«Предивный» инок Капитон

Было время, когда имя инока Капитона не раз произносилось в царском дворце и в покоях патриарха, гремело в коридорах Московских приказов и вместе с сысками «церковных мятежников» тревожным эхом отзывалось из многих уездов обширного Российского государства.

Сомнительная честь «введения в исторический оборот мрачной и зловещей фигуры Капитона», принадлежит П.С. Смирнову1. С.М. Соловьев считал Капитона союзником «опальных боголюбцев, обращавшим на себя внимание необыкновенным постничеством и поэтому прослывшим праведником»2. В.С. Шульгин считал «капитоновщину» одним из течений староверия, отличным от сектантства, но с ярко выраженной эсхатологической направленностью»3. Л.Н. Гумилев соглашался с «прекрасным знатоком “бунташного века”» А.М. Панченко в том, что «проповедь самосожжений... была предварена теорией “самоуморения” старца Капитона»4.

Подобная «широта» в оценках Капитона сохраняется и в настоящее время. К общепринятой точке зрения на Капитона, как основателя самоубийственных смертей в расколе, присоединился А.П. Богданов5. Влияние учения Капитона на возникновение самоубийственных смертей в русском старообрядчестве освещено в работах М.В. Пулькина6 и Е.М. Юхименко7. С.В. Лобачев уверен, что «капитоновщина не имела ничего общего с «книжной справой» и обрядовыми реформами патриарха Никона» и усматривал в «капитоновской ереси начала мистического сектанства»8.

Любое обращение к личности Капитона требует осторожности, ибо за обилием эмоциональных характеристик «сторонника крайних мер» скрывается банальная скудость источников. Кем же он был на самом деле?

Инок Капитон – один из вождей оппозиционного, общественнорелигиозного движения противников церковной реформы патриарха Никона. Мирское имя не известно. Место рождения не известно. Предположительно – окрестности села Даниловского Костромского уезда: «сей убо чернец постригся негде близ дома своего, яко бяше убог сый и неимяше чим в мире питатися, отшед вдале от села Даниловского»9. Или окрестности Корнильева Комельского монастыря10. Социальное положение не известно, возможно «поселянин», по другой версии – крестьянин, «мужик темен». Сведений об образовании нет, что позволило митрополиту Игнатию говорить о его неграмотности. Косвенно это подтверждается тем, что после ареста Капитона надсмотрщикам было предписано «не пускать к нему мирских людей», но не было упомянуто

«чернил и бумаг не давать». В то же время до конфликта с руководством Русской православной церкви он был настоятелем монастыря, вел поземельные и межевые дела, «свозил выписи» и его компетенция властью не оспаривалась.

Монашеский постриг он мог принять в «Корнилиеве монастырь Комельского тамо... инок будешь»11. Однако достоверных сведений на этот счет не сохранилось.

После пострига в 1620-е гг. Капитон основал собственную пустынь «в дальних и темных ветлужских лесах». По версии В.С. Шульгина, общепринятая хронология жизни Капитона нарушена: он родился на 50 лет ранее и основал Ветлужскую пустынь в конце XVI в.12 Церковные авторы не подтверждают сведений о постройке Ветлужской пустыни. «Сей убо чернец постригся негде близ дома своего, яко бяше убог сый и неимяше чим в мире питатися, отшед вдале от села Даниловского, в место, нарицаемое Колесниково, и тамо начал жити по образцу пустынножителей»13.

В 1630 г. в селе Княгинино Капитон основал пустынь «во имя Святого Спаса» и находился в ней предположительно до 1633 г. Сведений об отличиях «Капитонова уставства» от канонов РПЦ в то время нет. Старообрядческие авторы называли его среди известнейших подвижников русской церкви, известия, о духовных подвигах которого дошли до царя14.

В 1634 г. Капитон получил от царя Михаила Федоровича грамоту с разрешением основать Троицкую обитель в Костромском уезде. В том же 1634 г. он получил в Приказе Большого Дворца выпись из отводных и межевых книг на право владения землей и приступил к обустройству обители. Он открыл две пустыни – мужскую рядом с Троицкой и женскую около деревни Морозовой. «Капитон... взял от земли от твоих государевых крестьян пахотных с той деревни Морозова у Ивана Трофимова сына с соседьми и пашенная земли десятину, и на той десятине тот старец Капитон построил старцам кельи и тут их посажал, а Троицкие земли пустыни Колесникова за ту десятину отдал тот старец Капитон Морозовским крестьянам Ивану Трофимову с соседьми при той земле в четверо, и те твои Государевы крестьяне Иван Трофимов с соседьми твою землею пустыни Колесниково владеют без твоего государеву указу» 15 . Таким образом, конфликт Капитона с патриаршей церковью могли иметь экономическую подоплеку.

