Предложения с отвлеченной связкой в стихотворных произведениях П. А. Вяземского

Составное именное сказуемое – одна из разновидностей сказуемого, характеризующаяся «раздельным выражением вещественного и грамматического значений» [2; 87]. Основной компонент в такой конструкции выражает вещественное значение, а грамматическое значение обеспечивается с помощью вспомогательного компонента – связки. И именно связка в качестве компонента-выразителя грамматического значения и ее роль в поэтическом творчестве привлекли наше внимание. Анализ составного именного сказуемого выполнен на примерах из стихотворного творчества Вяземского.

Понимание грамматической функции глагола-связки в рамках именного сказуемого может быть различным. Нами под отвлеченной связкой понимается глагол «быть», который не имеет собственное лексического значения «существовать, иметься», а выражает исключительно грамматическое значение. Основными формальными показателями глагола-связки «быть» для нас выступали модальное значение (форма наклонения), временное значение (форма времени), зависимость между подлежащим и сказуемым (число и род для прошедшего времени; число и лицо для будущего времени). В ходе анализа в 286 стихотворениях было обнаружено 408 контекстов с отвлеченной связкой. Из них подавляющее большинство (379 примеров, 93 %) относится к изъявительному наклонению, а контексты с сослагательным и повелительным наклонениями составляют лишь 7 % от общего числа.

Сослагательное наклонение представлено семью контекстами, шесть из которых включают в себя сочетание «был бы»:

И презрен был бы мной бессильный неприятель [1; 93].

Лишь один пример содержит в себе «была бы». Это один из редких случаев, когда лирический герой стихотворения Вяземского предстает в образе женщины (явление для творчества поэта нехарактерное):

Быть может, я была бы рада

Вас к черту, ангел мой, прогнать [1; 393].

В случае с повелительным наклонением 21 контекст включает в себя форму связки «будь»:

И мысль о них во мгле мятежной

Звездой отрадной нашей будь! [1; 227].

В одном случае встречается связка «будьте»:

Но будьте искренны – нас искренность спасает [1; 274].

Выбор подобной формы связки здесь объясняется характером стихотворения – это своего рода завещание в стихах, которое Вяземский предлагал «на память обо мне, когда меня не будет». Соответственно, адресатами здесь выступают все читатели в целом, что и обусловливает множественное число формы связки.

В изъявительном наклонении отвлеченная связка представлена следующим образом: всего выявлено 379 контекстов; настоящее время обнаружено в 170 контекстах (44,9 % от общего числа), прошедшее время – в 153 случаях (40,3 %), будущее время – в 56 примерах (14,8 %).

Настоящее время. В русском литературном языке пушкинской эпохи материально выраженная связка в настоящем времени была «кон- струкцией, утратившей продуктивность и резко сокращавшей употребительность» [4; 23], в то время как лирика Вяземского не в полной мере соответствует данному языковому стремлению, указывая на любовь поэта к «архаизаторским» грамматическим закономерностям. В современном русском языке в настоящем времени глагол-связка «быть» опускается согласно уже давно существующей узуальной традиции. Для поэзии Вяземского эта особенность характерна не в полной мере. Действительно, во многих формах именного сказуемого с отвлеченной связкой настоящего времени мы обнаруживаем контексты с тире на месте глагола-связки:

Ему природа – мать родная [1; 413], [6].

Однако встречаются и контексты с материально выраженной связкой «есть» (31 случай):

Порядок есть душа всего! [1; 107].

Как показывает анализ, нельзя однозначно отнести использование материально выраженной связки к тому или иному периоду творчества Вяземского. Можно сделать вывод о том, что Вяземский, понимая тенденции изменения языка, сознательно допускал архаизацию в рамках данной формы отвлеченной связки, особенно в тех случаях, когда это диктовалось нормами версификации – это подтверждает вывод Н. А. Николиной о том, что грамматические архаизмы «употребляются в поэтической речи неравномерно» [3; 74] и практически отсутствуют в текстах писателей XIX века. Отдельно следует отметить, что материально выраженная связка «суть», а также такие формы, как «есмь» и «еси», «бысть», «бых», в поэзии Вяземского отсутствуют, хотя, как отмечают исследователи, именно в поэзии «архаические явления сохраняются дольше», что позволяет иногда встретить «давно ушедшие из живого употребления и стилистически отмеченные формы БЫТЬ» [5; 72].

