальных сроков направлена в большей степени на законность уголовного судопроизводства и в меньшей – является гарантией права личности (например, к таким процессуальным срокам можно отнести процессуальные сроки обжалования, не вступивших в силу решений по уголовным делам). Эти примеры показывают условность приведенной классификации право-временных средств как гарантий уголовного судопроизводства, о чем неоднократно указывалось в литературе [2, c. 11–12; 7, c. 27].

Впервые мысль о значении процессуальных сроков в уголовном судопроизводстве как средств регулирования уголовнопроцессуальных правоотношений была высказана А. П. Гуляевым [2, c. 5]. Данная идея получила дальнейшее развитие в диссертации Г. Б. Петровой и вышедшей в 2006 году ее монографии [8].

На механизм правового регулирования и его элементы имеется несколько точек зрения. В частности, под механизмом правового регулирования понимают «системно-динамический срез правовой действительности, анатомию юридического воздействия, взятую в единстве всю совокупность юридических средств, при помощи которых обеспечивается воздействие на общественные отношения» [1, c. 29–30].

Также под механизмом правового регулирования понимают систему правовых средств, организованных наиболее последовательным образом в целях преодоления препятствий, стоящих на пути удовлетворения интересов субъектов права [6, c. 625].

Л. Б. Зусь механизм правового регулирования определяет как «целостное системное правовое образование, которое состоит из основных предпосылок возникновения, изменения и прекращения уголовно-процессуальных отношений, а также самих уголовнопроцессуальных отношений, в совокупности обеспечивающих правовое регулирование общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства [4, c. 7–8].

В. Д. Холоденко под механизмом уголовно-процессуального регулирования понимает созданную посредством метода регулирования систему правовых средств, содержащихся в нормах разного содержания и уровня, характерных своими правовыми способами воздействия на предмет регулирования [12, c. 11].

Однако, несмотря на различие в понимании механизма правового регулирования, большинство ученых выделяют следующие элементы механизма правового регулирования: нормы права, акты реализации прав и обязанностей, акты применения права и юридические факты. С. С. Алексеев в своих работах выделял такой элемент механизма правового регулирования, как общественные отношения.

Поскольку временно-правовое средства могут выступать в качестве норм права, в качестве юридических фактов, а также сроки могут быть установлены правоприменительными актами, их роль в правовом воздействии неодинакова.

По значению для правового регулирования все временно-правовые средства могут быть разделены на несколько видов.

Во-первых, нормативно-правовые сроки, временные промежутки, установленные для совершения определенных действий и принятия соответствующих решений в нормах права и являющиеся нормативно-правовым средством воздействия на правоотношения. Нормативно-правовые сроки установлены в диспозициях норм права с целью неперсонифи-цированного воздействия на однотипные правоотношения, складывающиеся в процессе расследования и разрешения уголовных дел в виде дозволений, обязываний и запретов.

Таким образом, процессуальные сроки не сами по себе являются элементом механизма правового воздействия, а только в тех случаях, когда они закреплены в норме права.

Во-вторых, казуальные сроки. Под казуальными сроками принято понимать индивидуально-определенные границы времени, установленные правоприменительным актом в целях реализации субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношений на основе минимально или максимально установленных законом пределов временных границ. В механизме правового регулирования данные сроки являются составной частью правоприменительных актов и, будучи установленными применительно к конкретному случаю и обязывающиеми соблюдать этот срок конкретного субъекта уголовно-процессуальных отношений, воздействуют на их возникновение, изменение или прекращение.

Данные право-временные средства носят индивидуальный характер, основаны на нормах права и конкретных процессуальных обстоятельствах, сложившихся к моменту совершения процессуального действия и принятия решения по уголовному делу.

Фактические правовые сроки представляют собой промежутки времени, истечение которых влечет за собой возникновение, изменение и прекращение правоотношения. Именно истечение данных сроков выступает в роли юридических фактов как элемента механизма регулирования уголовно-процессуальных правоотношений. Характерно, что фактические сроки обычно закреплены в гипотезе нормы права и их истечение является предпосылкой, условием возникновения, изменения или прекращения правоотношения.

Фактические сроки и их истечение имеют конкретный характер и применяются к конкретному процессуальному правоотношению, являясь юридическим фактом.

Следующий взгляд на право-временные средства как на элемент процессуальной формы передает функциональное назначение процессуальных сроков и длительностей в уголовном судопроизводстве: процессуальные сроки помогают избежать чрезмерной торопливости, поспешности и поверхности в расследовании и разрешении уголовных дел, а с другой стороны – бесконечности расследования и волокиты в деятельности правоприменителей.

Под процессуальной формой следует понимать явление предельной общности, которое представляет собой установленные нормами права условия совершения процессуальных действий и принятия процессуальных решений органами, осуществляющими уголовное судопроизводство, а также условия реализации прав и исполнения обязанностей иными участвующими в уголовном судопроизводстве лицами [13, c. 7].

Право-временные средства большинством автором включаются в число элементов процессуальной формы, как в широком, так и в узком смыслах, т.е. они считают их элементом как процессуального порядка производства отдельных процессуальных действий, так и принятия процессуальных решений [11, c. 50]. Указание в нормах уголовно-процессуального права на время совершения определенного действия или принятия решения является неотъемлемой частью процессуального порядка производства данного следственного действия. Например, производство следственного действия и получение в ходе его доказательств за пределами сроков предварительного расследования делают это следственное действие и его результаты юридически ничтожными. Составление обвинительного заключения за пределами сроков предварительного расследования также делает данное обвинительное заключение юридически ничтожным и влечет за собой возвращение дела на дополнительное расследование прокурором или возвращение дела прокурору судом.

М. С. Строгович определял процессуальные сроки и их соблюдение как необходимое условие для того, чтобы определенное процессуальное действие имело юридический эффект [10, c. 201]. Другими словами, соблюдение процессуальных сроков является одним из критериев эффективности уголовного судопроизводства. Именно такой взгляд на природу процессуальных сроков имеет практическое значение критерия эффективности уголовного судопроизводства, который требует исследования и разработки в свете решений Европейского Суда по правам человека.