В 1639 г. Капитон был арестован по доносу архимандрита Рязанского Преображенского монастыря Герасима «о неистовствах строителя Троицкой пустыни». Грамотой от 22 августа 1639 г. Ярославскому воеводе П.И. Секирину и дьяку П.Ф. Филатову предписывалось взять Капитона и привести в Ярославский Спасский монастырь. Текст доноса не сохранился. Перечень наказных пунктов дает возможность частично восстановить содержание доноса Герасима.

«Отдать под крепкий начал старцу духовному и искусну который бы грамоте был горазд и хмельного пития не пил, чтоб в вере и во иноческих правилах поразсмотрел и в чувство привел бы»16. Обвинительные пункты против Капитона выглядят так: к церкви Божьей не ходит, с братией мало бывает, Божественным иконам не кланяется, живет не по монастырскому чину, церковных правил не соблюдает.

Особым пунктом запрещалось «пускать к нему сторонних людей» и «не давать беседовать с мирскими людьми». Тем самым власти пытались затруднить его общение с учениками, которых, как считает С.В. Лобачев, было «около тридцати человек»17.

В 1639 г. Капитон был взят под стражу и отправлен для предварительного разбирательства в Ярославский Спасский монастырь. Материалы его пребывания в Спасском монастыре не сохранились, однако последующие события позволяют предположить, что Капитон «в вере и в иноческих правилах был поразсмотрен» и сослан в Тобольск18. Ряд исследователей полагают, что Капитон вообще не был арестован19. А.А. Титов считает, что Капитон был арестован, но бежал из Ярославского Спасского монастыря в Костромские леса20. В.С. Румянцева, ссылаясь на грамоту от 8 мая 1642 г., полагает, что Капитон был выслан21. На взгляд А.А. Некрасова, «ни один из перечисленных пороков Капитона не дает повода для обвинения его в ереси»22. Ф. Бычков сообщает о негативном отношении Капитона к «хмельному питью» и выборочному отношению к иконам23.

Общую, положительную для Капитона, картину несколько «портит» челобитная следующего игумена Троицкой пустыни, просившего разрешение на освящение церковных престолов. В.С. Румянцева на этом основании полагает, что Капитон «служил церковные службы в не освященном храме»24. Это может служить косвенным подтверждением еретичества Капитона: освящение престолов после «служб не по чину» являлось обычной практикой. В то же время официального решения РПЦ о том, считать ли Капитона еретиком, не сохранилось. В полемических сочинениях авторов патриаршей церкви Капитона принято было называть «безумным»25.

О том, что «не все было в порядке» в Троицкой пустыни, говорит и фраза из царского наказа новому настоятелю обители: «следить, чтобы впредь не было таких плутен как при Капитоне»26. Допущенная формулировка несколько странна. С одной стороны, власти признают наличие нарушений, а с другой – не могут назвать их преступлением.

В 1640-е гг. Капитон находился при Архиерейском доме в Тобольске. С 1640 по 1650 гг. Тобольскую кафедру занимал архиепископ Герасим (Кремлев), однако его преемник Симеон прибыл на кафедру только в 1651 г. Вероятно, пользуясь междувластием Капитон сумел бежать из Тобольской ссылки27.

В начале 1650-х гг. новые капитоновы кельи появились в Костромском уезде. Грамотой царя Алексея Михайловича от 1651 г. Костромскому воеводе Ю.М. Аксакову и подъячему Родиону Борзову указывалось: «Взять на реке Шаче Костромского уезда... в келиях старца Капитона, старцев и мирских людей, робят, которые в тех келиях живут, и быть им до нашего указа у вас в Ипатьевском и Богоявленском монастырях... никуда не пущать, да держать их крепко, чтоб не ушли»28.

Из разгромленных Шацких келий Капитон перешел в Шуйский уезд. Здесь он жил до середины 1650-х гг. в пустынях около села Калбацкого. После разгрома келий в Калбацком Капитон появился под Вязниками: «Град убо Ярополч, имея посад или жилище Вязники во Владимирской области... идеже и во оно время никонова смущения... от градов и монастырей бегающи иноцы и мирские в пустынях крыяхуся... тамо предивный отец Капитон живяще... тому мнози ученицы бяху чудного жития его подражатели»29.

