Правозаступная форма процессуальной деятельности присяжных поверенных по судебной реформе 1864 г

В Российской империи в дореформенный период не существовало организованного и признанного правительством сословия профессиональных судебных представителей. Закон ограничивался указанием лиц, которым запрещалось заниматься судебным представительством. Вследствие этого планировалось создать сословие профессиональных судебных представителей, без которых невозможен состязательный процесс [1, с. 159–160]. Для этого законодателем были обозначены требования, которым должны были соответствовать кандидаты на вступление в сословие присяжных поверенных, а также установлен контроль за их деятельностью [2, с. 71].

Так, Судебные уставы 1864 г.: Устав гражданского судопроизводства, Учреждение судебных установлений – ввели институт присяжных поверенных, создав строгую организацию адвокатского сословия, определив условия приема в присяжные поверенные, а также их права и обязанности по отношению к представляемым (ст. 245–255 Устава гражданского судопроизводства; ст. 353–406, отд. 1–3 Учреждения судебных установлений). Условиями вступления в сословие присяжных поверенных было наличие высшего юридического образования и не менее пяти лет практики в судебных должностях или в звании кандидатов на судебные должности или помощников присяжного поверенного (ст. 354 Учреждения судебных установлений). К этим требованиям также добавлялось требование нравственности, оценка которой осуществлялась советом присяжных поверенных [3, с. 22]. Статья 355 Учреждения судебных установлений устанавливала круг лиц, которым воспрещалось быть присяжными поверенными.

Принципиальной особенностью являлось отличие правового положения присяжных поверенных от дореформенных судебных представителей. Так, поверенные были отнесены к лицам, состоящим при судебных местах. Таким образом, поверенные входили в судебную систему Российской империи (ст. 353 Учреждения судебных установлений). По мнению профессора И.Е. Эн-гельмана, такая организация работы поверенных при судебных местах позволила бы им быть органами правосудия и действовать независимо от представляемых ими частных лиц, руководствуясь интересами общества и права [4]. Профессор К.И. Малышев также полагал, что такая организация адвокатуры при судебных местах имеет публичный характер, а не частный, как прежде, и потому позволила наделить присяжных поверенных процессуальными правами и обязанностями, вытекающими из их общественного положения [5, с. 218].

Устав гражданского судопроизводства в пояснении к ст. 16 закрепил, что присяжные поверенные обладали теми же процессуальными правами и обязанностями, как и представляемые стороны, за исключением распорядительных процессуальных прав, требовавших специальных полномочий в доверенности. Присяжные поверенные могли составлять процессуальные документы по делу и принимать ««защиту на суде устной речью» (пояснение 1 к ст. 246 Устава гражданского судопроизводства) [6].

Такое особое процессуальное положение реформенных судебных представителей было обусловлено тем, что в гражданском судопроизводстве они выступали как правозаступники, а не как дореформенные представители, замещавшие представляемых лиц в суде, ввиду принципа обязательности явки сторон.

Названные две формы процессуального представительства - правозаступничество и представительство - были заимствованы из римского гражданского процесса [7, с. 199]. Различие между ними объяснил профессор Е.В. Васьковский в своем историко-догматическом исследовании. Так, правозаступничество и судебное представительство - два совершенно разных института. Правозаступник являлся профессиональным юристом со стажем работы по специальности, оказывавшим юридическую помощь представляемому в суде в виде составления важных процессуальных документов и выступления в суде с устными речами. При этом правозаступник выступал в суде наряду с представляемой стороной и был фактором правосудия, в связи с чем содействовал суду в осуществлении правосудия и достижении объективной истины по делу. Процессуальное положение такого правозаступника было приближено к процессуальному положению прокурора, и такой правозаступник должен был быть независим от представляемой им стороны, преследуя только публичный интерес. Представитель же, по объяснениям Е.В. Васьков-ского, был процессуальным двойником представляемого, избавлявшим его от необходимости личной явки в суд. Такой представитель не имел юридического образования и преследовал только частный интерес представляемого, материально завися от него, в связи с чем его процессуальное положение не имело публичного характера, как у правозаступника [8].