Прошедшее время. В поэзии Вяземского можно отметить преобладание формы «был» (118 контекстов из 153, относящихся к прошедшему времени), которая может характеризовать:

• 1)    субъект лирического действия:

В литературе я был вольным казаком [1; 330];

• 2)    адресата стихотворения:

От сиротствующих пиров

Ты был оторван смертью жадной! [1; 74];

• 3)    некий третий сторонний субъект или объект:

Он равнодушен был к ее загадкам темным [1; 407].

Свет холодный, равнодушный

Был тобою пробужден [1; 391].

Стихотворные контексты со связками «была», «были», «было» встречаются реже (21, 7 и 7 раз соответственно):

О четырех колесах келья

Душеспасительна была [1; 196].

Их днями ясными мои дни были ясны [1; 149].

Всё было приторно вблизи [1; 355].

Преобладание форм мужского рода можно объяснить кругом знакомств поэта, в котором преобладали мужчины, что и объясняет наличие формы «был». В лирических стихотворениях именные сказуемые с отвлеченной связкой не столь частотны.

Будущее время. Будущее время в конструкциях с именным сказуемым с отвлеченной связкой выражается преимущественно глаголами третьего лица (40 контекстов):

И будет вам луна сопутницей приятной! [1; 53].

Формы первого и второго лица встречаются реже (6 и 8 раз соответственно):

И, оживя в воображенье

Часов протекших наслажденье, Обманом счастлив буду я! [1; 62].

В бессмыслице ж своей тогда уверен будешь [1; 124].

На уровне стихотворения делать однозначные выводы о роли и функционировании отвлеченной связки довольно затруднительно. В одном из стихотворений («Когда? Когда?») поэт сознательно опускает связки в именных сказуемых будущего времени, чтобы не перегружать контекст грамматической тавтологией:

Когда поэты будут скромны,

При счастье глупость не горда,

Красавицы не вероломны

И дружба в бедствиях тверда? [1; 80].

В то же самое время в некоторых случаях (в частности, при однородных сказуемых) поэт сознательно повторяет связку. Возможно, это также можно объяснить стремлением к достижению правильного построения стиха:

Казалось мне – я был здесь застрахован,

Был огражден привычкой суеверной

От треволнений жизни ненадежной

И от обид насмешливой судьбы [1; 338].

В ряде случаев перестановка слов в конструкции «подлежащее + именное сказуемое с отвлеченной связкой» затрудняет понимание, вынуждая читателя вновь перечитывать строки:

Рассеянность его была не беспредельной,

В ином был человек и он отменно дельный [1; 348].

В результате проделанной работы можно сделать выводы: 1) Глагол-связку в именных сказуемых можно рассматривать как один из компонентов идиостиля писателя, поскольку разные формы связочного элемента участвуют в формировании художественного хронотопа, а присутствие материально выраженной связки

А. А. Лебедев настоящего времени стилистически значимо. 2) Взгляд Вяземского как поэта обращен и в прошлое, и в настоящее, и в будущее, однако исходя из анализа грамматического значения отвлеченных связок становится понятно, что автор сосредоточивает свое внимание в первую очередь на событиях прошлого и настоящего. 3) Исходя из анализа формы отвлеченных связок будущего времени, можно сказать, что лирический герой Вяземского, идейно близкий самому автору, «не видит» в будущем себя, – те немногие формы составного именного сказуемого, которые присутствуют в его творчестве в будущем времени, преимущественно относятся к другим лицам, но не к самому «Я» поэта. 4) Материально выраженная связка «есть» в формах настоящего времени именного сказуемого – отголосок синтаксической структуры прошлых веков – продолжает встречаться в стихотворном творчестве Вяземского, поэта пушкинской поры, что является отличительной особенностью его поэтического синтаксиса.

* Исследование выполнено в рамках финансируемого Минобрнауки РФ проекта № 6.5608.2011 «Русская поэтическая грамматика» и при поддержке Программы стратегического развития ПетрГУ в рамках реализации комплекса мероприятий по развитию научно-исследовательской деятельности на 2012–2016 гг.