Сведения о «капитоновом учении» противоречивы.

Инок Корнилий не усматривает в «капитоновом уставстве» ничего, кроме духовного подвижничества: «Он мало спал и все время проводил... в чтении псалтыря, то в работах... тоже требовал он и от других иноков... сам Капитон томил себя постом и... ел в два дни немного сухого хлеба и сурово зелие... землю копающе... засеваем и нива познах... руками своими мелюще, едва с нуждой преобретаем. И одежды худо зело имеем... ужи от коры деревянные и другие всякие потребы скудные и не обычная име же и потребляемся»30. Инок Ефросин пишет, что он «ученикам субботу разсудил по-жидовски поститися и потом иная якобы от вышняя святости»31.

Авторы патриаршей церкви митрополит Игнатий и митрополит Димитрий Ростовский так дополняли обличение Капитона: «Сперва убо крепце понуждящася воздержанми: да ни в праздник Рождества... хотяще сыра и масла и рыбы вкушати... разве точию от семен и ягодичия и прочих растущих от земли»32. Потом Капитон ввел пост в Пасху, «а при христосовании вместо красных пасхальных яиц дарил червленые горькие цибули, сиречь луковицы вместо яиц, в перемену христианские любви и неги»33. «Выйдя из лесов, он представлял крестьянам простым в уме себя как посланника Вышняго Бога... потом диавол польсти его гордым помыслом. Великим подвижником себя возомнил и начал погордевать святым чином: егда увидит священника упившегося, тогда к оному священнику... к благословению не ходил, аще и трезво его видяще. Итако мало помалу, творяще диавол его отступить от Святой церкви»34. «Иконописец писал образ пресвятые царицы одесную Тебя Владыко в ризах позлощенных... увидев Пресвятую Богородицу как во царских одеждах начал хулить... пошто написал ты Пресвятую Богородицу как царицу? На Пресвятой багрянины царской не бысть не когда же и той иконе не покланялся»35.

Сведения о смерти Капитона столь же противоречивы. Симеон Денисов свидетельствует о его мирной кончине. Ряд старообрядческих синодиков ХVII–ХVIII вв. прямо упоминали Капитона в числе «Вязниковских убиенных пустынников»36. Некоторые ранние синодики конца ХVII в. именуют Капитона священноиноком и схимником, старообрядческие синодики начала – середины ХVIII в. опускают упоминание о священстве Капитона. Синодики и поминальные статьи середины – конца ХVIII в. не называют Капитона схимонахом, а синодики начала ХIХ в. отодвигают упоминание об иноке Капитоне, Вязниковском мученике, на последнее место в общем перечислении погибших. В сводном старообрядческом синодике Капитон тоже упомянут в «Вязниковском списке».

Версию о гибели Капитона поддержала В.С. Румянцева. Однако она высказывала предположение о том, что ко времени проведения сыскных мероприятий в Вязниках Капитон был уже мертв и, следовательно, в число Вязниковских страдальцев внесен намеренно позднее. Результаты правительственных сысков 1665–1666 гг. несколько проясняют судьбу Капитона. «А старец де Капитон... холоп твой, имал в прошлом 170-м... из лесу пустынников и кельи жег за Клязьмою, а Капитон де под теми келиями»37. Сведения эти подтверждаются показаниями чернеца Варнавы, схваченного в конце декабря 1665 г. стрельцами на озере Юхра: «А про Капитона де старца, он слыхал, что в тех пустынях он жил и прикован к цепи и умер давно. А сам Варнава его Капитона не видел»38.

Инок Капитон прожил яркую, до предела насыщенную событиями жизнь. Угроза ареста заставляла его постоянно перемещаться в поисках спокойного места, в котором он мог бы основать идеальный, с его точки зрения, монастырь. Он, без сомнения, имел собственный, отличный от канонического взгляд на роль и место церкви в жизни общества. Однако церковным иерархам не удалось задержать и допросить мятежного инока. Все, что было известно о его учении, фиксировалось лишь «со слов» лиц, объявивших себя его учениками. Поэтому учение старца Капитона не было осуждено на церковных соборах, а сам он лишь разыскивался властями. Однако образ, который он оставил после себя, был столь значителен, что долгое время все противники новых обрядов светскими властями и РПЦ именовались «капитонами».