Профессор К.И. Малышев дал наиболее ясную и полную характеристику правозаступниче-ства и представительства, указав на коренное различие между ними. Ввиду обязательности явки сторон в суд и наличия разного рода обстоятельств, которые мешают вести свое дело в суде лично, возникает необходимость замены тяжущегося другим лицом. Эта замена называется представительством, и отличительная черта этого отношения состоит в том, что здесь одно лицо (представитель) действует в процессе вместо другого лица (представляемого), так что последствия его деятельности отражаются на этом представляемом лице. Дело ведет здесь представитель, а судебное решение постановляется и приводится в исполнение в пользу или против того лица, которое он заменял в суде [9]. Представитель уже по идее своей вытесняет представляемого в осуществлении процессуальных прав и обязанностей, хотя эти права и обязанности остаются за представляемой стороной [10, с. 248-249].

По мнению К.И. Малышева, «процессуальный представитель есть лицо, осуществляющее процессуальные права от имени того, кому эти права принадлежат, и исполняющее процессуальные обязанности от имени того, на ком они лежат, и при том, с тем, чтобы впоследствии его действия были отнесены на счет представляемого. Сторона, предоставляя осуществление своих процессуальных прав и обязанностей представителю, тем самым устраняет себя от участия в процессе. Но представитель, действуя в процессе, не действует как самостоятельное лицо, а от имени представляемого, поэтому последствия его действий распространяются не на него, а на тех, кого он представляет. Указанное учение о процессуальном представительстве не предъявляет каких-либо требований к лицу, осуществляющему судебное представительство, как то: образование, стаж работы, и оно направлено исключительно на физическую замену представляемой стороны в процессе на представителя, который не несет процессуальных последствий.

Между тем правозаступник является лицом, знакомым с техникой права и правосудия, ходившим по судам и изучавшим законы и науку права, осуществляющим юридическую поддержку тяжущемуся. Отличительной чертой действий правозаступника является то, что он помогает тяжущемуся в его деле, поддерживает его с юридической стороны, но не заменяет его лица в процессе, не устраняет его личной самодеятельности в процессе. Правозаступник предоставляет юридические консультации тяжущимся, составляет судебные бумаги, произносит судебные речи. Таким образом, тяжущийся сам ведет свое дело и смотрит за своими интересами в суде, он нуждается только в юридической поддержке своих собственных действий, но не хочет, чтобы ходок закона совершенно заменил его в процессе» [11].

Отличие правозаступника от представителя профессор И.Я. Фойницкий объяснял тем, что представитель полностью замещал сторону, в то время как правозаступник дополнял тяжущегося, консультируя его по вопросам права и составляя для него процессуальные документы [12, с. 21].

Наоборот, присяжный поверенный А.М. Пальховский и вовсе полагал, что такое деление процессуальных представителей на правозаступников и представителей является искусственным, формальным и нисколько не касается сущности института судебного представительства [13, с. 115]. Между тем ошибочность мнения А.М. Пальховского опровергается выводами, сделанными Е.В. Салогубовой в диссертационном исследовании. Так, исследуя различные процессуальные институты римского гражданского процесса, автор пришел к выводу, что римский гражданский процесс знал две формы процессуальной защиты: представительство и правозаступничество. Право-заступничество в Риме осуществлялось адвокатами, патронами и ораторами. По существу адвокатура в своей первоначальной идее и есть правозаступничество, а не представительство в процессе. Так, адвокатура (сословие присяжных поверенных) была правозаступничеством, а стряпчество – представительством. Различие между этими двумя видами деятельности заключалось в том, что стряпчий, принимая на себя ведение чужого дела, становился вместо стороны в деле и брал на себя все его обязанности, например обязанность являться в суд, соблюдать сроки, подавать документы и т. д., т. е. выступал процессуальным двойником представляемого. Деятельность же адвоката – правозаступника являлась ars liberalis (интеллектуальным трудом) и ограничивалась объяснением дела с юридической точки зрения как сторонам, так и суду [14].

Напротив, В.Н. Ивакин, исследовавший вопросы судебного представительства в своем диссертационном исследовании [15], полагает, что такое разделение необоснованно. Он считает, что судебное представительство, как и правозаступничество, представляет собой одну из форм осуществления публично-правовой функции по защите адвокатами (профессиональными судебными представителями) прав и законных интересов. Критикуя бессмысленность такого разделения, В.Н. Ивакин ссылается в основном на экономическую неэффективность такого разделения [16].

Между тем профессор Е.В. Васьковский полагал такой мотив ошибочным. В своем историкодогматическом исследовании, посвященном адвокатуре, он приводит следующий случай. «Вопрос о разделении правозаступничества и судебного представительства рассматривался на IV съезде германских юристов. Ни один из референтов и членов съезда, принимавших участие в прениях, не высказался в пользу отделения. Но, просматривая те доводы, которые приводились ими, можно убедиться, что никто из них не пытался сделать анализа юридической природы институтов, подвергавшихся обсуждению. Одни толковали о единстве ведения дела и разделении ответственности, другие об увеличении судебных издержек и зависимости адвокатов от поверенных во Франции, но вопроса о том, что такое по своему существу правозаступничество и какая пропасть лежит между ним и судебным представительством, не коснулся решительно никто» [17]. По мнению Е.В. Васьковского, при анализе институтов представительства и правозаступничества приоритетное значение имеет именно различная правовая природа этих институтов, остальные вопросы имеют организационный, экономический характер, а не процессуальный.

Таким образом, теоретические представления дореволюционных процессуалистов о пра-возаступничестве, а также процессуальное положение присяжных поверенных, установленное Судебной реформой 1864 г., указывают на то, что присяжные поверенные являлись по своему процессуальному значению именно правозаступниками, а не представителями, которые избавляли представляемую сторону от явки в суд ввиду ее обязательности. Такие правозаступники – присяжные поверенные участвовали в судебном процессе наряду с представляемой стороной, не замещая ее, а, наоборот, дополняя и усиливая ее процессуальную позицию по делу посредством составления важных процессуальных документов, консультаций представляемого, а также, что наиболее важно, выступая в защиту представляемого в судебных прениях, имевших важное значение ввиду принципа устности судопроизводства. Такая процессуальная деятельность правозаступника – присяжного поверенного была недоступна обычному представителю-стряпчему, поскольку профессиональные знания и опыт работы присяжных поверенных обеспечивали наиболее эффективную защиту представляемого лица в состязательном процессе, существование которого невозможно в отсутствие профессионального представителя.

Ссылки:

• 1.    Энгельман И.Е. Курс русского гражданского судопроизводства. Юрьев, 1912. 632 с.

• 2.    Нефедьев Е.А. Гражданский процесс : лекции. М., 1900. 462 с.

• 3.    Халеппо Е.М. Правовое положение адвоката как участника гражданского и арбитражного процесса в Российской Федерации : дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2012. 208 с.

• 4.    Энгельман И.Е. Указ. соч. С. 157.

• 5.    Малышев К.И. Курс гражданского судопроизводства. Т. 1. СПб., 1876. 444 с.

• 6.  Халеппо Е.М. Правовое положение адвоката как представителя в гражданском процессе по Судебным уставам

  1864 года // Юридический вестник Самарского университета. 2016. Т. 2, № 1. С. 9–13.

• 7.  Салогубова Е.В. Основные гражданские процессуальные институты римского права : дис. … канд. юрид. наук. М.,

  1995. 210 с.

• 8.    Васьковский Е.В. Организация адвокатуры. Историко-догматическое исследование. Ч. II. Исследование принципов организации адвокатуры. СПб., 1893. С. 142–145 ; Энгельман И.Е. Указ. соч. С. 157–158.

• 9.    Малышев К.И. Указ. соч. С. 208.

• 10.    Гольмстен А.Х. Учебник русского гражданского судопроизводства. СПб., 1913. 429 с.

• 11.    Малышев К.И. Указ. соч. С. 207–208, 218.

• 12.    Фойницкий И.Я. Защита в уголовном процессе как служение общественное. СПб., 1885. 64 с.

• 13.    Пальховский А.М. О праве представительства на суде. М., 1876. 263 с.

• 14.    Салогубова Е.В. Указ. соч. С. 199.

• 15.    Ивакин В.Н. Представительство в советском гражданском процессе: вопросы теории и практики : дис. … канд. юрид. наук. М., 1981. 205 с.

• 16.    Ивакин В.Н. О совмещении правозаступничества и представительства: уроки истории // Адвокат. 2010. № 6. С. 56–63.

• 17.    Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 155.